Просто будь со мной

— Каково это – быть замужем за Мэнсоном? — У нас были две раздельные ванные комнаты, потому что мы оба должны были снимать макияж перед сном. В основном я занималась им, потому что он чаще всего был слишком пьян. Мы были ночными птицами. Но когда эта дымка рассеивалась, мы ненадолго становились обычными людьми – с четырьмя кошками, двумя собаками и маленьким кроликом. — Дита, а что... — Это было слишком давно, чтобы я могла комментировать мою разрушенную семью с этим человеком. — Хизер поднимается, собирает свою сумку. — Один вопрос, Дита. — Кажется, вопросов было более, чем достаточно. — Что Вы думаете о Линдси? Дита замирает перед дверью, стоя спиной к журналисту. Губы пересохли, сердце колотится где-то в горле, боль душит. После стольких лет? Все было словно вчера. Его губы на этой тонкой, бледной шее. Засосы, которые казалось до сих пор остались на ее плече. Последняя ночь. Она механически проводит рукой по плечу, делая так каждый раз, когда поддается воспоминаниям. — Почему я должна говорить о девушке своего бывшего мужа? — Вы ведь сегодня встречаетесь. Она будет с ним. Что Вы об этом думаете? "Я надеюсь, что она умрёт раньше, чем наступит этот чертов вечер". — Разговор окончен. Она делает уверенный шаг, выходя из гримерки, которая стала такой душной в последние несколько секунд, когда она вспоминала. Вспоминала его слова в ту ночь, прикосновения. А утром она сбежала. Ушла. Сломанная, когда-то сильная женщина, собирала себя по частям долгие годы, зализывала душевные раны ради одного — короткой встречи с ним. Что она думает о Линдси? То, что девушка совсем умирает от наркотиков, что она отвратна и слишком бесформенна. Сев в шикарную машину, Дита привычно достаёт свой айфон и выходит в сеть. Пальцы с идеальным маникюром будто сами набирают запрос "Линдси Юсич". Перерыв очень много одинаковых и однотипных сайтов, Хизер уже решает отложить это странное занятие, как вдруг натыкается на один интересный комментарий: Not a Lindsay fan: "Я зависала с ними раз, и она была весьма сучкой. Она стала насмехаться надо мной из-за того, что я сделала пластическую операцию на груди, но ее губы увеличены и это очевидно вблизи." Дита закатила глаза после прочтения части комментария, а затем с ее губ сорвался нервный смешок. "Самой-то только небось на губки и хватило. А денег на грудь не осталось." "Также она испортила ему настроение в тот вечер." Хизер опустила телефон и прикрыла глаза. Она снова вспомнила тот вечер. Так же перед глазами проплыли отрывки разных вечеринок, где она была со своим бывшим супругом. Комок снова подступил к горлу, даже на секунду ей показалось, что из-за переизбытка чувств ее просто вывернет на изнанку. "Он едва высидел рядом с ней. Не могу поверить, что он все еще с ней." Королева бурлеска как-то грустно улыбнулась. И она в это никак не могла поверить. Почему, как только появилась эта выскочка, Дита стала чаще поддаваться воспоминаниям? "Огромный спуск вниз с Диты фон Тиз. И ее "фотография" в лучшем случае любительская." Слегка улыбнувшись какой-то маленькой и только ей известной победе, Хизер убрала телефон в сумочку и положила голову на спинку сидения. Не важно настолько будет отвратительна встреча с Юсич, важно, что она снова сможет провести с ним вечер. И пусть просто для того, чтобы навсегда попрощаться. Пора отпускать. — Ты здесь что делаешь? — Линдси с жутким недовольством пялится на шикарную женщину в аккуратном, кукольном платьице. — Я сегодня тут танцую. Поэтому заткнись и отвали, — довольно грубо отвечает Хизер, а затем заходит в небольшую гримерку, которая находится за сценой в клубе, громко хряпнув дверью. — Сука! Чёрт! Дита опускается в кресло. Он не знал, что она будет тут. Хизер хотела выиграть время на его небольшом и коротком шоке. Слишком хорошо она знала этого мужчину. Расскажет ли ему Линдси? Дита вздыхает и принимается переодеватся, до выхода на сцену всего несколько минут. — Поехали в другой клуб, Брай! — Я сто раз говорил, что ненавижу, когда ТЫ меня так называешь! — рявкает в ответ солист, отворачиваясь снова к Твигги, с которым обсуждал последний фильм Джонни Деппа. — Но, послу... Визгливый и неприятный голос обрывает приятная музыка, отвлекая все внимание мужчин на сцену. Дита с непринужденной грацией выходит на сцену, двигается плавно и легко под музыку, из колонок льется ее бархатный и сладкий голос, поющий о расставании, и после стольких лет сердце Брайана начинает биться чаще. Он понимает, что на сцене та самая. Мир вокруг рассыпается, оставляя в его внимании только ее танец и голос. — Это Дита! — воскликивает Джорджи, выходя из транса, когда Хизер подходит к ним в одном белье и садится рядом. По лицу Юсич пробегает жуткая тень недовольства, но Мэрилину даже дела до неё сейчас нет. — Мне нужно с тобой поговорить, Брайан, — прямо говорит Дита, а затем закусывает губу, показывая, что жутко нервничает. — Хорошо. Идём. Он никак не отреагировал на своё имя, потому что с уст этой женщины оно звучало по родному и как-то правильно. Ничего лучше не придумав, Мэрилин вышел на улицу, что пришлось сделать и Дите, которая по-прежнему была лишь в ярком белье. Солист заметно нервничал. Что-то было не так в этом всем, неправильно. Он ещё раз посмотрел на Диту, сердце так неприятно и болезненно сжалось, это не похоже ни на что. Только с этой женщиной. Сняв с себя пиджак, Брайан притянул Хизер к себе и набросил его ей на плечи. — О чем ты хотела поговорить? — голос его словно пропал, он стал хриплым, из-за странных чувств, которые стояли комом в горле. Дита тяжело вздохнула, обнимая себя за плечи и вдыхая запах пиджака — запах ее Брайана, такого, каким она его запомнила. Теперь воспоминания стали ещё более реальными. — Мне плохо без тебя, — честно призналась Хизер, старательно отводя глаза, но вмиг оказалась в его сильных и крепких объятьях. — Прошло слишком много времени. — Его боль словно окутывала, она была реальной, очевидной и ощутимой. — Я знаю, послушай, — выдохнула Хизер в его губы, уже совсем не понимая, как оказалась к нему так близко. — Я слушаю. — Его голос стал ещё более осипшим. — Я хочу попрощаться, отпустить тебя, отпусти меня, — Дита скорее почувствовала слезы на своих щеках, чем поняла, что плачет. — Нам нужно расстаться навсегда. Брайан только усмехается в ее губы, прижимая ближе к себе. Боль от ее тепла проходит, становится легче дышать и хочется жить. — Хорошо. Мы больше никогда не увидимся. На этих словах он ее отпускает, и боль, словно ток, прошибает их тела, сжигает все внутри. Слёзы текут по ее щекам, у него комок в горле от этих чувств. На улицу выходит Линдси, но никто даже не шевелится. Между ними метр, один метр, который все эти года отделял их. Метр гордости, высокомерия. Один ее всхлип, и барьер рушится. Он не может видеть, как она плачет. Делает шаг, крепко сжимает ее в руках и целует в влажные губы от слез. И плевать, что потом скажут другие. Сейчас они вместе, снова одно целое, снова одни в этом мире.