Из человека в человека

«Воспитаем из человека - человека» - девиз колониальной школы Второго созвездия был выписан белыми буквами на красном фоне. Мята смотрела на него с презрением и насмешкой, как и полагалось подростку. Она была одной ногой на пороге своего шестнадцатилетия и считала, что звездолет «А-40» привез её в эту глушь не просто так, что, в сущности, было правдой. Мысли насчет смысла её пребывания здесь у начальства школы и самой Мяты кардинально различались: школа считала, что девочка находится на перевоспитание, а Мята считала, что смысл всего сводится к парню по имени Лис. Она его ненавидела. Старшая воспитательница, с приятным именем Весна, вышла из кабинета. Волосы, собранные в пучок, остроносые туфли и черное платье - все это внушало отвращение. В целом все в ней внушало отвращение кроме имени. Весна нахмурилась: - Твой пропуск одобрен. Мята улыбнулась. То ради чего она вкалывала почти весь прошлый год, ознаменовалось унылым «пропуск одобрен», но она осталась довольна. Пообещав воспитательнице хорошо себя вести и оправдать оказанное доверие, она выбежала из главного корпуса проклятой школы и через небольшой пустырь ринулась к общаге. В прошлом году изменилось многое в жизни Мяты и всё началось с того, что появилась цель - Лис. Мальчик по имени Лис был на год старше, он уже оканчивал школу, в конце этого учебного года звездолет «А-40» увезет его домой, и тогда она не сможет осуществить цель, а именно сделать его жизнь невыносимой. Не самый благородный смысл жизни, но Мята этого хотела всем сердцем или убедила себя в этом. За прошедший учебный год Мята стала бригадиром уборочного цеха № 4, подтянула пару предметов и переехала жить в корпус для ботаников, для тех, кто встал на путь исправления. Все ради цели. Внутри себя она ликовала, хотя внешне ей хотелось казаться равнодушной, но как только Мята переступила порог общей комнаты, то не смогла сдержаться и закричала: - Пропуск! Мне дали пропуск, ботаны, слышите, я теперь совсем как вы! - Какой от него толк, если за проволокой нечего ловить? Никаких стриптиз-клубов и баров, ну, или игровых домов. - Тебе 13, Люк, чип в твоих мозгах взорвется, если ты зайдешь в такое место. - Что если никакого чипа и нет и это всего лишь враки взрослых, чтобы оберечь меня от прекрасных сексуальных открытий? Но как я это выясню, если здесь нет ни одного стриптиз-клуба? Мята выдохнула, радость от пропуска испарилась: - Для своего возраста ты слишком озабочен, - фыркнула она. - Для своего возраста он нормален, - это был Морковка, он вальяжной походкой ввалился в комнату и плюхнулся на диван рядом с Призраком. Как на самом деле звали Призрака никто не знал, да и то, как он выглядел без шлема реальности... Он виртуально посещал занятия и даже умудрялся хорошо учиться, но всё остальное время просто рубился в какую-то игру с жутким названием. Призрак всегда обитал на диване и никогда не менял своего местоположения. - Ладно, у тебя есть пропуск, - сказал Морковка, которого на самом деле звали Морок, но это имя ему не шло и все завали «морковкой» за рыжие волосы и веснушки по всему лицу. - И что ты собираешься делать? За проволокой реально нечего ловить. На самом деле за пределами школы Второго созвездия у всех были нормальные человеческие имена, но школа славилась своим неординарным подходом к перевоспитанию, одним из условий обучения была смена имени, считалось, что это поможет адаптации в качестве новой более усовершенствованной личности. Только вот имена благодаря тому, что ученики могли выбирать их сами, не всегда выглядели адекватно. - Не твое собачье дело, - Мята уселась по другую сторону от Призрака. Ей нравилось отделять себя от ребят, с которыми она жила, и упиваться выдуманной уникальностью. - Ладно, не моё, но не делай ничего странного, не хочу, чтобы в соседнюю комнату заселили кого-то другого. Ты меня полностью устраиваешь как соседка. - Не надо переживать за меня, ты мне не мамка. - Это касается объекта №81? - сонный Шмыга, который в школьных списках значился Лунным тульбинатором три тысячи, выполз из своей комнаты. Мята выдохнула. Шмыга буквально видел её насквозь, к тому же ему нравилось вести все эти странные наблюдения за многочисленными объектами и записывать их. Даже сейчас аппарат, прикрепленный к его уху, зажужжал, он записывал на микрочип мысли Шмыги помеченные хэштегом объект №81. Мята могла поклясться, что на губах Призрака на миг промелькнула улыбка. Общая гостиная на пять комнат представляла собой комнату-студию весьма небольшую для пяти человек, постоянно торчавших в ней. И пускай она хорошо проветривалась, все равно в ней витал некий запах, напоминающий о том, что хотелось бы иметь гостиную большего размера. В целом, несмотря на то, что здесь толкались четверо парней и Мята в помещение царил относительный порядок, а в вазе на окне даже иногда появлялись цветы. Причем никто из живущих здесь, никогда не сознавался, что это он их принес. Наручные часы запикали, Мята сразу же скисла. Противный визг означал, что через полчаса ей заступать на смену. - В общем, я только зашла похвастаться и взять чистую одежду, мне пора батрачить, и превращаться из человека в человека. - Удачи, - Марковка махнул ей рукой и уткнулся в телевизор, показывающий два канала. Раньше был только один - Первый канал школы Второго созвездия, но после «ковыряний» Шмыги, стал еще ловить какой-то китайский канал с Земли. Хорошо, что это был второй обязательный язык, и жить было можно. - Пока, - Шмыга меланхолично поплелся в сторону холодильника. Зайдя в свою комнату, Мята взяла заранее приготовленную сменную одежду и направилась на платформу, чтобы сесть на школьный аэробус. В нормальных школах такие аэробусы возили на экскурсии или в городскую библиотеку, а здесь он возил на огромную свалку и завод. Вообще, планета Бета-600 и была свалкой, вернее когда-то, сюда свозили отходы с Земли, лет шестьдесят и в результате все погрязло в кучах хлама, но потом приняли решение отчистить Бету-600. В той части, где мусор уничтожили, построили школу, и вырос небольшой городишко-поселок, но были еще не паханные тысячи га земли, которые как раз и отчищали перевоспитуемые. Аэробус набился до отказа. Вот сколько желающих предаваться праведному труду, хотя, на самом деле, ни у кого из собравшихся, не было выхода. Альтернативу ученикам школы предоставляли только одну - правительственная тюрьма. Бескрайний мусор или тюрьма? Выбор был очевиден. Для Мяты во всяком случае. Аэробус летел быстро, и уже через двадцать минут пришлось надеть маску. Запах… вначале учащихся-работников встречал он, а потом уже горы мусора. Он начинал навязчиво проникать в нос задолго до того, как показывались первые «кучки», по мере приближения, превращающиеся в гигантские ландшафтные сооружения. Над новичками, кому выпадал жребий работать на свалке, любили пошутить: отбирали маску. Суровое испытание, чаще всего люди падали в обморок через минуту. Мята сама однажды стала жертвой такого прикола. Правда, она не растерялась и треснула тяжелым ботинком по коленной чашечке противника, а затем забрала его маску, пока он схватился за ушибленную ногу. Конечно, собравшимся зевакам это понравилось и они даже невольно зауважали её. Чему Мяту научила обычная земная школа, еще там в родном городе, что когда тебя бьют нужно дать сдачи, иначе прослывешь слабаком и каждый второй захочет самоутвердиться за твой счет. Аэробус приземлился на платформе перед заводом. Мята с трудом протиснулась сквозь толпу желающих скорее укатить домой из этого места, и направилась ко второму входу. Там внутри располагался закуток для работников свалки, где они могли переодеться в рабочие защитные костюмы, вооружится инструментарием и отправится на войну с мусором. До участка доставляла «гусеница», ехала эта конструкция не быстро, позволяя насладиться удручающим видом. Уже на месте Мята деловито уперла руки в бока и сказала, обращаясь к своей бригаде, состоящей из десяти человек: - Так, ребята, видите эти флажки? Так вот, это наш участок на сегодня. Все делаем, как обычно. - Зашибись наставление, - выкрикнул Наперсток, он был самый мелкий в бригаде, как по возрасту, так и по росту. - Мне что вам произнести воодушевляющую речь? - Требуем речь, - завопили ребята. - Ладно, - Мята прочистила горло и даже забралась на небольшую кочку, чтобы казаться выше. - Видите ли вы, друзья мои, эти великолепные кучи, как вижу их я? Этот восхитительный мусор нам предстоит отправить на переработку. Сделать ровно то, что мы делаем каждый гребанный раз. Разрушим же этот бесценный памятник свинье-человеку! Раздались рукоплескания, но под мрачным взглядом проходящего мимо надсмотрщика все сникли и молча, приступили к работе. - Эй, Мята, иди сюда, - надсмотрщик, одетый в черный комбинезон, подозвал её. - Здравствуйте, - она заискивающе улыбнулась. - Все в порядке? - спросил он, как бы между прочим. - Да. Со стороны всё выглядело как обычный разговор, в конце которого надсмотрщик пожал руку бригадирше и зашагал совершать обход дальше. Мята сунула руки в карманы, продолжая улыбаться, а когда высунула, то потерла ладони друг о друга и сама себе под нос радостно воскликнула «так». Работа во имя перевоспитания человека просто обязана быть нудной и противной, чтобы осознать степень своего морального разложения и начать собираться в нечто приличное. Мята не разговаривала об этом с другими, но сама понимала, что никакого процесса «становления добропорядочной гражданкой общества» она не чувствовала. Да и сомневалась, что кто-то из разгребающих мусор от такой работенки вдруг решил, что стоит пересмотреть взгляды на жизнь. Свою причину внезапного и мнимого поворота на сто восемьдесят градусов Мята знала - это Лис. Она машинально коснулась кармана. Лис был здешней элитой в плохом смысле слова. Элитный отброс. Никто не знал, за что его сюда определили, впрочем, в школе вообще было запрещено распространяться о причинах перевода из других учебных заведений, но все понимали, что за хорошее поведение сюда не ссылали. Про Лиса вопреки запретам ходили разные домыслы, говорили, что он взорвал собственную школу, а не кинули его в тюрьму, потому что у него влиятельные родители. Болтали разное, но здесь Лис прославился за счет того, что… Мята не знала за счет чего, когда она перевелась, то он уже был окутан ореолом загадочности и никто к нему не совался. Его откровенно побаивались, за что никто так и не знал. Он также был бригадиром, имел пропуск и кой-какие другие привилегии. Девушка выдохнула. Сиреневые волосы под цвет глаз выбились из-под капюшона. У Мяты была стрижка карэ, уже немного отросшая, но она все никак не могла подстричься. Она поправила волосы, снова спрятала их и продолжила работу, поторапливая остальных: - Шустрее, не расслабляемся, народ! Смена закончилась спустя два часа, из которых пятнадцать минут законного перерыва. «Гусеница» снова увезла их на завод, где пройдя хим обработку, они переоделись и направились на платформу. В «они» Мята не входила, сегодня собирали бригадиров на очередное собрание, как раз после окончания смены. Вышагивая по длинному коридору, где каждый шаг отдавался в ушах гулким эхом, она заулыбалась, когда увидела, что навстречу ей, движется высокая фигура. Они поравнялись у входа в административный блок. Мята засунула руку в карман и улыбнулась шире. - Ты дурочка? - спросил парень. - Нет. - Улыбаться без причины… - протянул он и пожал плечами. - Ты знаешь, как меня зовут? - Нет. - Лис? - она остановилась, а он продолжил путь. Высокий, копна темно-каштановых волос уложена в аккуратную прическу, со спины довольно ладный и плечи широкие. - Лис, - еще раз протянула Мята. Он замедлил ход, но так и не обернулся. - То, что ты сделал тогда - полное дерьмо. - Согласен, - сказал он с печальной обреченностью. - Я тебя уничтожу. - Вперед, детка, - ответил он и быстро зашагал вперед, а потом скрылся за дверью.

Конец первой главы