Всегда рядом

Ынхёк сидел на кровати и думал о том, что его ждет впереди. А что, собственно, его ждет? Армия, расставание с друзьями на два года, беспощадные тренировки, новые друзья и тоска. Тоска по тому, каким он был до начала службы. Но еще большая тоска будет съедать его по одному человеку. Он не помнил момента, когда тот стал ему важнее всех из группы, как и не помнил момент, когда признался в этом. Казалось, это было еще вчера, а теперь им надо расстаться. На два года. Ынхёк нахмурился и сцепил пальцы рук в замок, прижимая его к губам. — Эй, Чхвэ Шивон, ты помнишь о том, что мы хотели сделать на завтрашнем концерте? — невзначай спросил Хёкджэ у друга, когда тот был занят редактированием фотографий для социальных сетей. — Да, Хёкджэ-я, помню, — Шивон улыбнулся, так и не взглянув на Ынхёка, от чего тот, обиженно взглянув на Чхвэ, фыркнул и вышел. А на следующий день Шивон крепко обнимал его на сцене, а Ынхёк держался за его шею и, сцепив ноги за спиной мужчины, пел свою партию песни. Грустнее стало от того, что он, как и Шивон, живет с родителями и, соответственно, не имеет возможности сейчас быть рядом с тем, кого любит. А любит ли он? Да. До мурашек по коже и глупых, но счастливых улыбок, до крепких, но нежных объятий. Вздохнув, Хёкджэ лег на спину и стал сверлить взглядом потолок. Когда он до этого дошел? Ответа нет. Есть только воспоминания. Концерт в самом разгаре, ребята бегают по сцене, поют свои строчки, а Ынхёк стоит и наблюдает, как Шивон обнимает Донхэ, а тот широко улыбается. Вскоре он уже стоял рядом, поднимая руку и слегка ударяя Ши по голове. Фанаты думали, что он приревновал Донхэ, но только двое знали, что это не так. Шивон повернулся и, отпустив Хэ, теперь уже обнял Ынхёка, на что тот состроил недовольную гримасу, но обнял в ответ. — Не ревнуй, — раздался тихий шепот на ухо Ынхёка, — у меня есть только ты. И Хёкджэ улыбнулся, уже по привычке закидывая ноги на талию Шивона и махая руками фанатам, пока Шивон поддерживал его за ягодицы и носил по сцене. Ынхёк повернулся на бок и достал телефон из кармана, снимая блокировку и проводя пальцем по фотографии, что стояла на заставке. Совместных снимков с Шивоном было очень много, пальцев не хватит их пересчитать. Но Ынхёк и не собирался этого делать. Он просто молча лежал и, поджимая губы, вспоминал. Вспоминал, как они фотографировались в комнате ожидания. Вспоминал, как делали фотографии на концертах и программах. А еще Ынхёк вспоминал крепкие, теплые объятия. Все собрались на сцене. Каждый говорил слова, что накопились на сердце за время существования группы. А Ынхёк, высказавшись, опустил голову, прикусывая губу и плача. Шивон подошел к нему и обнял, целуя блондина в голову. Где-то за их спиной вынесли торт, а Ынхёк стоял и ронял слезы. Тогда Шивон поднял его на руки и, обнимая за пояс, закружил, от чего Ынхёк перестал плакать и улыбнулся. — Я всегда буду оберегать улыбку на твоем лице.

Иногда я закрываю дверь и проваливаюсь в мысли. Я вновь представляю себя на сцене. Вспоминаю, как ты улыбался неуклюжему мне. Какое было прекрасное время, когда в мой день рождения мы были на одной сцене.

Звонок в дверь отвлек Хёкджэ от мыслей и заставил подняться с кровати. Шаркая ногами, он вышел из своей комнаты, прошел мимо спальни родителей и оказался в коридоре. Дойдя до входной двери, он неторопливо открыл ее и застыл. Прямо перед ним стоял Шивон. — Пропустишь? — тихо спросил он, а Хёкджэ глупо улыбнулся и отошел в сторону, позволяя мужчине пройти внутрь. Ынхёк подождал, пока Шивон разденется, а потом повел его в свою комнату. На часах второй час ночи. Двое мужчин сидят на кровати и пьют вино, иногда посматривая друг на друга и бросая бессмысленные фразы. — Когда ты уходишь? — тихо спросил Чхвэ, убирая бокал в сторону. — 13 октября, — ответил Ынхёк и поставил бокал на прикроватную тумбу. Шивон перевел взгляд на Хёкджэ и, приблизившись, коснулся виска друга губами. — Я буду скучать. Ынхёк шумно выдохнул и развернулся к Шивону, крепко обнимая его за шею и тихо всхлипывая. — Я люблю тебя, — прозвучал в тишине голос хозяина комнаты. — И я, Хёкджэ-я, и я, — улыбнулся Шивон и, отстранив от себя Ынхёка, положил одну ладонь на его щеку, приближаясь и впервые мягко целуя того в губы. А на следующий день они проснулись в обнимку от солнечных лучей, пробившихся сквозь щели занавесок, укутанные в одеяло, но счастливые.