Возмещение

— Шшш, Мерлин! Мерлин застонал, поворачиваясь на бок, пытаясь удобнее устроиться для сна. Это почти невозможно, тело болело после целого дня езды, а потрёпанное одеяло несильно защищало от холода и твердой земли, желудок заурчал из-за отсутствия ужина, который «случайно» съели. Он все еще не спал, а игнорировал знакомые голоса, что звали его по имени. — Просыпайся Мерлин, — сказал один из них, а затем потянул одеяло. — Время просыпаться. — Вы можете оставить меня в покое на некоторое время? — проворчал Мерлин, поворачиваясь лицом к четырем торжествующим рыцарям Камелота. Ну, трем торжествующим рыцарям и Гавейну, который улыбался, как сумасшедший. — Сначала вы съели мой обед, теперь пытаетесь украсть мое одеяло? — Да, об этом… — начал Элиан, застенчиво почесывая затылок. — Мы хотели извиниться, — сказал Леон, он всегда более серьезный. — Рыцари Камелота не должны так действовать. — Даже если это весело, — добавил Перси, улыбаясь. Мерлин моргнул. — Извинения приняты. Я просто не знаю, почему это не может подождать хотя бы до утра. — Потому что мы хотели сделать это, пока Артур спит, — объяснил Гавейн, он улыбнулся еще шире что выглядело дико, в свете умирающего костра. — У меня ощущение что его королевское высочество не одобрит это. Мерлин сглотнул, стараясь подавить дрожь.

***

— Знаешь Мерлин, — сказал Артур, следующим утром когда они ехали в пункт назначения. — Я не мог не заметить, что рыцари дразнят тебя так же, как и я, но ты никогда не называешь их идиотскими прозвищами, вроде «задницы» или «осел». Почему? Воспоминания о прошлой ночи мелькали перед глазами Мерлина. Леон, его улыбка мягкая и обнадеживающая улыбка, то, как он тщательно чистит тунику и штаны Мерлина. Элиан, его крепкие от кузнечного дела руки, массирующее уставшие мышцы Мерлина, пока Мерлин не становится податливым и удовлетворённым. Гавейн, его щетина царапает внутреннюю сторону бедра Мерлина, скользкий язык, заставляющий Мерлина просить о большем. Персиваль, его массивные пальцы с маслом, прижимающиеся к простате Мерлина отчего Мерлину так трудно думать. Все четверо целуют и ласкают Мерлина везде, пока он не достигает оргазма. Тихий смешок раздавшийся позади (вероятно, Гавейн) прервал мысли Мерлина, и он покраснел до кончиков ушей и слабо пожал плечами. — Не знаю.