Навсегда в сердце

Он целовал её, кусал шею, усмехаясь, а она прогибалась, сидя на нём, улыбаясь, позволяя творить с собой, чего тот изволил. Их страсть обжигала воздух, желание делало его тяжёлым. Связанный юноша в красной маске задыхался. Он не хотел этого видеть, но и взгляд не мог отвести. Девушка, которую он любил… Девушка, которую он не смог защитить… Один только её вид, её звонкий смех болью проходился по оголённым от отчаяния нервам. Красноглазый Татсуя пальцами сжимал упругие бёдра изнывающей девушки. Мая, со столь же красными глазами, двигалась ему навстречу. Сладострастный стон сорвался с её губ, и она тут же рассмеялась, утопая в удовольствии. Больше, больше, больше. Она ускоряла темп — Татсуя в такт ей ласкал тело. Аккуратные изгибы талии, изящная подрагивающая грудь, плоский живот, напряжённая спина — он не забывал ничего, окутывая девушку лаской. Пара изредка поглядывала на свою жертву, хитро и злобно улыбаясь. Ни взгляда, ни выражения лица под маской видно не было, но ненависть юноши чувствовалась и без того. Попытки развязаться или хотя бы так сбежать были давно заброшены: бесполезно. Он просто смотрел, прожигая пару взглядом, не имея в рукавах ни единого козыря: всё отняли, всё растоптали. Татсуя встал, оставляя Маю сидеть. Девушка, ничуть не стесняясь, сидела, раздвинув ноги. Грязно. Пошло. Её забавляла смесь испытываемых жертвой чувств. Поправив волосы, она стала гладить своё тело, маняще облизывая губы и глядя на пленника. Красноглазый Татсуя же подошёл к юноше в маске и присел перед ним, стараясь не загораживать обзор. — Тебе стоило забрать её сюда, когда был шанс, — проговорил он на ухо. Татсуя знал, что под маской юноша плачет, что он полностью разбит. — Ведь тому тебе она не нужна. А ведь она помнит. Всё помнит. И ей теперь с этим жить. Как же ты жесток! — рассмеялся Татсуя. Грубо потрепав пленника по волосам, красноглазый поднял маску с лица на затылок и рывком отклеил скотч с губ. Ему было интересно, что скажет его копия. Вернее, оригинал, ведь это он был его тенью. — Почему… — слабым голосом начал настоящий Татсуя, — вы ещё здесь? — И это всё, что ты хочешь узнать? Я разочарован, — картинно взмахнул руками тень. — Это же очевидно — мы, тьма в сердцах людей. Мы вечны. Мы — его легион, — одарил он безумным взглядом свой оригинал. — Весь этот мир вскоре будет у его ног, а после мы примемся за ту сторону. И ни ты, ни она ничего поделать не сможете. То была лишь проверка, вскоре же начнётся настоящая игра. Эта сторона её уже проиграла. А пока наслаждайся тем, что тебе осталось. Красноглазый Татсуя передал эстафету своей партнёрше, усаживаясь обратно. Девушка медленно расстёгивала пуговицы на форме пленника, соблазняла своим видом и своими касаниями. Татсуя не сопротивлялся, он давно потерял волю. Лёгкое прикосновение губ к губам, жаркий выдох. Мая провела языком по влажной дорожке на щеке, прикрывая глаза. — Горькие, — на выдохе произнесла она, продолжая свою сладкую, болезненную пытку. Да, его битва была окончена, он проиграл. Это было ясно ещё тогда, когда он держал истекающую кровью Маю на руках, когда отказался забыть её, когда вмешался в естественный порядок вещей на той стороне. Он ничего не сделал верно, он ничем не помог. Он подвёл этот и тот мир к гибели, а это — его наказание.