Наплевать

Окно в их новой квартире маленькое и узкое, из него видно только кусочек неба и провода. За окном - железнодорожная станция технического назначения, вагоны гремят и скрипят, и днем и ночью слышны команды из громкоговорителя. Кроули ненавидел женщину-диспетчера. Обеих, на самом деле, но эту, с визгливым хриплым сопрано - особенно. «На Джилбоун!» - в очередной раз донеслось из открытого окна. Кроули до скрипа сжал зубы и страдальчески закатил глаза - скорее привычка, чем необходимость, Сэм его сейчас не видит, и жалеть его некому. Блядь. Сука, - процедил он, надавливая ладонями на виски. Все тело немилосердно ломило, его бросало то в жар, то в холод. Это дьяволово отродье Сэм! "Терпи, Кроули! Нельзя так часто, Кроули! Ты сторчишься, Кроули!" Конечно! Посмотрел бы на него, если бы его так же ломало. Пробирка в холодильнике на верхней полке. Она там вот уже пять часов, одиннадцать минут и четыре, нет, уже сраных семь секунд. Мысли текут слишком медленно, слишком. То, что в пробирке, тоже течет. И куда быстрее, особенно когда вливается в вену. Кроули облизнул нижнюю губу, шершавую от незаживающих укусов. Он знал, что Сэм проверяет его. И если он на этот раз выдержит, то на следующий день они пойдут на улицу. Пусть ночью, пусть половина фонарей в этом районе неисправна, но это все же свобода. Ладно, не свобода. Иллюзия. Но очень качественная. Пробирка притягивает все внимание Кроули, занимает все его мысли - теперь, стоило о ней вспомнить. Голову словно сжимают невидимые раскаленные тиски, тело же наоборот, леденеет, будто он вышел прогуляться зимой в майке и шортах. Облегчение - вот оно, руку протяни. Но он сдерживает. И себя, и тошноту, все ближе подкатывающую к горлу. «На Хеймсвитч!» - сообщает отвратительный скрипучий голос. Конец ее смены. Интересно, как эта сучка себя чувствует? Сегодня Кроули проклял ее по меньшей мере тысячу раз, но, увы, его проклятия теперь не больше, чем пустое сотрясание воздуха. Злость помогает переждать очередной приступ тошноты. Возможно, это не из-за головной боли. Возможно из-за того, что он не ел со вчерашнего вечера. Теперь уже и не разобрать. Сэм будет ругаться, когда придет домой. Сэм оставил ему еды в контейнере в холодильнике. Но в холодильнике не только еда. Так что стоит Кроули открыть его, как он увидит пробирку, и... К черту «и». «Сэм будет ругаться, - проинформировало его подсознание. - Сэм все равно будет ругаться. Из-за несъеденного завтрака, из-за неубранной кровати, из-за всего этого. Все равно. Так может?» Тихое тиканье настенных часов отдавалось в голове на манер колоколов какого-нибудь собора. Два часа. Ты сможешь Кроули, ты выдержишь. Плевать, что обыкновенно ты сдаешься. Сегодня ты продержался дольше обычного. Осталось два часа. Два блядски долгих часа. Ма-ать... Резинка от домашних брюк ничем не хуже любого другого жгута перетягивает руку выше локтя. Красный - символ его блаженства. Красный же символизировал теперь его падение. Голова больше не болела, тело казалось легким, будто облачко, и лишь чувство вины немного притупляло кайф. Но не сильно. Да и откуда у демона взяться совести? Сэм был в ярости. Он разбил все тарелки, скопившиеся на столе. К великому облегчению Кроули - мыть теперь нечего. Он сломал дверцу буфета, которой хлопнул чересчур сильно. Успокаивающее прежде "Ну не заводись так, Лосяра!", произнесенное всё же немного дрогнувшим голосом, не произвело никакого эффекта. Следом за тарелками полетела ваза, в которую Кроули заботливо поставил подаренный позавчера Сэмом букет. Букет скорее напоминал неаккуратный веник, и был составлен из продающихся со скидкой в супермаркете, где подрабатывал Сэм, гербер, но Кроули он нравился. На самом деле нравился. На глаза невольно навернулись слезы - сказывалось действие наркотика. Ваза вылетела прямиком в узкое оконце. Осколки стекла брызнули во все стороны, один из них прочертил на шее Кроули кровавую полосу. И лишь это заставило Сэма остановиться. - С тобой все в порядке? - спросил он, тяжело выдыхая. - Пустяки, - Кроули провел по шее ладонью. - У тебя кровь, дай посмотрю! - У тебя тоже, и не могу сказать, что меня это огорчает. - Чтоб тебя, Кроули! Какого хрена ты опять? Я же просил, я же, блядь, предупреждал! - А какого хрена ты оставил эту пробирку, а?! - Ты же знаешь, со мной может что угодно случиться в любой момент. А ты сейчас так плотно подсел, что без нее... Это на всякий случай! А не для того, чтобы ты... Ты же даже не пытаешься завязать, верно?! Постоянно врешь, но на деле - даже не пытаешься! - Я пытаюсь! И сегодня пытался! - взорвался Кроули в ответ. - Я почти дождался тебя сегодня! Почти! Если бы не эта хуева пробирка... Ты видел хоть одного нарика, который смог бы завязать, сидя на мешке с героином, Лосяра? А я с ним живу. То есть, с тобой, - он отвернулся, обхватив голову руками. - Ты можешь уйти, - раздался глухой голос Сэма у него над ухом. - Прости, что? - с искренним удивлением переспросил Кроули, оборачиваясь. - Ты можешь уйти. Я больше не буду тебя удерживать. Возможно так у тебя получится завязать. Или просто получится хоть что-нибудь. Не могу видеть тебя таким. Я больше не выдержу. И плевать на все. На Ад, на Рай, на ангелов и демонов, на все! Иди, - настала очередь Сэма отворачиваться. - Эй, - пробурчал примирительно голос у него над ухом. Плеча коснулась теплая ладонь. На рубашке тут же расплылось алое пятно, но это было последним, что волновало сейчас Сэма. - Эй, ты что, думаешь вот так просто от меня отделаться? Ну уж нет, Винчестер. Лучше я сторчусь. Лучше нас поймают и твой братец вывернет меня наизнанку, чем вот так! Сэм несмело обернулся, будто надеясь найти во взгляде Кроули нечто недосказанное, нечто такое... Впрочем, зная Кроули, тот уже и так сказал больше, чем собирался. - Хрен я куда от тебя денусь, Лосяра. Кстати, у тебя осколок в щеке застрял. Дай выну. Сэм завороженно кивнул, позволяя Кроули развернуть себя лицом к тусклому свету, льющемуся из разбитого окна. Боли он почти не чувствовал. Возможно потому, что привык к ней. А может - потому что это был Кроули. - Вот и все, - произнес тот, - и стоило так сердиться. Не в первый же раз, и не такое переживали, верно? Может снова переедем? Это место навевает на меня тоску. - Может, хотя дело, думается мне, не в тоске и не район тому причиной. - Не район, верно. У тебя щека кровит. Можно я? Пропадет же. И, не дожидаясь разрешения, горячий влажный язык коснулся свежей царапины, слизывая кровь, скользнул ниже, по шее. Когда Кроули поднял на Сэма взгляд, глаза у него были темные-темные, с расширенными до предела зрачками, но смотрел он на удивление осознанно. - Не стоит тебе сегодня, и так обдолбался, тебе же плохо станет! - Сэм попытался выбраться из объятий Кроули, но как-то уж слишком неуверенно. - Но сначала мне станет хорошо, верно? И тебе станет хорошо. Почему бы и нет? - насмешливо проговорил Кроули, начиная расстёгивать на Сэме рубашку. - У меня, между прочим, тоже царапина. Не хочешь? Будем в одной лодке. И застонал от неожиданности, когда нависший над ним Сэм наклонился и провел языком по его шее, слизывая кровь. Внизу живота стало сладко и тяжело, и Кроули застонал, откидывая голову, позволяя Сэму то, чего не позволял еще никогда и никому. - Всё равно, - бормотал он про себя, чувствуя, как язык Винчестера ласкает его соски, спускается ниже, к поясу брюк, слизывая натекшую из ранки кровь, - теперь уже всё равно. Капли дождя из разбитого окна капали на стол и на пол, стемнело, зажегся одинокий фонарь во дворе, но они не обратили на это внимания. Это было не важно. Абсолютно всё равно. Наплевать.