Рисунки и краска на губах

Troye Sivan — Wild

7 и 5 Семилетний Луи слышит громкий плач, когда рисует солнце крошащимся фиолетовым мелом на холодном асфальте. Он видит кудрявого мальчика возле кустов смородины и подходит ближе. Его пальцы испачканы, грязь на его щеках напоминает нежные крылья бабочек. — Почему ты плачешь? — спрашивает Луи, хмурясь и надувая губы. Волосы кудрявого похожи на молочный шоколад, а запястья — на сухие ветви дерева, хрустящие под ногами. Луи чувствует салют в своём животе и думает, что съел слишком много конфет. — Я разбил коленку, — отвечает тот, всхлипывая. Он смотрит на Луи своими огромными зелёными глазами, похожими на спелые яблоки, его волосы вьются, напоминая виноградную лозу и, Томлинсон улыбается, показывая выпавшие молочные зубы. Он роется в кармане своих грязных желтых шорт, садясь рядом с мальчиком и приклеивая на его колено розовый пластырь. Пальцы Луи дрожат, когда он разглядывает лицо кудрявого мальчика из-под прилипшей ко лбу челки. «Похож на оленёнка», — думает он. — Миленький, — с восхищением говорит кудрявый, и в его глазах загораются тысячи огоньков. Луи хотел бы попробовать их на вкус, пощупать их, утонуть в них среди морского бриза. — Это мой любимый, — с гордостью отвечает Луи, и когда он улыбается, его зубы похожи на снег. — Там принцесса Аврора. — А ты, — мальчик запинается, — можешь поцеловать моё колено? — его уши и лицо краснеют. Томлинсон считает это очень милым. Похоже на помидор или костюм Человека Паука, сплетённый из тонкой нити, смелости и неловкости. — Мама говорит, что так болеть не будет. — Конечно, — шатен улыбается, касаясь губами розового пластыря, чувствуя, как чёрная дыра разрастается в нём, пока его пальцы лежат на тёплой молочной коже. — Меня, кстати, зовут Луи, и мне семь. Хочешь порисовать солнце вместе? — Мне пять, но я думаю, что смогу нарисовать отличное солнце для тебя. Моё имя — Гарри, — мальчик изгибает свои розовые губы в улыбке, и Луи нравится этот цвет. Он хотел бы запечатлеть его на асфальте, бумаге и задней стенке своего мозга. Смешинки танцуют в глазах кудрявого, так что Томлинсон переплетает их пальцы, чтобы нарисовать кривой забор, кота и спелую вишню. 12 и 10 Гарри залезает в домик на дереве по свисающей гладкой лестнице. Он держит несколько комиксов в одной руке и альбом с рисунками в другой. Грязные деревянные доски скрипят под его кроссовками, когда он ступает с мягким шорохом. — Лу, я пришел, — говорит Стайлс, цепляясь краем тонкой футболки за гвоздь в стене. — Привет, — радостно отвечает Томлинсон, сгребая Гарри в объятья и целуя его лицо. Кожа Луи будто сделана из сахарной ваты, а волосы — из горчицы. Они контрастируют между собой, как контрастируют мир и одиночество, гладкая поверхность и изъяны, рубашки и синие футболки. — Я жду тебя уже целую вечность. — Прости. — Стайлс ставит на пол свой ярко-оранжевый портфель и ищет в нём что-то. — Сегодня мы с мамой готовили печенье, я взял немного для тебя. — Он улыбается, протягивая Луи угощения. Шатен хихикает, и, не смотря на то, что печенье больше похоже на подгоревший круг, он знает, что это сердце, так что воздух давит на его лёгкие, рисунки котов в альбоме смотрят осуждающе. — Спасибо. Я взял банку варенья из дома. Это будет вкусно, ты лучший, — смеётся Томлинсон, чмокая Гарри в щеку. — А теперь садись, я собираюсь нарисовать тебя. Гарри усаживается на клетчатый плед, который они постелили возле стены, хлипкий домик немного шатается из стороны в сторону. Обои пахнут сыростью и мятой, грязные стёкла окон выглядят как предмет искусства. Луи садится напротив и, закусывая язык, рисует кудрявого мальчика на пожелтевших листах, пачкая грифелем пальцы и джинсовую куртку с дырами на плечах. Выходит плохо, но Стайлс улыбается, как принцесса Аврора на розовом пластыре, и целует Луи: его нос, лоб и розовые подушечки пальцев. Он чувствует тающий снег в своём сердце, когда их руки переплетаются. Немного позже они сидят на холодном дереве, укрывшись дырявой курткой, их губы и одежда испачканы малиновым вареньем. Гарри лежит на коленях Луи, пока тот читает вслух комикс про Капитана Америку. Это кажется правильным, когда его руки скользят по горчичным волосам и линии подбородка. — Ты будешь моим Баки*, а я твоим Стивом**, — говорит Стайлс, улыбаясь и закрывая глаза, пока Луи играет с его кудрями. 15 и 13 Луи стоит посреди художественного класса, стягивая с себя ярко-синюю футболку, пахнущую морским бризом. Гарри смотрит на него, пока его ресницы дрожат. — Чего пялишься, будто порно журнал увидел? — спрашивает Луи, смеясь. Он пытается шутить, но слышит стук сердца где-то в своих ушах. Его колени подгибаются, как сожженная вата, и он чувствует себя слабым. — Ты тоже должен снять футболку, чтоб я смог нормально нарисовать тебя, — добавляет Томлинсон, садясь на лакированный стул рядом с мольбертом. Гарри шумно сглатывает, неловко расстёгивая рубашку и садясь напротив. Будь проклято это задание и эта художественная школа. Луи точит карандаши канцелярским ножом, прикрепляет холст скотчем и пялится в белую бездну чистого листа, выглядящего, как любой из бриллиантов, но всё так же грязно. Луи делает что угодно, лишь бы не смотреть на Гарри. — Не двигайся, Лу, — шепчет Стайлс, смотря на него, пока пряди кудрявых волос лезут в глаза. Он делает набросок лица Луи мягким карандашом, но рисует его ключицы твёрдым, потому что ключицы Луи твёрдые. Солнце освещает его волосы светло-жёлтой охрой*** и его щёки похожи на малиновое варенье, а глаза — на васильки. Трещины на сухих губах как водопады, и светлые ресницы — как осенние листья. Гарри видит произведение искусства даже в том, как Луи дышит. — Пряди твоих волос похожи на карамель, — говорит кудрявый ломающимся голосом и нежно улыбается. — А твои — на шоколад, — отвечает Томлинсон с любовью, и его рука скользит по холсту, пытаясь запечатлеть красоту Гарри, утопающую в лучах осеннего света. Каждую родинку, похожую на изюм, ямочку на щеке, выступающую на плечах кость. Он чувствует, как узел завязывается внизу его живота, и испуганно смотрит на свои брюки, запачканные разными оттенками зелёной краски. Луи чувствует стыд и ничего, кроме стыда, потому что у него встал, когда он смотрел на своего полуголого друга. Луи пытается не расплакаться, ему ведь пятнадцать, а не пять. Осознание приходит, разъедая его внутренности серной кислотой. — Мне нужно выйти, прости, Хаз. — Томлинсон вскакивает со своего стула и уходит так быстро, как только может. Пальцы его рук дрожат, волосы спутались, голова болит. Он не сможет доделать домашнее задание для художественной школы сегодня. 17 и 15 Гарри приходит во двор дома Луи поздно ночью. Капли воды стекают с его волос, когда он стоит босыми ногами на мокрой траве и кидает маленькие камушки в пластиковое окно. Звёзды на небе напоминают засасывающую бездну, он чувствует запах сгорающей ткани. — Ты чего так поздно? — спрашивает Томлинсон, кашляя, когда Стайлс влезает к нему в комнату, взбираясь по маленькой лестнице среди плюща. Тонкий фиолетовый свитер свисает с плеч Луи, оголяя шею, и его ключицы похожи на отполированные иглы. Глаза Гарри красные, а под ними синяки, напоминают лужи, заполненные бензином. — Выглядишь ужасно. — Я должен сказать тебе кое-что, — говорит Гарри, почти шепча. Его голос ломается, подобно сухим веткам. Он сжимает свои руки, хрустит пальцами и всхлипывает, начиная дрожать всем телом. — кажется, я…- всхлип. — я думаю, я… — ещё один всхлип. — Я гей. — заканчивает он, боясь поднять голову и взглянуть на Луи. Он чувствует внутри себя мир, который рушится, хрупкий мост, который падает в обрыв. Слёзы катятся по его горящим щекам, и он разглядывает свои ноги, стоящие возле махрового ковра. Луи молчит пару минут, а потом подходит, обнимая Гарри и кладя свою голову ему на плечо. Наверное, разбившиеся хрустальные вазы возможно склеить по кусочкам, потому что Стайлс ощущает лёгкость. — Это нормально, Хаз, — Томлинсон слышит свой дрожащий голос и прижимает кудрявого к себе ещё сильнее. Этой ночью они идут в домик на дереве, который построили несколько лет назад. Их ноги в царапинах, их руки испачканы в смоле. В углу комнаты лежит запылившийся плед и банка от варенья. Стайлс рыдает, уткнувшись носом в грудь Луи, пока тот перебирает его волосы, целует челюсть, голову и щеки. Это ощущается правильно, как сверчки летом и снег зимой. Томлинсон рисует звёзды на плечах и руках Гарри, пока цветы распускаются в его животе. Холодная кисть мягко скользит по коже. — Всё будет хорошо, — шепчет он, когда Стайлс засыпает под утро. — С нами всё будет хорошо. 18 и 16 Ничего не хорошо. Томлинсон сидит на кровати Гарри, подогнув под себя ноги. — Ты заставил меня ждать, кудряшка, — говорит он, когда Стайлс ставит перед ним тарелку овсяного печенья и стакан молока. — Прости. Ник никак не хотел прощаться, — смущенно отвечает он, и в его голосе чувствуется неловкость. Луи прижимает блокнот для рисования как можно ближе к себе. Голодные пираньи съедают его изнутри, цветы в животе засыхают, но не собираются умирать. — Твой парень довольно надоедливый, — выдавливает Томлинсон. «Твой парень» звучит, как растекающийся по венам змеиный яд, жестко и тягуче. Луи сглатывает и что-то в его сердце умирает, когда Стайлс пожимает плечами и роется в тумбочке, чтоб найти карандаш нужной жесткости. — О, — тихо говорит он, — смотри, что нашел, — на губах Гарри расплывается нежная улыбка, сравнимая с тихим летним днём. Он держит в руках потрёпанный детский альбом: фиолетовый, обклеенный наклейками с супергероями, с загнувшимися желтыми страницами. Луи подходит к нему, присаживаясь рядом, легко поглаживая шею Стайлса своими пальцами, и кудрявый ластится, чувствуя дрожь в своих ногах и сердце. Он чувствует это достаточно хорошо, как крушение здания или попадание в космос без шлема. Гарри листает страницы, на которых нарисовано много странных кошек, полевых цветов, неаккуратно закрашенных голубым фломастером, и банок со светлячками. На одной из них грифельным карандашом нарисовано что-то, отдалённо напоминающее кудрявого мальчика, а на следующей неровно приклеен розовый пластырь. Нечто внутри Луи рвётся наружу, и он цепляется пальцами за белую рубашку Гарри, как за спасительную верёвку, чашку кофе ранним утром и спасательный круг, потому что он помнит. Стайлс изучает его лицо пристальным взглядом и поглаживает его скулу большим пальцем своей руки. Лодыжки Луи покрываются мурашками, когда он смотрит в ответ, заглядывая в глаза, похожие на летнюю траву с вкраплениями чего-то желтого, и наклоняется, касаясь губ Гарри своими губами. Жемчужины пота блестят на его лбу, яремная впадинка выглядит ощутимо живой. Медленно отстраняясь, он чувствует, как длинные пальцы обхватывают его запястье, словно прося: «не уходи». — Мне показалось, у тебя краска на губах, — тихо оправдывается Луи, разглядывая люстру над собой. Гарри притягивает его к себе, улыбаясь, и Томлинсон ахает, когда его губы оказываются оккупированными поцелуями. — Тебе не показалось, — отвечает он. Примечание: Баки* — имя вымышленного персонажа, появляющегося в комиксах компании Marvel Comics. Был создан Джо Саймоном и Джеком Кирби как партнер Капитана Америки. Стив** — Капита́н Аме́рика (Стивен Роджерс) — супергерой из комиксов компании Marvel Comics. Охра*** — Природный пигмент, состоящий из гидрата окиси железа с примесью глины. Цвет охры — от светло-жёлтого до коричнево-жёлтого и тёмно-жёлтого.