Право первой течки

Сегодня в деревне ждали гостя. Впрочем, о визите запросил сам староста еще три дня назад, но курьер, отправленный вместе с письмом, опаздывал. Поэтому в деревне витала напряженная атмосфера. А все дело в старинном законе Первого Короля, даровавшего священное право для аристократов, владельцев земель и прочих носителей титулов на первую течку и гон среди подневольных. И этот уклад никто менять не желал. В Королевстве так сложилось, что разрыв между власть имущими и подневольными был столь велик и непреодолим, что простые люди считали неоспоримым долгом и честью возлежать с господами. И для некоторых везунчиков это время открывало возможность стать в будущем кем-то большим, чем мелким чиновником или сотником королевской армии. Омеги могли родить от сильного по крови альфы породистого ребенка с частицей благородной крови. Бастарды не претендовали на наследство, но по традиции принимались в господский двор вместе с родителем. Альфы же, будь на то воля господина, могли стать постоянными любовниками или даже фаворитами омег. Те были щедры за приятные мгновения и осыпали деньгами, если на то была их воля. Но менее везучие, проведя законный период в объятиях господина, оставляли для себя лишь воспоминания да чувство выполненного долга как перед деревней и ее жителями, так и перед хозяином и самим Королем. И вот, наконец, в деревню въехал на вороном коне широкоплечий молодой альфа, сын графа — будущий властитель здешних земель. Ему навстречу высыпали жители во главе со старостой. Все кланялись ему в пояс и желали всех благ защитнику земель. — Да будут здравы дни твои и родителя твоего, молодой хозяин, — степенно согнулся седой старик перед темнобровым виконтом. — Процветания твоей деревне, староста, — качнул головой тот в ответ. — К нам в замок прискакал гонец с письмом. Я здесь по праву священного закона. — Признаем и почитаем, — все крестьяне склонились. Староста же продолжил: Наш омега уже третий день в амбаре прячется. Мы побоялись ему навредить, поэтому оставили в покое до вашего приезда. Если вам подойдет мой дом, то… — Нет, все в порядке, — отмахнулся виконт. — Если он выбрал сарай, значит, все в нем и произойдет. Ведите. И пока я не выйду — не беспокоить. — Как скажете, молодой хозяин. Сюда, — староста, несмотря на преклонный возраст, ничуть не утратил ловкости, поэтому спустя десяток мгновений нужное строение с будоражащим нутро запахом предстало перед глазами альфы. Тот не колеблясь, скинул старосте оружие, плащ и сумку и вошел внутрь. В сарае пахло сеном. Полутемное помещение в десять на десять шагов было пропитано ароматом настоящей свежескошенной травы, но ни единой тростинки, листочка, соринки на полу амбара не было. Только в дальнем углу, в ворохе грубых одеял, лежал подросток, еще угловатый, но почти взрослый. Болотноволосый паренек держался на зависть трезво, несмотря на жар первой течки. Вскочил в тот же миг, как альфа открыл дверь. А теперь, не решаясь подобраться ближе, чем стоял, смущенно мял подол широкой рубахи. Ждал приказания. — Раздевайся, — виконт не стал тратить время на церемонии и сам скинул мундир, сапоги и перевязь с кинжалами. Член уже порядочно разболелся от тесноты охотничьих штанов. Поэтому альфа поторопился приспустить ткань и высвободить налитое возбуждение. Омежка к тому времени успел споро избавиться от одежды и теперь переминался с ноги на ногу, краснея под жадным взглядом альфы. Тонкий, еще неоформившийся до конца подросток, судорожно прикрывал руками свой стояк. Между ног блестела смазка, похотливо призывая своим видом к действиям. Альфа долго церемониться не стал. Развернув паренька к себе спиной, он без прелюдий втиснул пальцы в жаркий проход, проверяя тугость мышц. Удостоверившись в девственности омежки, он приставил головку к мокрой дырке и толкнулся внутрь. Пусть медленно, чтобы не порвать, но и без лишней трепетности. От проникновения паренек замычал и попытался отстраниться от источника боли, но крепкие руки хозяина не дали и шелохнуться, стиснув худые бока. Толстый ствол альфы неотвратимо погружался внутрь, заполняя узкий проход, пока бедра не прижались к упругим ягодицам. Молодой хозяин не спешил, отмерив про себя некоторое время для того, чтобы омега привык к размеру его естества. Напряженное тело под руками постепенно расслабилось, под загнанное дыхание мальчишки. Но течный запах, такой манящий и соблазняющий, заставлял кровь кипеть. Не желая больше ждать, альфа слегка отклонился и толкнулся вновь, вызывая дрожь в костлявом теле. Снова и снова, пока омега не прекратил дергаться и начал подаваться навстречу. Едва это произошло, как альфа, не выходя из горячей дырки, аккуратно повалил подростка на его одеяла, сваленные в углу. Заставив того встать на колени, он налег своей грудью на узкую спину, почти полностью накрывая своим телом омегу. Паренек, под тяжестью чужого веса скрючился в тесный клубок, прижимая согнутые до предела колени к животу. Боль от растянутых в непривычной позе мышц почти не ощущалась перед затмением жара течки. Ранее казавшегося огромным члена теперь не хватало, чтобы ощутить чувство удовлетворения. Три дня самоконтроля и трезвого ума требовали своей дани. Альфа, словно услышав чужие мысли, безжалостно толкнулся вперед, вырывая громкий стон наслаждения. Звонкие хлопки безумной скачки наполнили амбар. Ломкий голосок омеги надрывался от удовольствия первой случки с альфой. Раз за разом кончая под себя, мальчуган только и мог, что дрожать от нескончаемого вожделения, укутанный в ореол сильного запаха альфы. Молодой хозяин уже спустя несколько минут полностью отпустил себя и беззастенчиво драл упругую попку. Смазки было вполне достаточно, чтобы откинуть в сторону мысль о внимательности к прижатому телу. Поэтому альфа без зазрений совести поддался древним инстинктам и задвигал тазом в несдержанном темпе, пронзая обжигающе горячие внутренности омеги своим достоинством. Когда желание излиться стало нестерпимым, альфа толкнулся в последний раз, полностью вжимая себя в чужое тело, и ощутил, как узел быстро заполняет тесное пространство, раздвигая нежные стенки в стороны. Едва основание разбухло до конца, он с силой протиснул напряженную плоть вперед, достигнув нужной глубины и начиная вязку. Омега в ту же секунду затих, не в силах вытолкнуть воздух из легких от накатившего удовольствия. Где-то в животе он отчетливо чувствовал каждую порцию семени, которым выстреливал внутрь тяжелый член альфы. Горячая наполненность заставила паренька сотрясаться в непрекращающемся оргазме, а разум затмился потоком наслаждения. Они пришли в себя на следующее утро. Вымотанные до предела, едва переставляя ногами, они вышли из амбара навстречу восстающему солнцу. Альфа, будто после тяжелейшего военного похода — измотанный до предела, и омега, с явными следами укусов на теле и блестящей от спермы кожей. — Если понесешь от меня, пойдешь ко мне в замок? — прошептал виконт, прикусывая красное ушко омеги. Запах сена все еще будоражил естество, но течка уже окончена, а взять кого-то без согласия означает лишиться чести. — Как прикажете, молодой хозяин, — смущенный омега улыбнулся, глядя прямо в глаза собеседника — смело и без всякого почтения.