Я исцелю твою душу - ты отдашь мне своё сердце

Тренировка никогда прежде не была настолько тяжёлой, но сегодняшний день был исключением. Самые молодые из ниндзя тяжело дышали на матах додзё, пот градом катился по их лбам; мышцы их ног словно кричали от боли, как и остальные конечности, маски намокли, а глотки нуждались хотя бы в глотке воды. Гордый и высокий, Рафаэль сложил руки на груди с самодовольной ухмылкой на лице; он смотрел сверху вниз на своих родных братьев. Его план сработал так быстро и просто превосходно; Дон и Майки выглядели выжатыми, как лимон, после этих интенсивных тренировочных упражнений. Теперь всё, что ему осталось, это дождаться, когда они оба уйдут по кроваткам, и тогда они с Лео смогут выйти наружу. Мастер сай был нетерпелив и встревожен; идея Лео о прогулке была слишком плохой… и он даже не знал, что это была «дата»… но кого волнует это сейчас? Он получит удовольствие от того, что сводит старшего на поверхность спустя столько времени, проведённого в заключении. Раф постарается сделать эту ночь одной из хороших: никаких битв, никаких Пурпурных и Клана Фут или глупых гонок за преступниками. Если он хочет, чтобы Лео вышел наружу точно так же, как и до этого всегда было, он должен сделать всё правильно; заставить Лео снова довериться внешнему миру и рискнуть дать ему несколько намёков и подсказок, что в один прекрасный день он сможет занять сердце Рафаэля. Но в этот раз это будет всего лишь простая пробежка за пределами убежища; об этом всём ещё можно будет подумать… позже. - Так что, наши девицы устали уже? - Устали?! После этих убивающих упражнений? Да мы еле на ногах стоим! – сказал Дон, пытаясь отдышаться. - Точняк… Клянусь, мы никогда прежде так не тренировались. Я прям мечтаю, чтобы Лео был здесь, - добавил Майки. - Отлично, леди, шагайте в душ и поспите немного. Завтра у нас спарринг, и я надеюсь увидеть вас в шесть часов. А теперь подняли свои панцири и пошли заводить будильники! Я вам не Лео, чтобы будить вас, как петух. Ниндзя в фиолетовой и оранжевой повязках собрали своё оружие и оставили его в своих комнатах вместе с принадлежностями, и затем направились в ванную. Майки был уже готов войти внутрь, но прежде, чем он смог хотя бы дотронуться до двери, он почувствовал, как рука его бойфрэнда скользнула с его талии к его боку сверху вниз. - Так… потереть тебе панцирь? – промурчал Дон. Майки тяжело вздохнул и вывернулся из Доновой хватки. - Дон, я не в настроении. Рафи-бой своими тренировками прикончил моё либидо… и я всё ещё поражён тому, что могу стоять. Донни сузил глаза. - Я не имел в виду секс, Микеланджело. Я просто хочу поговорить с тобой, пока мы оба принимаем душ. Это преступление? Младший черепаха уставился в глаза своего партнёра и не увидел там ничего, кроме честности. Это означало, что он мог ему доверять. - Я… думаю, что это звучит как хорошая идея. --- Ванная комната почти тонула в заполнившем её практически до самого потолка пару; это расслабляло ноющие мускулы двух черепах и погружало их в сонное состояние. Донов панцирь покоился в ванне, в то время как Майки был расположен промеж его ног, его голова прижималась к ключицам его возлюбленного. Гениальный черепаха использовал мягкую ткань, чтобы осторожно обтирать шею и руки Майки, смывая грязь и пот; младший бы уткнулся носом в шею оливкового цвета в ответ или заурчал бы от счастья словно котёнок, когда его гладят. - Помнишь те хорошие старые деньки, когда Сплинтер мыл нас? – произнёс Майки ровным тоном, и Донни погрузился в воспоминания. - Да-а, ты всегда разбрызгивал воду повсюду и сенсей к концу купания становился похож на мокрую собаку. - Я скучаю по тем дням, знаешь? Мы были такие мелкие и беззащитные, и отец был рядом, чтобы защитить нас. Иногда я думаю о том, как бы сложилась наша жизнь, если бы отец всё ещё был с нами. Может быть, мы до сих пор семьёй были бы. - Майки, мы и есть семья. Может, отец ушёл, но мы-то всё ещё здесь, вместе. - Не чувствуется. Манипуляции со стороны Дона прекратились. - Это ведь из-за Лео, не так ли? – Тишина со стороны Майки несла в себе все ответы, которые ему нужны были. Леонардо был прав: этот черепаха был упрям… почти как и Рафаэль. – Лео вернётся тогда, когда будет готов; давай дадим ему ещё немного времени и… - Я не могу, Донни! Я хочу, чтобы он вернулся! – взорвался Майки. – Я скучаю по нему так чертовски сильно. - Мы все скучаем, братишка, - вздохнул гений, обнимая своего партнёра крепче. Снова наступила тишина; Дон думал, что Майки, скорее всего, уже уснул, потому как его глаза были закрыты. К его удивлению, младший черепаха вдруг продолжил говорить: - Я хочу, чтобы мы нашли долбоёба, который сделал Лео больно; я позабочусь о нём лично, заставлю его страдать, покажу ему истинный смысл боли, - его голос звучал мрачно, но всё равно был пропитан болью. - Несмотря на то, что я разделяю твою точку зрения, я вынужден не согласиться с тобой только в одном. Правосудие не может быть свершено нашими руками, - твёрдо сказал Дон. В этот момент Майки поднялся из ванны, оставив крайне удивлённого Дона, уставившегося на него. - И что мы, по-твоему, должны делать, а? Сидеть на жопах ровно и ничего не делать?! Донни, нашего брата изнасиловали, и кто знает, что с ним ещё случилось. Мы не можем полагаться на копов и закон, мы не люди! Мы отбросы, Донателло! Справедливость не распространяется на нас и даже не беспокоится о нас! У нас есть только мы сами, сенсей говорил так, помнишь?! Черепаха с оливковой кожей был в растерянности от сказанного младшим. Он ожидал, что подобное скажет Рафаэль или даже он сам, но Майки… Майки – никогда. Он не узнавал своего любимого прямо сейчас; так много ярости и ненависти было в этих словах. Дон был настолько сконцентрирован на своих собственных мыслях, что забыл о Майки, и его всхлипывания заставили его вернуться из размышлений в реальность затем, чтобы он обнаружил самого младшего из черепах склонившимся над раковиной, положившим голову на руку и плачущим от всего сердца. - Э… Это так не честно, Донни. Почему это должен был быть он? Чем Лео заслужил это?! Гениальный черепаха вылез из ванны и приблизился к Майки, он развернул своего партнёра так, чтобы у него была возможность видеть его лицо, и обнял его крепко, позволяя ему рыдать на его уже влажном плече. Это было просто невероятно – то, насколько сильно эта проблема повлияла на семью… и на Микеланджело. Он понимал, как это по-настоящему больно для младшего – видеть старшего брата, защитника и как бы первого героя сломленным и потерянным в своём собственном мире, погружённым в горе и ведущим битву, которую ему не дано выиграть – битву против демонов в его собственном сознании. - Как я и сказал раньше, я разделяю твои чувства, Майки; поверь мне, я обдумывал множество способов прикончить этого ублюдка довольно часто – и да, я помню, что говорил отец нам, но представь, просто на секундочку, что наш сенсей здесь. Скажи мне, что бы он чувствовал, услышь он то, что сказал ты недавно? Майки начал успокаиваться, хоть и продолжал вздрагивать и всхлипывать; он тщательно анализировал мысли своего напарника, Мастер учил их никогда не поддаваться ненависти и мыслям о мести. То, что произошло с Леонардо, было по-настоящему несправедливо и он, конечно, не заслуживает такого наказания, но случившееся не происходит без причины; вопрос только вот в чём: что было этой причиной? Он сразу подумал о чувствах Рафаэля по отношению к лидеру; быть может, эта трагедия означала, что они могли бы быть вместе раз и навсегда, но если есть причина, то он бы посоветовал своему брату держать свои чувства при себе. Вот он путь, при котором Лео никогда бы не был изнасилован, а семья и команда была бы целой. Плевать, что это за причина была… Она совершенно точно не была оправданием для изнасилования Лео. Его тело снова задрожало и он заплакал от злости, зарывшись в шею своего любимого. Последний же шептал слова, предназначенные успокоить его, и гладил тыльную сторону его шеи, его плечи и руки; Дон хотел бы кроме того ещё и немного поцелуев оставить на веках Майки, на его переносице и носу. Чувствуя, как дыхание его второй половинки замедляется, и что он больше не плачет, Донателло повёл его в свою комнату, заставил сесть на удобную кровать, а сам обтёр его влажную кожу и стёр последние слезинки, грозящиеся скатиться из прекрасных и чарующих голубых глаз. - Шшш, успокойся, Майки. Все мы должны быть сильными, - прошептал он. – Рано или поздно Лео заметит, что мы не сдаёмся, и он вернётся к нам. - Правда? – глаза Майки засияли от радости. Дон фыркнул и лёг на кровать, утягивая своего бойфрэнда следом и обнимая его крепко. - Увидишь. Нам просто нужно подождать. Сон начал одолевать черепаху с оливкового цвета кожей, его веки стали тяжелеть, а руки и ноги словно превратились в желе. Что совсем не важно, ибо у его напарника с кожей цвета морской воды, казалось, осталось ещё немного энергии, которой оказалось вполне достаточно для того, чтобы он начал ласкать лицо Дона и его шею нежно, но всё равно провокационно. Его ласки переместились на шею и ключицы, чередуясь с короткими прикосновениями языка и дразнящими покусываниями; один особенно длинный след от его языка был сопровождён едва слышным урчанием, заставившим лицо Донни покраснеть, а дыхание – ускориться. Младший черепаха повернулся к лицу гения и подарил ему долгий возбуждающий поцелуй, он ласкал его своим языком так страстно; Дон настолько потерялся в поцелуе, что у него был лишь короткий момент, чтобы заметить, что Майки положил его так, чтобы он – черепаха оливкового цвета – лежал сверху на нём; урчание черепахи с кожей цвета морской воды стало громче, и он двинул бёдрами вперёд так, чтобы нижние части их пластронов потёрлись друг о друга, и вряд ли Доново возбуждение было меньше, чем возбуждение Майки. С огромной неохотой Дон разорвал поцелуй и вопросительно посмотрел на младшего. - Н-не то чтобы я не хотел этого, но… ты уверен? - Я не настолько устал, знаешь ли, - сказал Майки смущённым голосом. – Что ты скажешь, если мы займёмся другими тренировочными упражнениями… приватными упражнениями? Дон не мог сопротивляться этому голосу, столь невинному, но похотливому, однако он должен убедиться в том, что Майки уверен на все сто процентов. - Ты на самом деле хочешь заняться этим сегодня? - Пожалуйста, это нужно мне, - проурчал Майки, своровав очередной распаляющий поцелуй. – Ты нужен мне. Этого ответа гению было достаточно; он жадно поцеловал Майки, лишая его дыхания, пока его умелые руки делали свою работу с телом младшего, чтобы найти все точки, которые сделают его дрожащим, просящим, изголодавшимся по сексу черепахой. Они ласкали друг друга до тех пор, пока их тела не перестали сдерживаться, и окунулись в страсть. --- Несколько часов спустя Рафаэль вышел из своей комнаты весь чистый и пахнущий любимым Майки гелем для душа с ароматом ванили; маленький спиногрыз всё равно не заметит, так что. Он заменил свою любимую красную бандану на новую, чистую, и убедился, что его панцирь защищён, и что оружие при нём, если вдруг возникнет непредвиденная ситуация; он также взял с собой маленькую пластиковую коробочку и спрятал её под правый налокотник, в неё он положил немного таблеток, которые Дон даёт Лео, если тот падает в обморок или испытывает паническую атаку. Раф уже выучил необходимые дозы и цвета пилюль к этому моменту, так что он был более чем готов. Настало время «подцепить» Лео. Пока он преодолевал расстояние между своей комнатой и комнатой старшего брата, он чётко слышал звук, как кровать врезается в стену, идущий из Доновой комнаты, и вместе с ним – стоны и мольбы Майки. Раф хмыкнул и покачал головой, прежде чем продолжить путь. Как только он прибыл, он сразу постучал в дверь осторожно; Леонардо надел свою маску снова, а вот мечи – нет, вместо них он привязал к поясу танто. Рафаэль не стал никак это комментировать. - Готов? – Лео кивнул. - Остальные? - В комнате, и звучит это так, словно у Донни ещё осталось какое-то количество сил, чтобы немного потрахаться… - поддразнил Раф. – Хех, бедный Майки, завтра он будет болеть. - Я думаю, что нам лучше подождать, пока они уснут, - предположил Лео. - Расслабься. Они пошумят какое-то время, а сейчас пойдём. Старший черепаха стиснул в пальцах дверную ручку; он не чувствовал себя сейчас уверенным в своих силах. Что, если что-нибудь случится? Что, если они наткнутся случайно (или по странному стечению обстоятельств) на того сукина сына, который опорочил его и его гордость?! Этот ублюдок был кем-то вроде обычного уголовника, он мог быть где угодно в городе, и Лео не хотелось бы встречаться… с ним лицом к лицу. Рука Рафа на его собственной заставила его вынырнуть из воспоминаний; глаза цвета золота смотрели на него с усмешкой. - Ты ведь не трусишь пойти со мной, правда? Потому что, насколько я помню, это была твоя идея, Бесстрашный. Что ж, по крайней мере, он не один. Он был с Рафом и он уверен в том, что брат защитит его, особенно если тот урод решится показать своё лицо снова. Эта самодовольная, но поддерживающая ухмылка дала Лео нужное количество уверенности, которая ему нужна была, чтобы заставить его покинуть комнату и явить миру своё лицо опять. - Хорошо, хорошо. Веди.