Часть первая Глава 1 15 января 1553 года.
Шихонская площадь больше всего нравилась Пуро в вечернее время, а особенно зимой. Лёгкий снегопад, светившие жёлтым светом фонари, выдёргивающие из мрака подходы к двум небоскрёбам, а самое главное, отсутствие большой массы людей — всё это делало площадь особенно притягательным для неё местом. Здесь было всего три здания: поражавшие воображение своей высотой небоскрёбы Комитета Химайской Безопасности и Дворца Коммунизма, стоявшие друг напротив друга, и серьёзно выделявшееся на их фоне трёхэтажное прямоугольное здание Центрального храма, стоявшее между ними. Светлым «пятном» также был большой экран, занимавший несколько этажей Дворца. Помимо часов в углу, на нём также показывались новости, сопровождаемые бегущей строкой. А так как Пуро нужно было именно туда, она невольно обратила внимание на поднятую проблему, которую СМИ всего мира мусолили целый день, но не придала этому никакого значения. Причина проста — её мало волнует политика, и переживать по поводу накаляющихся отношений между тремя делящими единственный на планете континент сверхдержавами совершенно не хотелось. Работающие во Дворце люди привыкли видеть её здесь, и уже давно не обращали внимания на часто посещающую это место героиню Гражданской войны. Войдя в лифт, и нажав на последнюю кнопку, Пуро прислонилась к стенке, привычно задав самой себе вопрос о целях строительства такого огромного здания. Сто пятьдесят шесть этажей Дворца планировались как символ торжества нового порядка над демократией соседей — такова была воля первого правителя Химай. Который, правда, не дожил даже до окончания закладки фундамента, но для страны это был неоценимый подарок. Его преемник стал спасением для молодого и слабого Союза, он принёс народу порядок, превратил страну в мощного зверя, способного разорвать в клочья своих врагов. А ещё, он стал для неё самым важным и самым родным человеком. Выйдя из лифта в приёмную, Пуро прошла к стойке секретарши. Молодая девушка, пристально смотревшая в монитор, была слишком занята и не услышала посетителя, так что, этот разговор ей придётся завести первой: — Привет, Роуз. Секретарша, услышав знакомый голос, сразу же подняла глаза и улыбнулась: — Привет, Пуро. Он свободен, заходи. Обычно, на этом разговор заканчивался, но сегодня ей очень захотелось преодолеть вбитую с детства робость, и поддержать беседу дальше. Хотя бы ненадолго. — Много… Много работы, да? Голос Роуз лишь слегка прибавил задумчивости: — После недавних событий, всё больше людей хочет знать его точку зрения, но он почему-то не настроен общаться с журналистами. Не найдя ничего лучше кивка, Пуро, сохраняя тёплую улыбку, отошла от стойки и подошла к массивным дверям. Досчитав до трёх, пытаясь собрать мысли в кучу, она постучала и тихо вошла внутрь. Имя Клэренса Чернова было известно каждому, но лишь единицы знали его настоящего. Воображение многих людей рисовало его холодным и в меру жестоким правителем в белоснежном кителе маршала внутренних войск, каждое слово которого подчинённые воспринимали как неоспоримую истину. В жизни, он был добрым и отзывчивым человеком —, но только в свободное время, во время работы, для него это описание подходило безупречно. Чернов занимался одним из своих излюбленных дел — рассматривал Шихон в расположенное за его спиной большое окно. Вид столицы нагонял на него воспоминания, перерастающие в приятную меланхолию. Ему нравилось снова и снова переживать моменты своей карьеры, от того, как старые партийцы с недоверием смотрели на возглавившего страну в двадцать один год бывшего полковника КХБ, до последних интервью. Несмотря на возраст, он привёл свою страну на вершину, не думая о собственной выгоде, и всё благодаря главному дару Всевышнего: разуму. Ощутив чьё-то присутствие, маршал резко обернулся в сторону Пуро, на мгновение опешившей после взгляда на него. Выражение лица Чернова было примерно таким же, как у висельника, уходящего с гордо поднятой головой, а эмоции в голосе словно потускнели: — Рад тебя видеть. Садись. Выработанная в Комитете привычка говорить ровно, почти вкрадчиво, а также принципиально редкое использование восклицаний, не раз вгоняли Пуро в состояние полной неуверенности. Этот человек был для неё чуть ли не единственным дорогим человеком, но она всё равно смотрела на него с лёгкой опаской, словно ожидая удара по самому больному месту. Внимание невольно переключилось на висевший над камином плазменный телевизор, который Чернов оставлял включённым. Ведущий какой-то аналитической программы, расхаживая по залу с рукой в кармане брюк недешёвого костюма, рассуждал о единственной проблеме, всколыхнувшей общественность, активно жестикулируя другой рукой: — И эта журналистка спрыгнула с крыши банка, а в качестве последних слов, заявила о, цитирую, «щупальцах Консорциума, хватающих всё больше и больше». Чернов, выключив телевизор, посмотрел на Пуро, накручивающую на палец локон. В тусклом свете лампы, её золотой цвет волос, казалось, становился более насыщенным, что маршалу всегда нравилось. — У вас проблемы, да? На его лице появилась лёгкая ухмылка, но взгляд выдавал очевидное переживание внутри. — Удивительно, но нет. Пресса сейчас перемывает все кости правительствам Федерации и Конфедерации, а от меня хотят лишь услышать мнение. Ей потребовалась пара секунд, чтобы собраться с мыслями: — Тогда, проблема у тебя? Этот вопрос застал маршала врасплох, и судя по дёрнувшемуся глазу, дела были хуже, чем казалось. Спустя мгновенье, он ответил, тщательно обдумывая каждое слово: — У меня синдром Шинкея. Интонация заставила её начать нервничать, хоть она и ничего не поняла. — Это… — …Повышение риска приобретения каких-либо психических недугов, всегда вытекает из болезни Семёнова. Такая «плата» за неё. Эту болезнь Пуро знала. Редкая, всегда проявляется внезапно, увеличивая умственные способности человека. Многие гениальные люди имели болезнь Семёнова, но здравый рассудок сохраняли немногие. Поняв её замешательство, Чернов, с лёгкой улыбкой, попытался успокоить: — Да брось, я сойду с ума только из-за слишком сильного стресса. Пара струн лопнет, ничего страшного. Пойдём? Даже если он лгал, на его лице не дрогнул ни один мускул. Легче от этих слов не стало, но Пуро решила прекратить обсуждать эту неприятную для них обоих тему. В конце концов, Клэренс наверняка прекрасно знал, что ему надо делать. К тому же, ей было даже страшно представить потерю Чернова. Она этого просто не вынесет.***
Правительственный квартал столицы Сэнсейской Федерации представлял собой один нерушимый памятник истории. Тысячи лет назад, когда на континенте была только одна Сэнсеи, управляемая великой Богиней, замок Мегами, но Широ был сердцем той огромной империи, которая раскололась полторы тысячи лет назад. Долгие годы, феникс накапливал силы, чтобы вновь восстать, попутно сражаясь с грифоном Конфедерации Независимых Государств, но девять лет назад, планы изменились, когда на арене замелькали знамёна с серпом и молотом. Президент Шуги пришёл к власти в сорок восьмом году, когда Союз Химайских Социалистических Республик обрёл неслыханную мощь. В Конфедерации Независимых Государств бушевал кризис, победившие на выборах в Сэнсеи консерваторы были вынуждены разгребать останки правления демократов, а что СХСР? Они даже начали собственную программу по исследованию магии, и уже добились прогресса! Чернов был опасен, это понимал каждый. Но только единицы знали о том, что есть угроза куда страшнее. От изучения башен дворца оторвал сигнал готовности собеседника. Встав напротив висевшего в дальнем углу кабинета телевизору, он скомандовал, решив воспользоваться новыми голосовыми технологиями: — Начать трансляцию, перевести на второе устройство. На экране мгновенно появилась ожидаемая символика Консорциума — его лидер и основатель сохранял анонимность, и даже в общении со столь важным участником его организации не желал раскрывать личность. — Рад встрече, особенно из-за всей этой суматохи с репортажем. От дрожащего металлический голоса ему всегда становилось не по себе: — Им известна лишь малая часть правды — нет причин для беспокойства. Шуги заметил дрожь в руках. Он боялся. Боялся могущества Консорциума, боялся неизвестного правителя, даже символика заставляла его нервничать: череп с шестью щупальцами, сзади которого виднеется ещё один такой же, с тремя щупальцами — двуглавая гидра. — Значит, нашим планам ничего не угрожает? — Наши планы нерушимы, президент Шуги. Что тебе нужно? Ему потребовалась пара секунд, чтобы собраться с мыслями. Держаться уверенно и сохранять ровный голос становилось всё тяжелее. — Проект «Феникс» практически закончен, и, я думаю, что пора переходить на следующий этап. Они оба понимали, что президент сейчас не в том положении, чтобы требовать выполнения условий сделки. Впрочем, Консорциум ещё не контролирует Сэнсейский Университет Магии, разрабатывающий этот магический экзоскелет. — Всему своё время. Нужно всерьёз подготовиться, если ты всё ещё планируешь поставить «Феникса» против генерала Хинто. Должно быть, вы гордитесь девчонкой, раз она сумела стать нашей общей костью в горле. Шуги заскрипел зубами. Двадцать лет прошло с момента проведения проекта «Икс-Семнадцать», а его результат стал катастрофой! Из-за практически полного отсутствия защиты сирот в тогда ещё Химайской Демократической Республики, эксперимент по увеличению уровня магических способностей провели в одном из шихонских приютах, на шестилетней Пуро Хинто. Он сработал, но не в то время, и не в том месте — в сорок четвёртом году, во время Химайской Гражданской войны. Так, провал учёных Федерации стал спасением для красных, ведь именно она изменила ход той войны. И наверняка попытается изменить следующую. — Придётся рискнуть. За меня не волнуйся, лучше подумай о себе. — Красным не выйти на Консорциум. Я прошу тебя не развалить свою страну, всё-таки, мы в одной лодке. Что-нибудь ещё? — Нет, я лишь хотел предупредить о «Фениксе». — Отлично. Ещё кое-что. — Да? — Передай привет Марии. Экран резко потух, и Шуги остался наедине со своими мыслями. Либералы верят, что он стоит под знаменем серпа и молота, участники Консорциума — под знаменем двуглавой гидры. Но никто из них даже не подозревал, что президент Шуги втайне от всех гордо несёт знамя феникса. А когда люди об этом узнают — будет поздно. Мысли вдохновили его. Улыбнувшись, он перевёл взгляд на висевший вдали портрет. Молодая темноволосая девушка, державшая на руке феникса, властно и с лёгкой ухмылкой смотрела на него. Великая Богиня, принесшая людям цивилизацию. Но магия Её не защитила от краха своей Империи, как и не спасла от щупалец родившейся гидры. Впрочем, близок день отмщения. И когда Она вновь взойдёт на трон, переступая через валяющиеся на земле красные и чёрные знамёна, президент Шуги обретёт истинное могущество. Могущество, которое только Ей будет под силу обуздать.***
Новый удар болезненным эхом отозвался по всему телу. — Ей уже хватит. Неизвестный, стоявший в дальнем углу комнаты, был совершенно спокоен, безуспешно вразумляя палача. — Ага, ты прав, лейтенант. — он перестал бить и схватил юную рядовую за горло. — Будешь говорить? Всхлипы мешали пробормотать даже самый банальный ответ. — И долго ты так собираешься? — Ждёшь, когда я перестану? — солдат с яростью оттолкнул связанную пленницу, не обращая внимания на ненавязчивые просьбы прекратить пытку. — У тебя крыша поехала, друг. Оставь её уже. — неизвестный начал подходить к ним. — Тебе пора начать говорить, тварь! — солдат начинал получать безумное удовольствие от лёгких пощёчин по лицу заплаканной Пуро. — Ей правда хватит, ты можешь понять? Было очевидно, что ей очень больно, но доброжелатель не хотел вмешиваться, ограничиваясь лишь намёками. — Я выхожу из себя, сука красная! Лейтенант продолжал наблюдать со стороны, встав напротив избитой Пуро. — Информацию ты вытягивать совершенно не умеешь. — Цыц. — солдат первый раз за всё время посмотрел на соратника. — Ей правда хватит, убьёшь её — вообще ничего не узнаешь. — Мне плевать, это хотя бы было весело. Его аргумент подействовал, и доброжелатель продолжил с интересом наблюдать за истерикой пленной. — Решила, что я просто угрожаю? — он пнул её в бок, но гораздо слабее. — Как ты думаешь, она не говорит из принципа или из-за боли? — А какая разница? — очередной пинок, внезапно, прекратил боль, и секунду спустя, она потеряла сознание.***
Резко проснувшись, Пуро, потратив пару секунд на осмысление реальности, начала ощупывать себя, чувствуя постепенное угасание паники. Всего лишь очередной кошмар о плене демократов под городом Сугаем, такое иногда бывает. А после пробуждения, будет неизменный шквал воспоминаний. Смерть командира, ранение в руку, осознание, что её бросили одну, в захваченной демократами многоэтажке, казнь таких же несчастливых соратников… И, наконец, Синдром. В момент, когда палач убивал последнего товарища, Пуро словно потеряла сознание, и происходящее далее видела как сон. Нечто, вселившееся в неё, с лёгкостью разорвало наручники и начало резню. На том складе, где их держали, было пятнадцать солдат, и все они были убиты ею. Настоящим героем войны, истинным генералом Хинто, которая предпочитало имя Вторая. Результат эксперимента сэнсейских учёных, Вторая являлась её альтер-эго, имевшим неестественную для слабой шестнадцатилетней девчонки силу и невероятную скорость, позволявшую увернуться от выстрелов в упор. Тогда, Пуро очень сильно боялась. Она просто не знала, как ей жить с так называемым «Синдромом 2246», но всё обернулось к лучшему. Партия прислала к ней полковника Чернова, ставшего, со временем, для неё чуть ли не отцом, а Вторая стала для неё самой верной подругой, утешавшей в тяжёлые моменты и не позволявшей что-либо с собой сделать. — Опять кошмар, да? Удивительно, что голос из глубин подсознания может испугать. По старой привычке, Пуро ответила вслух: — Ага. Ничего особенного. — Как знаешь. Ладно, я посплю ещё. Ты со мной? Поначалу, Вторая всеми силами старалась быть максимально незаметной, чувствуя себя виноватой. Со временем, их отношения становились всё теплее, но они обе прекрасно понимали, что настоящей дружбой это не назвать. Впрочем, трудно найти человека, который с уверенностью показал бы на генерала пальцем и назвал её шизофреничкой. Поток мыслей о своём социальном положении, нормализация которого — целиком заслуга Второй, прервала боль в глазах. Решив продолжить в другой раз, Пуро рухнула на кровать и, пару минут поворочавшись, уснула.*** 16 января 1553 года.
Центральный храм, несмотря на своё местоположение, не имел популярности среди туристов, да и простые верующие в моногатари люди предпочитали другие храмы. Здесь не было ничего особенного, лишь портреты Всевышнего, найденные во время Раскола, да фреска под потолком, на которой запечатлены ключевые моменты истории: от смерти Богини, до двухмесячного триумфа партии Химсоц. Обычно, последнее изображение вызывало у Чернова ностальгию, вперемешку с чувством облегчения и счастьем, что скрывавшаяся за красивым названием диктатура не успела раскрыться, а напоминают о ней лишь учебники истории и монументальные здания по всему Химайскому Союзу. Маршал перевёл взгляд на мраморную трёхметровую статую посреди зала. Всевышний изображался человеком в тёмно-зелёном нагрудном доспехе и с тростью в руках, лицо которого было скрыто глухим шлемом того же цвета, перечёркнутого Т-образной прорезью, закрытой чёрным стеклом. На его левом наплечнике золотого цвета был изображён символ моногатари: череп, из которого идут шесть щупалец — исцеляющая гидра. Мысли оборвались сразу, как только кто-то встал рядом с ним. Опознав человека, он резко переключился на работу, не отрывая взгляда от статуи напротив: — Как всегда вовремя, Сергей. Металлический голос собеседника немного шипел, что, вместе с отсутствием эмоций, добавляло ему серьёзности: — Дело явно важное, маршал Чернов, раз вы решили поручить мне его лично. — Угадал. Федерация разрабатывает магический боевой экзоскелет, что не нравится нашим специалистам. А так как они его всеми силами прячут, разведка Комитета смогла лишь выявить ведущего специалиста и, по совместительству, бывшего носителя. — Бывшего? Маршал вытащил из внутреннего кармана пиджака свёрнутую в трубку папку и передал её собеседнику. — Насколько я знаю, у неё случались панические атаки от мыслей, что ей придётся воевать. Наёмник на пару секунд замолчал, изучая данные. — Желаете, чтобы она исчезла? — Наоборот, хочу видеть её здесь. Жестокие времена требуют жестоких мер, вроде похищения. — Я вас понял. Вылетать немедленно? — Главное, чтобы сегодня. И помни: никого нельзя убивать. — Боитесь привлекать внимание? — Именно. Кивнув, наёмник встал и, оставив папку, пошёл к выходу. Чернов, оставшись в одиночестве, позволил себе расслабиться, размышляя о религии. Если мегами была требовательна к верующим, то моногатари была её полной противоположностью. По сути, это была вера в судьбу, которая могла быть изменена Всевышним. Не было обязательных посещений церквей, не было угрозы вечных мук после смерти — человек вечно будет проживать свою жизнь заново. И всё-таки, знак гидры вызывал у Чернова очень плохие мысли.***
История развития магии как науки достаточно обширна, она берёт своё начало ещё с самого прихода Богини, а так как Лайт больше нечем себя занять, ожидая подругу, можно было и поразмышлять об этом. Наибольший вклад в изучение магии, разумеется, внесли Сэнсеи, а если точнее — Сэнсейский Университет Магии, основанный более сотни лет назад. Долгое время они были единственными в этом направлении, и занимались, в основном, попытками дать человеку сверхъестественные способности, и у них это получилось. Из-за чего они и решили сменить приоритеты — «Икс-Семнадцать» был прорывом и провалом одновременно, правительство запретило проводить что-либо подобное, опасаясь появления новой Пуро Хинто. Университет практически ни над чем не работал в период с сорок четвёртого по сорок восьмой, с досадой и завистью смотря, как запущенный Черновым отдел исследований добивался успехов в изучении кристаллов Д66 — главных источников магической энергии. Всё изменилось с приходом президента Шуги, приказавшего начать разработку магического оружия. Опытных специалистов оставалось мало, так что, разработку возглавила предложившая боевой экзоскелет Алексис Лайт. Она была неопытной выпускницей, которой предстояло создать нечто настолько мощное, что могло бы сдержать химайский натиск. И буквально пару дней назад выяснилось, что ей предстоит им управлять. Шуги отказывался понимать, что для успеха, носителем должен быть солдат, поэтому, два дня назад, Лайт покинула проект. Её отпустили, как ни странно, сразу, безо всяких проволочек, что серьёзно настораживало. Но сейчас, она не хотела думать о возможном заговоре, ожидая встречи с университетской подругой, игравшей большую роль в разработке «Феникса». Хотелось поскорее забыть про работу на государство, и отвлечься на саму себя.***
Когда-то, Сергей Романов был лучшим наёмным убийцей из всех, что работали на Консорциум. Так было до пятидесятого года. Сильный взрыв убил цель, и должен был убить его. Жизнь ему спас Комитет Химайской Безопасности, заинтересовавшийся полумёртвым наёмником. Так как он лежал в коме, спросить его согласия смогли только после операции — пришлось заменить половину органов. Они предлагали ему работу, в обмен на доступ к обширным базам КХБ и новейшим разработкам оружия и имплантатов. Дали неделю на размышление, но он согласился даже не раздумывая. И ещё не жалел об этом. Сейчас было не лучшее время для воспоминаний. Час назад, он занял наблюдательную позицию в ресторанчике неподалёку от места, где цель должна была встретиться со своей подругой. К счастью, здесь было немноголюдно, и никто не будет обращать внимания на человека в тёмно-синем костюме, который не стал снимать скрывавший нижнюю часть лица шарф того же цвета, и у которого очень странный правый глаз. Впрочем, этот самый глаз был гордостью наёмника. Системы наведения, доступ к архивам — проще говоря, тут было всё, что было нужно для успешной охоты. Правда, он светится тусклым бирюзовым цветом, но этот недостаток Романов считал особенностью своего фирменного стиля, наравне со своей одеждой и металлическим голосом. Романов вытащил из кармана пиджака вибрирующий телефон. — Да? Металлический и шипящий голос звонившего безошибочно позволял определить заказчик. — У нас есть для тебя работа, Сергей. — Я на работе, сразу к делу. Немногие имели наглость говорить в таком тоне с анонимным и всемогущим лидером Консорциума, но у него такая привилегия имелась. — Алексис Лайт. Тебе не нужно ничего знать о ней, твоя задача — вывезти её из Хато, как можно дальше от границы Сэнсеи. Возьмёшься? Получить две награды за один заказ — потрясающая удача. А КХБ и Консорциум платили очень хорошо. — Как пожелаете. Связь резко прервалась. Посмотрев в окно, наёмник заметил, что цели подошёл человек, определённый имплантатом как ожидаемая Кристина Симмонс. Бросив на стол купюру в пять битов чаевых, Романов направился к выходу, сняв со стоявшей рядом вешалки своё пальто и шляпу. Начиналась самая интересная часть в его работе.***
За несколько часов прогулки, Лайт действительно успела забыть о своих проблемах, и ни темнота, ни лёгкий снегопад, ни странная нервозность Кристины не могли это испортить. Настораживало лишь, что чем темнее становились улочки, на которые они выходили, тем больше Кристина пыталась начать говорить о работе. То вспоминала симпатичного аспиранта, который носил учёным кофе, то напоминала о забавных случаях, и словно пыталась подвести к пока неясной теме, связанной с проектом. Но Лайт упорно гнала дурные мысли, списывая все догадки на паранойю. Так было ровно до того момента, как они вошли в тёмную подворотню. — Крис? А что мы тут делаем? — С-сокращаем дорогу. Расслабься. Дрожащий голос, рука в кармане пальто — поводов для плохих предчувствий было полно. И все они оправдались буквально через пару секунд, когда Кристина резко остановилась и вытащила маленький револьвер. На ё глазах появились слёзы. — Крис? — П-прости, Лайт, прости! У меня нет выбора, меня заставили, заставили! Алексис, медленно подняв руки, просто смотрела на подругу. Внутри уже разрасталась паника, смешанная с зарождавшейся решимостью выбить оружие из дрожащих рук. Она начала судорожно искать взглядом хоть что-нибудь, что могло помочь, но внимание привлёк странный бирюзовый огонёк… Мгновение спустя, кто-то схватил Кристину за горло и закрыл ей рот какой-то тряпкой. Убийца, выронив револьвер, пыталась сопротивляться, но захват был слишком силён для неё. Через пару секунд, она рухнула на землю, и теперь Лайт пристально смотрела на человека в тёмной одежде и шарфе, скрывавшем лицо. — К-кто ты такой? Металлический шипящий голос без эмоций пугал ещё сильнее: — Твоё нежданное спасение. Комитет Химайской Безопасности не мог позволить тебе погибнуть. Она подозревала, что ей заинтересуются агенты вездесущего Чернова, но в голове рисовались предложения о подкупе в тёмных забегаловках, а не спасение жизни! — И… И что мне делать? — Можешь остаться в городе, и прожить ещё неделю максимум, а можешь поехать со мной, где попадёшь под защиту КХБ. Выбирай. Бросить родную страну, на которую она работала пять лет, ради безопасной жизни в заснеженном Шихоне? Впрочем, там её хотя бы не убьют. — Поехали. Только скорее, прошу! Кивнув, неизвестный выбросил тряпку и направился к светлой улице. Лайт, которую трясло от пережитого, оставалось идти за ним, отложив все раздумия.