Powerfulles

Сейчас будет шумно. Очень. Такой зверский ор нельзя услышать нигде, ни в одном уголке Земли. Ни в одном, кроме школы. *** Пожалуй представлюсь. Я - Земцов Вальтер Николаевич, ученик 9 а класса средней школы №53, 15 лет. Вся моя жизнь была изранена до некоторых пор страданиями, сильными и мучительными. Главной причиной моих страданий являлся отец. Да что там "ОТЕЦ", свинья просто. Он беспробудно бухал и шатался хрен знает где, совершенно нельзя было понять, когда он снова объявится домой. Часто меня избивали, часто я был предметом насмешек, издевок и прочих гадостей. Про еду и говорить нечего, меня вообще ни разу не кормили, я был везучим, всегда умудрялся подзаработать где нибудь немного деньжат и прокормиться в школьной столовой. Конечно, и сейчас мне не сладко живется, но чувствую я себя будто живым. Будто бы заморозили во мне все в какой-то момент: чуства, эмоции, человеческие потребности... Была лишь одна потребность, нечеловеческая, требующая свершения чуда. И вот теперь оно свершилось. Теперь какое-то незримое тепло заставило меня выйти из этого гребанного бездушного, пустынного состояния. Что такое вообще "сладкая жизнь", какая она на самом деле, что в себе таит и смогу ли я вкусить эту приторную сладость. Пока я тешу себя лишь тем, что мне осталось совсем немного до совершеннолетия. Совсем немного мне осталось до конца страхов, потаенных и нет. Совсем немного до начала неизвестного и самого волшебного на свете. А смогу ли я? Вытерплю? Смогу, я смогу. А я уже говорил, что очень везуч? Да-да, именно эта везучесть мне помогла больше всего, тогда, когда я встретил его. Человека, который изменил мою жизнь бесповоротно. Человека, из-за которого я сейчас испытываю настолько светлое и прекрасное чувство, что даже осмелюсь назвать его счастьем. *** Месяц назад... Соленоватые капельки жидкости, которые больше отдают горечью, стекают по щекам и подбородку. Сейчас больно, больно, как никогда ранее. Моя персональная "пьяная задница-псевдонадзиратель" упомянула во время упрека мать. Мое слабое место, да. Дело в том, что она была проституткой и даже после замужества продолжила вести разгульный образ жизни. Помню только длинные белоснежные прямые волосы, нежный, прозрачный голос, большие бледно-желтые глаза и пустой, измученный взгляд. Некоторое время я жил в Испании. Воспитывала меня мать, обучала двум языкам сразу, научила читать, писать также на двух языках. Еще помню старшего брата, только вот его мать не слила родному отцу, а меня да. Как только мне стукнуло восемь лет. В очередной раз папаша устраивает истерики, приходится терпеть молча. И ладно если бы он просто воспроизводил своими гребанными устами этот коктейль из бреда, крика и прочей чепухи, так эта скотина предпочитает еще и заехать мне пару-тройку раз по лицу. Вот так было всегда, но раньше, когда я был слишком мелким она меня не бил. Мог на улицу на несколько часов выгнать, мог наорать, но не бил. С годами же его отношение ко мне существенно изменилось, не в лучшую сторону, зато изменилось. А я, словно неживая кукла, терпел, молчал и ничего не чувствовал. Слезы, что текли из моих глаз не были моими, они были чужими. Горькие слезы пропитанные столь же горькой судьбой. Сегодня он особенно злой. Сначала было все по расписанию: пьяное приветствие, немного колкостей и "остроумных" шуток, привычная доза унижения, но... Что-то с ним сегодня не так. Что-то особенное появилось в его поведении, движениях и этих глазах, которые ненавидят и хотят крушить все и вся. Проходит еще несколько фаз его истерических припадков и настроение резко меняется. Он что-то кричит, но я не могу разобрать ни одного слова. Ор больше смахивает на рычание. Сижу в ступоре. Мучитель вдруг уходит и становится страшно. Реально страшно, как никогда раньше. Мысли в голове лихорадочно носятся из одного угла моего жалкого мирка в другой и путаются между собой. Лишь через некоторое время до меня доходит, в каком хреновом положении я оказался. Что надо валить отсюда, пока не поздно. Встаю, отца не слышно. Странно. Бесшумно выхожу из зала, заглядываю на кухню, но там никого нет. Все. Мне конец. Резко оборачиваюсь, вбегаю в прихожую и вижу эту свинью с разделочным ножом в руках. Значит поздно. Наверняка мои глаза уже приняли форму блюдец. Что до его глаз, то это что-то безумное и необъяснимое. Вот тут-то бешенство и накрывает его с головой. А дальше? А дальше мне приходиться побыть на месте мышонка Джерри, который убегает от Тома. Глупые ассоциации у меня, в то время, когда за мной, по нашей мелкой квартирке, носится здоровый психанутый амбал с ножом. Наконец мне выдается возможность выбежать из логова монстра, что я и делаю. Срываюсь. Несусь, как сумасшедший. Вот я уже в другом дворе, он далеко от моего, даже дальше школы. Вроде, должно стать легче, опасность миновала, но легче не становится. Сажусь на лавочку возле одного из подъездов и чувствую какую-то странную тягучую боль. Оглядываю себя и вижу несколько темных дорожек, от правого бока. Застываю в шоке - в моей футболке вертикальный разрез, а под ним кроется ранка. Продолжительная такая. Немного щипит, но боль перекрывает, определенно. Как мне кажется, максимальная глубина разреза где-то около сантиметра... это мало или много? Ладно, не важно. Нужно что-то делать. Осталось понять, что именно, и как это осуществить. Вдруг меня окликивают. Нет, не может быть. Дело в том, что я ни с кем не общаюсь. Совсем. Вряд ли в классе меня кто-то знает. Я словно невидимка. Никогда не спрашивают, все задания в письменной форме. Я - самый яркий пример интроверта 21-го века. Общение дается с трудом, огромным трудом. Просто нереально, что бы хоть один человек в этом мире обратил на меня внимание, или запомнил имя либо фамилию. Но я явно различаю свою фамилию, меня кто-то зовет. Мне наверное кажется, или эти настойчивые позывы все-таки адресуются мне? Я запутался... Очень хочется плакать, так становится больно и неприятно. Будто что-то разрывает изнутри. Ощущение, словно меня сейчас вырвет. Превозмогая великую боль, решаюсь поднять голову, но внезапно в глазах становится мутно. Через пару секунд я уже нахожусь в обморочном состоянии, а все, что осталось в сознании из последнего увиденного мною, это что-то зеленое. Нет. Кислотно-зеленое. ***