~~~
Первые легенды о ней рождались в междуречье Тигра и Евфрата на юге Месопотамии, где возвышался древнейший город Эреду, что считался истинным домом бога мудрости и владыки вод Энки. О ней шумеры писали как о богине-покровительнице, матери всея народа и царице ночи, ведающей рождением новой жизни. Но сколь ярок свет, столь глубока будет преследующая его тень. Расплатой за великую силу стал запрет на любовь, ибо поцелуи ее приносили смерть, наградой же были слезы, что даровали жизнь. Два начала нашли в ней свое пристанище: горе ее несло людям радость, счастье ее причиняло боль. Отсюда и стали изображать ее в сопровождении двух львов, которые символизировали обе грани ее существа. Имя ее по одной из версий произошло от шумерского «лиль», что можно перевести как «воздух» или «призрак».
Демонология. Том 1 «Высшие демоны». Глава 3 «Лилит».
~~~
— Нацу! Я не спешил открывать глаз и вообще как-то реагировать: согласитесь, честный работник, патрулировавший всю ночь город и побывавший в не самых приятных его районах, имеет право на получасовой сон. — Нацу, ад тебя за ногу! Я знаю, что ты не спишь! Поморщился. Прекрати верещать, старая кикимора! Нехотя приоткрыв один глаз, я взглянул на Белно, которая снова переборщила с макияжем и была похожа на пожилого клоуна. Терпеть не могу клоунов. — Вставай, — уже спокойнее проговорила она и кивнула в сторону двери, — выезжаем на дело. Поморщился еще раз. — А где Гажил и Грей? — Уехали в Центральное управление. Кажется, их ждет нагоняй от начальства. — Какая разница: убивать этих тварей или брать живьем? — вздохнул я, сползая с видавшего виды кресла, отозвавшегося мерзким скрипом ржавых пружин. — Наше дело — выполнять поручения, а не вопросы задавать, — поучительным тоном изрекла Белно и завязала поясок на пальто цвета сгнившей листвы. Серьезно, у этого пальто был именно такой цвет. Из-за отсутствия сна мерзко подташнивало, а в голове плескалась каша из мыслей, что вряд ли мне поможет в работе. Но выбора, собственно, как всегда не было. Жить с мыслью: если не я, то кто, — простейший и легчайший вариант заставить ноги тащиться в очередное вонючее местечко на отшибе города и карать разошедшееся в последнее время по самое не балуйся зло. Стянул с вешалки черную куртку, намотал на шею клетчатый шарф, приятно пахнущий пеплом и табаком, и водрузил на голову кепку, что тенью упала на лицо, скрывая глаза. В помещении так ужасно несло приторными духами Белно, впору было открывать окна или бежать за освежителем. Еще один минус обостренного обоняния. Женщина, все еще пытающаяся вернуть с помощью косметики и броских вещей молодость, с явным нетерпением следила за моими телодвижениями и постукивала носком ярко-красных сапог на умопомрачительном каблуке. Однако она так резво на них скакала, из-за чего иногда я искренне удивлялся, что этой роковой дамочке перевалило за полтинник. Без лишних разговоров мы загрузились в старый джип и резко газанули, оставляя после себя плотное облако дорожной пыли. Солнечные лучи уже начинали выбираться из-за горизонта, расплывались розовыми пятнами по серо-голубому небу и даже немного бодрили, хотя чашечка хорошего крепкого кофе с этим справилась бы лучше. В салоне аромат парфюма значительно превысил концентрацию в воздухе привычных запахов машинного масла и бензина, отчего заслезились и без того красные от недосыпа глаза. Я поглубже зарылся носом в шарф, впрочем, это почти не спасало. Еще и торчащая из обивки проволока впивалась в бедро, в связи с чем настроение перетекало постепенно из уставшего в раздражительное. А демоны и прочие твари не понаслышке знали, что такое встреча с недовольным Нацу Драгнилом. Уставший он, по крайней мере, делал свою работу быстро и почти безболезненно. — Так что за дело? Белно выудила из кармана сигарету и прикурила, не забыв при этом опустить боковое стекло. Спасибо хоть на этом. — Довольно специфичное, — она затянулась папиросой и крутанула руль, сворачивая с главной дороги к окраинам Магнолии. Насколько я знал, там постепенно разрушался заброшенный завод, где частенько ошивались полтергейсты (1), онрё (2) и прочие бестелесные существа. Особого вреда они, конечно, не приносят, но вот мелкие пакостники из них отменные. А горят в священном огне так, что глаза слепит — отличное зрелище. — А поподробнее? — Ты же читал «Демонологию»? — накрашенным ядерным желтым оттенком пальцем стукнула по фильтру, от чего пепел упал прямо под ноги. — Может, я и не похож на гения, но читать умею, — обиженно буркнул я, складывая руки на груди. Белно кивнула, будто подтверждала мои слова. Конечно, на теоретическом экзамене от моих познаний толку оказалось мало, но вот на практике я оторвался по полной. Не то, чтобы я расстроился, однако во время объявления результатов стало как-то обидно получить Второй класс, особенно после того, как отмороженный ублюдок довольствовался Первым. При всем при этом, в бою я его превосходил, вот только комиссию это, кажется, не тронуло. Еще посмотрим, от кого в реальности будет больше толку. — Так вот, — продолжила Белно, выкидывая окурок в окно, — обнаружено тело мужчины. Видимых повреждений на теле нет, но из него будто всю жидкость высосали — осталась лишь иссушенная оболочка. Единственная зацепка — почерневшие, как после ожога, губы. Ни на какие размышления не наталкивает? Я сощурился, перебирая в голове все возможные виды низших демонов и нечисти, однако ни у одного из них подобных способностей не встречалось. Неужели… — Высший? — удивленно произнес я. На протяжении всей истории Высшие демоны вылезали на свет максимум пару раз в столетие и каждая их прогулка оканчивалась очень плохо: эпидемии, войны, массовые беспорядки, активизация террористических группировок и так далее практически до бесконечности. Самое интересное, что кто-то из них довольствовался относительно небольшим: типа каких-нибудь убийц или кучки насильников. А некоторые расходились не на шутку, кося людей направо и налево. — Вероятность есть. — Но с каких пор они сами марают руки? Обычно им достаточно подергать за ниточки и какой-нибудь индивид с уже почерневшей душонкой с радостью вспарывает животы родителям. Белно как-то неопределенно дернула плечом, снова выворачивая руль. Так и знал — заброшенный завод. Вроде бы здесь когда-то производили запчасти для тяжелой техники. — В этом-то и загвоздка. Демон, которого я подозреваю, ни разу не был замечен в каких-либо инцидентах за всю историю. Ее существование вообще до сих пор стоит под знаком вопроса. Если верить легендам и Ветхому Завету, то она существовала и продолжает существовать. Если же опираться на факты, то это просто страшная сказочка. — Она? — Лилит. Я недовольно нахмурился, выуживая с задворок памяти печатные абзацы из настольной для всех сотрудников «Ассоциации по сотрудничеству и борьбе с демонами, нечистью и духами» книги. — Как-то не верится. Может, суккубы (3) решили поразвлечься и запутать следы? — Лучше бы твое предложение оказалось правдой, Нацу, — как-то грустно вздохнула женщина и надавила на тормоз. — Пойдем, медицинская группа уже заждалась. Мы припарковались около черного микроавтобуса с яркой зеленой эмблемой на капоте в виде русалки, хотя изображена она была очень схематично. На самом деле, эту компашку не следует именовать медицинской группой, но для упрощения их так и называют. Помимо медиков туда входят и судмедэксперты, и экзорцисты, и даже парочка психологов. Все-таки встреча с потусторонними силами много хуже, чем шайка гопников в темном переулке. В воздухе кружилась пыль и старость, под ногами хрустел песок и мелкие частички разрушившихся кирпичей. Влажное утро противно липло к открытой коже, отчего хотелось побыстрее свалить отсюда и оказаться дома в теплой, сухой и пахнущей свежим бельем постели. Вздрогнув и поплотнее закутавшись в шарф, я побрел за Белно, шаги которой гулким эхом разносились по опустевшим помещениям завода. Буквально через несколько секунд мы заметили наших коллег, что столпились в кружок у, как я подозреваю, несчастного тела, некогда бывшего живым человеком. — Хей, Венди! — крикнул я, заприметив среди опущенных голов знакомые синие волосы, заплетенные в высокий тугой хвост. Девушка, которой только-только исполнилось шестнадцать, оторвалась от изучения трупа и повернулась на зов, сверкнув белозубой улыбкой. Щечки мгновенно залились румянцем, а в глазах засветился огонек узнавания. — Нацу-сан! Давно не виделись. — Марвелл приветственно махнула рукой и поспешила к нам на встречу. — Белно-сан, как поживаете? — Пока жива-здорова, как видишь, — ухмыльнулась женщина, прикуривая очередную папиросу, на что Венди чуть заметно сморщилась. — Ну, как успехи? Девушка, которая, между прочим, была довольно-таки неплохим экзорцистом, помрачнела и пожала плечами, опуская взгляд. Ясно, успехов никаких. — Ладно, пойдем-ка, глянем на нашего жмурика. — Белно бросила недокуренную сигарету и затушила ту носком сапога. — Белно-сан, нельзя так говорить. — Ох, детка, поверь мне, ему уже все равно, как мы его называем. Труп выглядел, мягко говоря, отвратительно. Кожа ссохлась и туго обтягивала кости, одежда болталась мешком, а черные губы казались измазанными углем. Создавалось ощущение, что его поцеловала сама смерть, испив жизнь до дна. Поморщившись, я опустился на корточки, внимательно обводя глазами каждый участок тела несчастного мужчины. От него веяло холодом и смертью. Священный огонь во мне, будто сам по себе, разъярился, горяча кровь и жаром клубясь где-то в легких — это был первый признак того, что причиной столь ужасной участи стал демон. Только на их грязную кровь и темную сущность так яростно реагировало пламя. — Что скажите, Нацу-сан? — практически прошептал, вроде бы, Тоби, да, так его звали: талантливый, но пугливый медик, к тому же несколько эксцентричный (на шее, скрытой высоким горлом зеленой водолазки, у него болтался носок, как он сам утверждал, — амулет против злых духов). — Поработал демон, — пробормотал я, внимательнее всматриваясь в потрескавшиеся черные губы, немного приоткрытые. Странно, но запаха гниения я не ощущал, хотя обладал обостренным обонянием и мог уловить самые тонкие ниточки ароматов. Он пах… вдохнул поглубже, зажмуриваясь и теряясь в ощущениях… свежим ветром, немного затхлостью и плесенью и чем-то сладким, как будто цветами. — Это не суккуб, — качнул я головой, открывая глаза. — Суккубы воняют похотью за километр, как и инкубы (4). Здесь же пахнет… — пожевал губой, пытаясь подобрать правильное определение, — приятно. — Приятно? — удивилась Белно, присаживаясь рядом со мной и с лицом бывалого эксперта оценивая лежащий перед ней «экземпляр». — Странно. Даже я со временем стала различать демоническую вонь. К разговору присоединился Юка Сузуки-сан — профессионал относительно всего, что касалось мертвых. — На теле жертвы не обнаружено никаких признаков сопротивления. Или он не знал, что с ним происходит, или был под гипнозом. — Слишком напоминает работу суккуба, — проворчала моя напарница и тыкнула длинным накрашенным ногтем в щеку убитого. — Кто с тобой такое сотворил, парень?.. — Ты же знаешь, — опершись на колени, я выпрямился, мышцы затекли и требовали движения, — мертвые молчат. — Размял шею и сделал несколько шагов в сторону, пытаясь различить другие ароматы, но не было ничего кроме этого странного запаха. — Ты заметила? — Вновь обернулся и встретился взглядом с посерьезневшей Белно, губы которой сжались в тугую красную полоску. — Ни одного призрака поблизости. Она тоже поднялась на ноги и кивнула медгруппе, дабы та приступила к транспортировке тела. Команде поиска же еще предстояло подтвердить личность убитого, связаться с родственниками и сделать все, чтобы те не свихнулись. Обычно, они выдумывали какую-нибудь легенду, типа пожара, спятившего убийцы или неудачного падения с лестницы, но этот случай был особенным. Скорее всего, тело придется сжечь. — Дерьмо, Нацу, — цокнула языком Белно и полезла в карман за очередной сигаретой. — Полное дерьмо.~~~
Повторно имя Лилит появляется в еврейских писаниях в образе жены Самаэля (см. «Демонология», том 1, глава 2), царицы и матери демонов. О ее происхождении подробно изложено в Алфавите Бен-Сиры. Согласно тексту она была первой женой прародителя человеческой расы Адама до созданной позже Евы. Лилит не желала подчиняться мужу и быть в его власти, ибо она так же, как и он, являлась созданием божиим, имеющим те же привилегии. После своеобразного бунта — с губ ее слетело тайное имя бога Яхве — Лилит бежала, а в след ей были посланы ангелы. Но первая жена отказалась возвратиться и поклялась, что сохранит жизни тем детям (ибо ее предназначение есть убийство младенцев), которые будут носить у сердца амулет с ее именем. Однако божьи посланники, несмотря на угрозы, наказали ее: теперь Лилит обречена вынашивать лишь демонов, не способная родить дитя Света. По прошествии времени в народе фигура Лилит обрела и иные способности, как, например, проклятье бесплодием, пожирание младенцев, наслаждение невинной младенческой кровью. Именно с этими верованиями и связана еврейская традиция вешать амулет с именами ангелов у колыбели ребенка и повязывать на его ножку красную ленту (считается, что Лилит страшится красного цвета). Лилит в переводе с иврита означает «ночная», а также разновидность сов — неясыть.
Демонология. Том 1 «Высшие демоны». Глава 3 «Лилит».
~~~
Хоть Белно и настояла на том, чтобы я отдохнул и не ломился на поиски сломя голову, однако, как успели заметить мои коллеги, Нацу Драгнил никого не слушает, особенно если ему что-то запрещают. Всего несколько часов назад идея крепкого сна и мягкой постели казалась невероятно привлекательной, но лишь ступив в тишину квартиры и расслабившись на диване, я осознал, что не смогу уснуть. Странный аромат тревожил ноздри, сливался с каждой клеточкой организма и проникал в мысли, будто следуя чьему-то приказу. В безмолвии дома забавы ветра казались совиным уханьем, а в темных углах чудились чужеродные тени. Поэтому сейчас, кутаясь в шарф в жалкой попытке спастись от противного моросящего дождя, я брел по лесу недалеко от города, словно ведомый невидимой рукой. Сладковатый запах диковинных цветов с нотками свежести вел меня все дальше вглубь, не обращая внимания на непроходимый бурелом, болотистую местность и ночь, что опустилась на Магнолию черным беззвездным покрывалом. Я знал, что поступаю глупо, особенно с учетом вероятности участия в смерти несчастного Высшего демона. Мой огонь был силен. Не зря в следственную группу входили в основном те, кто некогда заключил контракт со священным духом Дракона, в обмен на уход того из этого мира. Драконы жили давно, но силы их были столь велики, что они не могли покинуть земное царство, блуждая по свету бесплотными сгустками энергии. Немногим удавалось заполучить их силу, а те, кто смог, был способен повелевать священным пламенем по своему усмотрению. Мой же огонь был слишком горяч. Если железное пламя Гажила только травмировало демонов и иную нечисть, либо очищало от влияния одержимого, то мое огненное пламя сжигало дотла. Возможно, оно смогло бы справиться и с Высшим демоном, правда, на практике это проверить еще никому не удавалось. Поежившись от порыва прохладного ветра, я остановился, осознав, что лесная чаща осталась позади, впереди же зияла чернотой распахнутая пасть пещеры, уходившая куда-то глубоко в горы. Честно говоря, перспектива не обнадеживала, но раз уж начал… нужно закончить. Пальцы заискрились оранжевым светом — постепенно формировался небольшой язык пламени, что поможет мне не расшибить нос в темноте неизвестности. Я смело шагнул вперед и практически одновременно с этим выругался сквозь зубы, поскользнувшись на каменном полу. В воздухе витал терпкий запах плесени и старости, которая веками въедалась в каменные своды. Я осторожно продвигался все дальше и дальше, осознавая, что сладкий аромат усиливается с каждым шагом. Темный коридор вилял и извивался, подобно змее. Он казался бесконечным. Со стен стекала вода, собираясь в небольшие лужицы под ногами. Путь все не кончался. Я уже хотел психануть и развернуться, послав к черту возникшее в разуме наваждение, как до этого довольно узкий проход начал постепенно расширяться, пока не превратился в широкое пространство, заполненное ледяным лунным светом, что лился из округлого отверстия в центре куполообразного потолка. Ноги замерли, а огонь в руке испуганно погас. Здесь было сухо и тепло. От моих ступней вперед тянулась брусчатая тропа, оканчиваясь у изъеденных годами ступеней, которые неровной лестницей уходили наверх. Привычный жар в венах куда-то испарился, как по чьему-то эгоистичному желанию, однако сердце ускорило свой бег, барабаня по грудной клетке и заставляя пульсировать кровь в висках. На лбу выступил пот, похолодели ладони. На каменном помосте в окружении двух скульптур львов, один из которых плотоядно скалился, а второй же восседал в спокойствии и с закрытыми глазами, возвышался саркофаг, испещренный непонятными мне символами. На его крышке, облокотившись о руки и склонив голову на бок, сидела совсем юная девушка. Впрочем, человеческие девушки не способны быть столь идеальными и красивыми, какой была она… Волосы цвета самого солнца ласкали тонкую спину и покатые плечи, опускаясь волнистыми прядями на каменную поверхность саркофага. В лунном свете кожа незнакомки казалась прозрачной и неестественно бледной, только чуть заметный румянец на по-детски припухлых щеках помогал угадать в ней живое существо. Ее хрупкая фигурка с округлыми формами, словно вылепленными из гипса руками гениального художника в попытке создать воплощение мужского желания, прятало простое белое платье, волнами сбегающее по ногам и практически полностью скрывающее босые ступни. В ее взгляде я видел землю, что дарует жизнь, являясь началом и концом всего сущего, я видел сладость расплавленного шоколада и горечь вечности, осевшую на прекрасном лице чуть заметными морщинками в уголках глаз. Полные розовые губы были приоткрыты то ли в нерешительности, то ли в ожидании. Они манили похлеще любого магнита и, я уверен, могли потягаться с силами земного притяжения. Я не мог издать ни звука, ни пошевелить пальцем, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я боялся даже моргнуть, страшась, что это видение исчезнет, а я очнусь в квартире в одиночестве и темноте. Первый раз в своей жизни я был абсолютно беспомощен и уязвим. Ослепленный. Бездвижный. Безмолвный. Девушка оттолкнулась ладошками от камня и плавно опустилась на ноги, выпрямляясь в полный рост. Она разгладила невидимые складки на длинном платье, которое, однако, абсолютно не скрывало ни бледных рук, ни мягкого изгиба шеи, ни ложбинки меж пышными грудями. — Что привело тебя сюда, Огненный Дракон? — ее голос разнесся по пещере музыкальными переливами незнакомого мне инструмента, проникнув под кожу до самых костей и заставив, наконец, сделать судорожный вздох и непроизвольно вздрогнуть от нахлынувшей слабости. Возьми себя в руки, Драгнил! — Огненный Дракон? — прохрипел я, не узнавая собственный голос. Незнакомка в удивлении вскинула бровь и, подняв руку, указала на меня миниатюрным пальчиком. — В твоей крови бушует священное пламя невероятной силы, но оно оберегает тебя и защищает, Огненный Дракон, являясь твоей сущностью. — Но я не дракон, — усмехнулся я, чувствуя, как постепенно возвращается самообладание и спадает невесомая дымка первого впечатления. — Не дракон? — пораженно воскликнула девушка и опустила руку, стиснув белую ткань одеяния. — Но я знаю природу твоей силы, мальчик. Ах… — Она отступила на несколько шагов и уперлась бедрами в каменный гроб. — И правда, ты совсем юн. Даже если бы ты был потомком Игнила, то вряд ли бы сумел принять человеческое обличие. — Незнакомка кивнула сама себе, будто подтверждая собственные слова. — Ты знала Игнила? — имя дракона, с которым я заключил контракт. Откуда же?.. — Конечно, знала, мальчик. — Девушка вскинула ладони к потолку и устремила взгляд на полную луну. — Он был прекрасен и ужасающ в своем правосудии. Демоны не смели и близко приближаться к Огненному Дракону, а нечисть в страхе пряталась кто куда. Его пламя было столь же чарующе, как солнце, что блистает в вышине небосвода, и столь же смертоносно, какой смертоносной может быть лава в жерле вулкана! — Ее восхищенный, восторженный голос эхом отскакивал от каменных стен и стремился куда-то вверх, подхватываемый силой эмоций. — Конечно, я знала его, дитя. Знала и благоговела пред его величием, — с грустью улыбнулась она и снова устремила свой взор на меня. — Знала? — я качнул головой, собираясь с мыслями. — Кто ты? Незнакомка легким шагом спустилась на несколько ступеней и присела на одну из них, притягивая колени к груди. — Будь вежлив, дитя. Первым назови свое имя. — Ты демон? — нахмурился я, незаметно концентрируя пламя в сжатых кулаках. Однако девушка не испугалась, а залилась живым радостным смехом, вводя меня в полнейший ступор. — Демоны — это порождения ада. Они взращены тьмой и тьма является их матерью. В них нет и искры жизни или света, лишь инстинкты, заложенные изначально. Я не могу быть, демоном, дитя, ибо жизнь струится по моим венам, — улыбаясь, проговорила она. Я сглотнул вязкую слюну. В голове творился какой-то невозможный хаос, а пламя, вышедшее из-под контроля, успокоилось и затаилось, будто и не чувствовало опасности. — Назови свое имя, дитя. — Я не ребенок! — Поверь мне, по сравнению со мной, ты настоящее дитя. Я насупился, понимая, что чувствую абсолютно иррациональную обиду. Мне, в общем-то, должно быть все равно, как это существо меня называет. — Я же не зову тебя старухой! Девушка удивленно округлила глаза и усмехнулась. — Ты прав, это было невежливо с моей стороны. Так как твое имя? — Нацу Драгнил. Она нежно улыбнулась, отчего мое сердце снова учащенно забилось. — А ты? — У меня много имен, Нацу Драгнил. Мое же истинное имя, — незнакомка неопределенно пожала плечами, отводя взгляд, — принесло мне и людям слишком много бед. Я вижу по твоим глазам, что ты уже догадался. Одна часть меня хотела сбежать отсюда в страхе перед Высшим Демоном, хотя она и отрицала свое происхождение, другая — направить в сторону демонической твари столп священного огня, третья же… Сомневалась… — Как мне называть тебя, если не… тем именем? Ее лицо вновь озарилось обволакивающим внутренним светом, заблестели глаза, и губы изогнулись в благодарной улыбке. — Зови меня Люси.~~~
Если рассматривать каббалистическую традицию, то здесь Лилит предстает в образе настоящей дьяволицы, что является во снах неженатым мужчинам и соблазняет их, толкая на грех. В народе же Лилит снова обретает двойственную натуру: с одной стороны — она ангел, что способствует появлению новой жизни, с другой — демон, который нападает на одиноко бредущих путников или спящих в одиночестве мужчин. Ее представляют красивой черноволосой девой, что способна соблазнить любого: и юношу, и женатого мужчину. Именно в каббалистических писаниях она упоминается как матерь демонов и жена Самаэля, правящая вместе с ним адом.
Демонология. Том 1 «Высшие демоны». Глава 3 «Лилит».
~~~
— Правда? Металлические кони? Хотела бы я их увидеть! — простонала Люси, прижимая ладони к груди. — А в чем проблема? — не понял я, устраиваясь поудобнее на твердой лестнице. Рядом с девушкой сладкий запах становился в разы сильнее, заглушая остальные ароматы. Он обволакивал подобно незримому эфемерному облаку. Я вдохнул поглубже теплый воздух и подавил улыбку, уже практически появившуюся на губах. Стоило мне покинуть пещеру и возвратиться в привычный мир, как осознание, что я сам уже пропах этой сладостью и свежестью, удовлетворением покалывало в кончиках пальцев. Я не должен был этого чувствовать, не должен был приходить сюда на протяжении целого месяца практически каждый день. Однако ничего не мог с собой поделать. Неведомая сила тянула меня к ней, а противиться я был не способен. К тому же расследование зашло в тупик. Ни нашей следственной группе, ни другим, что подоспели на подмогу, не удалось отыскать хотя бы малейшей зацепки, указывающей на виновника убийства. Впрочем, у меня имелись и собственные соображения, но пока что я решил о них не распространяться. Еще не время. — Я не могу покинуть это место, Нацу Драгнил, — ответила Люси и подалась вперед, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Могу я… — она протянула руку, — дотронуться до тебя? Непроизвольная дрожь пронзила позвоночник и не ясно было: от страха ли или от предвкушения. Я знал, что пламя не знает осечек. Если оно почувствует угрозу моей жизни, то окружит тело плотной огненной стеной и сожжет все на своем пути. Но еще я прекрасно осознавал, насколько изворотливы демоны, как они изощрены в попытках добиться желаемого. Я не был глупцом и наивным ребенком, понимал, что стоит мне ослабить бдительность, впустить в себя это прекрасное создание, душа которого может быть чернее сажи, как от меня останется кучка обглоданных костей. Или иссушенный труп с почерневшими губами. Но если быть честным… Я и не заметил, как утвердительно кивнул. Ее щечки окрасились в цвет ранней зари, а губы немного поджались в смущении и нерешительности. Девушка вытянула пальчик и тыкнула в тыльную сторону моей ладони. Затем уже смелее провела мягкой подушечкой пальца вдоль вздувшихся паутинок темно-синих вен, по круглой косточке на запястье, гладкими движениями отправилась дальше по руке до самого подвернутого рукава, который начинался у изгиба локтя. Краска залила лицо, а короткие волосы на предплечьях встали дыбом. Сердце, будто разъяренная лошадь копытом, било по ребрам практически до боли. Она была теплой. И запах туманил рассудок. — Я уже не помню, когда в последний раз касалась человека, — прошептала Люси, ладошкой поглаживая мою руку. — Это очень волнующе. — Ее пальчики поднырнули под мои и сжались, я не мог не ответить ей тем же. Взгляд скользнул по нашим сцепленным рукам. Ее кожа казалась на фоне моей особенно светлой, жемчужной и снежной. Была мягкой и нежной. А в моем желудке что-то скручивалось и сворачивалось в удовольствии. Вкус запретного слишком сладок. Дурман бежал по венам, и не нужно было ни вино, ни саке, чтобы опьянеть. Уже давным-давно, возможно, еще в первую нашу встречу, я был опьянен. Самолично ступил на эту зыбкую тропу, где не властны людские законы. Поддался искушению. Может, именно так чувствуют себя одержимые, наивно полагая, что тело и мысли все еще в их власти. — Люси, — полушепотом начал я, сильнее стискивая ее маленькую ладошку, — все это время ты спала? — Да… — Когда ты проснулась? — Примерно месяц назад. — До меня, — я скривился, насильно выталкивая из себя слова и пряча взгляд за розовой челкой, — ты встречала кого-нибудь? — Человека? — Да… — Нет. Я вскинул голову. Надежда стальной спицей воткнулась в сердце. — Это был демон, — она отвела взгляд, принявшись поглаживать мою кожу подушечкой большого пальца. — Человеческая душа давно покинула тело, отдав его во власть тьмы. Не знаю, как он забрел сюда. Мне ничего не оставалось, — девушка снова посмотрела на меня и придвинулась еще ближе, теперь мы касались бедрами и плечами, а лицо ее находилось всего лишь в нескольких сантиметрах от моего, — кроме как поцеловать его. А после я попросила лесных духов предать тело земле. Видимо, они по-своему расценили мою просьбу. Я чувствовал ее дыхание на своих губах, видел, как быстро бьется жилка на хрупкой шее, как вздымается грудь. Будто в замедленной съемке наблюдал, как ее ладошка ложится на то место, где, обезумев, стучало мое сердце. Кружилась голова. Воздуха стало катастрофически мало. Он был тягуч и горяч, чтобы насытить кислородом кровь. — Нацу, поцелуй меня, — ее молящий шепот окончательно заткнул вопящий об опасности разум. Сам не свой, я потянулся к манящим полным губам, вдыхая невероятно притягательный аромат кожи и волос. Я уже не задумывался, что за жар стискивает легкие: священный огонь или же иное пламя. Мир взорвался и опрокинулся, мурашки побежали вдоль позвоночника и время замерло — когда я прикоснулся к ее губам.Существует также и информация из неизвестного источника, где Лилит и вовсе не является демоном. Легенда эта похожа скорее на сказку о спящей красавице, которую разбудит поцелуй прекрасного принца. У Верховного бога была дочь невиданной красоты. Еще совсем молодая и неопытная она безвозмездно дарила всю свою всепоглощающую любовь людям и была гордостью своего строгого отца. Но однажды, решив спуститься на землю, она встретила юношу и отдала ему свое бессмертное сердце, позабыв о своих обязанностях. Поглощенная новыми чувствами богиня совершила то, что для любого бога было страшным табу, подарила человеческому созданию вечность.
Губы оказались мягкими, теплыми и такими сладкими, что я притягивал ее все ближе и ближе, зарываясь пальцами в шелк солнечных волос. Люси обняла меня за шею, а я освободившейся рукой погладил ее по спине, вызвав слабый стон. Все рамки, запреты и ограничения рухнули, как хлипкие карточные домики. И я готов был втаптывать их в грязь, потому что ощущения, что дарила мне это девушка, или демонесса, или черт его знает кто, были слишком волшебными, чтобы отказаться от них.Разъяренный Верховный бог наказал непослушную дочь: лишил жизни ее избранника и наслал на юную богиню страшное проклятье. Теперь любовь ее — поцелуи — будут нести людям смерть, а страдания ее — слезы скорби и печали — предшествовать рождению новой жизни на земле. Девушка была безутешна. Осколки разбитого сердца ранили душу, а вина перед отцом и возлюбленным давила тяжким грузом на хрупкие плечи.
Огонь в груди разгорался сильнее с каждой секундой. Языком скользнул в ее приоткрытый влажный ротик и был готов продать душу, лишь бы это никогда не кончалось. Она отвечала неуверенно, но нежно и ласково, словно просила прощения, словно любила, словно… прощалась. С трудом оторвавшись от нее, я прижался к ее лбу и зашептал в самые губы: — Люси, скажи, что все твои слова — не ложь… …погладил по бархатистой щеке, наслаждаясь ощущением горячей кожи… -…скажи, что я не одержим и не в бреду… …снова прикоснулся к губам в коротком поцелуе-обещании…Бог сна сжалился над несчастной девушкой. Он привел ее темную пещеру на земле, затерянную в глухом лесу, куда страшиться ступить и зверь, и человек. — Я могу погрузить тебя в сон, дитя, но он не будет вечен, ибо проклятие Владыки сильно и неподвластно мне. Однажды тебе придется очнуться, к тому времени проклятье потеряет былую силу и, возможно, найдется тот, кто избавит тебя от оков. Но знай, ты не сможешь покинуть свою усыпальницу или попросить кого-то о милосердии. Лишь тот, кто полюбит тебя, сможет избавить от проклятья и подарить свободу.
— Нацу… — слабым голосом пролепетала она, отодвигаясь. Я недоуменно открыл глаза и замер в ужасе и непонимании. Ее тело окутывало пламя священного огня. — Люси… — Ты был добр ко мне. Твоя душа чиста и невинна, словно подснежник, только-только пробившийся навстречу солнцу. Твоя любовь спасла меня. Пламя медленно гасло, взрываясь оранжевыми искрами. Девушка покачнулась и упала прямо в мои руки. Ее кожа была холодна, как лед. — Люси, что происходит?.. Но она молчала, уткнувшись носом в изгиб моей шеи. Я практически не ощущал ее дыхания, а запах постепенно исчезал, будто и не существовал вовсе, будто и не властвовал надо мной на протяжении целого месяца. Лишь сладкий привкус на кончике языка напоминал, что все это реальность, а не долгий вожделенный сон. — Неужели… — я не был уверен, что произношу слова вслух, потому что горло стискивали невидимые тиски, перекрывая доступ кислорода, — проклятье?.. — Да, — чуть слышно прошептала она. Я не верил своим глазам и все еще находился в какой-то прострации: ее гладкая кожа начала морщиться и липнуть к костям, а волосы цвета солнца теперь походили скорее на серый пепел. — Прости, Нацу. Назови в последний раз меня по имени. — Люси… — прохрипел я, чувствуя, как в уголках глаз собирается влага. Мышцы одеревенели. Хотелось кричать, но я продолжал втягивать побелевшими губами ускользающий воздух. Хотелось встряхнуть ее и потребовать объяснений, но, обессиленный, я продолжал сжимать безвольное тело в своих объятьях, ловя последние нотки блаженного аромата. — Н-нет… — Лилит… Я зажмурился, чувствуя, как она исчезает из моих рук. Не знаю, сколько прошло времени и шло ли оно вообще, но когда я открыл глаза, в круглое отверстие в куполообразном потолке лился солнечный свет цвета ее волос. А свежий ветерок, издеваясь, разносил по обглоданным веками ступеням прах. По щеке скользнула теплая слеза, грея отчего-то холодную кожу. Тряхнув головой, я поднялся на ватные ноги и, покачиваясь, спустился вниз. Руки пытались согреться в карманах черных брюк, а нос, как всегда, — в уюте знакомого клетчатого шарфа. Я остановился у начала коридора и обернулся в последний раз. Обвел взглядом брусчатую тропинку, что тянулась к пьедесталу, где возвышался каменный саркофаг с непонятными для меня символами, на крышке которого не сидела прекрасная девушка, так легко и просто проникшая мне под кожу. Нет, горько усмехнулся я, отворачиваясь, человеческие девушки не могут быть столь красивы. — Не так ли, Лилит?..