За гранью

- Так, сперва проверим, не портал ли это, - Даниэль, впрочем, как и я, уже переоделся. Мы стояли друг напротив друга в одинаковых синих футболках, в одинаковых серых пижамных штанах, с одинаковыми волосами, но с совершенно разными огоньками в глазах. - Дотронься, пожалуйста, до зеркала, Костя, - продолжил парень. Я приложил ладошку к холодной поверхности, Даниэль, по ту сторону, сделал тоже самое. Мы простояли так пару минут, но ничего не произошло. Я всё равно чувствовал лишь холод стекла. - Так (похоже, это была любимая присказка моего нового знакомого), не работает. Может быть, нужно что-то…помельче? Секундочку. Даниэль убрал руку с зеркала, взял тюбик пасты со своей раковины и снял с него колпачок. - Теперь, Костя, подойди к своей ванной, а я попробую кинуть тебе колпачок. Думаю, он не разобьет зеркало, если я не попаду. Я повиновался и встал у ванной, готовый ловить колпачок. Даниэль замахнулся и бросил маленькую ребристую штучку. Секунда - и вот, она у меня в руках. От того места, где колпачок прошел насквозь, пошли мелкие разводы, словно рябь по воде. - Получилось! – я ошарашенно смотрел на штуковину у меня на ладони, - но почему? Потому что она – маленькая? Или, хмм, неодушевленная? - Наверное, второе, но, может быть, это окно само ещё очень маленькое? Сейчас у нас больше вопросов, чем ответов. - Согласен. Даниэль, может еще разок? – поиграл я бровями, подкидывая в руке колпачок. Парень улыбнулся и кивнул. Следующие полчаса мы перекидывали колпачок, словно мяч. Зеркало – сетка. Баночки с шампунями и пенами – болельщики. - Расскажи о себе, Дэн, - я в очередной раз перебросил колпачок сквозь зеркало. На пару секунд изображение расплылось маленькими волнами. - Я обычный парень, без каких-либо вредных привычек, разве что, кроме привычки совать нос в чужие дела. Люблю астрономию и готовить. - Готовить? Круто! - Не ожидал, да? Ха, все так реагируют. Мол, молодой парень, спортом должен заниматься, за девушками ухлестывать, а всё у плиты стоишь да тесто замешиваешь. Ах, черт, - он пропустил мою последнюю подачу. - Нет, я не в этом смысле. Это действительно хорошо. Думаю, ты готовишь намного лучше моей тёти… Даниэль засмеялся, а мне, почему-то, стало немного неловко. - Ну, я только учусь, вообще-то, а готовка – всего лишь хобби, не думаю, что из этого выйдет что-нибудь толковое, - Дэн кинул мне колпачок, - а ты живешь с тётей? - Да. Родители, они…в общем… - замялся я. Досада и боль подступили к самой глотке, мешая говорить; образ счастливых родителей тут же всплыл перед глазами. - Я понял, прости, не продолжай. - Тебе не за что извиняться. Ладно, закрыли тему. Я такой же обычный парень. Люблю гулять под дождем и слушать музыку. Везде и всегда. - Ох, какой ты романтик, оказывается. Девчонки, наверное, так и виснут, - заулыбался Дэн. - Заткнись, - ну вот, теперь я покраснел, как рак. - Да ладно тебе. В романтизме нет ничего постыдного. К тому же, я считаю, что с дождём многие проблемы смываются, как грязь, давая вновь почувствовать себя свободным. - Под дождём я, как под защитой, колпаком, если угодно; но так было не всегда, раньше я мерз и кутался от дождя, сейчас же мне кажется, что от него становится теплее внутри, наступает некая убаюкивающая атмосфера, понимаешь, о чём я? - Ещё как, - Дэн улыбнулся, задумываясь о чём-то, видимо, это навеяло на него приятные воспоминания. Беседа лилась сама по себе. Неожиданно я находил нужные слова, сказанные к месту, чего обычно не случалось в разговоре с другим человеком. Мне определенно нравился этот парнишка за зеркалом. Всё в нём – каждое движение, каждая его частичка излучали жизнь и желание жить. Даниэль казался солнцем в хмурый день. У нас были одинаковые лица, но к моему совершенно мертвому взгляду не шла улыбка, в то время, как взгляд Дэна излучал тепло и радость, а улыбка лишь усиливала мягкость и доброту лица. У нас были одинаковые тела, но я делал всё в два раза медленнее, без особой охоты вообще шевелиться. Даниэль же прыгал и скакал по комнате, как будто подгоняемый невидимым моторчиком. Все краски жизни сверкали в нём, переливаясь различными оттенками и полутонами, поражая своей яркостью и красотой. Наверное, он никогда не переставал улыбаться. Я же, напротив, был похож на бледную больную моль. Весь серый и слабый. Я в недоумении наблюдал за его радостью и восторгом. «Неужели можно так радоваться чему-то? Тем более такому непонятному и неизвестному?» Несмотря на всю реальность ситуации, я до сих пор не мог до конца поверить, что это правда. Мне казалось, что это – мой очередной сон, наполненный счастьем и радостью, где я не одинок, и всё делается с такой беззаботной лёгкостью, о которой в настоящей жизни можно лишь мечтать. Я забрался на стиральную машинку и болтал ногами, как делают все малыши, сидя на высоких стульях «для взрослых». Мы с Даниэлем уже перестали перебрасывать колпачок. - Я в очередной раз повторюсь, но почему? – спросил я. - Почему это случилось с нами? – мой двойник сидел на краю своей ванны, оторвав ноги от пола, опасно балансируя на грани падения вперед, либо назад. - Неужели этот портал всегда был здесь? Может быть, мы его как-то активировали… - вслух рассуждал я. - Так, - Дэн качнулся вперед и спрыгнул с края ванны, - это отличная мысль. Можешь рассказать, что ты делал в последнее время? Я имею в виду, необычного. «Не отбивался от хулиганов в школе и впал в глубочайшую депрессию» - порывался ответить я, но решил, что мы еще совсем не знакомы, чтобы Дэн в первый же день узнал обо мне всё. - Ну, мне было очень грустно, - чёрт, я сказал это слишком натянуто. - А если быть честным? – Даниэль нахмурился и уперся руками в свою раковину, таким образом вплотную приблизившись к зеркалу. Он впился в меня взглядом, таким пристальным, словно пытался разглядеть все мои внутренности. - Но это правда! – оправдывался я и с каждой секундой чувствовал, что теряю самообладание, ведь никогда не умел врать. – Просто тебе не понять, что я чувствую, я так устал от всего! Родители погибли два года назад, я ничего не мог сделать, меня не было рядом, в их последние минуты. Как же им, наверняка, было страшно! За себя… За меня. Я до сих пор не могу спокойно спать, всё вижу их во снах. Я так их люблю. Ещё эта безразличная тётка, лучше бы я был совсем один, она лишь терзает меня ещё сильнее. О Дэн, мне настолько одиноко, я настолько морально опустошен, что внутри всё сжалось, нет ни наполненности, ни пустоты, - горячие градины уже скатывались по моим щекам, я вытирал их ладонями, ничего не видя вокруг. - Я так хотел встретить человека, с которым мне было бы легко и весело на душе. К жизни вернулся бы смысл. Я просто ушёл в себя и… и… - рыдания задушили меня. Я обнял свои плечи и согнулся пополам, не в силах остановиться. Я не мог рыдать при Даниэле. Он мне никто. Было стыдно и противно от того, что я раскрылся перед ним, перед человеком, которого не знал ещё сегодняшним утром. Но то, что мы были отражением друг друга, давало ощущение какой-то связи, я верил, нет… Я надеялся, что Дэну можно открыться. - Ты ушёл в себя и нашёл меня. Я поднял своё зареванное лицо и увидел в отражении, как Дэн плачет. В этот миг я готов был броситься к нему в объятия и благодарить, благодарить, сам не знаю за что. Даниэль стоял на том же месте, у раковины, и продолжал улыбаться, но слёзы, огромные солёные капли, стекали по его щекам. Кажется, он был смущен не меньше моего, его щеки пылали, но парень не пытался скрыть от меня этого. Вообще, весь вид Дэна, печально-прекрасный, с этим невероятно милым румянцем на лице, словно говорил: «Вот, любуйся. Я стою и плачу перед тобой. Сознание кричит «стыдись!», но сердце моё не может противиться эмоциям. Я такой же, как и ты, и мне не стыдно. Я счастлив стоять так с тобой!» - Что ты сказал? – я не верил своим ушам. - Ты нашёл меня, Константин. Теперь мы связаны. Я вдруг понял, что не столь важно, как это случилось, почему я вижу тебя, а ты меня. Важно то, что это уже произошло, и теперь нам нужно лишь радоваться, - он вытирал мокрые борозды со щёк, - теперь у тебя есть я, а у меня – ты. Так, давай пообещаем друг другу подружиться, идёт? – он приложил ладонь к зеркалу. Я слез с машинки, всё еще не веря ушам и глазам. Этого просто не может быть. - Обещаю, - я приложил ладонь в том же месте, что и Дэн, и, клянусь всем, что у меня есть, на этот раз я почувствовал тепло.