(Козье) Молоко и Мёд

Они съезжают с Бейкер-Стрит во второй половине воскресного сентябрьского дня. Погода стоит не по-осеннему тёплая, так что, когда арендованный фургон заполнен лишь наполовину, Джон уже успевает раскраснеться и вспотеть. — Я же говорил, что надо нанять грузчиков, Джон, — ворчит Шерлок, куря у нагретой солнцем двери фургона. Он поднимает взгляд на окна 221-b; в них он видит себя и Джона, моложе и сильнее, такими, какими они были раньше. — Всё — нормально, — пыхтит Джон, забрасывая в фургон баул с книгами и плюхаясь рядом. — Нанимать грузчиков дорого. А Майкрофта, чтобы оплачивать наши счета, у нас больше нет. Шерлок проглатывает образовавшийся в горле комок и затягивается сигаретой. Отворачивается от Джона. — Прости, любимый. Я не подумал. Я не должен был этого говорить, — Джон поднимается, облокачивается о фургон рядом с Шерлоком и подталкивает того бедром. — Эй. Ты разве не хочешь назвать меня придурком, бесчувственным ублюдком, или как-то ещё? Миллионы чашек утреннего кофе на вынос из кафе «Speedy's». Джон, прижимающий Шерлока к обоям в цветочек, тёплые руки под рубашкой. Заглянувшая к рождественскому ужину миссис Хадсон, пудинг и горячий пунш, которые они втроём поглощают у камина. Топот Грега, поднимающегося по лестнице с новым делом в любое время дня и ночи. Джон, открывающий прикроватную тумбочку, чтобы достать две бархатные коробочки, спазм, скручивающий мышцы его желудка под ладонями Шерлока. «Я просто подумал, что мы можем оформить всё официально... если хочешь». — Вся наша жизнь, Джон. Вся наша жизнь прошла здесь, — губы Шерлока невольно вздрагивают, глаза горят. — Я знаю. Знаю, любимый, — голос Джона полон участия. Джон целует шерлоково плечо через рубашку и поднимает тёмно-синий взгляд.  Шерлок шепчет: — Джон, я не хочу уезжать. — Я тоже не хочу, — Джон запускает пальцы в серебристо-золотые волосы (сейчас уже больше серебристые, чем золотые, чего он никогда не признает) и поджимает губы. — Племянница миссис Хадсон не оставила нам ни единого шанса. — Мерзавка, — ядовито сплёвывает Шерлок. — Справедливости ради, Шерлок, она не имела с нами ничего общего. Она унаследовала дом, на сдаче которого в наём могла сколотить кругленькую сумму. Сумму, которую мы с тобой не осилим. Мы жили здесь практически задаром. — Потому что у миссис Хадсон, в отличие от её гаргульи-племянницы, была душа. Джон смеётся сердечно и тихо, глубокие морщинки обрисовывают его глаза. — Нет. Потому что миссис Хадсон любила нас. И мы любили её. Но она покинула нас, а её племянница нам ничем не обязана. Для неё мы были просто нанимателями. Нанимателями, которые платили четверть реальной стоимости найма этой квартиры. Шерлок отбрасывает сигарету, и та врезается в заднюю дверь фургона в брызгах рыжих искр. — Помочь тебе с книгами? — Пара рук была бы кстати, муженёк, спасибо, — Джон жарко чмокает его в щёку и ласково шлёпает по заднице. — Вечером, чтобы обновить нашу новую кровать, я пригожусь тебе в добром здравии.

* * *

Коттедж находится в Сифорде: венчает широкую известняковую скалу, возвышающуюся над одноимённым заливом. Стены выбелены, крыша сделана из соломы, и ненависть к домику вскипает в Шерлоке сию же секунду. — Ненавижу всё это, Джон. — Ё-моё, Шерлок, да мы даже внутрь ещё не зашли. — Всё такое... английское. Ощущение, что всё вокруг — словно из какого-то фильма или телешоу, рассчитанного на американцев. Всё кажется слишком чистым, слишком безупречным. Шерлок думает о засаленной дверной ручке 221-b, об оконных стёклах в потёках грязи, о пошедшей трещинками краске. Он хочет домой. — Ну, мы, собственно, тоже. Так что, нам подходит, — Джон исчерпывает свой дневной лимит шерлоковых колкостей. — А сейчас помоги мне найти коробку с чайником, чаем и печеньем, чтобы, прежде чем мы упадём без сил, мы хотя бы поели. Изнутри же домик менее идеален — слегка обшарпанный и обветшалый. Половые доски в сколах, и кухонная дверь до конца не закрывается. Кухня, кажется, застала времена потопа: ментолово-зелёная плита фирмы «Rayburn» и белый эмалированный ледник придвинуты к рабочей поверхности, испещрённой сотней полувековых мисочек и обожжённых донышек кастрюль, словно пятнышками. Шерлок тут же представляет себе Джона за приготовлением завтрака — с голой грудью и в халате, — и то, как его босые ступни чуть слышно шлёпают по покрытому трещинами линолеуму. Напряжение в сердце Шерлока ослабевает. Джоновы руки обвивают его талию: — Тебе же нравится. — Молчи, — ворчит Шерлок беззлобно. Они делят пачку овсяного печенья «HobNobs» с апельсином и молочным шоколадом и потягивают крепкий чай. Джон целует шоколадную крошку на губе Шерлока, а солнце окрашивает в оранжевый расчерченное пурпуром небо.

* * *

Джон целыми днями читает и подолгу разговаривает по телефону с Грегом. Шерлок охотится за окаменелостями на пляже и просматривает журналы по сельскому хозяйству, коих они с Джоном разыскали в сарае целую коробку. Они занимаются любовью каждую ночь, как годы и годы назад. По утрам Джон готовит яйца и тосты, по вечерам — картошку и мясо. Оба набирают вес. Раз в неделю Шерлок едет на их поддержанном Воксхол Астра в город на рынок. Однажды он возвращается с цыплятами. Джон смеётся, целует Шерлока в обе щёки и строит курятник на следующий же день. Теперь у них есть яйца. Когда Шерлок привозит домой козу — «Джон, они хотели её зарезать!» — Джон лишь вздыхает и закрывает глаза, покорно и с нежностью. Отныне у них есть молоко. Шерлок учится делать мыло и сыр. Когда Шерлок привозит пчёл, Джон качает головой и старается смотреть на мужа поверх очков-половинок с укоризной — что совершенно невыполнимо. — Пчёлы, Шерлок? Серьёзно? — Ну разве они не чудо? Наборы для ульев в машине. Я принесу тебе ящик с инструментами. Джон хватает запястье Шерлока, когда тот проходит мимо, стискивает в объятиях и пристально всматривается. — Ты. Ты, муженёк, взбалмошный как мальчишка. Устоять, знаешь, почти невозможно. — Секс потом. А сейчас ульи, — Шерлок целует кончик джонова носа и тянет за собой. — Ящик с инструментами. — Да, любимый. Всё, что попросишь, — Джон сдвигает очки на макушку и засучивает рукава. — Ульи.

* * *

Ульи располагаются на верхушке скалы. Шерлок сеет клевер и гречиху, золотарник и лесную землянику. — А сейчас, Шерлок? — осторожно спрашивает Джон как-то раз, когда они стоят на кухне бок о бок и разливают мёд по баночкам. — Что сейчас, Джон? — Наша жизнь здесь. Она уже похожа на жизнь дома? — в глазах Джона танцуют чертенята, но в глубине джинсового цвета радужек прячется неподдельное беспокойство. Шерлок кивает, подписывая только что наполненную банку. Он сплетает липкие пальцы с пальцами Джона. — Да. Да, это дом. — Славно, — Джон поднимает их переплетённые руки и сцеловывает с них мёд. — Знаешь, никогда не думал, что буду женат на фермере. Шерлок заливается громким и долгим смехом: — А я никогда не думал, что буду фермером. — Миссис Хадсон была бы довольна, увидь она нас сейчас. — Да. Да, была бы.

* * *

Сассекский мёд миссис Хадсон Натуральный. Местный. Без добавок. Заботливо собран Дж. Уотсоном и Ш. Холмсом

— Всё никак не пойму, почему моё имя написано первым. Едва ли я имею к этому хоть какое-то отношение. — Ты имеешь к этому наипрямейшее отношение, Джон. Они обмениваются долгим взглядом, каким способны обмениваться только пары, прожившие друг с другом всю жизнь, каким можно выразить абсолютно всё, не произнеся ни звука. — Простите, а сколько стоит мёд? — улыбается Джону и Шерлоку яблощёкая молодая мамочка с пухленьким младенцем. — Два фунта за банку. — О, прекрасно. Я возьму две, — она запускает руку в кошелёк и кладёт монеты на протянутую джонову ладонь. — Кстати, а кто такая эта миссис Хадсон? Шерлок улыбается и делает глубокий вдох: — Сколько у вас времени?