Агенты лунного света

Сэр Галахад, – а для друзей и коллег просто Гарри, – привык к тому, что даже самые невинные вещи могут оказаться знаком серьёзных неприятностей. Для агента Кингсмэн неприятности, особенно крупные, насущный хлеб. Если только они не случаются внутри организации. Вид озабоченного Артура сулил именно последний вариант. – Оккультный меч Британии, вообразите себе, Галахад! Оккультный меч Британии... На вкус Гарри в его тоне было слишком мало искреннего возмущения столь бредовой идеей. – Это всё новомодные веяния, Артур, вы же понимаете. Столоверчение на уровне палаты лордов. Король забудет об этой идее прежде, чем вы успеете съесть ланч. – Не забудет. – Артур поднялся со своего места во главе не такого уж круглого стола. Абсолютное большинство кресел пустовало. – Правительство слишком беспокоит австрийский выскочка Гитлер. Он заглатывает власть как удав, он нагл, непредсказуем, и харизматичен. В борьбе против таких хороши любые средства, даже столоверчение. – Это несерьёзно. – И тем не менее, вчера в шотландской резиденции был весьма любезно принят некий Гэри Анвин. Беспородный мальчишка, путешествует со своим черномазым «опекуном» и странной дамочкой на железных... Копытах. Я не шучу! Этой троице в цирке выступать! Гарри усмехнулся, представив экзотическое зрелище. – Мальчик предсказывает будущее? Или вызывает духов? Артур поморщился как от зубной боли. – Всё подряд. Ему приходят... Как это... Вибрации. Он рассказывал его величеству о том, чего просто не мог знать, вызвал недавно почившего Георга, заставлял свечи левитировать... И это всё под надзором учёных! – Ну, этих идиотов проще всего обмануть. – Я сам это видел, Галахад! И не смог его разоблачить. Я знаю, чёрт возьми, что он шарлатан, но мне нужен специалист. Ваше хобби – щёлкать всех этих медиумов как орехи, так что передаю его вам. Гарри, расслабленно откинувшийся было на стуле, выпрямился. – Передаёте, сэр? Не могу принять такой щедрый подарок, мне негде его поместить. – Не ёрничайте. План прост: мистер Анвин приглашён в прованское поместье леди Пендлтон. Она хочет побеседовать со своим покойным мужем. – Поразительное нетерпение. Насколько я знаю, леди Пендлтон, в силу возраста, скоро сможет побеседовать с мистером Пендлтоном лично. – Гарри старался оставаться хладнокровным, но перспектива разоблачения очередного мошенника приятно бодрила. Этот конкретный юный мошенник угрожал большему, чем благосостояние пожилой дамы, – он умудрился проторить себе дорогу во дворец. Оккультный меч Британии! Несложно представить, кто возглавит это сборище шарлатанов. Сравнительно молодая организация Кингсмэн занималась, в основном, внешними угрозами, но спокойно смотреть как деньги Короны утекают в наскоро залатанный карман недавнего мальчишки-газетчика Артур не мог, и Галахад отлично его понимал. – Леди Пендлтон моя старая знакомая, а вы, Гарри, мой партнёр по импорту-экспорту, который интересуется оккультизмом. Если вам что-нибудь понадобится, рядом находится одна из учебных баз Кингсмэн. Мерлин со студентами как раз там. Наличие в высшей степени здравомыслящего Мерлина на прилегающей территории было для Гарри безусловным благом. Особенно, если учесть перспективу общения с напыщенными аристократическими идиотами. Мерлин был его лучшим другом, но в какой-то момент они посоветовались и решили, для экономии времени и усилий, который джентльмен средних лет тратит, обычно, на поиск пары, пойти дальше дружеских похлопываний по плечу. Это было идеальное сочетание приятного с полезным, и оба гордились таким в высшей степени рациональным шагом. Поездка в солнечный летний Прованс обещала выйти удачной. «Пожалуй, стоит взять не только оксфорды, но и броги», – подумал Гарри. *** Ни роскошный дом леди Пендлтон ни сама леди, ни, уж конечно, собравшееся у неё общество Гарри не впечатлили. Вся эта безвкусная архитектура, яркие цветы, от которых только рябит в глазах и чих рождается в носу! Весь Прованс одна сплошная клумба у моря. Все были милы и в меру занудны: и хозяйка и её сын с женой, и непонятно как затесавшийся в эту компанию психиатр. Исключение составляла разве что юная Роксанна Пендлтон, энергичностью и золотистым загаром напоминавшая, скорее, американку, чем британскую аристократку. – Я знаю, вы приехали ради Эггси, – без обиняков произнесла она, показывая Гарри розарий. – Уверена, он вас не разочарует. – Эггси? – Гарри сделал вид, что одна из роз его крайне заинтересовала. – Гэри. Его зовут Гэри Анвин, но он очень просто держится, просит нас называть его Эггси. Гарри снисходительно улыбнулся. – Это совершенно не важно. Такие мошенники меняют имена каждый месяц. Роксанна нахмурила высокий, чистый лоб. – Сначала я тоже сомневалась, но… в нём есть нечто искреннее. Неземное. Он не просто какой-то фокусник, он адепт тайного знания, я уверена в этом. Вы поймёте, когда поприсутствуете на сеансе, это незабываемый опыт. Если бы Гарри давали по шиллингу каждый раз, когда он слышал подобное о спиритических сеансах, он смог бы уже выкупить у леди Пендлтон эту огромную вычурную виллу и уйти в отставку. – Вы и ваша семья, – он решил не упоминать всуе Его Ещё Не Коронованное Величество, – стали жертвами бесчестного и наглого обмана. Никакого мира духов нет, а если бы и был, можете быть уверены, маленькому цыганёнку неизвестного происхождения не дано было бы раскрыть его секреты. Только убогий недоумок купится на что-то подобное. Глаза Роксанны сверкнули. – Вы называете нас недоумками? Нас, и… – Я ещё недостаточно хорошо с вами знаком, – парировал Гарри, – но уверен, что вам, как и большинству людей, нужна надежда в мире, в котором никто ни во что не верит. Он был несколько удивлён: девушка, выглядевшая в своём свободном белом платьице совсем как дитя, не казалась глупой или наивной, но вот – купилась. И никакие угрозы австрийских художников её к этому не подстёгивали. «Должно быть, этот Анвин просто смазлив», – подумал он. – «Должен же кто-то из той цирковой троицы, которую описывал мне Артур, вызывать симпатию». –Я посмотрю, как вы заговорите, когда встретитесь с ним, мистер Харт, – колко сказала Роксанна, оставляя его наедине с не менее шипастыми цветами. – Старую собаку не выучить новым фокусам, мисс Пендлтон. Но вот разоблачать чужие фокусы я пока ещё могу. Он оказался прав на счёт «Эггси». Валентайн, то ли опекун мальчишки, то ли камердинер (которого, на всякий случай, поселили вместе со слугами) похож был на старую, шепелявую гаргулью, почерневшую и разве что не позеленевшую от времени; Газель Анвин, молчаливая «единокровная сестра» с экзотическими чертами лица и слишком широкими для девицы плечами, одевалась как чопорная гувернантка, но была довольно миловидна даже несмотря на то, что ноги её ниже колена поблёскивали металлом. Неизвестный мастер постарался, и припаял даже изящные туфельки. Гарри мимоходом подумал, что в такой ножке легко можно сделать и тайник для клинка. На их фоне Эггси выглядел принцем, которого случайно вырастили в трущобах: ясные голубые глаза, короткие, немного выгоревшие волосы, мужественный подбородок и телосложение юного атлета. Он настолько отличался от тоще-чахоточных или болезненно полных колдуний, жрецов, шаманов и медиумов, которых Гарри встречал на своём пути, что это поневоле выбивало из колеи. На искушённого человека простая белая рубашка, серые льняные брюки и теннисные туфли производили гораздо большее впечатление, чем обычные нафталиновые шелка и пыльные бархатные плащи со звёздами. Улыбка у мальчишки оказалась белозубая, честная и открытая. Сомнений в том, чем он так очаровал Роксанну, не оставалось. – Гарри Харт. – Гарри пожал руку сначала Газель, удивившись, неожиданно сильной хватке юной леди, а потом и самому медиуму. От Валентайна отделался кивком. – Вы и вправду так молоды, как о вас говорят. – Спасибо, – Эггси бросил на него хитрый взгляд, но, вдруг, замер как-то неуверенно, будто пытался разглядеть что-то вдали. – Подождите… «О, да», – подумал Гарри. – «Великолепно. Начинается». – Ничего не говорите… – Мальчик взволнованно поднял руку. – Ко мне пришла… информация… Путешествия, много путешествий… Вы были в Китае? Недавно ездили туда, да? Последнее задание Галахада действительно потребовало поездки в Пекин, но такие совпадения в расчёт не принимались. – Почему вы сказали «Китай»? – Мне пришла информация, – повторил Эггси, всё ещё расфокусированно глядя куда-то за его плечо. Артур, развлекавший неподалёку полную и вальяжную, как оперная певица, леди Пендлтон, замолчал, прислушиваясь. – Информация? – Гарри не собирался сдаваться так легко. – Какая? ¬– А… нет, не важно. – Эггси улыбнулся виновато, будто извиняясь, что прерывает светский разговор всякой ерундой. – Уже уходит. Ушло. Валентайн сочувственно похлопал его по плечу. – А щем, пожвольте шпрошить, вы жанимаетесь, мистер Харт? – спросил он. – Я… – начал, было, Гарри, но Артур прервал его властным жестом. – Подождите. Мистер Анвин, можете ли вы сказать, чем занимается мистер Харт? Медиум зажмурился, как от головной боли, и стиснул виски кончиками пальцев. – Картинка приходит не сразу… но я ловлю вибрации, подсказывающие, что он много путешествует. «Слишком нарочитый жест», – отметил Гарри про себя. – «Первый раз вышло куда естественнее». – Что ж, отличные вибрации, – сказал он вслух. – Но это необоснованное предположение. Многие разъезжают по работе. – Пекин. – Голубые глаза вперились в него. – Вы были в Пекине? Мальчик попал пальцем в небо, очевидно, как день. – На самом деле, недавно я действительно там был. По делам. – Просто поразительно, – неискренне заметил Артур. – Идёмте, мистер Анвин, мисс Анвин, леди Пендлтон только что послала за свежим лимонадом. Газель процокала за ним, но Эггси задержался. Хитрые чёртики снова вернулись в его голубые глаза. – Вы так и не рассказали о себе, мистер Харт. – Как и вы. – Ну… – Он снова поднёс ладонь к виску. – Почему-то вся информация о вас будто в тумане. – Ах, в тумане. – Этого следовало ожидать. Даже лучшим из шарлатанов требуется некоторое время на анализ. – Когда вы говорите «в тумане», вы видите густой туман или дымку? – У мистера Харта свой бизнес, – прервал Артур. – Неужели? – Газель приподняла чёрную бровь. – Какой? – Импорт-экспорт. – Почему-то, от этой девицы у Гарри по спине пробежали мурашки. Отнюдь не приятные. – Странно… – Эггси снова «возвёл очи горе». – Я вижу портновскую линейку… и рулоны ткани… – Возможно, моя квитанция от портного? – Вы смеётесь надо мной. – Мальчик выглядел искренне разочарованным. – Боюсь, вас занесло не в тот бизнес. Я импортирую кофе и какао из Бразилии. – Что ж, никогда не мешает поддеть этих самоуверенных прохиндеев. – Надо же… – Эггси поскрёб в затылке. – Серьёзно? А я не… – Пожалуй, мы пойдём, – угодливо вклинился Валентайн. – У нашего Эггши было напряжённое утро. Так утомительно обшаться ш потушторонним миром, так утомительно! – А мистер Харт не верит в потусторонний мир, я уверен. – Снова чёртики. Нет, он даже не старается как следует играть! И этот тон… – Напротив, я всегда считал что там неплохо было бы открыть ресторан. – Нам пора, – резко бросила Газель. – Духи же должны что-то есть, – добавил Гарри им вслед. Он был доволен первым раундом. Такая самоуверенность мальчишку равно или поздно погубит. Скорее даже рано. *** – А теперь, прошу всех соединить руки. Эггси был торжественен и серьёзен. Весь день он улыбался и смеялся, сияя крепкими белыми зубами, – просто солнечный Аполлон с лицом хитрого кокни спустился на земли Прованса, – но, стоило духам вступить в игру, и откуда только взялась суровость. Лорда Пендлтона ожидали за круглым столом в небольшой, уютной библиотеке. Гарри независимо расположился на оттоманке в углу, – наблюдение со стороны давало куда больше, чем непосредственное участие, но пока ничего необычного он не заметил: красный бархат, которым был накрыт стол, свисал не до пола, свечу, мерцавшую посередине, принесли заранее, уже зажжённую. Ничего конкретного. По левую руку от Эггси сидела Роксанна, по правую – леди Пендлтон. Накрашенная, будто для свидания (по мнению Гарри, единственным заведением, куда можно отвести на свидание настолько расписную даму, был цирк, но это ценное замечание он, разумеется, оставил при себе). Соседом леди оказался Артур, следующий стул занимала Газель, а замыкал круг какой-то пенлдтоновский троюродный племянник, имени которого Гарри не запомнил. Старого негра нигде не было видно. – Итак… – Эггси нежно сжал руку Роксанны. Он волновался, но это был не страх неудачи, – скорее, ожидание контакта с непредсказуемыми силами. Гарри мысленно поспорил с собой на фунт, что этот молодчик умеет, при необходимости, пускать пену изо рта. – Мы собрались, чтобы связаться с духом почившего супруга Эмилии Пендлтон. Сейчас я попытаюсь войти в транс. Над «вхождением» мальчику следовало поработать: смотрелось действо насквозь фальшиво. Хотя, нельзя было не отметить: тяжёлое дыхание и томное закатывание глаз впечатляло. – Я погружаюсь глубже… и глубже… в транс… Гарри невольно представил это зрелище в другой, более интимной обстановке, и даже одобрил. – Ричард… Ричард Пендлтон… дай мне знак… Знак… Резкий, деревянный стук, прозвучал в тишине как выстрел. Гарри почти лёг на оттоманку, следя за тем, что происходит под столом. – Рики? – робко спросила леди Пендлтон. – Ты с нами? У тебя всё хорошо? Ты доволен? Если да, – стукни один раз. Если нет, – два раза. Тук. Ни Эггси ни Газель не шевелились, Гарри мог голову дать на отсечение. Девушка была воплощённое хладнокровие, а мальчик добросовестно исполнял роль: весь дрожал, побелел как мел, – того и гляди рухнет в обморок. – Ричард… если ты меня слышишь… подай мне знак… Свеча, до этого никак не участвовавшая в представлении, оторвалась от стола и медленно поднялась в воздух, неуверенно покачиваясь. Все замерли. Артур медленно поднялся. Он выглядел как человек, прочный, устоявшийся мир которого рушится на глазах. – Это невозможно, – коротко заявил он и, коршуном, схватил свечу. В тот же момент, Гарри мысленно отдал самому себе фунт: Эггси слабо застонал и сполз со стула. На его розовых губах запузырилась белая пена. *** – Что скажете, Галахад? – спросил Артур за завтраком, пока остальные не спустились. – Я сам держал свечу в руках. Ничего. Никаких подъёмных приспособлений. Я понимаю, это невозможно, но, если посмотреть с другой стороны, перспектива существования загробного мира не так уж фантастична. – Артур, вы не хуже меня знаете, что свечи не могут летать сами по себе, а призраки не стучат по дереву. – Гарри подумал, что в возрасте Артура, вероятно, мысль о загробном мире становится утешением. – Разумеется, нет. Но посмотрите на это с другой точки зрения: наука движется вперёд с небывалой скоростью. Каких-то пять лет назад сегодняшние разработки нашего департамента исследований казались оторванной от реальности сказкой, фантастикой! Я уж не говорю об открытиях в медицине. Только представьте себе: возможность допросить мёртвого агента! Конечно, без всей этой балаганной чепухи. – Представил. Действительно, очень привлекательная перспектива. – Гарри взял подрумяненный тост и тщательно намазал его маслом, так, чтобы не оставить ни одного сухого миллиметра.– Но я говорю вам: не существует никаких других миров. Тот, что окружает нас – единственный. Я думаю, мистер Ницше избавился от темы Бога, Рая и Ада весьма убедительно. – Мистер Ницше? Такой… немец с маленькими усиками? – Эггси появился слишком тихо и слишком внезапно. Будто кто-то научил его это делать. От вчерашней его бледности не осталось и следа: румянец снова занял законное место на мягких, свежевыбритых щеках. «И хорошо», – подумал Гарри. – «Так куда естественней. Ему бы заниматься греблей в каком-нибудь университете, а не тратить время на сомнительную ерунду. Хотя, университетским образованием здесь явно не пахнет». Он отложил тост. – Странно, что духи не сообщили вам, мистер Анвин: немца с маленькими усиками зовут Адольф Гитлер. Усы Фридриха Ницше отличаются куда большей… кустистостью. – Зовите меня просто Эггси. – Прежде, чем Гарри успел возразить, его тост практически целиком исчез во рту у юного медиума. –Вижу, Эггси, у вас отменный аппетит, несмотря на вчерашнее происшествие, – кисло заметил Гарри, специально сделав ударение на дурацком прозвище. – А, не берите в голову, бывает. Думаете, легко общаться с призраками? – Мальчишка сел рядом и плюхнул на следующий тост полную ложку клубничного джема. – Это отвал башки! Человеческое тело просто не выдерживает! Погружаться в мир духов, это… ну как нырять на глубину. Голову давит, кровь в ушах бухает… брр. И снится после этого всякая дрянь. За мной, например, всю ночь гонялся злобный портной с линейкой. Второй тост исчез так же быстро, как первый. Эггси подумал пару секунд, и, взяв сразу парочку, принялся обильно удобрять их маслом и джемом. Гарри переглянулся с Артуром. Это был особый взгляд: взгляд, означавший, что у Гарри есть план. – Чем сегодня займётесь? – спросил он, как бы невзначай. – Мы с Рокси и Газель поедем наблюдать за птицами, – Эггси ловко увёл у него из-под носа кувшин с апельсиновым соком. – Хотите с нами? – Не представляю более бессмысленного занятия, чем глазеть, как маленькие крылатые создания имитируют бесцельную деятельность природы. Может, лучше поедете со мной? Глядя, как вчерашний страдалец, пресытившись тостами, подбирается к круассанам и заварному крему, Гарри подумал, что в жизни этого юного существа есть нечто похожее на птичью возню. Такое же полуосознанное существование на основных инстинктах. Приправленное для остроты лукавством, хитростью и некоторым актёрским талантом. – И куда? – Навестить одного моего приятеля. Это недалеко: маленький посёлок к югу отсюда, но какие там виды! – Думаете, я вам выдам свои секреты, расскажу, как я обманываю людей? Так просто Гарри было не смутить. – Бросьте. Приударить за симпатичной девушкой вы успеете всегда, дайте шанс её троюродному кузену. А мы с вами поболтаем, узнаем друг друга получше, заодно, продемонстрируете ваше мастерство ещё раз. Эггси задумчиво прикусил нижнюю губу. – А сигары у вашего друга есть? – заговорщицки спросил он. – Я умираю, так хочу сигару! Тут, как назло, никто не курит Гарри улыбнулся. – Я об этом позабочусь. *** К морским пейзажам Эггси оказался равнодушен, зато пришёл в восторг от красного форда Гарри: всю дорогу вертелся, ощупывал сидения и сыпал вопросами про лошадиные силы, литраж и прочие сладостные для любого автомобилиста мелочи. – Куплю себе такой же, когда разбогатею, – наконец, удовлетворённо заключил он. – И не совестно вам? – Гарри едва сдержал улыбку от такой простодушной наглости. – Я не говорю обо всех этих людях в правительстве, но бедную пустоголовую леди Пендлтон могли бы пожалеть. Эггси повернулся к нему, скрестил руки на груди. – А вам не совестно? Ездите тут на классной машине, разрушаете чужие надежды и мечты… – Нет, если надежды ложные. – А если они помогают людям жить дальше? – Значит, вы всё-таки аферист? Эггси прищурился: – А вам не от деда такой цинизм достался? Морского офицера. У него ещё… пальца не было. Заедем куда-нибудь перекусить? Гарри хотел сказать, что они всего час в пути, но решил, что у растущего организма свои потребности. Хотя, куда этому организму расти дальше, он просто не представлял. Они расположились на веранде явно новодельной старинной харчевни. Эггси закидывал в себя еду, как кочегар закидывает уголь в топку, хотя и с куда большим удовольствием от процесса. Гарри даже засмотрелся, – настолько это почти механическое зрелище гипнотизировало. – Чего вы смотрите? – пробубнил Эггси с набитым ртом. – Думаю о том, что манеры делают человека. – Гарри аккуратно поставил чайную чашечку обратно на блюдце. – Откуда вы? – Тоже из Лондона. Хотя, конечно, не из вашего района. Сейчас, погодите… Белгравия. Дом четырнадцать… нет, шестнадцать. Чучело собаки… Гарри не удержался и удивлённо приподнял брови. Конечно, этому есть объяснение, и вряд ли оно будет приятным. Чем больше слишком личных подробностей выдавал доморощенный медиум, тем менее приятным это объяснение сулило быть. – Правильно, и весьма поразительно. Но я не куплюсь. Я рациональный человек и верю в рациональные вещи, иначе можно сойти с ума. – Вот бы вы порадовались, будь я аферистом! – Эггси прикончил салат и, не найдя десерта, досадливо поморщился. – Вам обязательно надо меня унизить, но знаете что? Не все рождаются с серебряной ложечкой в заднице. Некоторым приходится пробиваться с самого дна, даже если у них огромные способности. Вроде как у меня. – Нет, совсем напротив. Если б вы знали, насколько сильно я хочу, чтобы вы не были мошенником! Гарри сам не знал, почему его вдруг потянуло на откровенность. Если бы правда была за этим красивым, энергичным человеком, не терзающимся сомнениями и муками совести, мир был бы куда лучше. В нём было бы чуть больше любви. Чуть меньше расставаний и потерь. – Ого! Но это же придётся признать, что вы ошибались. Разве не стыдно? – Но я не ошибаюсь. – Гарри улыбнулся. – Скажите, Газель ведь не ваша сестра? – Ну… не совсем. Приёмная дочь мистера Валентайна. – Эггси взял из вазы с фруктами яблоко, подбросил пару раз и с громким хрустом надкусил, так, что сок брызнул во все стороны. – Я немножко занимался спиритизмом, но так, на ярмарках, в серьёзные салоны меня не звали, я же в порту работал. А вот мистер Валентайн в меня поверил. Он сказал, что такой талант должен служить государству, потом нашёл моего отца… какой-то лорд помирал и признал меня внебрачным сыном, я видел-то его толком один раз. Ну, а дальше само завертелось, стали прнглашать в нормальные места, где люди правда ценят настоящее дело, а не фокусником меня считают. Что вы опять на меня так смотрите? Я же не виноват, что родился такой, что у меня связь с миром духов. Без неё было бы проще жить. «Мистер Валентайн… Что же вы задумали, мистер Валентайн?» Ясно как день, за этими фиглярами стоял некто влиятельный. Происки немцев? Нет, так называемый «аненербе» – всего лишь слухи, какая-нибудь ложа или спиритический кружок. До полноценной организации тут примерно как этому их председателю НСДАП до господства над страной. Нет, это кто-то свой. Паника и интерес уляжется, спиритистов забудут, но заинтересованные люди успеют под шумок сделать то, что намеревались. – О, тут через дорогу продают вишню! Гарри, подождите, я сбегаю! Гарри только покачал головой и потёр висок. Этот прожорливый докер уж точно не заговорщик. Хотя, даже его нельзя сбрасывать со счетов. *** Тренировочная база Кингсмэн на вид ничем не отличалась от обычного частного пансиона: скрытые за каштанами готические корпуса, принадлежавшие когда-то монастырю, хмурились стрельчатыми окнами, в любой момент готовые намекнуть что место очень дорогое и очень частное, чужих здесь не любят. Эггси почувствовал это и заметно насупился, напрягся. "Наверное, принимает информацию", – с улыбкой подумал Гарри. В этих стенах скопилось, должно быть, немало призраков. Для тех, кто верит в них, конечно. У него был ритуал, связанный с этим местом. Привычка, от которой он думал избавиться, приведя постороннего человека... Не вышло. Эггси сам заметил приоткрытую дверь в Мемориальный холл и заинтересовался. – Кто это? – спросил он, медленно шагая мимо портретов в нишах. Некоторые портреты принадлежали кисти штатного художника, некоторые представляли собой просто увеличенные фотографии. Под каждым – табличка с именем и годами жизни, возле некоторых, бессемейных, – витрины с синими бархатными подушечками, баюкающими начищенные медали. – Это выпускники школы, героически защищавшие Британию, – Гарри почти не солгал, все эти мужчины действительно отдали жизнь за страну. Но не все – на поле боя. – А почему медали не у всех? И какие-то они странные... Гарри не успел придумать отговорку о медалях особого образца, – Мерлин наконец появился в дверях, в твидовой визитке, не подходящей для такой жары, раздражённый и усталый. Они с Гарри сердечно пожали друг другу руки; для подозрительного во всех отношениях Эггси такого же тёплого рукопожатия не нашлось. Гарри решил, что прилично было бы представить их. – Гэри Анвин, знаменитый в узких кругах медимум. А это, мой старый друг... – Зовите меня Мерлином. Меня все так называют, – прервал его "старый друг". – Мерлин... Мерлин... – Эггси замер, поморщился как от головной боли. – Вы учитель... Но я вижу пистолеты, оружие... Как-то не сочетается. – Интересное наблюдение. – Ты выглядишь как типичный учитель, да ещё и в очках, – вклинился Гарри, – а рукав у тебя в порохе. Ради бога, Эггси, это слишком просто, придумайте что-нибудь посложнее. – Вообще-то, у меня было видение, нужны мне ваши рукава, – насупился Эггси. – Можно от вас позвонить? Я обещал пойти с Рокси на пляж после обеда, но уже не успею. – Телефон у входа, привратник тебе покажет. Не заблудишься. Эггси кивнул и убежал. Мерлин проводил его насмешливым взглядом. – Что ты привязался к парню, Гарри? Даже если он шарлатан, то обаятельный и внимательный к деталям. Хочешь просто вывести его на чистую воду или порекомендовать в Кингсмэн? Гарри подошёл к портрету высокого светловолосого мужчины в тройке, гордо вздёрнувшего подбородок перед камерой. Мужчина был совсем молод и полон решительности. – Больше никаких протеже. Надеюсь, ты меня понимаешь. – Ланселоту ты уже ничем не поможешь, а из этого Гэри Анвина может выйти толк. – Или труп, что ещё вероятнее. – Но это шанс для него. Где он будет через пару лет, Гарри? В тюрьме? Сядет за вымогательство или сопьётся в пабе? Не у всех есть титул и капитал как у тебя. Гарри бросил полный сарказма взгляд на его благородное, строгое лицо. – Как у меня? Напомни, какой ты в очереди на британский престол? Мерлин недовольно вздохнул. – Седьмой. Корона мне светит, только если всех кузенов и кузин вдруг зажарит молния. Это легко устроить... – ...но хлопотно разгребать. – Гарри положил руку ему на плечо. – Ты нужен мне здесь. – Здесь я всем нужен. Особенно тем двенадцати сосункам, которых Артур мне вручил. – Мерлин снял его руку с плеча, крепко сжал и отпустил. Гарри улыбнулся. – Это был нерациональный жест. – В высшей степени, – миролюбиво отозвался Мерлин. – А вот и наш медиум вернулся. Давай-ка его проверим. Эггси подошёл ближе, немного запыхавшийся и довольный. Видимо, Рокси не стала на него обижаться. – А я готов! Духи сегодня на моей стороне, им тоже не нравятся скептики вроде мистера Харта. – Они тебе сами об этом доложили? – Не удержался Гарри. – Подумать только, я знал что многие живые от меня не в восторге, но что я раздражаю даже мертвецов... – Дайте мне какую-нибудь вещь, я их лично спрошу! Мерлин не раздумывая открыл витрину под портретом Ланселота и бережно вынул медаль, – странную, со стилизованной горизонтальной "к" будто сплетённой из канатов. Или ниток. Гарри покоробило, когда медаль легла в ладонь Эггси. Как если бы мальчишка сунул руку в кладбищенскую землю и ухватил мирно покоящуюся кость. Эггси стиснул пальцы, закрыл глаза, прислушиваясь к чему-то... Внезапно, уголки его плотно сжатых губ поползли вниз. Он в замешательстве открыл глаза, но ни Гарри ни Мерлина уже не видел. – Война... – Его голос сел, будто нахлынули болезненные воспоминания. – И вы, Гарри, были там с ним...он хотел, чтобы вы жили, потому что вы были его другом и наставником... Он был рад что смог вас спасти от той гранаты... – Довольно... – Гарри не мог совладать с голосом, получалось слишком тихо, будто облегчение, навалившееся на него, погребло под собой и звуки. – Я не знаю, как... Впрочем, нет, знаю. Вы были правы, Эггси. Я ошибался. Вы никак не могли всего этого знать, там, на Ипре, были только мы с Ланселотом. Эггси стоял потупившись и вертел медаль в пальцах. Радостным он совсем не выглядел. – Верните награду на место, мистер Анвин, и пойдёмте обедать, – нарушил молчание Мерлин. Эггси немного оживился при слове "обедать", но по дороге в столовую шепнул Гарри: – Гарри, простите пожалуйста, я не хотел вас расстраивать. В этом вся проблема, понимаете? Я просто передаю то, что вижу, а потом оказывается, что люди из-за этого страдают. Гарри остановился. – Похоже, что я страдаю? – осведомился он. Эггси несколько секунд вглядывался в его серьёзное лицо. – Не похоже, честно говоря. Гарри улыбнулся. – Верно, потому что я... Тебе этого не понять. Когда теряешь человека и всю жизнь винишь себя за его смерть, узнать, что он не исчез навсегда, это счастье. Узнать, что он рядом, просто в несколько ином качестве. Ты подарил мне целый мир, Эггси. Но... Нужно всё осмыслить. Осознать. – Ага... – уныло отозвался Эггси и отвернулся. – Здорово. Что вы не шутите. Я рад, что вам, ну... Хорошо. Это же самое главное. Он будто ожидал чего-то иного, но Гарри, по правде говоря, было всё равно. Перспективы, которым он раньше не доверял, раскрывались перед ним медленно, но верно. Дивный новый мир действительно был рядом, только руку протяни, а значит, Ланселот не погиб зря. Его жизнь не оборвалась так нелепо в таком юном возрасте, он не принёс ненужную жертву. Он не сердился на живых. Действительно, надо быть круглым дураком, чтобы не верить в очевидные вещи, которые люди твердят тысячелетиями. Но вот Мерлин не боялся славы круглого дурака, это видно было по его задумчивому, настороженному взгляду и морщинами, изрезавшим высокий лоб. Гарри не торопился писать отчёт. Он чувствовал себя так, будто только что вышел из комы. Оказалось, что солнце светит как никогда ярко, цветы сладко пахнут и прекрасно выглядят, а море – тёплое и ласковое. "Я заслужил отпуск", – каждый раз думал он, глядя как бриз треплет лист бумаги, вставленный в печатную машинку, и вставал из-за стола. Он заслужил и разговор с Ланселотом, хотя бы короткую беседу, но почему-то медлил просить об этом Эггси, хотя тот постоянно крутился рядом. Создавалось впечатление, будто молодой человек пытается заслужить его дружбу и расположение... или извиниться за что-то. Сначала Гарри обходился с ним несколько язвительно, а потом, как-то незаметно для себя, привык. В Эггси бурлил вулкан нерастраченной энергии, но выплёскивать её было некуда, а Гарри оказался отличным партнёром по теннису, единственным человеком, который соглашался плавать наперегонки даже в бурном море и разделял симпатию юноши к коротким плавкам, которые только начали входить в моду. – Вы такой тренированный, Гарри. Ну, для портного или кто вы там. И для вашего возраста, – сказал однажды Эггси, выбравшись из воды рядом с ним на нагретый солнцем камень у самого берега. – Спортом занимаетесь? Гарри сел, разглядывая пустой пляж. У самой воды одиноко сидела Газель в лёгком муслиновом платье; прибой робко касался её железных туфель и откатывался назад. Впервые на памяти Гарри она выглядела грустной, а не высокомерной. Сложно быть высокомерным перед величественным морем, особенно если не можешь плавать. – Я занимаюсь поло, немного боксирую. – Гарри обернулся к Эггси, растянувшегося на спине совсем рядом. Редкие волоски на его груди и пушок на животе тоже выгорели, но загар казался лёгким, скорее медовым, чем бронзовым. Гарри не раз отмечал про себя, что молодой человек удивительно хорош собой. И дело не во внешности, – довольно средней и грубовато-плебейской, а скорее, в атлетическом сложении, живости и гибкости, в искреннем сердечном тепле и доброте. Это проявлялось в мелочах: он постоянно снимал с деревьев котят и мячи для местной детворы, (а то и саму детвору), тайком подкармливал мопсов старой леди, особенно выделяя одного, самого маленького и неуклюжего, помогал мальчишке-истопнику таскать дрова для старинной кухонной плиты... Гарри всё подмечал, и ему становилось немного стыдно, что он принимал Эггси за афериста. – Мускулатура у вас отличная, – одобрил Эггси и перевернулся на живот, поглядывая на него снизу вверх как-то особенно внимательно. – Научите боксировать? Драться я умею, но как надо, не по правилам. – Научу всему, чему попросите, – неосторожно пообещал Гарри. - Молодые люди, желающие учиться хоть чему-то, в наше время редки. – Я много чего начинал, но вечно всё бросаю. То одно, то другое... Знаете, как это бывает. Я и в армию думал записаться, и даже в цирке по канату ходил. – По канату? – Гарри невольно посмотрел на его сильные, мускулистые ноги, крепкие ягодицы. – Странно, что вы не были магом. С вашими-то способностями. – Не хотелось их расходовать на такое. Это же всерьёз, а не трюк. Я даже никому до мистера Валентайна о них не говорил. – А кто надоумил вас пойти в армию? Мистер Валентайн? – Нет, я сам надоумился. – Эггси улыбнулся. – Девушки любят военных. – Но вы не настолько любите девушек, чтобы ради них сносить тяготы службы. Улыбка Эггси из весёлой стала, скорее, насмешливой. – Ну, может и не настолько. А вы? Гарри подумал о Мерлине, по давней традиции пригласившем его распить раритетную бутылку шато молиньяр на двоих. Слухи об авантюрных романах и любвеобильности тайных агентов всё же были сильно преувеличены, по крайней мере, в их случае. – Я знал разных женщин, – уклончиво ответил он. Это было в достаточной мере правдой. – А каких-нибудь... Особенных? – оживился Эггси. – Одна киноактриса. Не буду называть её имени, оно слишком известно. – Ну намекните! На этот раз Гарри позволил себе насмешливую улыбку. – Хмм... Ну что ж. "Дикие орхидеи". Глаза Эггси округлились почти как у его любимого мопса. – Да ладно! Будет вам врать! – Что ж, можешь не верить, это твоё право, – с напускным равнодушием отозвался Гарри. – Ну... Не знаю, как вам это удалось, но я её могу понять. У меня, кстати, тоже была одна. Скандинавская принцесса. "Набивает себе цену", – подумал Гарри. Ему стало весело, – так похоже мальчишка копировал его собственные интонации. – Как же вы познакомились? – В Шотландии, она была на вечеринке у короля. В общем, я вызвал дух её погибшего жениха и он сказал, что ей пора перестать грустить по нему и снова начать жить. Ну и... – И? Указал ей на достойную кандидатуру? – поддразнил его Гарри. – И я, как это сказать-то... В общем, проник в Амалиенборг с чёрного хода. Пару раз. – О, Господи, я знал, что мне не следует спрашивать. – Гарри рассмеялся. Этот молоденький наглый кокни был настолько типичен, что невольно становилось смешно. – Советую вам впредь удерживаться от таких разговоров. Это не подобает настоящему джентльмену. – Что не подобает? – невинно спросил Эггси. – Пороться в дымоход? – Употреблять выражения вроде "пороться в дымоход", в частности. И распускать слухи о леди. – Эх, Гарри, как жаль, что вы не останетесь с нами подольше! Научили бы меня говорить правильно, как в той пьесе Шоу, как её... "Пигмалион". – А вы, значит, решили быть моей Галатеей из Ист-Энда. – Гарри встал и, легко отолкнувшись от камня, нырнул в воду и тут же выплыл на поверхность. – Быть джентльменом не значит возвышаться над другими. Это значит совершенствоваться, но оставаться собой. На пляж вразвалку, как досужая чайка, приковылял Валентайн. Вот уж кто совершенно не стеснялся ни своей речи ни своих манер. – Эггши! – закричал он, размахивая руками. – Мальшик мой! Мишш Рокши тебя обышкалаш! Эггси вздохнул, соскользнул с камня и поплыл к берегу. Гарри наблюдал за точными, красивыми взмахами его рук и вспоминал себя двадцатилетнего, такое же лето в Провансе и то же самое море, ничуть не изменившееся за эти годы. Он и сам почти не чувствовал в себе перемен, казалось, то лето было только вчера, а теперь вот юноша, годящийся ему в сыновья, хвастается своими любовными подвигами. Гэри Анвин мог быть его сыном. Или сыном Ланселота, что вернее; у Ланселота была молодая, прелестная жена... Нехорошо было называть его кодовым именем теперь, когда оно принадлежало другому агенту, но Гарри так и не отвык. Он не мог представить другого Ланселота, так же, как другого Мерлина или другого Артура. "Теперь я всегда смогу с ним поговорить", – напомнил он себе,и на душе снова стало легче. Хотя, Валентайн до сих пор не вызывал у него доверия. Гарри доплыл до берега и устроился в шезлонге, нарочито равнодушный к старому импрессарио и его цирку. – Эггши, немедленно к мишш Рокши, – командовал Валентайн. – Я не понял, што ты прилип к миштеру Харту? Миштер Харт за тебя жамуж не пойдёт. Давай, давай, одна нога здеш, другая там. Гажель, иди, шобирай ракушки, будем штроить замок. Эггси быстро натянул штаны и убежал, на ходу застёгивая рубашку. Газель окинула своего опекуна взглядом, который любой подросток когда-нибудь посылал надоедливому взрослому. – Тут нет никаких ракушек. И что, похоже, будто я хочу строить замок? – Жато я хочу. Давай, будь умницей, принеши штарику отцу ракушек. Газель нехотя поднялась и побрела вдоль кромки воды, увязая в песке. – Надо девошку развлечь, – объяснил Валентайн, глядя ей вслед. – Шовшем тут ш вами закишнет, поштоянно торчите в воде как два водяных. Гарри надел тёмные очки и скрестил руки на груди, якобы собираясь дремать. – А вы, Валентайн, меж тем строите матримониальные планы. Боюсь вас разочаровать, но брак леди Роксанны и Эггси это очевидный мезальянс. – Как пошмотреть, как пошмотреть. Эггши, как выяшнилош, шын лорда Рэкхэма, теперь прижнанный. Вот только ш деньгами, – упш, – не повежло. Но шкоро мы и это ишправим. Король к нам пришлушаетша. – Насколько мне известно, официальная коронация ещё не произошла. – Ну и што? Кто ей помешает? Не королевшкий же брат! Здесь Гарри был вынужден признать за Валентайном правоту. Коронация, даже несмотря на скандал с американкой, была делом решенным, никаких интриг со стороны принца ждать не приходилось, как докладывали агенты. Правдой было и то, что будущий монарх на редкость демократичен. В том, что Эггси ему понравился, не было никакого сомнения. – Но вы надеетесь влиять на премьер-министра. Я прав? – Я? Што вы! Я, миштер Харт, понял одну вещь: бешконечны вшеленная и глупошть человечешкая, как кто-то там шкажал. Рашширять границы вшеленной и боротша ш дураками, вот моя цель. – Благородная, что и говорить, – прохладно отозвался Гарри. – Вшегда ешть люди, готовые шократить количество дураков, миштер Харт. Слова Валентайна звучали до ужаса двусмысленно. Но... Нет, Эггси был настоящим медиумом. Как бы этот человек его ни использовал. И Рокси... На взгляд Гарри они вели себя скорее как добрые друзья, чем как влюблённые. Между ними не пробегало даже малейшей романтической искры, во многом они были как дети, но от этого на них не менее приятно было смотреть. Гарри неоднократно ловил себя на мысли, что с момента судьбоносного разговора c Эггси ему стало приятнее смотреть на многие вещи. Это, впрочем, очень мешало написанию отчёта. Но Артур не торопил. Вечер Гарри намеревался посвятить Томасу Мэллори и горячему чаю с молоком, – начавшийся в сумерках дождь очень к этому располагал, – но не успел он прочесть и двух страниц, как пришёл лакей и объявил что мистера Харта просит к телефону некто "мсье Мерлен". "Мсье Мерлен" был чем-то сильно озабочен. Гарри давно не слышал в его голосе такого волнения. – Гарри, это очень важно, – без предисловий начал он. – Я установил, с кем разговаривал твой мальчик-медиум. Помнишь, он сослался на что-то срочное и сбежал к телефону? – Да. – Гарри насторожился и на всякий случай придвинудл карандаш и бумагу. – Мне сейчас принесли запись и расшифровку разговора. Он звонил... О, чёрт! – Мерлин? Мерлин не отвечал. На том конце провода зазвенело, разбиваясь, стекло, послышался выстрел... Томительная минута прошла, прежде, чем кто-то в кабинете Мерлина подошёл к телефону и молча повесил трубку. Мерлина нашли ученики. К тому времени как Гарри наконец добрался до школы, они успели вызвать карету скорой помощи, и полным составом толпились в больничном коридоре. Десять растерянных загорелых юнцов в форменных комбинезонах и невысокий светловолосый мужчина постарше, с военной выправкой и во френче. Он явно чувствовал себя чужим среди этих вчерашних детей, и с облегчением поспешил пожать Гарри руку. – Галахад, – в его тоне слышалось нескрываемое уважение. – Это было покушение. – Я знаю. Он пришёл в сознание? Бывший военный отрицательно покачал головой. – Каковы наши дальнейшие действия, сэр? База Кингсмэн в Провансе была скорее летним лагерем: много солнца, море, необременительные тренировки, походы в горы и экскурсии в долину Луары. Никто из студентов не ожидал нападения. И это было плохо. А вот Мерлин ожидал, сработали его ловушки и сигнализация, пол усыпали гильзы целой обоймы. Но это ему не помогло, – врачи наложили восемь швов. – Я пока останусь здесь, смените меня утром и ни в коем случае не оставляйте его одного. Если меня не будет, когда он очнётся, позвоните тот час же, номер я запишу, мистер... Кхм, боюсь, нас не представили друг другу. – Лоуренс, сэр. – Рад знакомству, но при других обстоятельствах был бы рад ещё больше. Пока я назначу вас старшим в группе, мистер Лоуренс. Не оставляйте Мерлина одного. Это вопрос жизни и смерти. Лоуренс воспринял его слова крайне серьёзно: тут же составил расписание дежурных и увёл сонную команду в мягкую темноту ночного Прованса, оставив Гарри двух курсантов с овчарками. Где бы ни блуждали сейчас дух Мерлина, возвращаться он не спешил. Гарри покинул больницу только утром. Он оставил машину у маленького трактира и побрёл, не торопясь, по росистой траве, Он промочил туфли, промочил брюки до самых колен, но непреклонно шёл длинной дорогой через луга. Ему не хотелось завтракать и расточать любезности, когда жизнь Мерлина держится на волоске. "Даже если он умрёт, ты его не потеряешь", – убеждал спокойный голос в голове. – "Эггси вернёт его тебе. Он может вернуть тебе всех..." Впереди в тумане белела маленькая церквушка, простенькая, без украшений, как кусочек облака. Гарри помедлил перед входом, но зашёл и занял то же место с краю, слева, которое привык занимать ребёнком. Мать-католичка учила его молиться, но это было так давно, так безуспешно, что в памяти не осталось ничего кроме "все создания большие и малые" и "не убоюсь зла, если ты со мной". Пока он собирался с мыслями, церковь понемногу заполнялась народом. Рядом с ним, загородив выход, села женщина с острым нервным лицом. – …и я говорю вам, – свидетельствуйте! Читайте газеты! Болезни, цунами, льётся кровь невинных! И всё же, кто-то ещё сомневается, что Господь гневается на нас! Это было несколько не то, чего он ожидал от проповеди сельского пастора ранним утром. – Кругом разврат! Содомия, разводы, аборты! И всё же, кто-то ещё сомневается, что это – дело рук Антихриста! Под сводами гулял согласный гул, и становился всё громче, будто гудение осиного гнезда, по которому лупят палкой. «Однако, этот пастор сведущ в риторических приёмах», – подумал Гарри. – «Как владеет интонацией! Но вот цвет лица явно нездоровый. И одышка…» Им начало овладевать раздражение. Он ведь искал покоя и беседы со всемогущим существом, которое могло вынести вердикт: жить Мерлину или умереть… Но, пардон, на каком основании? – Не обязательно быть евреем, черномазым, шлюхой или атеистическим дерьмогогом-коммунякой… Значит, вот какие проповеди одобряет Бог? Настолько мелочен мир духов? – Дьявол будет терзать их вечно в своей преисподней! Ерунда. Настолько узколобыми и злобными могут быть только люди. Человек, – мера всех вещей. Он одинок во вселенной, и потому так легко выдумывает себе врагов, и так же легко создаёт божеств, чтоб было кому поклоняться. Сам порождает двуличных попов, лже-святых… Медиумов. Гарри встал и попытался протиснуться мимо своей соседки к выходу. – А вы куда? – неприязненно спросила она. Ему даже не пришлось задумываться. Слова появлялись сами собой. – Я верующий католик, но сейчас на отдыхе с моим чернокожим любовником-иудеем, который делает подпольные аборты. Слава Сатане. И хорошего дня, мадам. "Купился", – билась в голове горькая мысль. – "Повёлся на красивую утешительную сказку и честные глаза." Вслед ему полетели угрозы, ругательства и даже молитвенник. Женщина с острым лицом преследовала его, как злобная собачонка преследует почтальона. Он представил, как одним движением достаёт из-за пазухи пистолет, разворачивается и стреляет этой идиотке прямо между глаз, а потом хватает тяжёлый позолоченный подсвечник, и… Манеры делают мужчину мужчиной. Уничтожать всю местную паству в порыве гнева было бы крайне невежливо. *** Эггси уже ждал его, прислонившись к платану у бассейна и сунув руки в карманы. – Гарри! Где вы были? Я с утра вас высматриваю! – весело крикнул он. Шарлатан. Вероятно, убийца. – Нужно было уладить срочное дело. Боюсь, с плаванием придётся повременить. – Да, выглядите так себе, – непринуждённо согласился Эггси. – Вы вчера обещали научить красиво драться. – Ну, во–первых, я ничего вам не обещал, а во–вторых... – Гарри подошёл ближе, и… – Вот чёрт, как вы это сделали? – Эггси вскочил, потирая поясницу. – Покажите ещё! – Хватит с вас, – Гарри с большим трудом удалось скрыть откровенную неприязнь и, что греха таить, обиду. – Ну, Гарри! Ещё разок и я запомню! Он не заставил себя долго упрашивать. Швырнул мальчишку на утоптанную тропинку, поднял за ворот, снова швырнул, едва удержавшись от искушения больно пнуть. – Всё, всё, я понял! – Эггси вскочил сам и отбежал на безопасное расстояние, глядя исподлобья, настороженно, как дворняга, в которую запустили кирпичом. – Сказали бы сразу, что не в духе. Гарри не стал сообщать ему, что покушение не удалось и Мерлин теперь спит беспробудным сном как его мифический тёзка. Много чести. Пусть их клика допытывается обо всём самостоятельно. – Я не спал всю ночь. Прошу меня извинить, – вот всё что ответил Гарри. В ответ от платана донеслось унылое: "да никаких обид". Артур как раз заканчивал в одиночестве завтракать на веранде. По его усталому, недовольному взгляду Гарри понял, что он уже обо всём знает. – Дело серьёзнее, чем мы предполагали, Галахад. Гарри устало опустился на стул и налил себе чаю. На еду смотреть не хотелось, но он заставил себя взять сэндвич. – Вечером я вернусь в больницу. – Не стоит, меня уведомят как только Мерлин очнётся. Мне нужен здесь хотя бы один здоровый агент. Он успел передать вам информацию? – Нет. Но это касалось Гэри Анвина и его так называемых способностей, я уверен. Солнечные лучи падали на веранду, но никак не могли согреть воздух. Гарри поднялся. – С вашего позволения. Артур кивнул. – Отдыхайте, Галахад. И ведите себя сдержаннее, вовсе незачем было избивать мистера Анвина. – Вероятно, это пагубное влияние церкви. – Простите? – Нет, ничего. Приятного дня, сэр. День действительно выдался приятным, до зубовного скрежета обычным курортным днём с милыми развлечениями вроде тенниса и морских купаний, только вот Эггси держался на расстоянии, поглядывая издали, но не решаясь подходить, поэтому, Гарри был вынужден развлекать дам в одиночестве. – Мне сказали, что вы заведуете ателье, мистер Харт. Хотя сначала говорили, что занимаетесь импортом и экспортом. Что же из этого правда? – поинтересовалась Роксанна, придирчиво выбирая теннисную ракетку. – Оба утверждения. Я стараюсь быть разносторонней личностью. – Тогда скажите мне как портной, не правда ли Эггси сшили в городе замечательный костюм? В её голосе было столько гордости, будто она сама шила его ночами напролёт. Сейчас из означенного костюма на Эггси были только кремовые брюки, которые он безжалостно портил, сидя прямо на траве и позволяя мопсу трепать штанину. – Да, просто очаровательный. – Наверное, заказывать мужчине костюмы немного неприлично, но мой будущий муж должен выглядеть идеально. Мы поженимся в Лондоне и тогда обязательно придем к вам, на Сэвил-роу. Эггси понадобится лучший фрак, понимаете? В её словах не было никакого любовного щебета и трепета, только деловитый расчёт. Отмыть, одеть, пообтесать, и вот он, – готовый муж в идеальном фраке, прямо из коробки. Подход современной молодёжи... – Ваши намерения настолько серьёзны? Что ж, полагаю, он будет счастлив. Только умоляю, не спешите. Любовь это прекрасно, но... – Любовь? – Роксанна сделала пару взмахов ракеткой и удовлетворённо кивнула. – О, нет, вы что. Мы хорошие, добрые друзья. Час от часу не легче. – И вы считаете, что этого хватит для крепкого брака? – Конечно! Он будет делать что хочет, я буду делать что хочу. Моя семья перестанет мне указывать, а Эггси с моим приданым сможет осуществить свои планы и соединять людей с их умершими родными и любимыми. Гарри покачал головой. – Вы прелестная девушка, рано или поздно он должен к вам... воспылать. – А пока он воспылал только к вам. – Она весело подбросила мячик на ладони. – Давайте уже сыграем, мистер Харт. Гарри покорно взял ракетку. – Я бы не назвал эту слабую искру интереса полноценным пламенем. – А я в его глазах вижу огоньки, когда он смотрит на вас. Такие...голубые, как от газовой горелки. Гарри отрицательно покачал головой, но спорить не стал. Он не доверял даже своему суждению об Эггси, так что могла знать юная, неопытная девушка? *** Ночью ему приснился странный сон. Они с Мерлином снова оказались в пекинской гостинице, в скромном номере с балконом, выходящим во дворик. Там, где был заключён и скреплён их маленький дружеский уговор. За окном хлещет дождь, они сидят в халатах на кровати и пьют подогретое вино. Мерлин ещё не начал брить голову, Гарри – носить очки для чтения. Они моложе, счастливее, но что-то не так. Мерлин здесь, совсем рядом, но до него не дотянуться, никак не дотянуться... Кто-то стучит в окно. Это Ланселот в офицерской форме стоит на балконе под струями проливного дождя. Вода льётся по его бледному, опухшему лицу, стекает изо рта... Но почему? Разве он утонул? – Я существую, Галахад. Я рядом. Я жду тебя. И снова стук в окно, тихий но требовательный... За окном действительно постукивал по листьям дождь. Гарри выбрался из постели, отдёрнул шторы и столкнулся нос к носу с Эггси, замершем на подоконнике как горгулья в клетчатой пижаме. Убийца проник к Мерлину через окно. Но вряд ли он стал стучать. – Могу я поинтересоваться, мистер Анвин, какого чёрта и чем обязан? – недовольно спросил он, пропуская Эггси внутрь. – Ну там и холод собачий, – невпопад отозвалась "горгулья" и тут же нырнула в нагретую постель, прямо под одеяло. – Закройте окно и ложитесь, я тайком пришёл. Никто не должен знать, что я здесь. Гарри помедлил, но послушно лёг, стараясь сохранять дистанцию. Не вышло, как бы он ни отодвигался, Эггси подползал всё ближе, и, наконец, прижался вплотную. – Я всё знаю. И очень сожалею, – прошептал он. – Из-за мистера Мерлина. – Не сомневался, что знаете, мистер Анвин. Это всё? И, кстати, как вы сюда пробрались? – Прошёл по карнизу, потом по ветке. Это легко, я в цирке и не такое делал. Гарри... Я знаю, что задумал Валентайн. – И в этом я не сомневаюсь. – Гарри снова попытался отодвинуться, но места для манёвров осталось слишком мало. – Нет, раньше я не знал. А сегодня подслушал. Ему нужна война. Большая. Опять. – Честолюбивый план, но не в его силах. Неужели надо было лезть в его постель только затем чтобы назвать опасного сумасшедшего сумасшедшим? Слишком мало, чтобы поверить, будто юный шарлатан усовестился и переметнулся на другую сторону. Из каждой командировки в Китай Гарри привозил новую информацию. Не только делового характера. Показать этому неотёсанному, пахнущему дождём докеру, как нежно сплетаются драконы, атакует белый тигр и птица Рух парит над тёмным морем, заставляя сливовое дерево расцветать по нескольку раз за ночь... Нет, нет и нет. Это просто отголоски сна, которые сплелись с воспоминаниями о молодости... Эггси тут не при чём. – Вы не понимаете. Он с вашим Артуром. Гарри сел. – А вы понимаете, что это серьёзное обвинение? Почему я должен вам верить? – Потому что это он рассказал мне про Ланселота. По телефону. Мерлин сам вам скажет, когда очнётся... если очнётся. Огромный булыжник, сдвинувшийся было, тяжело упал на своё место. Ну конечно. Он понял ещё в церкви, но надежда не умирала до последнего. Никакого потустороннего мира, никаких медиумов не существует, есть только жестокий, беспринципный обман, игра на доверии. – Значит, война. – В Германии есть свои медиумы, которые дают советы. Если объединить Германию и Англию, силища получится большая, а там и все остальные подключатся. И весь мир станет одним государством, а те, кто не захочет, будут уничтожены. Какой-то там рейх. Что такое рейх, Гарри? – Я вам не энциклопедия Британника. Идите к себе, тем же путём как пришли. А мне нужно позвонить. Эггси удручённо кивнул и неожиданно тихо скользнул по комнате. Правда, вместо занавешенного окна влетел в открытый платяной шкаф, но тут же осознал ошибку и скрылся за портьерой. Медлить нельзя было. Гарри накинул бархатный шлафрок поверх пижамы и как можно незаметнее прошёл к телефону в холле. Лоуренс не подвёл. Он лично дежурил в больнице, и медсестре даже не пришлось его искать. – Мистер Галахад? "Не оставляй его ни на секунду, твою мать! Жизнью за него отвечаешь!", – хотел крикнуть Гарри, но многолетняя выучка взяла своё. – Мистер Лоуренс. Он очнулся? – Нет, сэр. Без изменений. – Когда очнётся... – Он сам не верил, что говорит это. Что верит в заговорщицкий бред о каких-то чёртовых немецких медиумах. – Не сообщайте никому. Позвоните мне и только мне, сразу же. Запретите медсёстрам отвечать на вопросы о нём. Я должен узнать обо всём первым. Лоуренс помолчал, несколько огорошенный. – Звонил мистер Артур, – мягко сказал он. – И, я думаю, позвонит снова. – Соврите ему. Это приказ. Слово "приказ" подействовало на бывшего военного как заклинание. – Слушаюсь, сэр, – коротко ответил он и повесил трубку. Оставалось только гадать, как этот маленький бледный человек поведёт себя под натиском высшего начальства. Впрочем, это было само по себе нетривиальное испытание для желающего стать агентом Кингсмэн. Если от организации вообще что-нибудь останется, и эти испытания будут иметь значение. *** Лоуренс не подвёл. Невозмутимый лакей пришёл за Гарри во время завтрака. С утра небо затянули тучи, и настроение у всех собравшихся было мрачноватое. Эггси сидел, уткнувшись в тарелку, и вяло объяснял леди что предгрозовые магнитные поля отпугивают добрых духов, Артур спокойно вкушал яйцо всмятку. Его лицо было безмятежно, настолько, что Гарри не мог спокойно на это смотреть. "В этой версии существенная неувязка. Если он хотел скрыть свои намерения, зачем позвал сюда меня? Какой-то бред". Эта мысль приободрила его, но ненадолго. Он вспомнил таинственный звонок и Ланселота. Без сомнения, только Артур и Мерлин могли знать, куда больнее всего ударить. Ударить так, чтобы вышибить самые рациональные мозги. Чтобы совершенно незаинтересованный, но имеющий вес в обществе аристократ подтвердил способности Эггси перед премьер-министром и палатой лордов. – Мсье Харта требует к телефону мсье Лоранс. Голос лакея показался ему гласом рока. Лоуренс позвонил в буквальном смысле на два слова. "Он очнулся". Гарри не стал возвращаться за стол, не стал извиняться. Он сразу же поспешил в гараж, но место за рулём оказалось занято. Эггси даже нацепил водительскую фуражку. – Гарри, я с вами! – Не мели чушь. – Гарри неприязненно скрестили руки на груди. – Ты мне там не нужен, это во-первых. А во-вторых, твоё исчезновение заметят. – Не заметят, Рокси обещала меня прикрыть. – Эггси редко бывал настолько серьёзен. – Я не могу просто сидеть. У меня отец погиб на войне, это дерьмо, полное дерьмо, и я не хочу в таком участвовать! – Странно, что ты спохватился лишь сейчас, потому что, буду откровенен, твой спиритизм был дерьмом с самого начала, – Гарри не стал смягчать и приукрашивать. – С того самого момента как ты решил выманивать с его помощью деньги. Эггси потупился. – Знаю, – буркнул он. – Но всё равно я с вами. Если вас попытаются убить по дороге, у меня есть нож для рыбы. И швейцарский складной. Рассказ о ножах Гарри совершенно не впечатлил. В отличие от перспективы возможного ценного заложника. Хотелось бы верить, что ценного. – Освободи мне место, и не проси останавливаться. Эггси серьёзно выполнил требование, но всё-таки не выдержал и чуть улыбнулся. – Фуражку не дам. Гарри не стал даже делать ему замечание за неуместность глупой шутки. Не было времени. *** Как Гарри ни гнал, они всё равно не успели. Мерлин скрылся, оставив оглушённого Лоуренса и лаконичную записку: "Артур предатель. Убийца – девчонка Валентайна. Ухожу на дно. Подробности на старом месте". Оставалось лишь надеяться, что он действительно успел исчезнуть и не пошёл на дно в прямом смысле. – Что за старое место? – спросил Эгсси, заглядывая в записку через плечо. – Не твоя забота, – отрезал Гарри, складывая записку. – Я отвезу тебя обратно. – Но... А, к чёрту. Везите куда хотите. Гарри отметил про себя подозрительное смирение, но комментировать не стал. Тучи за больничным окном сгущались, гроза была неизбежна. – Вы что, до сих пор на меня злитесь? – спросил Эггси по дороге. Наверное, стоило бы в воспитательных целях прочитать ему лекцию о мошенничестве и напомнить, какое наказание за это ждёт. Гарри действительно собирался это сделать, благо дорога была достаточно длинная, но когда он открыл рот, почему-то вышло совсем не то. – Я сам порекомендовал Ланселота в Кингсмэн. Он только поступил в Баллиол, а я как раз заканчивал учёбу. Мы жили на одной лестнице, сдружились, потом наши пути разошлись... Снова встретились лишь накануне войны. Я уже был агентом, знал, что должно случиться с миром, и по какой-то глупости мне казалось, что мы, в наших идеально сидящих костюмах, неуязвимы. Я рекомендовал его для вербовки... Потому что хотел спасти. Полный, полный и беспросветный идиотизм. – Гарри... – Не перебивай меня, чёрт возьми. Я думал, что мы будем пить шампанское в салонах и распутывать заговоры. Но мы оказались у Ипра. Допрашивали пленного немца и не успели выбраться до того как всё началось. Гарри стиснул руль так, что кожаные перчатки заскрипели. Над морем загрохотали первые раскаты, но дождь всё не шёл. – Окажись всё иначе... И, возможно, он стал бы лучшим агентом, чем я. Потому что он, в отличие от меня, успел заметить гранату. И накрыл её своим телом, чтобы я не пострадал. Пауза длилась вечность, но он не мог заставить себя продолжать. Смерть Ланселота – единственная несправедливость, с которой он так и не смог смириться. – Я не знаю, что сказал тебе Артур... но могу понять, почему это не произвело на тебя впечатления. Ты слышал десятки таких историй. В этой стране нет, наверное, ни одной семьи... – Я им помогал! – Ты пичкал их ложью! – Но им было легче! Они были счастливы! Вот вы, Гарри, разве вы не были? Он действительно был счастлив. Но видение мёртвого Ланселота на пекинском балконе только доказывало что счастье это ложно. Что мертвецов нужно хоронить. – Живые люди, которые нас окружают, ценнее мёртвых. Эггси хмыкнул. – Я вот вас постоянно окружаю. А вы меня придушить готовы. – Уверяю тебя, я бы давно это сделал, если б на самом деле хотел. Ливень упал с неба внезапно, будто кто-то опрокинул над дорогой бочку холодной воды. За этой стеной дождя Гарри не сразу заметил тёмную фигуру под деревом у обочины, зато незнакомец заметил его. Вернее, незнакомка. Ещё вернее – очень знакомая девица, отстегнувшая подол строгого чёрного платья чтобы не мешало искусственным ногам. У неё были узкие мальчишеские бёдра, но поистине широкий замах, – лезвие, выскочившее из носка туфельки пролетело в каком-то миллиметре от виска успевшего пригнуться Гарри. Некогда было вытаскивать пистолет, а вот зонт будто сам прыгнул в руку; полая рукоять была заряжена всего одной пулей, но агенту Кингсмэн хватит и одной чтобы восстановить справедливость. Чтобы отомстить. Для прицела требовалась хоть короткая передышка, а Газель никаких передышек давать не собиралась, так что Галахаду приходилось орудовать зонтом как рапирой, отбивая удар за ударом. Пока, единственное его везение заключалось в том, что он успел выбраться из машины на мокрый асфальт. Больших преимуществ ему это не добавило. Газель, видно, не зря получила своё имя: казалось, она не подпрыгивает, а взмывает вверх, крутится как ветряная мельница. Он сосредоточил всё внимание на том, чтобы найти хоть какой-то просвет в бесконечных атаках и как-то упустил из виду Эггси. Когда он осознал свою ошибку, было уже поздно. Поздно для Газели. Она измочалила зонт, выдерживающий попадание из дробовика, и загнала Гарри в угол, прижала к машине, занесла ногу для последнего смертельного пируэта... И упала, странно выгнав спину. – Нож для рыбы, – сказал Эггси.– И швейцарский складной. Чтобы наверняка. Гарри подумал, что уж складной был явно лишним, но не стал критиковать. Слишком он расслабился на этом курорте. Непростительно. – Благодарю, Эггси, я в долгу. А теперь, надо её убрать. – Убрать? Куда? Мы посреди шоссе! Под дерево её что ли положить? – Совершенно не обязательно. Гарри взял Газель на руки. Его поразил контраст между девичьим изяществом и тяжестью. Как она могла так легко бегать и драться? Кто вообще научил её этому, научил носить гнетущее железо с достоинством? Ему вспомнился пляж и одинокая фигурка на берегу. Убивать молодых людей, которых не знал и никогда не узнаешь, – не самая приятная часть профессии. – Там обсерватория, – нарушил молчание Эггси. – Думаете, в ней никто не бывает? – В такой час – никто. Мы с Мерлином нашли её очень и очень давно, но с тех пор распорядок не изменился. – Так это она – старое место? И он нас ждёт? – Хотелось бы верить, что ждёт. Но обсерватория пустовала. Сквозняк шевелил мешковину, наброшенную на телескоп, ливень уютно стучал по закрытому куполу. Гарри аккуратно положил Газель на пол и снял насквозь промокший пиджак, собираясь закрыть ей лицо, но Эггси крепко взял его за запястье. – Я сам. Можно? Гарри не возражал. Ему даже любопытно было взглянуть, как справляется со смертью человек, отрицающий её. Эггси просто встал на колени, закрыл неподвижные глаза названной сестры, пригладил тяжёлые тёмные волосы и аккуратно набросил сверху пиджак, будто защищая её от солнечных лучей, хотя в старой обсерватории царил полумрак. – Я её почти не знал. Никто не знал кроме мистера Валентайна, – проговорил он, не оборачиваясь и не поднимаясь с колен. Гарри сел на край деревянного помоста, рядом с телескопом. – Что ж, теперь ты можешь вызвать её дух и пообщаться с ним, – безжалостно бросил он. Ливень усыплял, вместе с ним накатила давящая усталость. Такого раньше не происходило, неужели возраст? – А и вызову, – обиженно огрызнулся Эггси, отжал мокрую рубашку и устроился рядом, поближе к Гарри. – Вызову, пока будете дрыхнуть. – Вообще-то, я не собирался спать. – А зря. Ложитесь, – Эггси похлопал себя по колену. – Брюки у меня не намокли почти. Гарри приподнял брови. – Крайне неожиданное предложение. Эггси бросил на него угрюмый взгляд. – Ну, я вроде как... забочусь о вас. Вы сегодня намахались. – Это правда, – легко согласился Гарри и принял предложение. Лежать на помосте оказалось неожиданно удобно, да и юноша не ёрзал, сидел себе тихо, глядя на белеющий в темноте пиджак. "Он пока не верит", – сонно подумал Галахад. – "Но это придёт. Осознание всегда приходит..." Сквозь сон ему показалось, что чья-то рука коснулась его волос, начавших виться от влаги, но прикосновение было ласковое, неопасное, и он позволил себе соскользнуть глубже... *** Кто-то открыл купол; в щель виднелось яркое, свежевымытое звёздное небо. – ...вернётесь в дом как ни в чём не бывало. – Да нас убьют! – Конечно, зажарят и съедят, чтоб не оставлять улик. Девчонка шла по мою душу, и мы с ней бесследно исчезли. А вы просто попали под дождь и переждали в какой-нибудь харчевне. – Так они и поверят! – А вот это уже твоя проблема. Чтоб было проще воспринять: ты в дерьме по шею, а мы с Гарри по маковку. Если боишься погрузиться глубже – беги. – Ага, чтобы другие ваши агенты меня где-нибудь на границе клещами за задницу схватили по приказу Артура? – Почему именно кле... Знаешь, что, парень? Ты не мой студент и я не буду с тобой нянчиться и уговаривать. Могу одолжить пистолет. Гарри медленно сел и пригладил растрепавшиеся волосы. Голоса смолкли, но в полутьме можно было различить гордый профиль Мерлина, на целую голову возвышавшегося над коренастым силуэтом Эггси. – Никто никуда не бежит. Мы едем в особняк и будем наблюдать за дальнейшими действиями противника. – Гордость агента Кингсмэн? – голос Мерлина звучал тише, чем обычно, но так же твёрдо. Это успокаивало. – Здравый смысл. Если собираешься кого-то убить, проще всего сделать это с близкого расстояния. Эггси присвистнул. – Что, у нас в Британии теперь людей линчуют? Гарри, это как-то перебор. – Я бы назвал это самозащитой. – Да мистер Валентайн вам ничего не сделает... – Возможно. Но я говорю не про мистера Валентайна. Эггси раздражённо и смачно харкнул на пол. Чёртов невоспитанный докер. – Ну ладно, а мне-то что делать? – Ты чем меня слушал? – снова вмешался Мерлин. – Если ты всё-таки хочешь рискнуть, отправляйся обратно и не делай ничего. Станешь самовольничать и наломаешь дров – засыпемся мы все. Это ясно? Ничего не трогай, ни с кем не откровенничай, делай вид, что ничего не знаешь. Обманывать людей тебе не впервой, так что вперёд. Гарри подобрал пиджак, не глядя на Газель. Она его больше не интересовала, – слишком длинную и чёрную тень отбрасывал Артур. – А ты? – спросил он у Мерлина. – А я позабочусь о трупе. Встречаемся sub rosa в наше обычное время. Эггси бросил на них странный взгляд, обиженный, как показалось Гарри, и вышел. Обратно они ехали молча, За ужином Эггси пространно объяснял насколько опасно вызывать духов в грозу, когда завеса между мирами истончается и опасные демоны могут прикинуться ушедшими любимыми. Гарри ввязался в светскую беседу с Роксаной и её кузеном о Фитцджеральде. Артур был в приподнятом настроении, шутил с хозяйкой, а после ужина пригласил Эггси выкурить сигару и выпить по чашке чаю. Больше Гарри никогда не видел своего начальника живым. Его нашла горничная, пришедшая утром со свежей газетой. В судорогах он так и не дотянулся до звонка, ударился о прикроватный столик и разбил висок. К обеду прибыли близнецы – Кей и Гахерис, собранные, молчаливые и уже в трауре, видно, давно отирались поблизости. Выгнали жандармов одним звонком куда надо, сдержанно поздоровались с Галахадом, передали ему привет от Мерлина и заперлись на месте преступления с трупом, полным кофейником и сэндвичами. Хозяйка дома не возражала, – она была достаточно занята обмороками и причитаниями, а домочадцы – заботами о её самочувствии. Ни Валентайна ни Гэри Анвина не было видно, и этот факт Гарри очень раздражал. Ему хотелось взглянуть в честные голубые глаза человека, который не так давно пообещал ничего не предпринимать и никуда не лезть, и человек неожиданно нашёлся: в самом диком, неухоженном и совершенно неофранцуженном уголке сада. С книгой, будто ничего не случилось. – Сбежал от мирской суеты? – поинтересовался Гарри, даже не скрывая раздражение. – Что это у тебя? «Так говорил Заратустра»? Должно быть, очень увлекательное чтение. Эггси бросил на него хмурый взгляд, но ничего не сказал. – У него во рту и в чашке нашли вещество, подозрительно напоминающее фосфор. Скажи мне, Эггси, это только составляющая яда или вы с Валентайном не стали усложнять? – Это он пытался меня отравить, а я только поменял чашки, когда он отвернулся. Вот и всё. – Эггси раздражённо уткнулся в книгу. Только теперь Гарри обратил внимание, что он держит её вверх ногами. – Мистер Валентайн исчез и не сказал мне, куда. – Ты думаешь, что я поверю тебе в третий раз. – Гарри рассмеялся, коротко, но искренне,– такая наглость и беспардонность ставили его в тупик. – Поразительно! А ведь я хотел рекомендовать тебя в Кингсмэн! Тебя, необразованного, ленивого, нечистого на руку кокни, патологического лжеца! Готов был обучать тебя, вступиться за тебя, если б мои коллеги не согласились! Вывести тебя, чёрт возьми, в люди, потому что ты мне понравился! Эггси отшвырнул книгу и встал. На его лице читалось возмущение пополам с горькой детской обидой. – Значит, я врун и вор, а ты весь такой правильный и хотел меня к свету вывести? Знаешь, что мы, кокни, говорим таким как ты, чистоплюям? "Пошёл в жопу", – вот что мы говорим. Так что пошёл в жопу, Гарри, со своими подачками! Гарри откашлялся. Он не был готов к такому отпору, – Эггси прекрасно знает, что виноват, так какого чёрта... – Даже не пробуй скрыться. Наши люди будут с тобой разговаривать. Они совершенно справедливо не верят, что ты не знаешь где Валентайн. – Что, иголки мне под ногти загонять станете? – Это полностью зависит от твоего желания сотрудничать, – заметил Гарри и удалился предупредить Гахериса. На душе у него было тоскливо и тяжело. Слишком быстро всё закрутилось, слишком резко рухнула и привычная система и благополучие летних деньков у моря. Он вспомнил Эггси, растянувшегося на мокрой скале, Эггси, возящегося в пыли с мопсом, Эггси, балансирующего на ветке в поисках угодившего в листву воланчика... Больше никакого прекрасного, свежего мира, в который так хочется верить. Его и не было никогда. Мерлин вернулся в школу и спешно готовился к отъезду в Англию. Он был бледен, раздражён, суетлив, но Гарри проявил твёрдость и сделал с ним то, что собирался сделать последние сорок восемь часов: крепко обнял, а потом заставил сесть и спокойно выпить чашку чаю. – Крыса убежала с корабля, – сообщил он как можно равнодушнее. – Но крысёнка поймали и допрашивают. – Далеко не убежит. В Анненербе его ещё терпели как слугу молодого Бальдра с арийской внешностью, но в одиночку он там не продвинется... Что? Что это за перекошенное лицо? Тебе не понравилось, что я назвал Эггси Бальдром? Гарри хрустнул печеньем так, будто сломал чью-то шею. – Я ему не верю. Не верю в такую самозащиту, в эти его уловки... – А зря. Во-первых, пустую ампулу с отпечатками Артура и несколько полных нашли в вещах шефа. Во-вторых, этот яд выдаётся агентам под расписку, там всё учтено. Фосфор добавили позже. Отпечатки пальцев на чашках тоже подтверждают версию Эггси. – Он мог украсть ампулу! Мерлин откинулся в кресле и выразительно посмотрел на него, как на самого твердолобого ученика. – А фосфор добавил, чтоб наверняка? Никто не удивился бы медиуму, отравившемуся фосфором, они ведь любят использовать его для трюков с эктоплазмой. Эктоплазма, выходящая через рот – особый шик. Ты сам мне об этом рассказывал, разоблачитель фокусников. Его смерть обставили бы как позорно провалившийся трюк. А потом нашли другого мальчишку или девчонку. – Предположим. Но это не отменяет того факта, что... – Что ты на него обижен. А ведь он тебе нравится. И ты ему нравишься. Гарри раздражённо пожал плечами. – Нравишься, не нравишься... Это детский сад! Ты меня знаешь, я сторонник рациональных отношений, и к тому же, старше его на чёртову уйму лет. Да и потом, это просто... Мерлин отставил чашку. – Я уже помню, как слушал всё это дерьмо. Сначала признаваться было вредно для репутации, потом нерационально, потом он женился, потом стал коллегой... А потом, он подорвался на вражеской гранате, Гарри, и мир устроен так, что ты больше никогда и ни о чём не сможешь ему рассказать. Гарри нахмурился. – Я не люблю, когда всякие сосунки посылают меня в жопу. Это не располагает к дальнейшей беседе. – Если б ты без суда и следствия обвинил меня в убийстве, я бы тоже послал тебя в жопу. Это естественная и непроизвольная реакция здоровой психики. – Агент должен быть корректен всегда, в любое время дня и ночи. Держать дистанцию. – Да, ты был с ним очень корректен и отлично держал дистанцию. Если “держать дистанцию” значит: “безмятежно спать, положив голову к нему на колени”. У нас есть смышлёный, владеющий кое-какой информацией парень, так иди и завербуй его! – Не разговаривай со мной так, будто ты Артур. Мерлин улыбнулся. Это была улыбка человека, который прекрасно знает, что он – седьмой в очереди на британский престол. И понимает, что это значит. – Поживём – увидим, Галахад. Гарри укоризненно покачал головой, и вышел было, но одна неуютная мысль вернула его на порог. – А мы? Мы с тобой? – Мы с тобой – рыцари круглого стола. Друзья. Они обменялись улыбками. *** Эггси допрашивали в библиотеке. Кей задавал вопросы, а Гахерис за дверью держал оборону от Рокси, требовавшей вмешательства полиции, справедливости и адвоката. – Не беспокойтесь, никто его не обвиняет,– сказал Гарри подойдя ближе, и эти слова её несколько успокоили. – Его там держат уже час... А вы откуда знаете? Значит, тоже из...этих? – Не уполномочен всего вам рассказывать, да и поверьте другу, такие знания юной леди ни к чему. Рокси поджала губы. – Не знаю, чей вы друг на самом деле, но уж постарайтесь помочь Эггси. Иначе, я задействую все свои связи. – Чтобы спасти жениха? – Чтобы спасти друга. – Сделаю всё, что смогу, – пообещал Гарри и не покривил душой. Завербовать мальчишку, которому некуда идти, – это он может. Никто в здравом уме не откажется от такого предложения. – Иди в жопу, Гарри, – приветствовал его "мальчишка", неприязненно глядя исподлобья. Он сидел за столом, крепко сцепив пальцы в замок, напряжённый, будто зверь, что только и ищет возможность вырваться из клетки. – Ты повторяешься. Совершенно не изобретательно. Однажды, русский матрос в Ливерпуле послал меня в блядовыебанную пизду. Я до сих пор не до конца понимаю, что это значит, но звучит как музыка. Неужели кокни не способны на большее? Нельзя посрамлять Британию. Гарри сел напротив. Эггси выглядел так, будто всерьёз может укусить. – Вообще-то... Я пришёл чтобы извиниться, Гэри. Эггси усмехнулся. Уже мягче. – Меня так никто не называет, – бросил он. – Значит, буду называть я. Так вот, Гэри, сегодня утром я был с тобой незаслуженно груб. – Ага, было такое дело. – И я прошу прощения. Дело в том, что... Он думал, что спасёт Ланселота. Убережёт его от вшивых окопов. Он думал, что поступает во благо. Он хотел быть рядом… – Дело в том, что я действительно хочу видеть тебя в Кингсмэн. Эггси скрестил руки на груди. – Меня-то? Патологического лжеца, вора... Что там ещё... а, я же не из Белгравии и институтов не заканчивал, и богатых родственников у меня нет. – Я уже извинился. Не испытывай моё терпение. К тому же, у меня есть личный интерес. Я хочу быть… рядом, когда ты станешь преодолевать всевозможные трудности. Прозвучало это невероятно ходульно, ничего более нелепого Гарри не говорил лет с пятнадцати и даже удивился, что Эггси сохранил хладнокровие, не рассмеявшись ему в лицо. – Есть такое дело… я же медиум. Так что я ничего не делаю, пока не посоветуюсь с духами. Гарри приподнял бровь, но не стал комментировать. –- Нам придётся устроить спиритический сеанс прямо здесь, пока дух Артура не ушёл. Согласен? Видимо, это было предложение испить сегодняшнюю чашу унижений до дна. – Что ж, делай что полагается в таких случаях. Эггси выпрямился, провёл ладонями по столешнице, будто разглаживая невидимую скатерть. – Дух… ээ… – Честера Кинга, – подсказал Гарри. – А, да. Спасибо. Дух Честера Кинга, ты здесь? Если да, стукни один раз. Секунда прошла в молчании, но затем кто-то стукнул один раз по деревянной панели, звонко и гулко. Гарри даже вздрогнул, но напомнил себе, что это трюк. Даже если медиум не шевелится, это ни о чём не говорит. – Духи всё знают. Можешь задавать вопросы о деле или обо мне. Любые. – Хорошо. – Гарри откашлялся. – Скажи мне, Артур, возможно ли, что Эггси перестанет ребячиться и согласится на моё предложение? Снова пауза. Снова один замогильный удар. – Замечательно. Собственно, это всё, что я хотел узнать. Он встал, собираясь уйти, но Эггси вскочил как чёртик, выпрыгивающий из табакерки, преградил ему путь. – Что, и всё? Даже ничего важного не спросишь? – Для меня в данный момент это самое важное. Собери вещи, я отвезу тебя к Мерлину. Ему снова не дали уйти. Молниеносный захват, подсечка, использование веса и силы противника против него самого, – как можно было запомнить всю комбинацию за два раза? Но Эггси запомнил. И применил. Уселся верхом на поверженного противника, прижал запястья к иранскому ковру. – Вот так быстро и к Мерлину? Даже на ланч не останешься? – тихо произнёс он с самодовольной улыбкой. Галахад, самый благородный рыцарь Круглого Стола, не улыбнулся в ответ. – Я намного старше тебя, Гэри. Эггси ткнулся носом ему в щёку, нежно, будто щенок, и наклонился к самому уху. – Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести, – прошептал он. Гарри легко высвободил запястья и погладил его по щеке. – Если хочешь создать возбуждающую атмосферу, не цитируй Ницше. Его ухо тут же разгорелось от поцелуя-укуса. Духи, к счастью, решили не вмешиваться.