***
Время летело чудовищно быстро, рассветы и закаты проносились мимо с головокружительной скоростью и Драгнилы сами не замечали, как проходили года. Они взрослели. Зерефу тогда было десять - Нацу только исполнилось четыре года. За всё время младший ни разу не видел своего отца. Был какой-то праздник, кажется, карнавал – в их поселении его обычно проводили где-то в мае, когда цветущие вишнёвые деревья пленяли глаза своей красотой. У их дома как раз росло несколько и их усыпанные розовато-белыми бутонами ветви практически полностью закрывали окна, тем самым создавая внутри помещения ласковый полумрак. Но его мать не любила цветы – наоборот, всегда с нетерпением ждала момента, когда столь раздражающие лепестки осыплются, а среди позеленевшей кроны маленькими красными огоньками замерцают кисловатые ягоды. А потом ходила собирать их, возвращаясь с полной корзиной, и с напускной серьёзностью хлопала по ладоням Зерефа, стремящегося тут же отведать любимого лакомства. - Мам, а когда к нам придёт папа? – Нацу сидит на высоком стуле, беззаботно болтая ногами. Женщина на мгновение замирает, а потом разворачивается к мальчику, трепля его по ярковолосой голове. - Скоро, милый. Скоро. Но той весной снова никто не возвращается – тогда Зереф, преисполненный решимости, обещает позаботиться о семье. Мама смеётся, заправляя выбившуюся из высокой причёски прядь за ухо и говорит, что верит ему.***
Удушающее лето не приносит никакой радости. Раскалённым лучами беспощадного солнца воздухом практически невозможно дышать, поэтому дети целыми днями прячутся в доме, спасаясь от ненормальной жары в его затенённых, прохладных стенах. Ночи Зереф проводит в комнатке, служащей чем-то наподобие библиотеки – усаживается на полупротёртую шкуру какого-то животного, исполняющую роль ковра, достаёт из большого и определённо старого книжного шкафа несколько интересных ему книг, а затем взахлёб читает их, жадно вглядываясь в каждую строчку. Из-за тусклого света лампады приходится всё время щуриться, напрягая глаза в попытке разобрать текст на истлевших от гнёта времени страницах, но это ничуть не останавливает стремящегося к знаниям Драгнила. Говорили, что его отец был могущественным колдуном, поэтому мальчику как никогда раньше хочется узнать побольше об этой загадочной «магии» и тех, кто использует её. Он хочет учиться, и его желание исполняется – поступление в магическую академию кажется ему лучшим событием, успевшим только произойти в его жизни. Этим же летом его мать начинают преследовать приступы странного, долгого и мучительного кашля – однажды ночью проснувшийся Нацу признаётся ему, внимательно сверля лицо брата чёрными глазами. - С мамой ведь всё будет в порядке? Мне страшно, братик. - Всё будет хорошо. А теперь спи – завтра тебя ждёт очередной прекрасный день. Драгнил-младший послушно кивает и, кажется, верит ему. Ну а Зереф почему-то ощущает себя ужасным лгуном. С чего бы это? Они ведь просто не могут остаться одни, верно?***
Судьба никогда не была благосклонна к семейству Драгнилов – неторопливым шагом приближается осень, принося на своём усыпанном засохшей листвой одеянии прохладные северные ветра. Природа привычно увядает, чтобы возродиться после нескольких месяцев мёртвого сна. Зереф смотрит на обнажённое и иссушенное дерево, вспоминая, что всего несколько недель назад оно радовало всех сочной зеленью своих листьев – в голову против воли приходят тоскливые ассоциации. Его мать сейчас прямо как это дерево. Так же отцветает, чтобы уснуть, но потом не проснуться никогда. Он старается не думать об этом, но понимание назойливой мухой жужжит в мозгу – всё, конец близок. Нацу больше не хочет ему верить, и Зереф прекрасно понимает, почему. Мать вновь лежит на кровати, измученная - некоторые болезни не поддаются лечению, - а всё, что он сейчас может делать, так это подавать воду, вытирать выступающую на губах кровь и крепко держать за руку, обещая, что всё будет хорошо, что он же теперь почти волшебник и обязательно сможет найти лекарство. И тогда ей не придётся уходить в дальнее путешествие, носящее имя «смерть». А она улыбается – даже когда её тело содрогается в конвульсиях, а сама женщина цепляется за ладонь старшего из сыновей, словно утопающая за соломинку. Уже задыхается от не прекращающегося кашля и слабеет, но говорит: - Только… живите. В соседней комнате громко рыдает Нацу.***
Но как жить? Что делать дальше? Нацу Драгнилу, младшему из сыновей, уже пять лет, а ему, Зерефу – целых одиннадцать. Самому Зерефу кажется, что ему уже перевалило за тридцать. С севера неукротимо веет холодом, а у них начинается та самая неизведанная жизнь, с которой старший Драгнил был знаком только понаслышке. Удивительно, как его ещё не исключили из академии – однако, объяснение приходит вместе с восхищающимися его талантом преподавателями. Странно слышать от кого-то, что ты – гений. Но, безусловно, приятно. Нацу сам не свой после смерти матери; Зереф и сейчас не может выкинуть из головы воспоминание того, как потерянно и убито смотрел мальчик на то, как навеки исчезает его родной человек под слоями немой земли, иногда только возводил глаза к чистому небу, словно спрашивая у невидимых богов – за что? Почему такая несправедливость? Но невидимые жестокие боги молчали, позволяя смертным только любоваться бесконечной синевой своих владений. Однажды Зереф находит младшего брата неподвижно стоящим на молчаливой могиле, неуверенно подходит сзади, ощущая себя величайшим глупцом в мире. Ему сейчас страшно – страшно от того, что связь с Нацу может порваться в любой момент. И тогда они оба окажутся совершенно одинокими. Но то, что Нацу поворачивается и обнимает его за пояс, прижимаясь сильно-сильно, словно ища спасения, оказывается для юного мага сюрпризом. Розововолосый всхлипывает, уткнувшись лицом в его светлое одеяние, и просит всего лишь об одном: - Братик, ты только не уходи. Пожалуйста, не уходи к маме. Тогда Зереф впервые за несколько месяцев срывается – сжимает мальчика в ответных объятиях, глотает слёзы и безостановочно шепчет что-то неразборчивое и глупое. - Никуда не уйду. Обещаю, – эти простые слова ему даются не сразу.***
Разрушатся стены отчуждения, упадёт толстым покровом на землю снег, тревожно взвоет буран, заметая всё колючими прислужницами-снежинками, темноволосый мальчик снимет с окон занавески, сжигая их в камине, у которого сидит закутанный в несколько слоёв одежды, но всё равно почти окоченевший от холода Нацу. Кому нужны двое сирот, пускай один из них – надежда всего учёного состава престижной магической академии, а другой – пятилетний несмышлёныш? Мать сказала им жить, но зачем, в таких-то мучениях? Просто судьба неблагосклонна к Драгнилам – или же к одному, конкретному юному волшебнику. Нацу сотрясает крупная дрожь, а зубы его стучат так сильно, что Зереф слышит это на расстоянии нескольких метров. Мальчик кутается в кофту, которая на несколько размеров больше необходимого и соглашается с просьбой брата ни в коем случае не засыпать. Глаза от этого меньше слипаться не стали. Зима в этом году оказывается особо суровой. А здоровье Нацу – слишком слабым. В какой-то момент Зерефа покидает и его любимый кусочек лета. Он не понимает, как это произошло, только пронзительно кричит, прижимая к себе не по-живому холодное тело.***
Много сотен лет прошло, много воды утекло с тех времён, а Зереф помнит всё в мельчайших подробностях. И он не хочет забыть – ведь каждый раз он испытывает боль, вновь и вновь восстанавливая в памяти картинки прошлого. А это доказывает, что он живёт, а не всего лишь существует. Он пережил все испытания, выпавшие на его долю (а что ему оставалось, с таким проклятьем?), но это ещё далеко не конец – Зереф прижимает к груди книгу, любовно поглаживая кожаный переплёт с выведенными на нём загадочными инициалами «E. N. D.». Скоро всё закончится. Уничтожение никогда не было главной целью и смыслом его существования, всё гораздо проще и ироничнее - Зереф устал. Он хочет уйти. В глазах юноши отражается кровавый зимний закат. Январь наступает.