1000 и 1 ночь или Как сохранить любовь

Ничтожество литературы есть симптом состояния цивилизации. Стендаль

      Когда-то мы были самой читающей страной, поглощая тонны прекрасных (и не очень) литературных произведений в год и обсуждая это всё со знакомыми и друзьями. Сейчас большинство читает лишь программу телепередач да немногочисленные рекламные листовки. А уж о том, чтобы написать что-то, задумываются лишь единицы. Кажется, что современная литература умерла и стала достоянием лишь тонкой прослойки интеллигенции, но это далеко не так. Ведь литература всегда была самым верным и распространенным способом объяснения в любви. Просто она скукожилась, упростилась до примитива, но пока ещё жива. И будет жива, пока мы можем любить.       В большом сибирском городе в старой панельной пятиэтажке проживал наш герой. Звали его Даниил. И не дай вам бог сократить имя до простого «Даня» или пропустить удвоенную «и» — сразу наживёте себе врага. Он с трудом и муками заканчивал одиннадцатый класс, занимался спортом и был влюблён в своего друга и одноклассника Женю. Последний, если и замечал что-то, никакого вида не подавал. Знакомы они были с первого класса, да и жили в одном дворе.       Наступил последний месяц учёбы в школе. Даниил становился всё мрачнее от приближающегося расставания с Женей. Только вот способа объясниться никак не находил. Может быть, они так бы и разошлись по жизни, поступив в разные вузы и сведя общение к редким встречам выпускников, но провидению, в лице местного дворника, суждено было вмешаться в естественный ход событий.       Во дворе дома, где проживал наш герой, стояла большая кирпичная трансформаторная будка. По ней любили лазить местные мальчишки, а каждую зиму одну из её стен использовали как основание большой горки. Никто не знает, что нашло на местного дворника, но в один из ярких весенних дней он покрасил эту будку сочной зеленой краской, внося яркий колорит в унылый вид двора.       Как чистый лист бумаги манит начинающего писателя своей белизной, так девственная стена без единой надписи приковывала к себе взгляды Даниила. Тем более находилась она аккурат напротив окон Жени. Способ выразить свои чувства в литературной форме прочно завоевал место в его мыслях.       Прошла неделя, прежде чем Даниил, наконец, купил баллончик с краской и в голове окончательно оформил своё будущее литературное произведение. За это время на стене появились уже две надписи, принадлежащие более расторопным и плодовитым литераторам.       Первая надпись, расположенная прямо по центру относилась к разряду чистой диалектики и содержала только одно слово. Это было, по меткому выражению Жуковского, повелительное наклонение великого русского глагола «ховать».       Вторая надпись, относилась к жанру так называемых путевых заметок. Кстати, это самый распространенный тип литературных произведений. Даже сам Наполеон был автором подобных надписей. Здесь же было всё несколько скромнее. Надпись авторства некоего Васи, сообщала, что он тут был.       Даниил пребывал в сильном раздражении. Стена будки стремительно теряла свой девственный вид, а его признание до сих пор существовало лишь в воображении. Больше ждать было нельзя! Дождавшись ночи, он вышел на улицу и, подсвечивая себе фонариком, быстрыми росчерками баллончика с краской излил свою душу.       Его произведение, написанное в жанре любовной прозы, было начертано прямо поверх упомянутого выше «глагола». Текст этот рождался мучительно и был терпеливо выношен в терзаниях могучей души Даниила. Надпись, которую ничего не подозревающий Женя прочитал, выглянув с утра в окно, была написана большими, корявыми буквами небесно-голубого цвета и гласила: ДАНИИЛ + ЖЕНЯ = ЛЮБОВЬ!       Наш герой ждал реакции друга с содроганием. Его воображение рисовало картины одна нелепей другой, но, как и большинство влюблённых до него, он оказался не понят. Женя в шутливой форме поинтересовался, кто та девчонка, которой признаётся в любви друг. Он даже не подумал, что послание адресовано ему, а не какой-то девушке с таким же именем.       Даниил был раздавлен и смят. Он даже думал наступить на горло собственной песне и попытаться позабыть свою любовь, но тут вновь вмешалось провидение. До сих пор не известно, кто был автором четвертого литературного произведения, появившегося на стене, но однозначно можно сказать, что относилось оно к жанру слэш прозы.       Чуть ниже шедевра нашего героя ровными, белыми буквами было написано: ЖЕНЯ — ПИДОРАС.       Теперь и произведение Даниила неожиданно получило новое прочтение, в нём открылись неведанные ранее глубины и тайные смыслы.       Наш герой, оскорблённый до глубины души грубым вмешательством в самое сокровенное, пытался найти автора последнего произведения. В нём уже говорил не писатель, а самый настоящий литературный критик. И возможно во дворе развернулась ещё и эпическая история с мордобоем или, как говорят литераторы, элементами экшена, но автора, несмотря на все расспросы, найти так и не удалось. Пришлось Даниилу вновь становиться на тропу литературной деятельности, доставать баллончик с краской и отправляться в ночной поход за славой.       К сожалению, времени на обдумывание сиквела к своему первому произведению у Даниила совсем не было. Пришлось полагаться на экспромт. Первым делом, наш герой, как завзятый литератор, избавился от творения своего предшественника, закрасив его из баллончика. Эффект был не очень удачный: под слоем небесно-голубой краски надпись в жанре слэш всё равно выступала и даже стала больше приковывать внимание, демонстрируя, что подлинно великие произведения литературы уничтожить нельзя.       Когда у автора прозаика заканчивается вдохновение, а желание быть услышанным и понятым застилает ум, он опускается до поэзии. Правда, представления о поэзии у Даниила были весьма смутные. Единственное, что он точно знал — должна быть рифма. Два часа упорных размышлений и мысленного перебора практически всего словарного запаса родили пятое литературное произведение. Стихотворение в жанре любовной лирики с элементами героического эпоса. Написано оно было такими же корявыми буквами, прямо под квадратом, скрывающим четвёртую надпись. Женю я люблю! Кто против — того убью.       Этим своим творением Даниил гордился гораздо больше, чем всеми медалями и кубками, заработанными на спортивных соревнованиях. Уж если он написал стих, то Женя точно оценит. Наверное, последний раз он так гордился, когда впервые взял два метра при прыжках в высоту. Однако, то ли Женя опять ничего не понял, то ли не оценил проявленного другом таланта, но за весь следующий день он не проронил ни слова, был замкнут, подавлен и всячески избегал друга. «Наверное, сражён моим поэтическим талантом», — думал Даниил, всерьёз рассматривая идею, подсунуть под дверь другу букет цветов.       Непонятно почему, но большинство писателей испытывают приступы вдохновения исключительно в ночное время. Хотя порой кажется, что человечество было бы гораздо счастливее, если бы они мирно спали. Вот, например, если бы Софья Андреевна заставляла проводить мужа ночи в постели, то не мучились бы уж сколько лет школьники, штудируя четыре тома «Войны и мира». Всё это к тому, что на несчастной будке за ночь появилось очередное литературное произведение.       Яркими красными буквами сбоку от виршей Даниила была старательно выведена надпись. Её можно было отнести к жанру повествовательно-нравоучительной литературы. ЛЮБИТЬ ПУБЛИЧНО — СКОТСТВО!       Даниила опять затянула детективная история поисков литератора-вредителя. Он даже опустился до расспросов вездесущих бабушек, которые умудряются услышать через стену, как у соседей бегают тараканы, или увидеть, как в четыре часа ночи Машка-путана на цыпочках пытается провести к себе в квартиру очередного хахаля. Бабушки, все как одна видели, как кто-то занимался литературной деятельностью. Отмечали отсутствие у неизвестного автора мук творчества, свойственных Даниилу, но в виду темноты и слабого зрения опознать писателя не могли, а, может, из вредности не захотели. Поиски в очередной раз провалились.       Учитывая, что будку основательно изгадили, писать что-либо ещё Даниил не решился. Два дня он думал, как жить дальше. Потом как всякий русский человек напился. Ну а затем, как всякий напившийся поэт (а он себя таковым уже считал), принялся сочинять поэму для объекта своей любви. К сожалению, дело не шло, в запале он решил уменьшить объем своей работы и ограничиться красивым, страстным рондо или сонетом, но и тут нашего героя ждало разочарования. В пьяном угаре, весь словарный запас уменьшился до невразумительного мычания и десятка слов, которые ни в какую не хотели рифмоваться.       Поняв, что со стихами не идёт никак, Даниил вновь решил перейти в разряд писателей-прозаиков. Он взял чистый лист бумаги и с решимостью начал писать письмо своему любимому, отдавшись одному из древнейших жанров в литературе — эпистолярному. Тут уже не нужна была рифма, и все десять слов грамотно расположились, отразив всю гамму бушующих чувств. Женя! Люблю… Хочу… Не могу без тебя… Помоги… Прости… Ммммммм… Даниил.       Отойти от выпивки и похмелья Даниилу удалось только через сутки. Он помнил, что писал Жене, но вот ни содержания письма, ни куда оно делось — в памяти не сохранилось. Было мучительно стыдно за своё состояние и страшно, что он мог обидеть любимого. Ещё два дня убеждал себя, что он мужик и должен открыто признаться в своих чувствах.       Убеждения подействовали. На третий день он вооружился букетом из четырёх роз и пошел признаваться. Розы были четырёх разных цветов (белая, красная, жёлтая и чайная), ибо Даниил так долго не мог выбрать, что услужливая продавец цветочного магазина предложила взять каждого вида по одной и выяснить предпочтения барышни. Наш герой не стал информировать продавщицу, что цветы для парня, но совету последовал.       Что именно говорил Даниил Жене доподлинно не известно, но последующую реакцию мог наблюдать весь дом. Из подъезда пулей вылетел вначале сам наш герой, а следом объект его любви.       — Идиот! Дебил! Мудак безмозглый! — разносился громкий голос Жени. — Я по нему три года сохну, а он вместо того, чтоб признаться, тупые стишки и послания пишет, ещё и веник припёр. Угораздило ж меня влюбиться в такого дауна. Спортсмен грёбаный!       Преимущество в скорости не всегда спасало Даниила от взбешённого Жени. Периодически тот догонял парня и с размаху хлопал растрепавшимся букетом по филейной части. Шипы роз больно впивались сквозь ткань шортов, придавая горе-влюблённому дополнительное ускорение.       Закончилась погоня возле трансформаторной будки, когда до убегающего Даниила, наконец, дошёл смысл слов Жени. Он завернул за угол и схватил бегущего следом парня, плотно прижимая к себе. В его объятиях Женя успокоился и затих, хотя чайная роза, зажатая между их телами, доставляла немалый дискомфорт.       С тех пор Даниил раз и навсегда завязал с писательской деятельностью, хотя под влиянием Жени стал больше читать. Количество слов, вспоминаемых по пьяни, уже переваливало за сотню, мычание стало более выразительным, а большего и не надо.       Мораль сей истории проста: как бы ни было ужасно ваше литературное творение, оно вполне может быть залогом большой и чистой любви, если создано по велению сердца.       — Понравилась сказка? — спросил я притихшего Илью. Он был как-то чересчур задумчив.       — Да, вот теперь думаю, может и мне что-нибудь написать?       — Тебе-то зачем? — интересуюсь я.       — Так ведь от тебя я ухожу. Может, найду свою любовь, — с издёвкой заявляет моё любимое чудовище, расплываясь в улыбке. Ага, так я его и отпустил.       — То есть меня ты уже не любишь?       — Люблю и хочу, а ты не даёшь, — завёл он привычный разговор. Ох, не к месту я сказку рассказал.       — Я подумаю, честно-честно, а теперь ещё сказку? — главное сменить тему.       — Давай!       — Хорошо, выбирай. 1) Сказка об Алике Бабаеве и сорока трансвеститах 2) Сказка в стихах 3) Сказка о хитром джине - Сказку о джине!