Когда нельзя, но очень хочется...

Шерлок умел держать себя в руках, с детства. Это была основа их с Майкрофтом воспитания — безупречная выдержка при любом положении вещей. Шерлок обладал потрясающей выдержкой… И именно поэтому, он до сих пор держался и напускал на себя безразличный вид, всякий раз, когда Джон, облачившись после душа в короткий халат, расслабленно дефилировал мимо, и вальяжно усаживаясь в свое кресло закидывал ногу на ногу. Черт… Шерлок едва сдерживался от того, чтобы зажмуриться или напротив, не блуждать глазами, жадно и бесстыдно, по голым ногам доктора. Шерлок терпел, позволяя себе лишь редкие взгляды в сторону соседа, когда тот углублялся в заинтересованное чтение свежей газеты. Джон не был геем… Возмущенное выражение на лице доктора, в момент, когда миссис Хадсон допустила предположение о том, что ее квартирантам будет достаточно одной спальни, отпечаталось в мозгу Шерлока неизгладимо. И всякий раз, когда внутри него поднималась волна преступного желания, Холмс жестоко напоминал себе о неприступности Джона. Не гей… Но друг. Разве с друзьями так поступают? Разве хотят опрокинуть посреди гостиной и сорвать, наконец, чертов халат? Нет, Шерлок о таком не слышал и даже интернет был в этом вопросе удивительно согласован — секс и дружба вещи диаметрально противоположные. Так что терпи и дружи, социопат хренов. Шерлок неслышно вздыхал и по-английски выдержанно заводил беседу об отмирании клеток печени после нанесения по ней прямого и сильного удара. Джон не обладал выдержкой Шерлока настолько же, насколько не был геем. Ну, если разобраться чистокровным геем он, конечно, не являлся, не имея ничего против горячего секса с симпатичной блондинкой или пышногрудой шатенкой, но бисексуальность капитана Уотсона воспевалась сразу на трех континентах. Но сейчас гомосексуальная часть доктора возмущенно ревела, ежедневно наблюдая мистера Холмса облаченного в узкие брюки, обтягивающие рубашки и сногсшибательные костюмы. Шерлок был ходячим сексом, но отчего-то сам о том не догадывался. О, как хотелось Джону растолковать этому ледяному и бесчувственному любителю страшных загадок, насколько тот привлекателен, но… Нелепый разговор на первом, в их совместной жизни, ужине расставил все точки над i. Холмс недвусмысленно дал понять новоявленному соседу, что всякие поползновения в свою сторону с сексуальным окрасом не приветствуются. А потому, Джон поспешил найти себе барышню, чтобы снимать постоянное сексуальное напряжение, а заодно отвести от себя подозрения в незаконном вожделении к соседу. Однако, это совершенно не мешало ему мечтать о гладкой белоснежной коже и мягких, едва ли не женских, губах гения, и представляя себе всю эту роскошь дрочить в душе, зажав рот ладонью, чтобы сосед не услышал свое имя слившееся с хриплым стоном. Джон выползал из душа, запахнув на себе халат и плюхался в свое кресло, ничуть не волнуясь о том, что Шерлоку может прийти в голову вглядеться в него попристальнее и узреть потаенное желание. Нет, дудки, Холмс был не заинтересован, холоден и… что там его сегодня беспокоит? Отбитая кому-то печень? Угу… И все продолжалось бы так еще неизвестно сколько, если бы в один благословенный небесами вечер, в гостиной квартиры Б по адресу Бейкер-стрит 221, не погас свет. Шерлок, листающий справочник по неорганической химии, замер. Джон, читавший нудную статью о налогах и пенсиях, охнул. И на несколько секунд оба замерли. Шерлок отшвырнул в сторону справочник и вскочил со своего кресла. Газета Джона, зашуршав, отлетела в непросветную мглу (слава тяжелым гардинам), а кресло его жалобно скрипнуло. Руки детектива наткнулись на ткань ненавистного халата и смяли ее. Губы Джона ловко нашли восхитительную мягкость, о которой доктор так долго мечтал… Дыхание, двойное и одинаково рваное, смешивалось с бешеным стуком пары сердец. Руки изучали, гладили, сжимали, скользили, царапали, зарывались в волосы. Рты тонули друг в друге молча благодаря судьбу за отсутствие света… И когда каждый был готов уже на самые отчаянные действия, откуда-то снизу послышался голос несравненной Марты: — Пробки выбило, мальчики, погодите минутку, я сейчас все исправлю…. Когда в гостиной снова вспыхнул свет, мужчины обнаружили друг друга сидящими в своих креслах, помятых, с припухшими губами и всколоченными волосами… Шерлок сосредоточенно пялился в свой справочник, а Джон, с чрезмерным интересом, читал перевернутую кверху ногами газету. Все, казалось бы, было по-прежнему, но… Шерлок чувствовал на своих пальцах тепло кожи Джона. Уотсон же, тонул в оставшемся на его губах запахе Шерлока. И каждый из них знал точно только одно — пробки теперь будет выбивать регулярно.