Солнце в его Вселенной

Неспешно перелистнув страницу учебника по анатомии, Мидорима поправил очки и снова выглянул в окно электрички. Все-таки прав был его гороскоп на сегодня — как бы он ни старался, но все предусмотреть он не смог. И вот, в очередной раз бросив взгляд на внезапный снегопад за окном, парень только сильнее закутался в шарф и снова вернулся к чтению. Но спустя пару страниц и две станции Шинтаро вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Подняв голову, он заметил напротив себя беременного омегу, который сверлил его взглядом. Альфа приподнял бровь, будто негласно спрашивая, в чем дело, но незнакомец просто улыбнулся и продолжил в упор смотреть на Мидориму. Парень неопределенно пожал плечами и вернулся к чтению, периодически поднимая глаза и ловя все тот же подозрительный долгий взгляд. И вот вдруг, когда провозгласили остановку Шинтаро, тот самый омега встал рядом. Уже на выходе, когда вагон остановился, и дверь зашипела с характерным звуком, незнакомец легко хлопнул по плече альфы и шепнул на ухо: «Передаю эстафету отцовства». Мидорима проводил омегу удивленным взглядом и направился к ступенькам эскалатора. Это шутка такая сейчас в моде, что ли? Будь на его месте Такао, то уже во всю хохотал бы. Он-то как раз и любитель непонятных шуточек. К слову об омеге. Мидорима вышел на улицу и еще больше нахмурился. Мало того, что шел обильный снег, так ещё и ветер кусался неимоверно. «Нужно было послушать Такао и прихватить с собой шапку» — альфа тряхнул головой, избавляясь от остатков снега, вынул ключи и быстро прошмыгнул в их квартиру. Свет в прихожей был выключен, да и вообще в доме было темно, что немного непривычно. Обычно только заслышав скрип двери из кухни тут же показывалась радостная рожица Такао, а затем его засыпали вопросами и делились информацией, как прошел день одновременно. Шинтаро включил свет, снял пальто и повесил на отдельную вешалку просушить. Сменив обувь на домашние тапочки, альфа услышал щелчок дверной ручки. Из ванной комнаты показался омега. — Шин-чан? С возвращением, — немного измучено, но все же радостно Такао улыбнулся и подошел к своему альфе. — Я дома, — Шинтаро легко чмокнул в подставленные ему губы и обнял любимого. — А шапку надо было взять, — Такао победно хмыкнул и зарылся своими теплыми пальцами в мокрую шевелюру альфы. — Должен смиренно признать свое поражение, — вздохнул Шинтаро и отстранился, — Я в душ. — Могу помочь потереть спинку, — лукаво сверкнул глазами Такао. — Ты же только что оттуда, разве нет? — Мидорима приподнял бровь и вошел в ванную. — А… это, — чуть замялся омега, — Да я в общем-то… — Что? — Шинтаро снял рубашку и принялся за ремень брюк. — В общем… вот, — когда перед носом застыла лакмусовая палочка с двумя красными полосками, Шинтаро уставился на это чудо медицинской технологии и моргнул. Потом на лбу появилась морщина. Первой мыслью было, что омега шутит. Ибо такого педантичного к всевозможным видам предохранения альфу, как Мидорима, и такого любителя пошутить над всем и вся, как Казунари, надо было ещё поискать. Но взглянув на напряженное лицо омеги, и то, как нервно он закусил губу, Шинтаро понял, что это вряд ли шутка. — Понятно, — Мидорима вернулся к брюкам, пытаясь собраться с мыслями на этот счёт. — К врачу ходил? — спокойно, даже как-то слишком, спросил он Казунари, продолжая раздеваться. — Угу, днем отпустили на час с работы, меня в туалете сильно тошнить начало, вот и отправили… — Такао как-то поник и опустил руку вдоль тела. Омега ожидал не такой реакции. Раздражение? Возможно. Злость на внезапную беременность? Это уж точно. Ведь они с Мидоримой и так с родичами воевали за то, чтоб жить отдельно, когда поступили в университет. А теперь, видимо, придется доказывать, что они и ребенка воспитать в состоянии. Если, конечно, его разрешат оставить. — Сейчас уже не тошнит? — костяшки холодных пальцев прошлись по щеке Такао и приподняли за подбородок. — Э…нет…вроде бы, — Казунари моргнул и посмотрел на альфу. Складка между бровей любимого расправилась, как это бывало, когда Мидориму настигало облегчение. — Вот и хорошо, — те самые холодные пальцы спустились к краям свитера Такао и альфа гортанно произнес, — Кто-то тут помощь со спинкой предлагал. Уже засыпая в родных и теплых объятиях, Такао не переставал улыбаться. Не такой он реакции ожидал от своего педантичного и чересчур серьезного альфы. Наутро Мидорима снова подтвердил свою заправскую стойкость к любым сюрпризам от своего омеги. После того, как он утром услышал приветствие Такао с его белым другом, Шинтаро сначала залез в интернет, потом на кухню, и в итоге кое-как альфе удалось приготовить легкий мятный чай для Такао. Чем снова вызвал радостную улыбку на лице Казунари. Уже стоя возле стойки регистрации пациентов, Мидорима вдруг заметил сбоку светловолосую макушку в знакомом ярко-желтом пуховике. — О! Вижу вы-таки приняли эстафету, поздравляю! — радостно улыбнулся блондин, кивая в сторону Такао. — Спасибо, — сдержанно ответил Мидорима. Ну как? Как этот незнакомец узнал об этом раньше него? Они чувствуют это что-ли? — Моя очередь, удачного вам дня, — подмигнул омега и подошел к свободному окошку. — И вам тоже, — рассеяно ответил Шинтаро и почувствовал, как его тянут за локоть. — Нам в 316 кабинет, — Такао сверился с талоном, — О чем ты болтал с Нагисой-куном? — С кем? — удивленно приподнял бровь альфа. — Блондин, что в желтом пуховике, мы познакомились вчера здесь, я в спешке уронил кошелёк, а он его заметил и вернул, — характерная трель звонка оповестила о прибытии лифта и пара зашла в кабинку. Мидорима резко повернулся назад к холлу и увидел весело машущего им пятерней вчерашнего незнакомца. «Эстафету он передает, тоже мне шутник!» — про себя фыркнул Шинтаро и нажал кнопку этажа. Ну теперь понятно, почему этот Нагиса так пристально сверлил его взглядом в электричке вчера. Как только они с Казу начали встречаться, Мидорима подарил своему омеге на Белый день этот бумажник. А Такао на радостях первым делом поместил туда их совместную фотку. Крохотный комочек на мониторе аппарата УЗИ напрочь заставил позабыть обо всяких там чудиках. Мидорима как зачарованный смотрел на темное пятно, и его распирало от чувств. Паника, радость, гордость и снова паника, коктейль этих эмоций смешался воедино, и альфа просто крепче сжал ладонь своего омеги. Своего беременного омеги. — Доктор, у вас есть при себе камера? — где-то сбоку прозвучал громкий шепот Такао. — Уважаемый, это кабинет УЗИ вообще-то, — возмутился пожилой омега. — Ну хоть веб-камеру одолжите! — Да зачем Вам она сдалась?! — Хочу запечатлеть его лицо! — Я все слышу, — Мидорима снова стал мистером Невозмутимость, — Не слушайте вы его, доктор. Он у меня любитель не смешно пошутить. Пока омега отлучился в туалет, доктор отдал карточку пациента альфе и дал парочку советов молодому отцу. — Ты не голоден? — осведомился Шинтаро, как только они покинули клинику. Оказавшись на улице, он перепроверил, хорошо ли Такао закутался в шарф, и снова начал ворчать о том, что омега забыл перчатки. — Нет, но жутко хочу латте, — до беременности Казунари никогда особо не придавал значения тому, что он больше любит пить. А теперь у него будто встроили датчик — хотеть конкретную вещь. — Тогда займи нам столик, а я в книжный заскочу, надо для учебы справочник купить, раз уж мы близко, — альфа отправил омегу в кафе, а сам рванул в соседнее помещение. — Ну что ты так долго? Твой чай давно остыл уже, — Казу лениво слизал пенку с ложки и размешал напиток. — Вот, — Мидорима протянул большой фотоальбом в серо-зеленую полоску, намекая открыть. Такао с удивлением принял альбом и любопытно заглянул в середину. — Вот что нужно фотографировать в первую очередь, а не всякие идиотские лица взрослых, — самодовольно сказал альфа и налил себе чая. — Шин-чан… дай салфетку, пожалуйста, — хоть Такао и скрыл лицо куском картона, но с дрогнувшим голосом справиться не сумел. — Прав был кассир, сухие салфетки лишними не стали, — уголки губ Шинтаро слегка приподнялись, и он просунул под альбомом пачку салфеток. Раньше он бы отчитал Такао за то, что он привлекает лишнее к ним внимание, которое так недолюбливал Мидорима. Но не в этот раз. Плевать на все эти взгляды окружающих, чем это один парень довел до слез второго. Сегодня солнцем в его вселенной был растроганный омега напротив и тот маленький комочек, которого они вскоре ласково будут называть сынишкой.