***
Каждый день он приходил, чтобы послушать игру Австрии. Каждый день он с нетерпением ждал того самого часа, когда Родерих сядет возле озера и начнёт играть. Каждый день Турок становился всё ближе и ближе к Австрии, так что он сам не заметил, как подошел к нему слишком близко. Погруженный в музыку, Австриец ничего не замечал. И он бы так его б и незаметил, если бы Турцию не угораздило бы чихнуть…***
-А..ап..апчхи! Этот звук вернул Родериха к действительности. Он с удивлением посмотрел на Турка, пожелал ему здоровья и предложил сесть, на что Турция с удовольствием согласился… Теперь Садык садился рядом с Австрией, внимательно слушал его и лишь изредка о чём-то спрашивал. Родерих же отвечал охотно на любые его вопросы. С каждым днём Турок задавал всё больше и больше вопросов, а Австриец всё меньше и меньше играл, с удовольствием отвечая на все его вопросы. Наконец они ходили в парк чтобы просто поговорить на разные темы. Садык с грустью отмечал про себя, то что Австриец скоро уедет и никто не будет ни играть на скрипке, ни разговаривать с ним о многих вещах, коими насыщена наша жизнь. Вот и пришел день расставания. Австрия уже собрал вещи в черный чемодан и готоился к отъезду, в то время как Турок мрачно наблюдал за ним. Он уже давно чувствовал странное влечение к пареньку, а когда он узнал его поближе влечение резко увеличилось. Австриец уже собрался и ждал машину, которая увезёт его в аэропорт. Сейчас он сидел на кровати и напевал какую-то незатейливую мелодию в вполголоса. Садык приблизился к нему. Австриец с интересом на него посмотрел. -Пожалуйста, ни о чём не спрашивай, — мрачно сказал Турок и неожиданно впился в губы Австрии. Последний густо покраснел и хотел было оттолкнуть Турцию, но был схвачен за запястья и прижат к кровати. Австрия попытался что-либо возразить, но потерпел полное фиаско и перестал сопротивляться…С улицы доносилось щебетание птиц, и в окне виднелся светло-розовый рассвет. Но двое мужчин не обратили внимание на эту красоту… Вскоре Турок отстранился и поспешно ушел, оставив Австрийца одного в комнате. Родерих улыбнулся и подошел к окну. Вдохнув свежий утренний воздух, он достал листочек и, написав на нём несколько слов, взял чемодан и вышел на улицу, где ждало его такси… Турция проводил глазами машину, вздохнул и направился в комнату Австрийца. Чисто и как-то пусто и неуютно. Он хотел было уйти, как вдруг заметил листочек бумаги, сиротливо лежащий на столе. Он развернул его и прочитал надпись. Тут лицо его озарилось прежней улыбкой. Одним движением он открыл окно, набрал в грудь свежий воздух и прошептал: «Я знал это, Родерих! «И пение птиц, и рассвет и бешено колотящиеся сердце сливались в одну единую музыку счастья…