Отцовско-материнская хворь

Было бы лучше встретиться в двадцать три и прожить эти острые куски без боли. Ты сама ночами хрипела имя мое – до мольбы, погибая от душевной и отцовско-материнской хвори. В слове 'привет' ошибки – превращение в 'умри', тайны, больное сердце, улыбками по ветру. Я хотел бы тебя понять, без оглядки тебя любить, но мы – проигравший вариант, потерявшей свою судьбу, но мы каменщики в пустыни, бесполезные игроки. Я не выживу без тебя, но с тобой жизнь еще сложней, я курю утром-днем-и-ночью, без поддержки и без тоски, только пленка кончится скоро, подзывая меня. Живей, усмиряй свою злость и похоть, убирай непроглядный пыл, ты любил ее в четыре (точно), но сейчас наверняка остыл, она глотает таблетки боли, ты – сигаретный дым, но разницы нет в итоге. Вы в сплетнях дурных квартир, перемолоты до крупы, умножали себя вопросами. Это 'Выпей на брудершафт за скорейшую смерть свою' превращается в пустоту, что впивается в кожу осами. Вы молчите, сидите, вяжете дальний путь на пустом краю. — (Вы бы встретили жизнь достойно – без кровавого страха-испуга, Но семнадцать чертовых лет назад встретили вы друг друга.)