Бросаю.

Я поморщился от неприятного чувства горечи во рту и посмотрел на полупустую бутылку дешевого пойла в руке. - Вот же гадость... Бросаю. Отвел взгляд в сторону. Надолго меня все же не хватило, и, поставив локоть на колено и подперев левой рукой щеку, я вновь отхлебнул с горла, позволяя явно паленой жидкости продрать горло. Сколько я уже пью? Лет с пятнадцати, может раньше. Началось все с простого "попробуешь?", на который нельзя было ответить отказом, мало ли какие слухи после этого по двору поползут. Потом понравилось, хотелось больше, но выпивать приходилось только по субботам и только отсиживаясь теми же вечерами у Славки - нюх на нетрезвого сына у родителей был отменный, а Славке все можно, он и не через такое проходил. Затем начались проблемы. Со многим: со школой, с семьей, с деньгами, которые шли на выпивку. Я занимал их у друзей и знакомых, подолгу не отдавая, а иногда забывал про мелкие долги вообще, потому что подходил срок возвращать более крупные. Вот тогда я стал красть. У родителей, в основном. Мать не досчитывалась пары сотен, отец трех, а у меня веселье - появились лишние деньги, хоть мне все время говорили, что вся зарплата уходит на блага семьи, что ничего лишнего никогда не бывает. А я тогда лишь недоверчиво хмыкал и отмечал про себя, что раз деньги идут в семью, то можно было и любимому и единственному сыну купить бутылочку хорошего вина. Разве не очередное благо? Все шло лучше некуда, как для меня, но один раз отец застукал сына на месте преступления, когда тот буквально вытряхивал купюры из его кожаного портмоне, стоя рядом с уже "подчищенной" сумкой матери. Приговор был один - прочь из дома. Мать до последнего не верила в то, что ее сын оказался вором, спускающим деньги на алкоголь, но увидев заначку того, состоящую из не менее пяти тысяч, и склад пустых бутылок под кроватью, вытерла слезы и тихо, но уверенно сказала: - Ты мне больше не сын. Уходи отсюда. А когда я обернулся, выйдя из подъезда, чтобы посмотреть на родные окна, то только презрительно фыркнул, увидя мужчину, пытающегося успокоить безудержно рыдающую женщину. Я даже отсюда видел, как та всхлипывает, безвольно содрогается и трясет плечами, пытаясь скинуть с них чужие руки. Я поспешил уйти как можно дальше. Позже, через несколько лет, я узнал, что в тот же вечер моя мать чересчур быстро успокоилась, прошла несколько шагов от окна к столу и упала в обморок. В больнице сказали, произошел внезапный инфаркт. Смертельный. Но тогда меня мало волновали последствия, как и сейчас, впрочем. Я направился прямиком к Славке, чтобы попросить у него жилья, соврав, что это временно, и родители вскоре сами заберут меня домой. Конечно, я рассчитывал на то, что Славка не сможет отказать лучшему другу. Конечно, я знал, что не брошу пить. И, конечно, я знал, что потребуются деньги. Поэтому я стал воровать и у Славки. Подчистил карманы куртки, пока тот отвернется, порылся в рюкзаке или тумбочке, пока друга нет дома. Но рано или поздно, за веселье приходится платить. "Дежавю"-, подумал я, стоя во дворе с дорожной сумкой и оглядываясь на окна дома лучшего друга. Бывшего лучшего друга, не только теперь, но очень и очень давно. Следующие года жизни пронеслись для меня незаметно, как в тумане: переезд в другой город, становление на ноги благодаря последним деньгам, однушка, зачисление в институт и работа, влюбленность, первая зарплата, выпивка, долги, безвылазные рабочие будни, множественные прогулы, срывы, выпивка, отторжение, угрозы выселения из квартиры, еще большие долги, увольнение с работы, выпивка, отчисление из университета, выпивка, долги, выпивка, выпивка, выпивка... Теперь я сидел с выключенным светом в обшарпанной комнате, на порванном кресле с торчащими пружинами, окружен пустыми бутылками, гранеными стаканами, под мерный гул маленького телевизора. Шел второй час ночи, я понял это по только начавшейся на экране программе. Это даже программой было сложно назвать - просто порнуха в чистом виде. Повторяющаяся изо дня в день, в одно и то же время порнуха. Я подумал, неплохо было бы вместо лица той имитирующей райское удовольствие бабы поставить мое собственное, а над блестящей макушкой этого неспешно дрыгающегося мужика сделать подпись: "ЖИЗНЬ". Вышло бы забавно и очень даже правдиво. Хотя нет, наверное не очень - сисек второго размера у меня и в помине нет, а моя жизнь вряд ли похожа на лысого извращенца. Ну, зато посмеялся бы. Я сделал слабую попытку улыбнуться и тут же скривился от спазмов. Поднес бутылку ко рту, делая глоток. Не успело содержимое пузырька пробраться до горла, как оказалось на полу вместе с остатками недавно съеденного засохшего бутерброда, чудом найденным в закромах кухни. - Твою... Блядский, еще и это убирать придется! -, злобно воскликнул я, вытирая рот рукавом и без того грязной кофты, заранее зная, что ничего убирать от не будет, просто отодвинет кресло и телевизор в другой угол комнаты. Если бы одним взглядом человек мог заставить стекло лопнуть, то я сейчас не то что это сделать, куриную грудку мог запечь. К сожалению, грудки у меня отродясь не водилось, а бутылка, явно издеваясь, продолжала все так же нагло изображать жертву в моей руке. - Да что это за дрянь, в конце-то концов! -, грозно прорычав, я встал и с размаху припечатал пузырь о стену, отчего тот разлетелся на крупные осколки, оставляя следы жидкости на обеих плоскостях. Я так и стоял, грозно сжимая и разжимая кулаки, со звоном разбившегося стекла в ушах и выпиравшей из меня невесть откуда взявшейся ярости. Я застыл надолго, как казалось мне, но иллюзию времени развеяли пошлые стоны, пробивавшиеся сквозь стихающий звон. Я непомняще огляделся и заметил наконец все еще включенный телевизор, стоящий на полу и обставленный с трех сторон бутылками. Я простоял еще с минуту, наблюдая, как терзают некрасивую девушку на экране, и закричал, не желая это терпеть дальше: - Да прекрати ты, наконец, ее трахать! Я обхватил телевизор руками, поднял над головой и с силой кинул его на пол. Послышался громкий треск, звон и скрежетание, после чего наступила тишина. В висках пульсировала кровь, а я сам тяжело дышал. Вдруг я сделал шумный вдох и жестоко рассмеялся. Неспешно нагнулся, подбирая бутылку, и вновь выпрямился в полный рост, не переставая хохотать. - Вот бы так со всем! Появилась проблема - избавился от нее! Я резко замолчал, мои глаза наполнились злобой. Я размахнулся и бросил бутылку. Она врезалась в дверной косяк и разбилась. Я снова засмеялся, откинув голову. - Больше проблем? -, я опустился на колени, обнял небольшую кучу других бутылок. Поднимаясь, я выронил из рук стакан, затесавшийся в скопление пустых бутылей, что еще больше меня раззадорило. - Больше звона! Я вскинул руки, подбрасывая бутылки, и зажмурился от удовольствия, когда разбивающееся стекло меня оглушило. Это была последняя капля. Я обхватил руками лицо и заорал в ладони. Сорвался с места и начал бегать по комнате, разбивая вдребезги все, что попадалось мне на пути. Перевернув кресло, я гневно зарычал. Когда массивный шкаф наконец повалился на бок, я метнулся на кухню. Опрокинул шатающийся стол со стоящими на нем бутылками и пепельницей, а затем обхватил его за ножки, поднял и вновь ударил о пол. Снова. Еще раз. К чертям разломав мебель и разорвав у табуретки набивку, я кинулся к ящикам, открывая дверцы и скидывая все оттуда на пол. Подбежал к подоконнику и провел по нему рукой, сбрасывая пустые стеклянные тары. Открыл окно и недовольно закрыл глаза от резко ворвавшегося в душное помещение морозного воздуха. Я закинул колено на высокий подоконник, подтянулся, встал на ноги, оперевшись руками об оконную раму, и посмотрел вниз. Мысли о прыжке как-то сразу ушли далеко и спрятались куда-то под корку головного мозга. Вместо нее появилась глупая и навязчивая идея. "Может, начать все заново?.." Я снова закрыл глаза и глубоко вздохнул, наслаждаясь зимней свежестью. По сравнению с этим воздух в моей квартире показался далеко не идеальным для проживания, как думалось раньше. "Может, начать все заново?" Нужно найти работу. Получить зарплату и отдать деньги за аренду. Еще несколько и вернуть все долги. Поступить в университет. Исправно посещать занятия, совмещая их с работой. Хорошо учиться. Получить диплом. Устроиться на более хорошую и высокооплачиваемую работу. Познакомиться с девушкой. Завести семью. Боже, как, оказывается, все просто и близко... "Начать все заново". Без сомнения, есть только один фактор, мешающий мне. И я от него избавлюсь. "Начинаю. Все. Заново". - Как я поступаю с проблемами? Я улыбнулся сам себе, чувствуя вкус свободы на губах, зажмурился и тихо сказал: - Бросаю. Я разжал руки и шагнул вперед. - Сегодня, в ночь с 24-го на 25-ое декабря, в городе Н-ске произошло самоубийство - молодой парень, приблизительно в возрасте 23-х лет спрыгнул с десятого этажа жилого дома -, оповестила с экрана хорошенькая девушка в деловом костюме. - Как выяснилось позже, Владислав Игоревич Кольверин вел затворнический образ жизни и не выходил из дома в течение больше, чем двух месяцев. При обыске квартиры, специальная группа обнаружила большой погром: множество осколков от разбитых бутылок из-под спиртного, сломанная мебель. По данным следствия, у Владислава не было каких-либо контактов с окружающими, а так же друзей и семьи. Было ли это убийство или несчастный случай, до сих пор устанавливается. Подождите, пришли новые данные... Как показала экспертиза - самоубийство. Мужчина нажал кнопку на пульте и выключил телевизор. Он поднялся с дивана, держась за колени, и, выпрямившись, прошел на кухню. Открыл холодильник, достал оттуда крепкий коньяк, подошел к столу и присел на стул, поставив пузырь рядом с собой. Он закрыл лицо ладонями и тихо заплакал. Всхлипы прервала неожиданно громкая мелодия сотового. Мужчина поднял голову с рук, вытер слезы и принял вызов: - Алло? - Кольверин, вы что себе позволяете?! Уже девятое января, а вы так и не появлялись на работе! - Прошу прощения, но я же брал... - Ваши больничные завершились еще неделю назад. Так что, Игорь, будьте добры, завтра не опаздывать! В телефонной трубке послышались гудки.