Второй шанс тишины.

Тишина медленно поглощала все звуки, все мысли, умирающие в болоте. Она засасывала их, как того, кто сейчас медленно погружался в слизкую пучину, оставив надежду на свое спасение, но еще более ужасное - он намерено отказывался от нее, отказывался от спасения своей жизни, лишившись всего того, что окружало его когда-то. Сидящий на берегу еще какое-то время молча смотрел на пожелтевшие листья, покрывающие болото, пытаясь осознать то, что произошло. Казалось, в его глазах еще отражался тот, кого он ненавидел; ненавидел настолько, что желал ему смерти... Но сейчас, видя смерть этого человека, испытывал ли он облегчение?.. Нет. Это был ужас! Самый настоящий ужас, который останавливал кровь в жилах, медленно и мучительно проникая в жилы, от осознания того, что эта смерть была самой жестокой из всех, что можно желать врагу. Медленно поднявшись, парень все еще не мог оторвать взгляд от спокойной глади трясины, все еще не мог поверить в то, что Карвера больше нет, что он больше не дышит одним с ним воздухом, не ходит больше по земле... Но вдруг в его сознании проснулись мысли о той, кто дарил ему взгляды, полные любви; поцелуи, скрывающие в себе тихий шепот нежности. Нужно было торопиться, и не важно жива она или нет; ему было необходимо увидеть ее еще цветущей, запомнить ее лицо, поцеловать может быть в последний раз... Но как только Джон ушел, к тому месту быстро подбежал паренек, все это время прятавшийся за деревом. В потрепанной короткой куртке с капюшоном, скрывающим лицо. Мужчины были так увлечены дракой, что не заметили одного зрителя, и именно этот зритель был послан богом. Паренек, быстро соображая, огляделся в поисках ветки или чего-нибудь еще, что могло бы ему помочь, но не найдя, сорвался с места, скрывшись за деревом. Время шло... Каждое пропущенное мгновение могло быть роковым, могло стоить жизни. И может быть несчастного уже не спасти... И стоит ли тратить время и рисковать собой ради какого-то незнакомца?.. Стоило ли спасать чью-то жизнь, не получив при этом награды?.. А стоит ли вообще думать о награде, если самое ценное, что может быть во всем мире - это жизнь человека?.. Вернувшись к болоту, паренек быстро обвязался вокруг талии веревкой, которая была привязана к седлу его вороного коня. Ни о чем не думая, бросился в мутную воду, зажмурившись так сильно, что голова начала болеть. Холодная слизкая жидкость обволакивала, пыталась забрать с собой на самое дно. Нельзя открывать глаза, нельзя давать себе повода думать о том, что вокруг сплошная непроглядная тьма. Она своими холодными пальцами пыталась разжать сомкнутые веки; она хотела проникнуть вовнутрь, хотела добраться до самого сердца, чтобы остановить его. Нельзя... Все в миг потеряло смысл. Небо и земля перестали существовать и была только черная непроглядная тьма. Только она... Тишина медленно поглощала все звуки, уничтожая их, успокаивала все еще покачивающуюся гладь трясины, скрывая на ней проплешины. Вороной конь стоял возле болота на берегу и, недовольно фыркая, опустив голову, пощипывал свежую траву. Лес снова наполнился привычными звуками: где-то пролетели пара стрекоз, эхом отозвалось пение лесной птицы, где-то вдалеке послышались удары топоров. И вдруг веревка , что была привязана к седлу, натянулась. Она, словно удар хлыста, накалила нервы всей тишине, остановив ее. Снова фыркнув, лошадь почувствовала натяжение и стала медленно идти вперед, стараясь побыстрее вытащить из болота то, что прервало ее отдых. Выбравшись на берег, паренек громко и часто закашлял, и, не давая себе передышки, потащил за собой что-то большое, покрытое грязью прямо из трясины, то, что так сильно не хотело отдавать болото. И не сразу можно было понять, что это был человек. Упав в траву и грязь, паренек, резкими движениями вытер свое лицо, освобождая глаза от грязи, и перевернул тело на спину, пытаясь понять жив ли несчастный, но сквозь грязь и тину это было сделать почти не возможно. Торопясь, он вскочил на ноги, пошатываясь из стороны в сторону, все еще делая частым вдохи, чтобы восстановить свое дыхание, подбежал к лошади. Отвязав от седла фляжку с водой, вернулся к берегу, моля бога, чтобы тот остановил время, чтобы только успеть. Облив лицо утопленника чистой водой, паренек налил воду в свою ладошку и умыл свое лицо, размазав грязь. Бледное лицо несчастного было неподвижно, словно восковая маска с единой эмоцией смерти. Неужели это конец?.. Неужели все было напрасно и жизнь настолько хрупка, что она может разбиться от любого прикосновения?.. Паренек осел, опустив плечи. Его глаза, до этого такие живые, полные решимости, теперь будто потеряли смысл жизни; они теперь больше не отражали свет, не светились радостью. В них теперь был тот, ради которого он рисковал своей жизнью, но чью жизнь упустил. Нет, нельзя так, нельзя сдаваться! Найдя в себе силы, паренек навис над утопленником и, набрав полную грудь воздуха, начал делать ему искусственное дыхание. Выдох... Выпрямив спину, паренек шумно вдохнул, набрав легкие воздуха. Снова склонившись над телом, он пытался вдохнуть жизнь в него. Еще!.. И вдруг веки того, кто уже был в объятьях смерти, дрогнули. Резко дернувшись, он перевернулся на бок и закашлял. Резкие звуки кашля разрезали тишину, причиняя ей боль. Карвер медленно и неохотно открыл глаза, но тут же резко закрыл их, зажмурившись от света. Ему казалось, что он побывал в Аду за то, что сделал; что это было только самое начало его мучений. В темноте всплыли воспоминания о черной мгле, в которую он погружался, вспомнил взгляд Джона, почему-то протягивающему ему руку, видимо пытающегося его спасти, но в какой-то момент он понял, что ему не нужна помощь того, кто забрал то, что было. И как он посмел забрать у него его Лорну?!.. От этой мысли Карвер снова открыл глаза, но теперь не так резко, а давая себе привыкнуть к свету. Его взору предстала обыкновенная халупа, даже еще хуже, чем он видел в деревне. За столом сидел старик и чистил сапоги. - Эй! - Карвер попытался приподняться, чтобы узнать, где он вообще, но тут же лег обратно, пытаясь справиться с головокружением. - Очнулись? - закряхтел старик, отложив в сторону сапог, - Это хорошо. Мы думали, что Вы не выживете... - Мы?.. Кто ты такой? - прохрипел парень, все еще не открывая глаз. - Я - охотник, - старик подошел, хромая к кровати. - Твой сын спас меня? - недовольным голосом спросил Карвер, вспомнив, что видел перемазанное в грязи лицо паренька, когда на мгновение очнулся на берегу. - Нет, - улыбнулся старый охотник, - У меня нет сына... Этот ответ заставил глаза Карвера невольно открыться. Но только он хотел спросить про того, кто вытащил его из трясины, как дверь в дом отворилась и вошел тот самый паренек, таща в одной руке бадью, полную чистой рудниковой воды. Сделав пару шагов, вошедший поставил свою ношу на пол и, выпрямившись, снял капюшон. - У меня дочь, сударь, - улыбнулся охотник, переводя взгляд с лежащего в кровати на девушку с огенно-рыжими волосами. Может быть небеса способны даровать нам второй шанс?..