The mistake

Крис просыпается с каким-то тягостным ощущением в груди. Это утро ни черта не мудренее вечера, как он думал, ложась спать. Сегодня лучше не будет, он упустил момент, уже ничего нельзя сделать. Правда. Ну не объявления по городу же развешивать… Остается лишь надеяться, что судьба сжалится над несчастным парнем и столкнет его с его родственной душой еще раз. А пока остается только вспоминать, кого он вчера видел днем. Больше сделать он ничего не может, да и есть другие немаловажные дела: сегодня выставка. На мгновение на губах шатена появляется слабая улыбка: сегодня он, может, снова встретится с тем милым кудрявым мальчиком с йоги, он же собирался прийти. Да и вообще, на самом деле, где-то глубоко в душе шатена что-то тепло грело его мыслью о том, что его родственная душа здесь, не так далеко, в одном городе, может, в одном районе, не на другой половине земного шара, как иногда бывает у некоторых людей. Это дает ему хоть какую-то энергию. Да и вообще надо собираться. И решить, в чем на эту выставку вообще идти. Выбор шатена пал на простые черные джинсы и зеленоватую рубашку в… Колфер еще не мог определить, что это за орнамент. Больше всего это походило на веточки. Пусть будут они.

***

— Анна, смотри! — Брюнет с распахнутыми от восторга глазами подходит к одной из трех небольших скульптур, ютившихся в углу зала — и Крисс абсолютно не понимает, почему они стоят не в самом центре. Первая, напротив которой он стоит, — это сломанное дерево и сидящий на нем… Черт, как они называются? Даррен щелкает в воздухе пальцами, пытаясь найти нужное слово. — Фавн! Удивительно изящное, несмотря на причудливое тело, существо сидит на поваленном стволе дерева и еще не играет, а лишь подносит к губам крошечную свирель. Каждая деталь вылеплена идеально: каждая шерстинка, еле заметные рожки на голове фавна, даже ресницы на прикрытых глазах. Как будто бы могучий волшебник приказал и дереву, и существу застыть, а затем уменьшил их и перенес сюда. — Сказочные существа? — Раздается позади усталый голос Анны. — Ты точно так и остался в возрасте пяти лет, Даррен. Может, пора уже рассматривать что-то более сложное, чем детские фантазии? Ты как хочешь, а я в другой зал, там абстракционизм. Крисс лишь кивает, рассеянно провожая девушку взглядом, кутаясь сильнее в пушистый синий свитер, приобнимая себя за плечи. Становится как-то вдруг очень неуютно, но в момент это все проходит по одной удивительной причине: позади раздается знакомый (его просто невозможно спутать с другими) голос. — Даррен, привет! — Крис появляется рядом слишком внезапно. — Не думал, что ты действительно придешь. — О, Крис, — он протягивает парню руку, и Колфер сжимает ее чуть дольше, чем следует, потому что слишком хорошо ощущаются теплые и слегка шершавые пальцы на его коже, нет, Крис, отпусти его, ты не сможешь оторвать ему руку и забрать ее себе домой, угомонись. — Ээ… Да, я сам не ожидал, что смогу уговорить свою девушку, но ей все равно не нравится… — он слегка нервно улыбается, но затем просто качает головой. — Не суть. Можно? Брюнет подходит ко второй скульптуре из всех трех, и снова на лице появляется радостная улыбка. Козерог перед ним словно так и старается улизнуть куда-нибудь с тумбы, скрыться, и это точно была задумка автора: чуть наклоненная в сторону голова и испуганные круглые глаза точно вышли не случайно. Как вообще можно придать морде животного такое человеческое выражение? Крисс заворожено рассматривает чешуйчатый хвост существа, и рука его коротко дергается в сторону, но тут же вновь опускается, ведь трогать совсем нельзя — даже табличка есть. Рядом раздается тихий и какой-то ласковый смех: конечно, Крис заметил его короткое движение. Юноша приложил палец к губам, наигранно опасливо оглянулся вокруг, одним легким движением взял небольшую табличку с тумбы и спрятал ее за спину, подмигивая коротко брюнету рядом с ним. Тот хихикнул в ответ, подыгрывая голубоглазому, так же огляделся по сторонам и лишь затем прошелся пальцами по хвосту козерога. — Это волшебно, знаешь. Поверить не могу, что у кого-то может быть и такой талант, и такой огромный запас терпения. Шатен невольно смутился на мгновение, опуская голову. Все время до того, как показаться наконец, он стоял неподалеку, наблюдая за этой непонятной парочкой: Дарреном и его девушкой, метки у которой на правом запястье и не было (да и разве можно так принижать увлечения родственной души, как она это сделала? Крис тогда еще очень возмутился, снова заметив вчерашний расстроенный взгляд брюнета), и слышал, как отозвался о его работе юноша. Он поднимает на кудрявого глаза, легко и лукаво сощурившись. — Знаю, знаю. Кристофер Пол Колфер, слышал когда-нибудь о таком? Наблюдать за тем, как меняются выражения лица Даррена, — бесценно. Напряжение в попытке вспомнить, догадка, удивление, смущение… А затем темноволосый смеется, протягивая руку вперед и легонько щелкая скульптора по носу. — Я, значит, стою тут, душу изливаю, нахваливаю автора, а ты тут скрываешься и всякие приятные вещи о себе слушаешь! Хитрец! Ну кто еще так спокойно может таблички убирать! Крис, демонстративно потере вой нос, посмеивается вместе с парнем. — Ты раскусил меня. Какой догадливый! — Ему хорошо этим человеком. Колфер не мог припомнить еще кого-то, с кем бы общаться ему было так легко. — Еще бы, — Даррен кивает и улыбается во все тридцать два, - но, если серьезно, у тебя правда потрясающий талант. И еще я обожаю сказки и мифы, они вдохновляют меня… Иногда хочется сесть и написать что-то, мелодию, потому что все эти звуки в голове после сказок — они как мотыльки, их хочется ловить и изображать. В виде нот, например. Шатен с улыбкой смотрит на явно погрузившегося в свою стихию парня. Даже спрашивать не надо: музыкант. И как к такому чуду можно относиться холодно? Каждая мысль об этом странно задевала Криса, вызывала негодование и желание… Оградить? Ну, все, это уже ни в какие рамки. Замечтался. Скульптор мысленно добавляет в список обязательных планов на день «Дать себе по роже за странные мысли». — Слушай, а где твоя девушка? — Не то, чтобы ему очень интересно, но это странно, — я не могу разглядеть ее в следующем зале. — А? — Брюнет рассеянно оглядывается назад и лишь вздыхает. — Может, пошла на улицу. Ей это все не очень интересно. Хотя, она завтра улетает на другой коне света почти на год и все бегает от меня… Слушай, а ты… Ты ведь еще учишься? Знаешь, мы почти ровесники… Не удивлюсь, если на следующее занятие ко мне придет уже звезда! Даррен тихо смеется, пока юноша рядом с ним смущенно усмехается и качает головой. — Нет, я серьезно! Я почти знаю, что придет какой-то богатый увлекающийся искусством дядечка, посмотрит на твои работы, ощутит такое же, как и я, восхищение и немедленно напишет об этом в своем собственном журнале! Или в блоге. Или вообще купит у тебя что-нибудь. Это же круто! Колфер кивнул, соглашаясь. Конечно, он мечтал, ждал, что может быть как-нибудь и ему повезет, и его то-то заметит… И еще уверенность этого кудрявого мальчика так грела душу, как и искренность в его золотистых глазах. — А у тебя есть еще что-нибудь? — Даррен вновь оглядывается на скульптуры, рассматривая и третью: статного сильного кентавра, везущего на спине совсем маленькую девочку. — Есть одна в процессе, да… Банально, конечно, но это эльф. И олененок. И снова тихий и до боли уютный смех брюнета. — О, почему я не удивлен? Наверное, потому что ты сам как эльф. С этой своей рубашкой в веточку, — и широкая смуглая ладонь слегка, на одно короткое мгновение касается плеча Криса, и тот, обычно старающийся избежать лишних прикосновений, еле сдерживает порыв прижать эту самую ладонь к себе и не отпускать дальше. — Крис, подойди сюда на пару минут! — Раздается голос одной из организаторов выставки, и парень невольно закатывает глаза. — Даррен, прости, мне надо, ты слышал. Может… Может обменяемся номерами? Хочешь? — И пристально смотрит, намеренно стараясь не употреблять глаголы в повелительном наклонении. Он должен быть уверен, что мальчик сам хочет общаться с ним. Хотя бы общаться. Еще одна заметка. «Ударить себя по роже второй раз (причина та же).» Крис, откуда такие мысли, тем более по отношению к чужому сабу? — Эх, ладно, — Крисс кивает, и Колфер сразу же выуживает из заднего кармана джинс телефон. Даррен диктует свой номер дважды, чтоб все было точно, и кричавшая девушка торопит шатена. Они в спешке прощаются, и у обоих в сердце оседает чувство какой-то незавершенности. Крисс остается один, и сейчас странная магия этого потрясающего скульптора чуть слабеет, и мысли кудрявого возвращаются к Анне. «Я болван, » — тихо бормочет он, почти бегом покидая зал.