Я рад, что ты в моей ванной...

      Неделя получилась нелегкой, беготня с утра до вечера, одна задача заковыристей другой и к субботе не осталось ни сил ни желаний. Лукас устало откатывается на стуле, заложив руки за голову, в комнате кроме него никого нет, кругом полумрак лишь голубой свет от мониторов освещает помещение. Он никогда не был трудоголиком, но сейчас работа для него это своего рода допинг. Если как следует вымотаться к вечеру в голове не остается никаких мыслей, а если на ночь закинуться таблеточкой сон получается тихим и безмятежным как у младенца. Лукас закрывает глаза, проводит ладонью по лицу, смыкает кончики пальцев на переносице, события дня проносятся словно скорый поезд, громыхая вагонами «пора домой, пора спать…». Лукас поднимается с кресла, еще один взгляд на свою нынешнюю жизнь, на все эти мониторы с запароленными запросами…, задвигает стул одним резким движением, одевает куртку и домой. Привычным маршрутом пару кварталов, по дороге заглянул в небольшой магазинчик, замороженная пицца и бутылка сухого белого, в квартире тихо и пусто.       Лукас сидит на подоконнике ест разогретую пиццу, бокал вина за бокалом, горячий висок давит тревога и холодит стекло за которым зима, он закрывает глаза и призраки недавнего прошлого без приглашения заходят в гости, снег тихонько стучит ледяными коготками в стекло, как тогда когда он был там за гранью жизни и смерти, когда он был в аду. Лукас ложится в постель, накрывается с головой одеялом, до боли зажмуривает глаза…       Зимы в Пскове бывают разными, но чаще холодными, в этом году, как в прочем в прошлом и в позапрошлом она выдалась к тому же ветряной и снежной.       - Эй мудак, какого хера тут столько снега — Даршавин, злой как тысяча чертей, зябко ежится и прямо сейчас просто ненавидит несчастного дежурного — убрать отсюда всю эту поебень.       Во двор выгоняют шесть доходного вида зеков, среди которых его личный интерес. — Лукас Норт.       - Слушай, хер ты горбатый, а вот этот, что здесь делает? Верни его обратно, у него была.., э.., несколько насыщенная неделя, так что, либо ты подберешь замену или присоединяйся сам — Олег хмурится, кривит губы — давай шевели копытами.       Лукас стоит понуро опустив голову, левый глаз припух от синяка, губа разбита, Олег подходит, останавливается в полшаге, руки в карманы — эй, в камеру его.       В кабинете холодно, не смотря на заклеенные окна, телефонный звонок как погремушкой по голове, Даршавин трет глаза «пора домой.., домой.., с каких пор я называю убогую однушку на территории лагеря домом.., дожил…, ладно домой». Привычный маршрут, в кармане позвякивают ключи, холодно, как всегда холодно, Олег замедляет шаг, в голове рождается странная совершенно сумасшедшая идея, она еще не оформлена просто неясный образ.., привычный маршрут поворот, пара коридоров, поворот - заключенного N… На выход.       Лукас рассеянно оглядывается по сторонам. Небольшая однокомнатная квартира, казенного вида, слегка засранная, на полу лежит огромный рыже-белый алабай Грин.       - Заходи, что застыл как столб — Олег отодвигает ногой собаку — в комнату заходи..       Лукас по стеночке проходит мимо собаки, воспоминания об острых зубах овчарки на своей лодыжке пробегают неприятным холодком где-то по позвоночнику.       - Давай располагался — Олег в черных военных штанах, старом свитере с дыркой на вороте заходит и усаживается задницей на стол.       - У тебя будут проблемы.., если кто узнает, что я здесь — Лукас садится на поручень кресла — у тебя будут проблемы..       - Оставь это мне.. и расслабься.., давай пожрем.., а потом.., помоешься.., в горячей ванной.       - Ты ненормальный товарищ следователь.       Олег неспеша двигается по кухне, достает пакет с картошкой и луком — чеснок в холодильнике, достань — Олег извлекает разделочную доску, чистит и режим лук — сковородочку на плиту поставь — режет картошку, давит чеснок — маслица плесни — всякий раз, проходя мимо Лукаса, Олег касается его плеча, спины или зада — ты помешивай, помешивай… — достает мясо, отбивает его, кладет на сковородку, приправляет солью, перцем, другими специями, слегка обжаривает перекладывает на тарелку — вина хочешь?       - Спрашиваешь.., конечно хочу — Лукас улыбается, он чувствует себя почти счастливым.       После ужина Олег сопровождает заключенного N … в ванную комнату, смотрит как тот раздевается по его приказу, такая привычная процедура здесь, в его квартире, воспринимается иначе. Олег наливает гель для душа на мочалку и намыливает знакомое до последней родинки тело. Лукас как всегда послушно стоит или поворачивается нужным боком.       - Встань-ка на колени… башку тебе помою.       Лукас покорно опускается на колени, отдаваясь в руки Олега.       - Было бы гораздо лучше если бы ты залез ко мне, мы бы пустили воду и посидели вместе в горячей ванной, раз уж такая пьянка... Тебя всё равно завтра выгонят на улицу, а я видимо пойду по рукам и закончу свою жизнь в собачьей будке.       Олег некоторое время стоит словно в ступоре, потом наклоняется затыкает слив и пускает воду.       - Садись — Олег начинает раздеваться.       Лукас нервно сглатывает, как давно он хотел увидеть его голым. Их тюремный роман длится уже охереть сколько времени, но за все это время ни разу Олег не оголялся. Был секс, были ссоры, было насилие, была боль, они были близко настолько близко, но не так. Олег снимает одежду, красивые крепкие плечи, четкие формы, черная шерстка покрывает широкую грудь и упругий живот, у него бесконечно длинные красивые стройные ноги и просто сумасшедший пенис, который чуть клонится влево из-за внушительного довеска. Олег откидывает одежду в сторону — а ну, подвинься — перелезает через край ванной, легким движением толкает Лукаса в плечо и устраивается за его спиной. Лукас замирает, он ощущает спиной тепло крепкого тела, Олег притягивает его, укладывает себе на грудь, обнимает поперек, утыкается в шею. От горячего воздуха щеки Лукаса раскраснелись, он мягкий и сонный, поворачивает голову и отвечает на поцелуи, это впервые когда Лукас отвечает на поцелуи. Он облокачивается локтями о колени Олега, утыкается носом в его шею, ему безумно хорошо — я рад, что ты в моей ванной — Олег гладит его и целует «счастье, счастье, счастье и это странно, что счастье здесь.., здесь в аду».       Простыни чуть чуть царапают кожу, Олег постелил чистое накрахмаленное белье, Лукас утыкается носом в пахнущие порошком наволочки, Олег целует его в спину, плечи, гладит бедра, прижимается всем телом, Лукас чувствует, как сейчас его демон его любит…       Лукас сонно поворачивает голову, он все еще чувствует привычную тяжесть тела сверху, его запах, его вкус, но сон уходит и рядом только пустота.