Разница в 12 минут

Ровно 17 лет назад в роддоме № 25 молодая девушка произвела на свет двоих прекрасных братьев-близнецов. Роды были очень тяжёлыми и мучительно-долгими. Чтобы два карапуза появились на свет, девушка старалась около 20 часов, без возможности на передышку: болезненные схватки, кричащие медсёстры и неопытный врач - погубили красивую и здоровую девушку. За время беременности, денег на правильное и главное, хоть какое-то питание - практически не было, а сильного мужского плеча рядом вообще не наблюдалось. Главе, как оказалось чужой семьи, совсем не нужны были ещё два спиногрыза, поэтому он отказался принимать любые действия по отношению к их шлюхе — матери и к каким-то блядским молокососам. Все 9 месяцев беременности девушка была одна, родителям нагулявшая дочь не нужна, а мир просто освободил её от мучений, забрав в голубое небо. Единственное, о чём просила умирающая девушка, а на тот момент уже мать двоих прекрасных детей, это чтобы их никогда не разлучали, а старший - Дио всегда заботился о младшем брате - Кёнсу, оберегая и отдавая ему всю любовь. Нянечка, что 17 лет назад забрала себе новорождённых братьев, старалась выполнить последние желания умершей девушки: поэтому из роддома она взяла сразу двоих братьев и самое главное, женщина оставила имена, выбранные их матерью. Старушка никогда не собиралась скрывать от близнецов правды, и когда мальчикам исполнилось по шесть лет, она рассказала её. Шесть лет, может показаться маленьким возрастом для такого потрясения, но лучше сказать сразу, чем обманывать их всю жизнь. Поэтому на шестой день рождение, приёмная мать открыла всю правду, вот только рассказ повлиял на братьев по-разному. Всегда улыбающиеся дети менялись на глазах: детские невинные крики — всегда заполняющие дом были больше не слышны, яркие улыбки - забыты, а нежные отношения между мальчиками - потеряны. Появились первые ссоры, потом драки. Каждый из парней обзавёлся своей компанией, и общение между ними сошло на нет. Психологи, к которым старушка водила уже подростков говорили одно и тоже: Каждый из них, обвиняет себя в смерти матери. Как бы нянечка, что когда-то забрала маленьких комочков к себе, не пыталась их переубедить, ничего не получалось, так пролетали года, отношения между парнями совсем испортились, и единственное чего они придерживались это «субботнего фильма» — вся семья, а это ДиО, Кёнсу и старушка, каждую неделю садились перед телевизором и около двух часов терпели друг друга. Точнее приёмная мать наслаждалась их присутствием, а парни просто делали вид, что всё в порядке. Ровно до того момента, пока старушки не стало. Проклятая болезнь вперемешку со старостью полностью убила иммунитет женщины и, промучившись на таблетках и уколах около года, её сердце не выдержало и остановилось. Её смерть стала ударом для обоих парней, их отношение ухудшилось вновь, в тысячи раз, а общение вообще прекратилось также как и субботнее правило. Каждый из парней жил по-своему. Друзья, время провождение, темы для разговоров — были такие же разные, как и характеры парней. ДиО и Кёнсу были братьями близнецами в разницу всего 12 минут, но если бы не схожесть во внешности, никто бы и не поверил в их родство… Старший брат, то есть До Дио выглядел старше своих семнадцати лет: Идеально уложенная причёска, идеально выглаженная одежда, всегда серьёзное выражение лица, такая же идеальная манера общения и всё это в одном подростке. Стиль в одежде парень предпочитал классический, конечно, это была не рубашка ботана и толстые очки, а вполне хороший стиль: чёрные зауженные джинсы, подчёркивающие подкаченные ноги, такая же смоляная рубашка облегала подтянутое и ухоженное тело, а всегда расстёгнутые первые пуговицы рубашки - оголяли выпирающие ключицы. Очки были заменены линзами, а причёска идеально подходила под форму лица. Глаза совсем немного обводились карандашом, увеличиваясь тем ещё больше и небольшой носик идеально подходящий к пухлым, искусанным губам. Тонкая шея, сильные руки, подтянутый, но не накаченный живот, довольно хороший стиль и холодное выражение лица, ко всему прочему твёрдость в голосе — делала из семнадцатилетнего подростка довольно успешного мужчину, как среди девушек, так и среди администраторов к которым он приходил, в поисках работы. Хотя на деле, Дио еще только заканчивал школу. Дни пролетали с такой же скоростью, как и часы. Всё оставалось по старому: учёба, разные компании, совершенно разные темы разговоров, весёлые улыбки и всё это в кругу собственных друзей. Домой парни приходили как можно позже, Кёнсу иногда вообще не появлялся, чем очень злил старшего брата, а ДиО усердно готовился к экзаменам, ведь вряд ли его непутёвый брат собирался куда-то поступать. Ему бы только впустить в свою задницу чужой член и каждый раз срывать голос. Да, Дио знал, что его близнец предпочитает себе подобных, но сказать, что от этого было противно - нельзя, ведь старший сам иногда любил вставить кому-то из своих друзей. Просто лично он не особо афишировал свои замашки, а вот младший в открытую флиртовал со всеми и так как они близнецы то Дио часто путали с Кёнсу, это очень мешало первому, а когда его чуть не избил бывший ухажёр братца вообще рвал и метал, после того случая братья старались не попадаться друг другу на глаза, что было очень трудно так как жили они в одном доме. Одним таким же утром в тяжёлый сон Дио ворвался сильный хлопок двери. Парень буквально «подлетел» над кроватью, никто кроме младшего прийти не мог, а значит именно этот гадёныш прервал его сон. Спускаясь по деревянной лестнице, сонный, но уже злой Дио буквально пускал волны ненависти. Будучи только на средине дороги глаза наткнулись на задыхающееся от слёз тело: бледно розовая рубашка была разорвана буквально в клочья, синие джинсы были испачканы в грязи и чужой крови, на ногах не было одного ботинка, а на тонких руках виднелись гематомы. Нежная кожа оказалась засыпана множественными засосами, на лицо вообще было страшно смотреть: из брови сочилась кровь, такие же пухлые губы, как и у него самого были фактически разорваны зубами, когда-то форма сердца сейчас казалась одним сплошным месивом, а истерика просто раздирала сердце старшего брата. Забыв обо всей злости, Дио в считанные минуты оказался около рыдающего Кёнсу, нежно поднимая чужое лицо вверх, ужасаясь от его вида. Опешивший Кёнсу сначала начал брыкаться, но уже после тихого и ласкового шептания, обмяк в сильных руках брата, возвращаясь в истерику. Тонкие руки до побеления костяшек сжимали ночную футболку брата, испачканное лицо испортило белоснежную ткань, а слёзы и кровь её ещё и намочили. Истерика не прекращалась приблизительно часа два, ДиО не говорил ни слова, только слушал рассказ брата и нежно поглаживал хрупкие плечи. Когда чужое тело перестало задыхаться, и единственным показателем недавней истерики было только тяжёлое дыхание, Дио поднял брата на руки и понёс в ванную комнату, омывать тёплой водой хрупкое, израненное тело. Все слова, что младший пытался говорить сквозь всхлипы, старший близнец пропускал мимо ушей, в голове крутились самые жестокие варианты расправы с той тварью, что посмел прикоснуться к его Кёнсу. В семье До было одно неисправимое правило: какие бы отношения у вас не были вы Всегда защищаете друг — друга. Уложив Кёнсу в кровать, старший нежно коснулся влажных волос, натянул тёплое одеяло поверх близнеца, и уже у двери остановился на тихий всхлип. Младший пытался скрыть вновь вернувшуюся истерику, но ласковые, давно забытые прикосновения брата вновь вызвали чужие горячие слёзы. Вздохнув, Дио вернулся к кровати, забираясь под чужое одеяло и крепко прижимая к своей груди близнеца. Ни Дио, ни Кёнсу не помнили, когда последний раз обнимались, поэтому по началу объятья были робкие, но после того, как младший крепче прижался к чужой груди — они стали уверенней и сильней. Комната стояла в полной тишине, никто из них не собирался что-либо говорить, хотелось просто лежать и молчать. Тишина всегда давит, но только не тогда когда нужна. Время длилось долго, но по правде это только казалось, уже спустя пятнадцать минут Кёнсу тихо сопел в изгиб шеи брата, вдыхая чужой, но родной запах, горячим дыханием пуская по его телу табун мурашек. Убедившись, что сон брата ничего не прервёт, старший близнец отправился в свою комнату. Надев как всегда всё чёрное, парень отправился к старому знакомому. Все знали, пусть Дио спокойный и терпеливый парень, к его брату лучше не лезть — себе дороже будет. Несмотря на плохие отношения, именно он всегда защищал любимого братца. Поэтому каждый, кто сталкивался с братской заботой Дио, могли с уверенностью сказать, что парню, который тронул Кёнсу, будет очень и очень плохо. Спустя тридцать минут дороги, парень добрался до нужного дома и уже ждал, пока его впустят. Дверь не спешили открывать, поэтому Дио буквально вдалбливался в неё, зная, что дома есть тот, кто ему нужен. После такой встряски, дверь, наконец-то открылась и первое, что получил только проснувшийся хозяин, это удар в челюсть. Воспользовавшись замешательством старого «приятеля», Дио уже вошёл вовнутрь чужого дома и пытался успокоить сбившееся дыхание. Когда хозяин дома, наконец, очнулся от удара, у него, как и у всех придурков забурлил в крови адреналин: с громким рыком блондин побежал на старшего близнеца занося кулак для удара, но был остановлен ногой, которая идеально попала в его живот. Согнувшись пополам из глаз парня, потекли слёзы, но разъярённого ДиО было не остановить, удары наносились по всем частям тела: лицо, грудь, живот, спина, ноги. Злость просто не отпускала, остановившись, Дио присел отдышаться над скорчившимся телом и сквозь зубы, с затуманенными глазами, больше похожими на Дьявольские, он задал самый простой и элементарный вопрос лежащему ублюдку: — Послушай Тварь! Если я ещё раз, увижу тебя около Кёнсу или узнаю, что из-за тебя его кто-то обидел, я разорву тебя на части. Сломаю обе руки и ноги, разорвав твою блядскую задницу перед этим, а потом выложу всё это в интернет, где твои ублюдки-дружки будут дрочить на твою задницу и, уж поверь мне, я это сделаю! Если ты меня понял, то махни своей тупой головой, и советую тебе понять, потому что выше перечисленные варианты твоей расправы я могу исполнить хоть сейчас. Домой старший близнец вернулся только на следующее утро, после того как тот ублюдок клялся, что больше не тронет его младшего братика, Дио просто гулял по городу. Прохожие косились на его окровавленные руки и порванную футболку, но ничего не делали. Поэтому старший вполне успокоился за ночь и уже к шести утрам вернулся, домой надеясь, что Кёнсу ещё спит и ничего не заметит. Тишина любимого дома впустила раннего гостя, попутно окутывая его в родные объятия, также она подсказывала, что причина по которой он не ночевал дома ещё спит и можно не переживать о собственном виде. Стоя под холодными струями воды, Дио старался сдерживать слёзы, но противные солёные капли совсем не слушались. Ванная комната — это укрытие многих людей, там можно побыть в одиночестве, поплакать, а потом оправдаться попавшей водой в глаза. Все всегда поверят ведь это в порядке вещей и совсем не подозрительно, вот только ему никогда не удавалось скрыть правду от приёмной матери. Иногда казалось, она знает каждую клеточку чужого сознания, а голубые глаза наполненные любовью и нежностью успокаивали и оберегали, будто подтверждали, что хозяйке можно доверится. Боже! Как же Дио не хватало старушки, первые месяца он каждую ночь скрывался в комнате и захлёбывался слезами, заглушая в подушке крики боли и громкие всхлипы. В те дни близнец ходил ни мертвый, ни живой, глаза потеряли цвет, превратившись из Дьявольских чёрных в серые, бездушные, а и так редкая улыбка вообще забыла, что ей стоит хоть иногда появляться. Оценки опустились практически до нуля, и брюнету было плевать, хотелось быть в тишине и одиночестве, но человечек, жизнь которого теперь полностью зависела от самого старшего в семье, вернула мёртвого парня из оков бездны. Именно благодаря Кёнсу, старший брат смог вернутся в прежнее состояние, подтянуть оценки и с ещё большей силой принялся защищать брата. Спустя час под ледяными струями, Дио наконец почувствовал холод. Боль что накипела, отпустила, и вернулось восприятие окружающего мира. Одевшись в домашние спортивные штаны, натянув достаточно свободную спортивную кофту с длиннющими рукавами дабы скрыть разбитые костяшки, парень, наконец, спустился готовить завтрак для себя и младшего брата. Достав из холодильника нужные продукты, Дио стал замешивать тесто для любимых оладьев брата, параллельно готовя ароматный травяной чай и лёгкий перекус в виде жареных яиц с сосисками в форме осьминожков. Надеясь что за одиннадцать лет натянутых отношений с братом у того всё же не поменялись детские привычки, а то будет очень неуютно, если Кёнсу всё это разлюбил. Потратив ещё час на готовку, Дио выставил все готовые блюда на поднос и медленным шагом, дабы ничего не разбить отправился в комнату брата. На первые пять стуков никто не отвечал, злость вперемешку с беспокойством заполнило сердце старшего близнеца. Поставив поднос обратно на кухонный стол, парень вновь поднялся на второй этаж и возобновил стук в деревянную дверь. Спустя долгие и мучительные минуты в проёме показался Кёнсу: капли воды стекали по худому, красивому, но в данный момент избитому телу. Белоснежное полотенце мирно покоилось на худых бёдрах, каштановые волосы были растрёпаны и напоминали птичье гнездо, а глаза совсем не выражали эмоций. Чёрные глаза старшего прошлись по каждому миллиметру брата, в горле пропала вся влага, а язык соблазнительно прошёлся по нижней губе, чего сам Дио даже не заметил. В голове сразу появилось множество разных вариаций, что и как можно сделать с хрупким телом, но когда две пары глаз встретились, обстоятельства, как и мысли, изменились в 90 градусов. ****** Спустя двадцать минут Кёнсу спустился на кухню к ждущему брату. Его одежда скрывала каждый кусочек тела: старые штаны, которые парень в жизни не надел бы, скрывали разбитые колени и гематомы. Такая же старая болотная водолазка, полностью скрывала верхнюю часть тела. Очки, которые младший не надевал уже примерно лет пять, пытались скрыть огромные царапины и синяки, в то время как лицо совсем было без макияжа, — парень просто не смог нанести его из-за травм, а на голове утреннее гнездо так и не было распутано. Разговор совсем не клеился, еда спокойно поглощалась, а тишина в данный момент давила, на виски принося ужасную боль. Первым её решил нарушить всё-таки Дио, так как стало действительно тошно и неуютно: — Кёнсу~я… Как ты себя чувствуешь? — нежной и со спокойной на первый взгляд интонацией поинтересовался старший близнец, смотря прямо в лицо брату, пытаясь уловить хоть малейшую эмоцию или изменение в лице, но ничего кроме тихого – «Да», он получить не смог. На протяжении всего завтрака Кёнсу не поднимал глаз от тарелки, спина всё время была сгорблена, тело напряжено, а разбитые губы приносили боль при каждом кусочке еды. На все следующие вопросы ответ звучал один и тот же. Приняв даже для себя необычное решение, Дио встал из-за стола и, не смотря на ещё больше напрягшегося брата обошёл кухонный стол в два шага и прижался к напрягшему как струна телу, пытаясь донести брату, что всё в порядке, и он был и всегда будет рядом. По началу, объятия совершенно не действовали, а только причиняли боль, но когда прозвучало Совёнок из глаз Кёнсу пошли слезы, которые переросли в тихие всхлипы, ведь детскую любимую кличку он не слышал от брата уже одиннадцать лет. Следующие двадцать минут парни просто обнимались, а сильная рука Дио нежно гладила брата по спине, успокаивая тем самым его истерику. ****** После того происшествия прошло около трёх месяцев. Как ни странно всё наладилось: Кёнсу больше не вздрагивал от малейшего шороха, гематомы и порезы прошли, оставив только в некоторых местах небольшие шрамики, а яркая улыбка постепенно возвращалась не только на лицо младшего, но и на лице Дио она стала постоянным гостем. Отношение между братьями налаживались: для начала, они стали меньше пропадать с друзьями, и каждый вечер ужинали вместе, рассказывая, как у кого прошёл день, — было ужасно неловко в начале, но с каждым разом в разговорах появлялись шутки и смех. Вторым этапом стало возвращение Кёнсу в школу, — старший близнец почти каждую перемену бегал к брату, проверяя как он, и не трогал ли его кто-то, чем очень смущал младшего, а одноклассников и даже учителей приводил в шок. Третьим этапом стало возвращение «Субботнего фильма» — теперь каждую субботу парни смотрели комедии, потому что совершенно не понятно, как Дио постоянно проигрывал в камень-ножницы-бумага, постоянно наслаждаясь громким и детским реакциям брата на выигрыши. Четвёртым этапом стали прогулки по парку и, не смотря на проблемы с деньгами, походы в кафе и катания на аттракционах. Так проходили дни, отношения действительно стали прежними и парням казалось, что одиннадцать лет они просто не пропускали. Все разговоры были возвращены, иногда детские драки за пульт или последнюю печеньку вернули парней в детство и делали счастливей. Но один раз всё пошло совсем в другом направлении: Кёнсу вновь начал избегать брата, но не так как раньше, а просто старался меньше проводить время вместе. Конечно, Дио очень напрягло такое поведение, и в один из субботних вечеров он попросту заставил брата признаться, в чём причина такого поведения. Признание Кёнсу было коротким, но довольно убеждающим и болезненным: — Я знаю, что ты сделал с Патриком, я не хочу, чтобы из-за меня ты попал в неприятности! А если бы он написал заявление в полицию? Чтобы я смог без тебя сделать? Почему ты никогда не думаешь обо мне, Хён? Ответь! Почему ты постоянно защищаешь меня? На протяжении всех одиннадцати лет, почему всегда ты был рядом, не смотря на всё что было? Прошу, прекрати меня защищать, прошу, хватит, — глотая солёные слёзы, кричал Кёнсу, пытаясь вырваться из крепкого кольца сильных рук. Когда у него всё-таки вышло, парень заперся в комнате и не выходил оттуда до следующего утра. Дио не стал его останавливать, ему тоже нужно было всё обдумать. Уже привыкнув к весёлым завтракам, забытая за три месяца тишина выворачивала парней наизнанку, будто злясь, что про неё забыли, но ещё больше злясь на ссору парней. К счастью Кёнсу заговорил первым: тихое –«Хён, прости, пожалуйста. Я погорячился, мне очень, очень жаль.» и наполнены раскаянием глаза впились в удивлённые глаза Дио. Получив нежную улыбку в ответ на извинения, Кёнсу в считанные секунды уселся к брату на колени и сильно, сильно — совсем по-детски заключил брата в объятья, даря невесомый поцелуй в такие же губы как у него, не видя в своём поступке ни капли странности и не правильности. В то время как сердце Дио замерло, как ему показалось навсегда. Дальнейшие дни вновь вернулись в прежнее русло, вот только на этот раз Кёнсу стал позволять себе намного больше: такие «детские» поцелуи, как в то утро Дио получал теперь каждый раз после завтрака и каждый раз перед сном. Также младший стал чаще прикасаться к брату, будто специально задевая самые чувствительные части старшего близнеца. Субботние вечера стали проходить не в обнимку с подушкой, а в замкнутых вокруг торса старшего брата рук, или же лежа головой на чужих коленях постоянно ворочаясь и задевая то, что, по сути, задевать не стоит. В один из таких же вечеров Кёнсу вдруг захотелось поставить вместо постоянных ножниц — камень, таким образом, проиграв и предоставив брату выбирать фильм на сегодняшний вечер. Конечно, от ужастика хотелось ну очень сильно отказаться, но проиграл, значит, проиграл, а Дио как назло выбрал самый страшный ужастик, не смотря на то, что видел его уже несколько раз. Набрав попкорна, колы и чипсов парни выключили везде свет и нажали PLAY: поначалу всё было в рамках разумного — обычный как для ужастика сюжет про глупую девушку, которая пошла в пустой заброшенный дом и нашла кучу странных вещей. Потом пришло время средины фильма, — которая была благополучно пропущена за спасательной подушкой, которая казалось, спасёт от любого бедствия, а когда подошло время кульминации, к самому последнему и самому главному кровавому убийству, пустой дом заполнился писклявым визгом, да таким, что живя, они в квартире, соседи точно начали бы бить по батарее. Но причиной был вовсе не фильм, а старший брат который решил подшутить над младшим: дождавшись момента убийства, Дио резко схватил уже успевшего спрятаться за подушку Кёнсу за голову и с криком СМОТРИ поднял её на экран телевизора, сразу жалея об этом, так как крик который заполнил дом был страшнее в тысячу раз, а брыкающейся брат прилично зарядил локтем в нос, благо не разбив его. Когда Кёнсу наконец перестал избивать брата всё той же спасательной подушкой, произошла как ему показалось грандиозная месть. Собрав всю оставшуюся силу, Кёнсу заломил руки старшего над его головой и, не дождавшись возмущений, накрыл губы Дио своими, сразу впуская свой язык в чужой рот. Губы брата были такие, как он себе представлял: сладкие на вкус, но с некой ноткой горечи. Сухие, но горячие. Нежные, но искусанные. Реакция тела давно не имеющего секса произошла неожиданно быстро и всего от поцелуя. Или же это из-за того, с кем был поцелуй? Охеревший Дио сначала не понял, что произошло, а потом не смог уследить, как начал отвечать на страстный поцелуй при этом, пытаясь забрать на себя доминирование. Упирающаяся эрекция брата отрезвила рассудок парня и без особых усилий Дьявольски чёрные глаза уже смотрели сверху вниз на сверкающие от желания глаза брата. Первая мысль была долбонуть идиота, да причём так, чтобы всю дурь вытрясти из его глупой головы, но распухшие губы, глаза наполненные желанием, и чужая эрекция совсем не отличалась от его собственного состояния. Обдумывая дальнейшие действия, Дио опять отключился и опомниться смог только тогда, когда лежащий под ним брат находился без рубашки, а нежное тело уже было обсыпано красными пятнами, которые оставил именно он. Подняв глаза, Дио встретился со взглядом брата, такие родные черты лица совсем не пугали и главное, отвращение которое должно быть не присутствовало, это очень испугало парня, отпустив руки младшего, Дио поспешил встать, желание было спрятаться или сбежать, но хрупкая ладонь которая коснулась горящих щёк заставила вздрогнуть и перевести взгляд на её обладателя. Желание секса в чужих глазах осталось прежним, но чем-то оно отличалось от предыдущего. Нежное, совсем не похоже на первый раз — касание расставило все смятение по полочкам. Сильные руки обхватили нежно талию Кёнсу, как фарфоровую куклу; поцелуй был тягучим, медленным, ласковым, сладким и главное желанным. Надавив на хрупкие плечи, Дио уложил брата на спину и, не разрывая поцелуй, навис над его телом, забираясь на диван и пристраиваясь между чужих ног — специально касаясь эрекцией к члену брата. Тихие и неуверенные стоны с каждым касанием к чувствительной части тела становились громче и страстней. Дио слушал их — как самую прекрасную симфонию, они были сладкие как мёд, но возбуждающие как прыжок с высоты. Стоны ласкали слух парня, и это было самое прекрасное, что он когда-то слышал. Освободив Кёнсу от одежды, парень не мог насытиться его красотой — когда он обмывал его в ту ужасную ночь, он даже не обратил внимания на красоту хрупкого тела, хотя там было и не до этого. Нежный поцелуй вперемешку с посасыванием чувствительных сосков, совсем немного отвлекали от первых проникновений в узкую дырочку, но каждый раз при ощущении боли, Кёнсу был счастлив, потому что чувства были как в его первый раз, а значит сейчас, его братик у него первый. Узость брата пугала, но приносила ужасное удовольствие. Давая привыкнуть младшему к каждому пальцу, Дио покрывал поцелуями каждый миллиметр тела. Сначала уделяя особое внимание жилке на шее, а потом с великим удовольствием заглатывая небольшой член — наслаждаясь его вкусом. Если бы не тихое хныканье сверху, Дио так бы и продолжил это сладкое мучение, но хныканья означало одно: Кёнсу достаточно растянут и пальцы его не удовлетворяют. Приставив ноющий член к растянутой дырочке, Дио вовлёк брата в страстный поцелуй, дабы тот меньше чувствовал боль. Первые толчки были неприятные, как и само проникновение, небольшие капли слёз появились в уголках любимых глаз, но ласковые слова лелеяли слух и успокаивали, останавливая такие не нужные в данный момент слёзы. Сменив угол проникновения — Дио ахнул от тягучего стона младшего, ускоряя темп чтобы всё больше и чаще слышать именно такие страстные звуки. Чувствуя скорый конец, и не обращая внимания на неудобную позу: Дио наклонился к члену младшего, облизнувшись, стал сосать, при этом увеличивая темп, доводя Кёнсу до оргазма спустя буквально пару минут. Находясь на краю сознания, слушая мирное сопение брата — Дио думал о матери, которую никогда не видел. — Единственное, о чём просила умирающая девушка, а на тот момент уже мать двоих прекрасных детей. Это то, чтобы их никогда не разлучали, а старший - Дио всегда заботился о младшем брате - Кёнсу, оберегая и отдавая ему всю любовь, — произнося эти слова, знала ли она, что забота и любовь будет проявляться именно таким образом? Пытаясь, ухватится за последние секунды сознания, раз и навсегда Дио решил: «Прошлая жизнь осталась в прошлом и нужно начинать жить заново, так почему её нельзя начать с любимым человеком?» — пусть он и является, младшим братом. Правильно, какая разница на людей, которые будут их осуждать? Оба парня знают что две — самые важные женщины одобрили бы их выбор. Ведь самое главное что они счастливы и всегда будут вместе.