Большой круговорот

Часть 6. Глава 16.

      — Что вы так на меня смотрите, мистер Снейп? — поинтересовался лорд Поттер. — Поттеры с Принцами состоят в дальнем родстве, очень дальнем. Как, впрочем, и большинство магических (признанных магией) родов Англии. Однажды Элизабет Принц вышла замуж за одного из Певереллов. У них родилась дочь — Урсула Певерелл, которая, в свою очередь, вышла замуж за очередного лорда Поттера в 1193 году. А до этого несколько дочерей рода Поттер выходили замуж за представителей рода Принц. Не за наследников главной ветви, но… Даже у вашего деда Октавиуса было две сестры и три брата. Ваши двоюродные бабушки ушли в рода своих мужей. Дедушки, братья Октавиуса, погибли во время военных действий во времена Гриндевальда, не оставив «младших» наследников. Так что я, как Глава рода Поттер, может и не во всех тонкостях, но достаточно осведомлен о содержании Кодекса вашей семьи.       Харри про себя усмехнулся. Ну да, ну да. А если учесть, что Поттеры хоть и отделились от Гриффиндоров и Певереллов, но тесного контакта не теряли, а те, в свою очередь, были редакторами этого самого Кодекса Принцев и поручителями за этот новоявленный Род перед магией. Впрочем, как и Слизерины, то дедушка ещё и преуменьшил, хотя, конечно, всех тонкостей не знал.       — Кстати, лорд Малфой, — повернулся Карлус к Абрахасу, — а вам не кажется интересным вопрос, что вот уже на протяжении довольно долгого времени в главных ветвях Родов наступила подозрительная неплодовитость? Еще в начале восемнадцатого века один наследник в семье — это был нонсенс, рождалось как минимум трое. А уже сотни две лет как уже даже двое стали считаться истинным благословением магии?       Абрахас, уже снова устроившийся на диване, задумчиво постучал тростью об пол, что-то прикидывая в уме.       — Хм, — прищурилась Мио. — Опять последние «две сотни лет». Что-то подозрительно много совпадений приходится именно на «последние две сотни лет» и совпадений удивительно неблагоприятных для магического общества Англии. И война со Скайвеллами, и начало обгрызания образования, и переделки в книгах по Истории, и последующие войны именно в магическом мире… Ведь если посудить строго, то войны магловского мира, произошедшие от создания Статуса секретности в 1598 году, до этих самых пресловутых «две сотни лет назад», мало влияли на магический мир и его уклад. Даже инквизиция, до создания Статута, не нанесла такого глобального ущерба, хотя в то время было потеряно и много волшебников, особенно среди маглорожденных, но устои и традиции мира оставались незыблемыми. А вот «последние ДВЕ сотни» ощутимо ударили по обществу.       — Действительно интересно, — констатировал лорд Малфой. — Как-то все это не напоказ, постепенно, а потому никто не задумывается об этих странностях. Очень тонко проведена работа, если принять за факт возможность того, что кто-то намеренно саботирует общество уже в течение длительного времени, а все эти случайности вовсе не случайности. Мало кто обратит внимание на эти метаморфозы, принимая их за естественное, скажем, течение изменений.       — Вот-вот, — кивнул головой лорд Поттер, — мне бы, например, и в голову не пришли эти мысли. Какое уж там, я и не задумывался над этим, мало ли по каким причинам такое может случиться? Да только сейчас смотрю я на наших «внуков» и понимаю, что дело тут нечисто. А ведь, по сути, нужно было задуматься уже давно. Ведь проблемы, конкретно в нашем роду, начались ещё до моего рождения, а уж про Джеймса я вообще не говорю. Сколько мы с Дореей прошли медицинских и прочих проверок, сколько мы с ней провели ритуалов, а наследник родился у нас довольно поздно, и третьего ребенка не получилось, а как Дорея этого хотела! А ведь никаких проблем колдомедики не видели. И вектор магии у нас в нужном проценте, даже более того, расхождение всего в трех процента гарантирует многочисленных детей, и совместимость потоков, и наследие мы приняли схожее, пусть и не в больших процентах, и здоровье не подкачало, и проклятий на роду нет, а поди ж ты…       — И у Принцев тоже странно. У Октавиуса дочь единственная и во втором браке детей так и не появилось. И у Ноттов, Гойлов, Паркинсонов, Гринграссов, Лонгботтомов… Практически у всех Главных ветвей магических родов по одному наследнику или наследнице, — лорд Малфой снова затарабанил тростью об пол, перечисляя и перечисляя имена и фамилии, среди которых Харри узнавал не только исконно «Тёмные» по своему времени, но и многих «Светлых». — Одни Блэки пока что и выделяются на этом фоне, — закончил монолог лорд Малфой.       — Вырождение? — задумчиво протянул Карлус, снова вороша свой фамильный стог на голове.       — Вряд ли. МакФерсоны буквально в прошлом поколении приняли в род Новую кровь, Руквуды, МакКинноны — Алек женился на маглорожденной девушке… А это ведь очищение. И все равно. Ни МакФерсоны, ни МакКинноны пока не обзавелись наследниками, а ведь со дня свадеб прошло уже больше десятка лет плюс-минус, а у Руквудов пока только один сын. Боунсы.       — Магию прогневали? — с сомнением выдал Карлус, не очень в это верилось.       — Не думаю, — подтвердил его сомнения Малфой, — на прошлом Йоле, который мы с Люциусом справляли совместно с Гринграссами, костер горел ровно и высоко. Дары были приняты благосклонно. Ни малейшего намека на то, что магия недовольна…       — Н-дааа… Но ритуал обращения все-таки провести не помешает… — начал было Карлус, как по комнате прошелестел теплый ветерок.       И все находящиеся там маги услышали в шелесте этого ветерка слова:       — Ищите мага, злокозненного. Скрыт от меня, скрыт.       Харри проводил взглядом совсем уж прозрачную фигурку Мэй. Надо же, подслушивает! Харри посмотрел на Мио, та тоже остановившимся взглядом смотрела в угол, где «растворилась» Магия. Похоже, что только они с сестрой могли видеть такие вот проявления сущностей высших.       Старшие маги замерли истуканами.       — Кажется, уважаемые лорды, что ритуалов вам не понадобится, — хихикнул Харри, внимательно рассматривая потрясенные лица аристократов от такого непосредственного общения с Матерью Магией.       И не только аристократов, во всей их теплой компании только Драко остался абсолютно спокойным, привык уже.       Это мальчик привык с высшей троицей на «ты» общаться, а вот остальные маги только посредством ритуалов и обрядов, когда магия своё отношение к тому или иному вопросу, поведению «высказывала» своё отношение различными знаками и намеками, максимум видениями, но никогда прямыми и четкими словами. Не говоря уже о том, что вот так, походя, без предварительно проведенного принятого в таких случаях ритуала.       — Что ж, повеление Матери яснее некуда, — отмер Малфой-самый-старший. — Как и намек на то, что наши рассуждения движутся в правильном направлении.       Лорд Поттер же снова изучал своих «внуков». Ему не давала покоя мысль, что именно за тем, чтобы встряхнуть магическое общество, эти дети появились в этом времени. Не появись они — и ещё долго никто бы не обратил внимания на происходящее. Эта троица, как катализатор, начала реакцию. Встряхнуть и положить начало временной петле и событиям, о которых поведали дети, чтобы через долгих двадцать лет замкнуть петлю. Но это не говорит о том, что замкнуть её они должны в известной конфигурации. Всё-таки слишком много было нестыковок в известной детям истории, чтобы всё оказалось именно так, как им поведали «добрые» наставники. Лорд ещё не знал, что должно случиться и как, но история явно была совершенно другой, а все, что известно в 1996 году — если не откровенный подлог, то вымысла, чьего-то умысла, там намешано немало. И пока на роль этого кого-то подходил только один Светлейший волшебник. По крайней мере в том, что касалось судьбы именно семьи Поттер.       Что ж, над этим стоит усиленно подумать, а пока отпустить детей наслаждаться своей жизнью и партнерством. О, они еще поговорят и не раз, но зачем напрягать этими проблемами детишек, которые и так, по крайней мере один из них, не видели нормального детства. Пусть у него сейчас хоть какое-то время будет ничем не замутненная юность! Хотя лорд Поттер и сомневался, что этот молодой маг будет праздно наслаждаться настоящим и не попытается найти выход из сложившегося положения.       На этом юношей и девушек отпустили наслаждаться выходным днем и делать домашние задания на следующую неделю.       Гурьба молодых магов с облегчением покинула стены домика на Алее Вязов, и не спеша направилась в центр Хогсмида. Они посетили все знаковые места студентов в этой деревеньке, когда…       «Мио, Драко, отвлеките остальных, пожалуйста. Я сопровожу Северуса в «Гринготтс», ну и Люц с нами естественно».       «Харри?»       «Куй железо, пока горячо, Мио. Боюсь, потом Север опять заупрямится. Надо действовать, пока он немного ошеломлен происходящим. Да хоть сводите их в «Кабанью Голову», пусть полюбуются на Аберфорта Дамблдора».       «О, да! Это точно отвлечёт наших родителей от твоих перемещений», — мысленно хихикнула девушка.       Харри немного притормозил, ожидаемо притормозили и его партнеры, тогда как основная часть их компании проследовала вперед, подзуживаемая Драко о том, что в «Трех Метлах» им крепче сливочного пива ничего не нальют, а разговор с предками стоит залить чем-нибудь немного покрепче.       Регулус только с недоумением посмотрел на Драко и согласно поддакивающую ему Мио, но промолчал. За неполные два дня, что он начал притираться к своим партнерам, он уяснил одно: ни Харри, ни Драко с Мионой никогда и ничего не делают без хоть мало-мальского умысла. И уж тем более маловероятно, что такой аристократ, как Драко Малфой, будет рваться в захолустный кабак Хогсмида просто ради того, чтобы выпить «чего-нибудь покрепче». Да и поддержка Драко женой тоже кое о чем говорила. Ведь проще и приятнее было бы просто купить качественного огневиски в любой лавке, где продавцами выступают менее строгие личности, нежели мадам Рози, хозяйка «Трех Метел». И не надо говорить ему, что пронести выпивку на территорию школы невозможно. А то он ни разу не видел, как эту самую выпивку протаскивали старшекурсники, пока он учился на младших курсах.       Джеймс и Сириус полностью и восторженно согласились с предложением снять стресс, так ничего и не заподозрив. Лили же с удивлением посмотрела на Мио, а потом её глаза в подозрении прищурились, и она резко развернулась назад, успев только увидеть схлопывающийся портал аппарации.       Люциус с неодобрением поглядывал на своего отпрыска, пока не понял, что они с Харри и Севером приостановились, у Харри развязался шнурок и он почему-то зашнуровывает его руками, вместо того, чтобы воспользоваться чарами, а уж что этот Поттер на такое способен, он нисколько не сомневался, в отличии от своих бестолковых папочек: по крайней мере до сих пор эти два гриффиндорца не блистали своими знаниями ни на уроках, ни на переменах. Северус тоже подошел поближе, и тут…       Харри резко выпрямился и ухватился за их руки, а следующую секунду их протягивало через узкий шланг аппарации, выбивая весь воздух из легких. Люциусу не оставалось ничего больше, как покорно расслабиться под воздействием чужой, но такой родной силы, и не мешать вести, а то недолог час, как их всех расщепит. Но силен, однако, их партнер, очень силен, утянуть их в тройную аппарацию, при том, что Люц аппарировать уже умел и мог на одних инстинктах перекроить все вектора от неожиданности.       Вывалились они в неприметном тупичке Косого переулка, прямо между двух колонн, что опоясывают все здание «Гринготтса». Харри быстрым движением накинул им на головы капюшоны и утянул за собой за угол, на крыльцо, коротко поклонился гоблину-стражнику и стремительно прошел в двойные двери.       И всё это настолько быстро, что ошеломлённые стремительностью событий волшебники и слова пикнуть не успели.       Пролетев следующие двойные двери, Харри так же резко остановился, огляделся и уже не спеша пошел к одной из стоек, за которой сидел гоблин-клерк, утягивая партнеров за собой, за до сих пор удерживаемые руки.       — Я тут подумал, — начал он тихо. — Пусть уважаемые старшие маги занимаются теми загадками, что мы им подкинули, а с проблемами наследства Северуса мы и сами вполне можем справиться. Тем более что не думаю, что Северу было бы приятно просвещать по этому поводу всю нашу безбашеную толпу. Потом, конечно, мы их введем в курс дела…       — Уверен, что мне захочется это делать? — язвительно высказался Снейп.       — Драко и Мио придется в любом случае, а от них узнает и Регулус, на счет родителей… Что-то всё равно придется им рассказать, а вот что, решим позже, по результатам. Но сейчас вся толпа тут незачем.       Северус зло хмыкнул — вот уж чего он бы точно не хотел при разговоре в банке, так это присутствия половины Мародёров. Он и сам до сих пор разрывался от противоречивых чувств. Он и соглашался с доводами Харри, но и обида в нем все ещё кипела, как вулкан, и гордость заставляла душу кричать: «Я вам не нужен, и Вы мне не нужны, без вас справляюсь!».       Они остановились около стойки.       — Пусть золото течет рекой, а враги ваши захлебнутся своей кровью, уважаемый, — вежливо поздоровался Харри с клерком. — У кого мы можем пройти процедуру родословного древа для этого молодого мага, уважаемый?       Гоблин окинул взглядом троицу студентов Хогвартса, на которых по-прежнему красовались глубокие капюшоны, что скрывали лица. Но от этой тройки веяло запредельной силой. Мало того они все были связаны партнерскими узами, видимо, именно этот факт и заставил мальчишек задуматься, что что-то с их товарищем не так, как казалось раньше.       — И вам увеличения капиталов, уважаемый.       Кивнул в приветствии клерк, пытаясь по магическим нитям понять, кто же перед ним и чьего поверенного вызывать. Судя по значкам и расцветкам мантий, явные слизеринцы, а уже много лет как на этом факультете учатся отпрыски благородных фамилий. Но раз они требуют проверку для одного из них, значит, тот как минимум полукровка, что иногда тоже попадают на факультет благородных, вспомнить только мистера Риддла, который на проверку оказался лордом Мракс и Слизерин. Однако распознать клиентов гоблину так и не удалось, что вызвало у него внутреннее удивление. Но нити магий этой троицы уже настолько сплелись, что вычленить что-то конкретное в этом клубке не представлялось возможным.       — Могу я узнать, предположительно какому роду может принадлежать ваш товарищ, — осторожно поинтересовался гоблин, — чтобы сразу вызвать поверенного именно этой семьи? Или того поверенного рода, из чьего сейфа будет оплачиваться процедура?       Студенты замерли. Люциус в ошеломлении рассматривал клерка и не мог поверить, что их не признали! Никогда! Ни единого раза! Как бы не маскировался его отец, чтобы поменьше привлекать к себе внимание на улицах, но в «Гринготтсе» Абрахаса Малфоя гоблины узнавали с лёту, впрочем, как и самого Люциуса. Следующими мыслями в его голове закрутились рассуждения об оплате процедуры. Если Северуса не признает магия Принцев, или ещё что, на что там рассчитывает Харри, то оплатить процедуру все равно придется, а у Харри, в связи с его непонятным положением в этом времени, вряд ли есть достаточные суммы, зато в его ученическом сейфе и сейфе наследника таких денег предостаточно.       Он решительно снял капюшон с головы.       — Позвать следует поверенного рода Принц, уважаемый, а в случае неудачи, оплату снять из моих средств.       — Принц? Наследник Малфой, вы не шутите? — глаза гоблина выпучились словно галлеоны, а рука уже взмахнула над связующим артефактом, вызывая нужного поверенного.       — С чего бы мне шутить? — высокомерно задрав свой аристократический подбородок, чуть презрительно высказался Люциус.       — Не удивляйтесь поведению клерка Хрокуста, наследник Малфой, — проскрипел голос рядом с парнями.       Юноши опустили взгляды и увидели ещё одного подошедшего гоблина, явно рангом повыше упомянутого клерка и который кидал гневные взгляды на своего соплеменника. Тот сразу уткнулся своим крючковатым носом в огромный гроссбух, явно избегая этих взглядов.       — Молод ты еще, Хрокуст, рано тебя в общий зал поставили, — недовольно проскрипел гоблин и снова обратился к магам. — Я поверенный рода Принц, Крапуст, и я уже отчаялся связаться с молодым наследником рода. Все мои послания оставались без ответа. Пройдемте в кабинет. Полагаю, раз вы пришли втроём, то наследник Принц не против вашего присутствия при нашем разговоре?       Гоблин задал этот хитрый вопрос, надеясь получить ответ от этого самого наследника, чем тот и выдал бы себя. Ведь и поверенный не смог разобрать, кто из двух ещё присутствующих и неопознанных мальчишек был этим самым наследником. Да и наследника Малфой узнать теперь можно было только по характерной внешности стоящего перед ним молодого мага.       Средний из пацанов как-то напряженно вздохнул и выпрямился еще больше, хотя казалось дальше уже некуда, а потом откинул капюшон мантии. Да уж. Принц! Во всей своей красе, со знаменитым Принцевским шнобелем, который, однако, на скуластом худощавом лице смотрелся куда как гармонично, придавая хищность чертам. Крапусту даже показалось, что он видит перед собой юную копию лорда Октавиуса Принца.       — У меня нет от моих партнёров секретов, уважаемый Крапуст, — проговорил Северус.       — Тогда пройдемте.       И все четверо скрылись в лабиринтах переходов «Гринготса».       — Ну что же, — проскрипел гоблин, когда все маги расселись по креслам для посетителей, а сам он занял место за массивным рабочим столом. — Я очень рад, что, наконец-то, наследник Принц соизволил отметить своим посещением наши скромные апартаменты. Хотя я, как управляющий делами Рода Принц, неоднократно просил его сделать это в течение последних двух лет.       Северус переглянулся с Люциусом, как бы спрашивая, не ослышался ли он, а со стороны Харри из-под капюшона послышалось эмоциональное шипение, которое заставило вздрогнуть стойкого гоблина и снова всмотреться в этого третьего неизвестного, который непринужденно матерился на парселтанге. До этого мгновения он был уверен, что по миру бегает только один змееуст и тот именно сейчас сидеть тут не может, потому что лорд Мракс покинул банк буквально за пару минут до прибытия этой троицы, да и магия его легко идентифицировалась.       Крапуст, конечно, не мог знать, что Харри именно матерился, но именно этим он и был занят, едва услышав последние новости, от того и шипение было экспрессивным и эмоциональным. В отличии от своих партнеров он только из сказанного уже сделал выводы, которые ему ой как не понравились, а его догадки о «бороде с колокольчиками», торчащей из всей этой истории, обрели подтверждение.       — И каким же образом, поверенный рода Принц пытался связаться с наследником? — наконец проплевался Харри.       Крапуст чуть поежился, от этого мага ощутимо повеяло магией смерти, о которой в Англии уже несколько столетий ничего не было слышно, с тех самых пор, как последний из Певереллов канул в лету. Гоблин уже хотел было осадить наглого мальчишку в том, что тот вмешивается в дела его никак не касающиеся, но эта магия и ощущение, что сидящий напротив парень если не в бешенстве, то в изрядном раздражении и возмущении, остудили его пыл. Он взглянул на наследника Принц, как бы испрашивая его дозволения ответить.       — Отвечайте, уважаемый, — ровным голосом проговорил Северус, правильно истолковавший этот взгляд (легиллимент врожденный, что с него возьмешь?). — В связи с моим «неведением» в некоторых магических вопросах, их будут задавать и мои спутники.       — Совы, — пожал плечами гоблин и тут же получил ещё одну порцию взвихрившейся магии смерти.       — Совы, значит. И что же с этими посланиями стало? — снова чуть ли не зашипел незнакомый маг.       Гоблин пожал плечами.       — Они возвращались без ответа.       На полминуты неизвестный парень подвис. Значит, совы отдавали письма в руки адресату, а по другому и быть не может, иначе бы совы возвращались с письмом.       — Северус?       — Я ничего не получал, — правильно понял Северус.       — И на имя кого вы отправляли свои письма? — снова спросил Харри.       Гоблин порылся среди сложенных аккуратными стопочками пергаментов, выудил запечатанный конверт и передал его наследнику.       — Я собирался завтра отправить следующее письмо, — правильно понял вопросительный взгляд гоблин.       «А.П.В.Б. Дамблдору, Передать в руки опекаемому Наследнику рода Принц».       Снова послышалось экспрессивное шипение. Ну, а Северус с Люциусом понимающе переглянулись. Письмо адресовано Дамблдору, а не напрямую к Снейпу. Гоблин же уже с опаской посматривал на шипящего и кипящего, как чайник, мага под капюшоном.       — Или я совсем дурак, или Вы, уважаемый, — последнее было произнесено с такой интонацией, что гоблин отчетливо понял уважения к нему этот конкретный маг не испытывает ни капельки, — сознательно не хотели встречи с наследником Принц!       Гоблин взвился — как же, порочат его честное имя.       — Это почему же?! Уважаемый, — выплюнул он.       — А на каком таком основании, — почти шипел маг, — вы, уважаемый, направляете письма не напрямую предполагаемому наследнику, а на имя директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс? Да еще и с такими обтекаемыми данными «Наследнику рода Принц», вместо указания конкретного имени?       В этот момент Северус распечатал конверт и Харри взглянул через его плечо на текст и присвистнул:       Уважаемый наследник древнейшего и благородного рода Принц!       С прискорбием сообщаем Вам, что Глава вашего рода, лорд Октавиус Искандер Принц скончался 28 сентября 1974 года. Поэтому настоятельно просим Вас прибыть в волшебный банк «Гринготтс» для оглашения завещания лорда и принятия родовых регалий рода и прочего наследства, согласно указаниям в завещании.       — Фьють! Это что же получается, уважаемый? Вы даже не в курсе наименования наследника? Теперь понятно, почему письма на имя Дамблдора.       — Харри? — удивленно спросил Люциус, Северус поддержал его молчаливым вопрошающим взглядом.       — Но, Люц! Все просто как тапочек! Если сотрудники «Гринготса» не знают имени наследника, хотя я не представляю как такое возможно в принципе…       — Родовых гобеленов в «Гринготтсе» не имеется, кроме тех, что перенесены в ячейки из разрушенных Меноров угасших родов, — скрипнул Крапуст. — У меня, как у поверенного, имеется только артефакт, который показывает, что у рода есть признанный магией наследник. До того момента, как мистер Крейн Принс не попробовал предъявить свои права на родовые регалии, все обоснованно считали его наследником…       — Что оказалось совершенно не так! — припечатал Харри. — А подумать, что у лорда Принца была единственная и законная дочь? Что у нее может быть ребенок? Тяжело?       — Полукровка… — начал было Крапуст и замолчал, понимая, что этот самый полукровка сейчас сидит перед ним и настоятельно, всей своей аурой, кричит о том, что полукровкой этот маг быть никак не может, а из речи этого незнакомца выходило так, что именно он и является тем самым ребенком Эйлин Принц и маггла Тобиаса Снейпа.       — Тьху! — неприлично сплюнул Харри и тут же приобнял напрягшегося Северуса.       Ещё пара таких комментариев — и тот сбежит отсюда, так и не узнав всей подноготной истории.       — И все-таки, Харри, я не понимаю, почему письма адресовались на имя директора? — снова спросил Люциус.       — Контракт, Люц. Тот самый контракт, который был подписан между аристократами и благородными семьями, школой и Министерством. А директор школы на время пребывания учеников в школе становится их временным опекуном с ограниченными правами у тех, у кого есть родители, и полноправным у магглорожденных. Все логично. Если есть наследник, но имя его неизвестно, то учиться он должен в Хогвартсе, а, значит, и письма направляются к его опекуну. О причинах, почему письма не достигали своего конечного адресата, мы промолчим, хотя, уважаемым гоблинам стоило бы подумать, что директор Хогвартса может быть и не в курсе наследий своих учеников, — ядовито выплюнул Харри.       Он, конечно, не сомневался ни на гран в том, что директор-то как раз был в курсе, кто же является наследником семьи Принц. Не мог быть не в курсе, а просто на просто замалчивал эту информацию от самого заинтересованного лица — Северуса. Но в ситуации с другим именем и другим, честным, директором эта версия имела место на жизнь.       — И все-таки, как так получилось, что ПОВЕРЕННЫЙ не в курсе, как зовут наследника рода? Гобелен гобеленом, но завещание лорда… — продолжил Харри, в упор смотря на Крапуста, хотя тот этого и не видел, капюшон надежно скрывал лицо.       — Лорд Принц никогда в моем присутствии не называл имени наследника, — твердо заявил гоблин, понимая, что его заставляют оправдываться перед какими-то юнцами. — Гоблины никогда не вмешиваются в дела волшебников…       — Старо предание… — хмыкнул Харри.       — А завещание по особому распоряжению лорда Принц может быть вскрыто только в присутствии наследника…       — И где логика? — снова встрял Харри. — Имени наследника никто не знает, но завещание должно быть вскрыто только в его присутствии. Что за бред?       Люциус поднялся со своего места и встал за спиной мага. Положив руки ему на плечи, он стал их легонько массировать, потому что чувствовал, что ещё чуть-чуть, и сорвется не только Север, который и так был напряжен сверх всякой меры и которого удерживал от банального бегства Харри.       — Успокойся, Харри. Видимо, сам лорд Принц полагал, что имя его наследника не является тайной ни для гоблинов, ни для самого наследника. А теперь давайте пока отложим вопросы наследования и займемся тем, зачем мы сюда прибыли. Проверкой крови. А уж когда все наши догадки подтвердятся, тогда и будем продолжать разбор полетов, потому что сейчас без подтверждения, что именно Северус — Принц, все эти разговоры только пустое сотрясение воздуха.       Харри протяжно выдохнул. Чуть откинул голову, уткнувшись затылком в грудь Люциуса, и успокоился. В словах Малфоя был свой резон.       — Ты прав, Люциус. Сначала нужно подтверждение. Это я поспешил.       — Ты просто уверен, что по-другому и быть не может, и лично тебе никаких подтверждений этого факта не нужно, — мягко улыбнулся Люциус и тут же полосонул сталью взгляда по гоблину, с интересом присматривающимся к разыгравшейся сценке.       Гоблин без слов приступил к подготовке и проведению ритуала крови.       Всё время, пока смесь из зелий и крови, нацеженной у Северуса, капала на пюпитр с пергаментом, в кабинете царило молчание. Северус был напряжен, Харри успокаивал себя и свою магию. Говорить, как правильно заметил Люциус, пока было не о чем. Наконец свиток соскользнул с пюпитра и направился напрямую в руки Снейпа. Харри и Люциус, уже устроившийся на своем месте, снова уткнулись в записи через плечо своего партнера.       Имя: Северус Ангелиас Принц-Снейп, 09.01.1960 г. р., лорд Принц.       Отец по крови и магии: Тобиас Снейп, (?). 02.10.1932 г. р. Статус: жив.       Мать по крови и магии: Эйлин Лора Принц, наследница Принц, 08.06.1942 г. р. Статус: мертва.       Тётя: Маргарет Снейп, (?), 16.07.1928 г. р. Статус: жива.       Магический крёстный отец: отсутствует.       Магическая крёстная мать: отсутствует.       Вероятные Наследия: дракон 95%, вампир 5%.       Магия: разума, стихий: воздуха.       Дары: зельеварение, менталист, ритуалист, рунник.       Способности с высоким коэффициентом: арифмантика, нумерология.       Блоки: Стандартный детский блок на магию — разрушен. Блок на способности — 90%, магическая подпись А.П.В.Б. Дамблдор, разрушен вступлением в магическое наследие. Блок на магию 80% магическая подпись А.П.В.Б. Дамблдор, разрушен вступлением в магическое наследие.       Зелья: неопознанное зелье с накапливаемым эффектом класса «любовные», неопознанное зелье класса «Империо».       По ранжиру: маг 4 ступени, динамика дальнейшего роста положительная.       — Капец, — прокомментировал Харри. — Вот и прояснили.       — Скорее ещё больше запутались, — усмехнулся Люциус.       — Почему же? — удивился Харри.       Гоблин тихо сидел за своим рабочим столом и не требовал свиток для ознакомления. Повеление магии, раз этот свиток сразу полетел к мальчишке, было однозначным. Позволят ему с ним ознакомиться, так тому и быть. Но разговор слушал внимательно.       Северус же, понимая, что в этих делах понимает намного меньше, чем его партнеры, с полным правом отдал им ведущую роль и не вмешивался. Для него в этом свитке почти все было вроде как яснее некуда, особенно участие директора Школы Хогвартс в попытках ограничить его магию и возможности, но видимо у его партнеров ещё оставались вопросы.       — Магглы же не отражаются в таких свитках, — пояснил свою мысль Малфой.       — А отражение этих магглов, — ехидно высказался Харри, поочередно ткнув пальчиком в имена отца и тёти Северуса, — напрямую связано с вот этим мааалюсеньким фактиком, — и палец Харри уткнулся в запись о магическом наследии Снейпа «дракон 95%».       — Не магглы, значит, — констатировал Люциус. — Но магического рода Снейп в мире не существует.       — В таком случае фамилия Северуса была бы Принц, а тут двойная.       — Сквибы из ушедшего в тень рода? — деловито выдвинул предположение Малфой.       — А тебя не настораживают вот эти значочки? — спросил Харри, снова ткнув пальцем в свиток, где красовались (?). — Были бы сквибами, этих знаков бы тут не значилось, скорее бы тут был прописан род, из которого вышли эти сквибы.       И тут встрепенулся Северус, вспомнивший сегодняшний утренний разговор.       — Магики? — и добавил, как бы объясняя своё предположение: — Мракс-Риддл. И ударь меня, если я ошибусь, но именно это ты и предполагал, Харри!       Гоблин вздрогнул. В свое время с наследием этого рода тоже были проблемы. Но гоблины в дела волшебников не вмешиваются, а потому смог мистер Риддл доказать свои права на регалии рода Мракс и взять под свою руку наследство — этого гоблинам хватило, а разбираться в том, как это полукровка Риддл вдруг оказался чистокровным, тем более что Кодекс Мраксов на чистокровности мага не настаивал, им было ни к чему. Но по всему выходило, что эти юнцы знают о происходящем больше гоблинов, а вот это уже не есть хорошо, потому что информация — это сила, на которой и держится раса гоблинов в этом Мире.       Тем временем Харри удовлетворённо улыбнулся.       — Бинго! А зачем мне тебя бить? Своих магических партнеров нужно холить и лелеять! Осталось только понять, как развивались события. Раз свиток признал тебя лордом Принц, брак у твоей мамы был магическим, и ты признан родом с самого рождения автомагически! Уважаемый Крапуст, — обратился к гоблину Харри, — на основании вот этого свитка с показаниями о проверке крови не могли бы вы принести сюда перстень рода Принц и огласить завещание предпоследнего лорда Принца?       Свиток перекочевал в когтистые руки гоблина. Тот бегло пробежал его взглядом. Отметил те странности, о которых тут распинался этот неизвестный. Брови, точнее надглазные дуги, что вполне можно было принять за брови, взлетели вверх при виде магического наследия парня и тут же нахмурились над строчками с указанием блокирования магии и даров. Но… «Гоблины в дела волшебников не лезут!», и кивнул на справедливое требование о предоставлении перстня рода для прохождения процедуры вступления в права лорда, а уж Главой этот Принц станет в свои семнадцать, как выразился этот странный незнакомец, автома… автомагически.       Перстень лорда лег, как влитой, чему уже не удивлялся никто из присутствующих.       — А теперь завещание, — кивнул Харри.       Гоблин достал запечатанный конверт завещания. Положил на стол два неприметных диска, испещренных рунами. На один из них уложил конверт, вторым придавил этот конверт. Послышалось легкое шипение и треск, лопнула магическая печать на конверте. Из-под верхнего диска повалил белый дым, но не рассеялся, а стал собираться в плотное облачко, которое через пару минут обрело призрачный образ лорда Октавиуса Принца. Как только образ сформировался, он заговорил:       — Я, Октавиус Принц, лорд Принц, будучи в трезвом уме и твердой памяти, подтвержденными матерью нашей Магией, изъявляю свою последнюю волю и желание. Все свои движимые и недвижимые активы, за исключением майоратного наследования и фамильных артефактов, которые может наследовать только лорд Принц, признанный фамильными регалиями, я завещаю своему единственному внуку Северусу Тобиасу Снейпу, как единственному сыну моей дочери Эйлин Принц, и выражаю надежду, что несмотря на ее опрометчивый поступок регалии рода все же примут Северуса Тобиаса Снейпа моим наследником и следующим лордом Принц. Как уже сказано ранее, в случае отрицательного результата Северусу Тобиасу Снейпу передаются все активы: деньги, артефакты, имущество, которое не входит в Майорат. Майоратное же наследие должно быть заморожено до момента, когда перстень рода примет решение о следующем лорде Принц. Я все сказал. И закрепляю сказанное магией.       Вспышка, хлопок и образ развеялся.       — Хм, — протянул Харри. — Не знал?       Северус сопел, пытаясь побороть свое возмущение поступком деда. Если тот так любил свою дочь, почему не помог? Почему Эйлин была вынуждена собирать Северуса в школу практически из хлама? Склеивать из разрозненных страниц учебники, шить из штор для него мантии? А теперь вот нате вам. Как подачку кинули. Подачка, впрочем, была весьма впечатляюща, все, абсолютно все состояние Принцев, за исключением Майората, в который входил сам Принц-Менор и всё его содержимое, в случае, если бы перстень его не признал. А так как признал, то и наследование без каких-либо ограничений. Что за издёвка, в конце-то концов? Четырнадцать лет не обращать внимания на существование своей дочери и внука и вот так…       — Тут еще письмо лорда Октавиуса для его внука, — гоблин протянул вытащенный из общего свертка пергамент и передал его Северусу.       Северус сжал его в руке. С большей бы радостью он его выкинул бы, не читая, но тут рядом были Харри и Люц, которые точно не дадут этого сделать. И точно…       — Север, не время взбрыкивать, — прошипел Харри.       «Внук. Северус…»       Начиналось письмо.       «Не знаю, в чем я перед тобой провинился, но позволь мне хотя бы в этом последнем письме тебе высказаться».       Северус зашипел не хуже Харри. Этот… Этот… Не знает, в чем он перед ним провинился?!       «У нас с Ласитой, это твоя бабушка, был только один ребенок — твоя мама Эйлин. Очень умная и энергичная девочка. Мы прочили ей большое будущее в качестве целителя. Так как уже в свои пять лет твоя мама постоянно тащила в дом всех калечных, как правило, живность, но попадались и маги, и магглы (откуда она только их брала?) и пыталась им помочь. И у нее получалось! Мы не препятствовали ей. Не велика беда, что Эйлин придется стать наследницей рода, потому что Ласита не могла больше иметь детей. Во время беспорядков с Гриндевальдом её поразило одно малоприятное проклятие… Но не это является темой моего последнего письма. А вскоре и сама Ласита тихо ушла, и мы с Эйлин остались одни. Твоей маме только-только исполнилось семь лет.       А в её девять погиб Королобус Принс. Это наш дальний родственник из младшей ветви, уже несколько столетий как обосновавшиеся на Крите. Тогда леди Арида, жена Королобуса, попросилась к нам на проживание. Сама она англичанка из захудалого чистокровного нетитулованного рода. Ни я, ни Эйлин не возражали. Нам было тоскливо одним бродить по опустевшим коридорам Принц-Менора. Она с радостью и энтузиазмом встретила свою тётю и кузена Крейна, с которым мгновенно нашла общий язык. Да и Арида была столь мила и обходительна, что неудивительно, что к первому курсу Эйлин мы решили соединить наши судьбы. Тем более что сама Эйлин упрашивала меня подарить ей братика или сестренку. Чего, увы, так и не случилось, хотя ещё не был настолько стар, но это опять не к месту…»       — А отчего умер лорд Принц? — вдруг заинтересовался Харри.       — От драконьей оспы, уважаемый, — ответствовал гоблин, на что получил скептические хмыки и новое переглядывание между клиентами.       — Ты только посмотри, — протянул Люциус, — опять она, родимая! 1968-й, 1971-й, теперь вот случай 1974 года, и периодичность каждые три года, тоже заставляет задуматься. А если ещё вглубь покопаться?       — Намекни папА, — кивнул Харри и снова уткнулся в свиток в руках Севера.       «Первые пять лет обучения Эйлин не приносили никаких неожиданностей. А вот на шестом курсе она начала прямо бредить маггловским миром. Все просила Крейна сопроводить её по маггловской части Лондона. Мы с Аридой не были в восторге от новой идеи-фикс дочери, да, Арида считала мою девочку своей дочерью, но не препятствовали. Всё думали, наиграется и угомонится. Тем более что она никогда не была там одна. Её всегда сопровождал Крейн. Сначала были театры, это… где картинки движутся… кино, кажется, рестораны, парки. Ничего предосудительного. Вскоре в этом мы с Аридой заметили даже полезность. По крайней мере, когда я сам был вынужден выходить в магловский мир, у меня там дела, о чем, внук, ты ещё узнаешь, когда начнешь разбираться с делами рода, то я больше не попадал впросак, благодаря грамотным консультациям моей девочки».       С этого момента уже все парни, даже Северус, внимательно читали эту исповедь лорда. Что же произошло?       «А потом Эйлин упросила Крейна проводить её в маггловские больницы, чтобы посмотреть, а как магглы лечат свои болезни. С этого всё и началось, хотя даже тогда мы с Ари не обратили на это должного внимания. Наша девочка адской гончей вцепилась в маггловские учебники, а после ПАУК в Хогвартсе, подделав документы магией о якобы законченном образовании маггловского колледжа, поступила в Оксфорд на какую-то маггловскую профессию, что связана с маггловской же медициной. Там-то она и познакомилась с магглом Тобиасом Снейпом на своей… этой… как же они называются? А, кафедре».       Харри припомнил, что перед тем, как «возрождать» дедушку Тома Марволо, Северус что-то говорил о том, что он, как и его отец, закончил Оксфорд, на кафедре биогенетики.       «Вот с этого все и началось. Влюбилась наша девочка, и никакие вразумления ей не помогали. В конце концов, после жаркого скандала Эйлин просто хлопнула дверью родительского Менора и ушла к своему магглу. Ари разозлилась настолько, что выбросом прожгла Гобелен и даже уговаривала меня ритуально изгнать дочь из рода. Я был очень сердит и не хотел с ней разговаривать, но все же Эйлин была моей девочкой, и я не стал портить ей жизнь. Ведь ритуальное отлучение от рода обязательно привнесло бы в её жизнь проблемы с магией, зачем? Вскоре я остыл, но гордость. Всё это проклятая гордость. Время от времени проверял, как она там, хотя и не попадался ей на глаза. Все было вроде хорошо. И вскоре я смирился. А потом родился ты.       Родился в этом… «Роддоме». Тьфу. Я тайно наблюдал за вы-пи-ской (написано по слогам) моей девочки из этого… роддома, а потому сразу понял, что ты волшебник. Уже дома в Меноре я увидел, что от выжженного пятна с именем Эйлин отделилась веточка с бутончиком, а рядом сформировался листик с именем её мужа».       — Хм, — снова протянул Малфой, — и не обратил внимания на странности? Магглы, даже если они супруги магов, не должны отображаться на Гобелене!       Северус поднял глаза на блондина, а потом на Харри. Тот пожал плечами.       «Я восстановил Гобелен и как только узнал, как тебя нарекли, провел ритуал принятия тебя в род Принц. Пусть ты полукровка, пусть от отца-маггла, пусть, согласно Кодексу, ты не сможешь мне наследовать титул, но ты МОЙ внук, и лишать тебя поддержки магией рода я не в праве. Эйлин по-прежнему не хотела со мной общаться, хотя к этому моменту я уже не раз просил её о разговоре. Поэтому моя вылазка в мир магглов к вам домой напоминала дешевый детектив со взломом, только ради того, чтобы взять у тебя капельку крови, необходимую для проведения ритуала принятия и ввода в род.       А после этого они вообще исчезли. Видимо, Эйлин что-то поняла или почувствовала, что в доме побывал волшебник. И вы переехали. Надо полагать, Эйлин применила всё, что знала, а знала моя девочка далеко не мало, чтобы никакие ритуальные поиски и прочие «ищейковые» чары не смогли вас найти. Так я потерял вас из виду на долгих одиннадцать лет».       Пальцы Северуса судорожно сжались на пергаменте.       «А в твой одиннадцатый день рожденья я открыл в «Гринготе» ученическую ячейку на твое имя. Но в последствии с грустью узнал, что вы там так и не появились. Тогда я направился прямиком в Хогвартс и договорился с директором Дамблдором о твоём принятии в школу. Я хотел принять посильное участие в жизни своего внука. Я заплатил за твое обучение в школе, так как Эйлин так и не проявила себя. Я оставил Альбусу немало золота, чтобы он смог позаботиться о твоих нуждах. Я мечтал встретиться с тобой и пообщаться, но от директора узнал, что Эйлин обратилась в Визенгамот с требованием оградить её сына от наших с ним встреч. Однако Альбус, добрая душа, видя мои душевные терзания, предложил мне регулярные отчеты и колдографии внука. Я с готовностью согласился принять то, что мог получить, и через директора дал тебе все, в чем ты мог бы нуждаться».       Судорожный вздох Северуса и удивленный присвист Люциуса и Харри.       «Альбус прислал мне несколько отчетов, из которых становилось ясно, что ты оказался заядлым хулиганом. Хоть я и смеялся, но нередко после таких посланий я бросался в школу, брал штурмом кабинет директора и требовал встречи с тобой. Я был уверен: тебе необходима твердая рука наставника, но Альбус напомнил мне о моих прежних ошибках в воспитании Эйлин. И если я впоследствии не хочу столкнуться с отчужденностью внука, как это случилось с дочерью, мне не стоит вмешиваться.       А теперь я болен. Будь неладна эта Драконья оспа. И где я ее только подхватил? Я умираю. Мне так и не удалось встретиться с тобой и поговорить, но я выполнил свой долг Главы рода. Ты обеспечен. Ты ни в чем не нуждаешься. А после моей смерти ты станешь еще богаче, и не беда, что ты не сможешь принять кольцо лорда. Принцы достаточно многочисленный род, тот же Крейн займет мое место, но всё основное состояние, кроме майората, я оставляю тебе, своему единственному внуку.       Люблю тебя и твою маму. Твой дед Октавиус Принц».