Часть 2. Глава 4. Голос. Первые нападения. Дуэльный клуб.
Гарри тяжело вздохнул, принимаясь подписывать четырехсотую колдографию Локхарта. Что творится-то в мире? Неужели невозможно найти на ЗОТИ нормального учителя? Что на первом курсе — заика, у которого невозможно сидеть на лекциях и который практически не давал отрабатывать заклинания, да ещё и одержимый потусторонней сущностью. Что сейчас — самовлюблённый болван, которого интересует только он и никто больше. Скажите, пожалуйста: «Какой любимый цвет у Гилдероя Локхарта?»! И это опросник по уроку Защиты от тёмных искусств. Ну, какое отношение имеет любимый цвет этого болвана к изучаемой теме? Гарри не выдержал и поинтересовался этим — за что сейчас сидит и расплачивается. — А-а, вот и наш нарушитель! — воскликнул он. — Заходи, Гарри, заходи. Кабинет был освещен множеством свечей. Стены сплошь увешаны колдографиями Локонса, так что самих стен за ними не видно. На столе высоченная стопка конвертов. — Будешь писать адреса! — торжественно произнес Локхарт, не сомневаясь, что это доставит Гарри огромное удовольствие. — Та-ак, вот письмо Глэдис Гаджен, дай ей Мерлин здоровья, одна из самых преданных моих поклонниц. Минуты ползли не быстрее улиток. Гарри не слушал Локхарта и только время от времени произносил: «М-м-м», «Точно!» «Да». Кое-что, однако, достигало его сознания: избитые фразы, вроде «Слава — неверная подруга, Гарри» или «Знаменитость складывается из поступков, которые эта знаменитость совершает». Свечи становились короче, мигали, отблески пламени плясали на бесчисленных изображениях Локхарта. Гарри перевернул уже, наверное, тысячный конверт, на тысяча первом принялся выводить адрес какой-то Вероники Сметли. «Конца и краю не видно! — подумал Гарри. — Сил больше нет сидеть тут…» И в этот миг он вдруг что-то услыхал. Какой-то звук, непохожий на потрескивание догорающих свечей и разглагольствования Локхарта о поклонницах. Это был голос, от которого перехватило дыхание, кровь стыла в жилах, голос, который сочился ледяным ядом. — Сссхватитссс тебя… расссорватсс… убитссс… Гарри вскочил, и улица, на которой жила Вероника Сметли, скрылась под огромным фиолетовым пятном. — Что-что? — громко воскликнул он. — То, что ты слышишь, мой мальчик, — ответил Локхарт. — Целых полгода без перерыва на первом месте в списке бестселлеров! Такого еще не бывало! — Я не об этом, — лихорадочно замотал головой Гарри. — Голос! — Голос? — озадаченно переспросил профессор. — Какой голос? — Голос, который сказал… вы ничего не слышали? Учитель изумленно уставился на Гарри. — О чем ты, Гарри? Может, ты задремал? Посмотрим, который час! Ого! Мы просидели здесь почти четыре часа! Кто бы мог подумать! Время пролетело как один миг! Гарри молчал. Он силился снова услышать голос, но слышал только слова Локхарта: вряд ли Гарри когда еще выпадет такое счастье — вместо наказания провести четыре часа с самим Гилдероем Локхартом. Октябрь, холод и сырость затопили окрестности, пробрались в замок. Мадам Помфри была теперь постоянно занята — вся школа кашляла и чихала. Ее «Бодроперцовое зелье» действовало моментально, и все было бы хорошо, если бы не побочное действие: у тех, кто принял настойку, часа три из ушей валил дым. Джинни Уизли ходила вялая, осунувшаяся. Перси отвел ее в больничный отсек и заставил выпить это снадобье. Теперь, когда он глядел на дым, струящийся сквозь копну ее огненно-рыжих волос, ему казалось, что бедняжка Джинни горит. Тяжелые капли дождя стучали по окнам замка неделю без перерыва. Озеро вышло из берегов, клумбы превратились в грязное месиво, а тыквы Хагрида раздулись до размеров кареты. Но все это нисколько не остудило энтузиазм Оливера Вуда. Тренировки продолжались. Именно поэтому в субботний вечер незадолго до Хэллоуина Гарри возвращался к себе в башню промокший до нитки — в такое ненастье добрый хозяин собаку из дома не выгонит. Тренировка не принесла большой радости, и дело было не только в скверной погоде. Фред и Джордж ухитрились подглядеть за тренировкой слизеринцев и своими глазами убедились, что такое эти новые «Нимбусы-2001». Соперники носились над полем, как реактивные самолеты — так что невозможно было даже различить игроков. Идя по пустому коридору, Гарри заметил, что не только его одного одолевают невеселые мысли. Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндора, уставившись в окно бессмысленным взглядом, бормотал себе под нос: — Не удовлетворяю их требованиям… какой-то сантиметр, если уж на то пошло… — Привет, Ник, — окликнул его Гарри. — Привет, привет, — Ник, вздрогнув, отвернулся от окна. На нем была старинная шляпа с пером, из-под которой на плечи падали крупные локоны, и кафтан с широким плоеным воротником. Благодаря этому воротнику было незаметно, что голова его почти совсем отрублена. Он был полупрозрачен, как облако дыма. Гарри отчетливо видел сквозь него темное небо за окном и льющиеся по стеклу потоки дождя. — У тебя озабоченный вид, юный Поттер, — сказал Ник, сворачивая прозрачный лист бумаги и пряча его в карман. — У тебя тоже, — ответил Гарри. — А-а, ничего особенного, — Ник изящно взмахнул рукой. — Я и не жаждал туда вступать… Просто подумал, подам заявление. Но, оказалось, я «Не удовлетворяю их требованиям»… Ник силился изобразить безразличие, но все-таки не смог скрыть обиды. — Сорок пять ударов тупым топором по шее! — достал он из кармана письмо. — Разве этого мало, чтобы принять меня в Клуб охотников-без-голов? — M-м, да, — ответил Гарри, чувствуя, что Ник явно ожидает от него участия. — Что я хочу сказать, — продолжал Ник, — я больше всех желал, чтобы все прошло как по маслу, и голова отделилась от тулова как положено. Ведь было бы не так больно. И я не оказался бы впоследствии в столь двусмысленном положении. Однако… Почти Безголовый Ник встряхнул прозрачный лист бумаги и начал читать звенящим от негодования голосом: «Мы принимаем в Клуб охотников только тех привидений, чьи головы полностью отсечены от тела. Без этого условия нельзя участвовать в таких мероприятиях, как скачки на коне с жонглированием головой, или игра в поло отрубленными головами. С величайшим сожалением должен сообщить Вам, что Вы не удовлетворяете нашим требованиям. С наилучшими пожеланиями, сэр Патрик Делэйни-Подмор». И, тяжело вздохнув, Почти Безголовый Ник сунул письмо в карман. — Моя голова, Гарри, держится всего на лоскутке кожи и нескольких жилах! — воскликнул он. — Все скажут, что она отрублена, но нет, для сэра Патрика, обезглавленного по всем правилам, этого недостаточно! — Почти Безголовый Ник несколько раз глубоко вздохнул и уже спокойнее продолжил: — А что тебя огорчило, мой юный друг? Не мог бы я чем-нибудь помочь? — Нет, спасибо, — Гарри покачал головой. — Если ты, конечно, не знаешь, где бесплатно достать семь метел «Нимбус-2001» для матча со Слизе… Конец предложения заглушило пронзительное мяуканье. Гарри посмотрел под ноги и встретился взглядом с двумя желтыми, как горящие лампы, глазами. Глаза принадлежали Миссис Норрис, тощей серой кошке — верной помощнице завхоза Аргуса Филча в его бесконечной борьбе со школьниками. — Уходи-ка отсюда поскорее, Гарри, — посоветовал Ник. — Филч сейчас в самом дурном расположении духа. Он простужен, вдобавок, кто-то из третьекурсников нечаянно забрызгал лягушачьими мозгами весь потолок в подземелье номер пять, и он весь день наводил там порядок. Если он увидит, сколько с тебя натекло грязи… — Да, верно, — согласился Гарри и попятился назад под осуждающим взглядом Миссис Норрис. К сожалению, он не успел убежать. Между Филчем и его кошкой существовала странная связь — стоит Миссис Норрис увидеть проказу, Филч тут как тут в мгновение ока. Вот и сейчас он выскочил из-за гобелена, то и дело чихая, готовый немедленно учинить расправу. Глаза метали громы и молнии, побагровевший нос распух, голова обмотана клетчатым шерстяным шарфом. — Грязь! — завопил Филч, лязгнув зубами, глаза выкатились из орбит, а палец грозно указывал на лужу, натекшую со спортивной формы Гарри. — По всему замку грязь! Нет, с меня довольно! Идите за мной, Поттер! Гарри мрачно помахал рукой Почти Безголовому Нику и пошел за Филчем вниз. Грязных следов стало вдвое больше. Гарри никогда раньше не был в кабинете Филча, школьники старались обходить его стороной. Комната без окон была душной и мрачной — ее освещала керосиновая лампа, свисавшая с низкого потолка. Вдоль двух стен стояли шкафы с ящиками для документов, на каждом наклеены по алфавиту фамилии провинившихся учеников, внутри ящиков — записи о наложенных наказаниях. Для Фреда и Джорджа Уизли отведен отдельный ящик. На дальней стене висели начищенные до блеска цепи с кандалами. Ни для кого не секрет, что Филч все время уговаривает Дамблдора ввести в действие Указ о подвешивании к потолку за лодыжки проштрафившихся учеников. Филч выдернул перо из чернильницы и начал шелестеть бумагами в поисках чистого пергамента. — Навоз… шипящие сопли дракона… лягушачьи мозги… крысиные кишки… — яростно бормотал он. — Хватит с меня всего этого… Нужно примерно наказать кого-то, чтобы другим было неповадно… Где же бланк… Ага… Он вытащил из ящика стола свиток пергамента, развернул его и обмакнул длинное черное перо в чернильницу. — Имя — Гарри Поттер. Проступок — … — Я совсем немного принес грязи! — оправдывался Гарри. — Это для тебя немного, а для меня целый час тяжкого труда! — кричал Филч. На кончике его распухшего носа затряслась малоприятная капля. — Итак, проступок — загрязнение замка. Рекомендуемое наказание… Вытирая мокрый нос, Филч злобно покосился на Гарри. Тот, затаив дыхание, ждал приговора. Филч уже занес перо над пергаментом, как вдруг наверху что-то грохнуло, потолок затрясся, а лампа звякнула и закачалась. — Пивз! — заорал Филч, отшвырнув перо в приступе ярости. — На сей раз я до тебя доберусь, честное слово, доберусь! Филч забыл про Гарри и, тяжело топая, выбежал из кабинета. Следом за ним поскакала и Миссис Норрис. Пивз был школьным полтергейстом, вечно ухмыляющаяся летающая угроза. Цель его жизни — устраивать хаос и чинить людям мелкие неприятности. Гарри, мягко говоря, его недолюбливал, но сейчас был ему благодарен — так удачно выбрать время для очередной проделки! Похоже, на этот раз он разбил что-то очень большое. Есть надежда, что Гарри удастся избежать наказания. Но все же Филча надо дождаться. Гарри сел в побитое молью кресло. На столе кроме бланка, который Филч начал заполнять, лежал только большой блестящий лиловый конверт с серебряной надписью. Бросив быстрый взгляд на дверь, Гарри взял конверт и прочитал: «СКОРОМАГИЯ. Заочный курс колдовства для начинающих». Гарри, подстегиваемый любопытством, открыл конверт и вытащил лист пергамента, исписанный витиеватыми серебряными буквами: «Трудно идти в ногу с современной магией? Стесняетесь, что не знаете самых простых заклинаний? Терпите насмешки из-за неумелого обращения с волшебной палочкой? Эти проблемы можно решить! Скоромагия — абсолютно новый, очень простой, стопроцентно надежный курс колдовства, дающий молниеносные результаты. Сотни волшебников и волшебниц улучшили свою жизнь, овладев методом скоромагии!» Мадам 3. Крапивине из Топшэма пишет: «Я просто не могла запомнить заклинания, а над моими зельями смеялась вся семья! Теперь, когда я прошла курс скоромагии, я самый желанный гость на вечеринках. А друзья умоляют дать им рецепт моего игристого настоя!» А вот что говорит маг Д. Дж. Шилоу из Дидсбери: «Жена смеялась над моими слабыми заклинаниями, но всего через месяц занятий по методу скоромагии мне удалось превратить ее в яка! Большое спасибо тебе, скоромагия!» Любознательный Гарри перелистал другие бумаги, лежавшие в конверте. Интересно, зачем Филчу нужна скоромагия? Не значит ли это, что Филч никакой не волшебник? Читая первый урок «Как держать волшебную палочку (несколько полезных советов)», Гарри услыхал за дверью шаги. Поспешно сунул бумаги в конверт, едва успел бросить его на стол, как дверь отворилась, и в комнату с победоносным видом вошел Филч. — Этот тающий шкаф был исключительно ценным образчиком старинной мебели! — радостно потирая руки, говорил он, обращаясь к Миссис Норрис. — На этот уж раз мы прищучим Пивза, моя дорогая, как пить дать, прищучим. Взгляд Филча упал на Гарри и тут же метнулся к конверту на столе. Гарри задним умом сообразил, что конверт теперь лежит чуть ли не в полуметре от того места, где был раньше. Бледное лицо Филча залилось густой краской. Гарри весь сжался — сейчас на него обрушится яростный вал, сравнимый разве что с цунами. Школьный завхоз бросился к столу, схватил конверт и сунул его в ящик. — Ты… ты… прочитал? — выдавил из себя Филч. — Нет, — без запинки солгал Гарри. Узловатые руки Филча вцепились друг в друга. — Конечно, ты не станешь читать мою личную почту… Не то чтобы это моя почта… это моего друга… Но как бы там ни было… Гарри с тревогой наблюдал за Филчем. Он никогда не видел его в таком состоянии: глаза выкатились на лоб, правую щеку дергает нервный тик, обмотанный вокруг головы шарф довершает впечатление, что завхоз внезапно потерял рассудок. — Ладно… иди… и никому ни слова. Не то… Но может, ты не успел… Ступай, мне надо составить докладную насчет Пивза… Ну, иди же… Гарри, не веря в удачу, пулей вылетел из кабинета и помчался наверх. Вряд ли кому-то до сего дня удавалось выйти из кабинета Филча, избежав наказания. Это был, можно сказать, школьный рекорд! — Гарри! Гарри! Получилось? — из двери, мимо которой пробегал Гарри, выплыл Почти Безголовый Ник. Гарри остановился, заглянул в комнату и увидел печальные остатки огромного черно-золотого шкафа, который, надо думать, упал с большой высоты. — Я уговорил Пивза сбросить его над кабинетом Филча, — радостно сообщил Ник. — Подумал, вдруг это его отвлечет… — Так это ты? — благодарно переспросил Гарри. — Получилось! На меня даже не наложено взыскание. Спасибо тебе, Ник! Они вместе двинулись по коридору. Гарри заметил, что Ник все еще мнет в руках то злополучное письмо. — Как ты думаешь, я могу чем-нибудь помочь тебе с этим Клубом охотников-без-голов? — желая ответить услугой на услугу, спросил Гарри. На повороте Почти Безголовый Ник остановился, и Гарри прошел сквозь него. Ах! Это было не очень приятное ощущение, словно окатило ледяным душем. — А ведь ты, и правда, мог бы кое-что для меня сделать! — взволнованно воскликнул Ник. — Гарри… Нет, наверное, я прошу слишком многого… ты откажешься… — Говори прямо! — потребовал Гарри. — Видишь ли, в этот Хэллоуин я буду праздновать пятисотлетие со дня смерти, — сообщил Почти Безголовый Ник, приосанившись. — О-о… — неуверенно протянул Гарри, не зная — радоваться этому или огорчаться. — В самом деле? — Я устраиваю прием в подземелье в одном из больших подвалов, — начал Ник. — Съедутся мои друзья со всей Британии. Ты окажешь мне великую честь, если тоже придешь на праздник. Разумеется, я буду счастлив видеть на приеме и твоих друзей — мистера Уизли и мисс Грэйнджер. Но вы, наверное, предпочтете школьный банкет по случаю Хэллоуина? Ник вопросительно посмотрел на Гарри. Нет, он совершенно не жалел, что его не будет на праздничном пиру. Всё-таки Хэллоуин для него, прежде всего траур по родителям, пусть даже они и пропали без вести. — Нет, почему же, — принял решение Гарри. — Я обязательно приду. — О, мой дорогой мальчик! — восторженно вскричал Ник. — Гарри Поттер на моем юбилее смерти! — Ник вдруг замялся. — А ты не мог бы сказать сэру Патрику, как бы случайно, какой у меня бывает устрашающий вид? — Ко… конечно, — не сразу нашелся Гарри. Почти Безголовый Ник просиял. Переодевшись, наконец, в чистую, сухую одежду, Гарри присоединился к друзьям в Общей гостиной. — Прием по случаю юбилея смерти? — с интересом переспросила Гермиона. — На что хочешь спорим: очень мало живых людей могут похвастаться, что были на таком приеме. Наверное, будет потрясающе! — И придет же в голову отмечать годовщину собственной смерти! — неодобрительно покачал головой Рон. Он делал домашнее задание по зельеварению, а выполнение домашних заданий всегда действовало на него удручающе. — По-моему, тоска будет смертная… В канун Хэллоуина Гарри начал жалеть о поспешно данном обещании пойти на прием к Почти Безголовому Нику. Ему совершенно не хотелось никуда идти, хотя вся школа предвкушала банкет в честь праздника Хэллоуина. Большой зал был по традиции украшен живыми летучими мышами и фонарями, сделанными из огромных тыкв Хагрида — внутри каждой тыквы могло поместиться три человека! Ходили слухи, что Дамблдор пригласил на праздник труппу танцующих скелетов. — Обещание есть обещание, — непреклонно заявила Гермиона. — Ты дал слово Нику пойти на его юбилей. Ровно в семь часов вечера Гарри, Рон и Гермиона прошли мимо Большого зала, где призывно сияли свечи и на столах поблескивали золотые блюда. Друзья победили соблазн и направились к лестнице, спускающейся в подвалы. Вошли в коридор, который вел в большой подземный зал, в тот самый, где устраивал свой прием Ник. Коридор освещался свечами, отчего он делался еще мрачнее. Длинные, тонкие черные свечи горели ярко-синим огнем и в их призрачном свете трое друзей сами стали похожи на привидения. С каждым шагом в коридоре становилось все холоднее. Гарри поежился и плотнее закутался в мантию. Вдруг их ушей коснулся оглушительный звук, как если бы тысячи ногтей одновременно заскребли по гигантской школьной доске. — Это что, музыка? — в ужасе прошептал Рон. Дети свернули за угол и увидели Почти Безголового Ника, окутанного черным бархатом. Он парил у входа в зал, приветствуя подходивших гостей. — Добро пожаловать, дорогие друзья, — траурным тоном произнес Ник. — Добро пожаловать! Я так рад, что вы оказали мне честь своим приходом. Он снял украшенную пером шляпу и с низким поклоном пригласил их внутрь. Глазам их представилось невероятное зрелище. Подземный зал был полон сотнями призраков. Жемчужно-белые прозрачные пары вальсировали на танцплощадке под душераздирающий звук тридцати музыкальных пил. Играли на них музыканты в черном бархате, стоявшие на сцене. Под потолком висел гигантский канделябр, и тысяча свечей заливала зал полуночно-синим светом. В зале было холодно, как в морозильнике — изо ртов друзей валил густой пар. — Прогуляемся по залу? — предложил Гарри, надеясь хоть как-то согреться. — Смотри осторожнее, не хватало только пройти через кого-нибудь из гостей, — нервно заметил Рон, и все трое, внимательно озираясь по сторонам, устремились вперед по краю танцевальной площадки. Прошли мимо группы мрачных монахинь, мимо оборванного человека в цепях, мимо Толстого Проповедника — веселого призрака Хаффлпаффа, мимо рыцаря, у которого во лбу торчала стрела. Гарри, не удивляясь, отметил про себя, что призраки обходят стороной Кровавого Барона — призрака подземелий Слизерина. Это был худой, с выпученными глазами старик, укутанный в мантию, по которой серебристо переливались кровавые пятна. — Пожалуйста! — прошептала Гермиона, замирая на месте. — Разворачивайтесь назад, и побыстрее. Я совершенно не хочу беседовать сейчас с Плаксой Миртл… — С кем, с кем? — спросил Рон, когда они развернулись и пошли в обратном направлении. Гарри тоже не собирался разговаривать с этим призраком, мало, что ли, она им крови попортила в туалете, где их четвёрка практиковалась в зельях. — Это привидение из туалета девочек на втором этаже, — ответила Гермиона. — Привидение из туалета? — переспросил Рон. — Да, — кивнула Гермиона. — Туалет вот уже год не работает, потому что Миртл постоянно рыдает и затапливает помещение. Лично я туда захожу только в случае крайней нужды. Войдешь в кабинку по своей надобности, а там Миртл увидит тебя и начинает рыдать… — Смотрите, банкетный стол! — перебил ее Рон. Всё! Кроме банкетного стола, мальчика больше ничего не интересовало. У противоположной стены действительно стоял длинный стол, тоже затянутый черным бархатом. Троица, успевшая изрядно проголодаться, глотая слюнки, прибавила шагу. Их обоняния коснулся тошнотворный запах. Минута, другая — и они увидели само угощение и остановились как вкопанные. На красивых серебряных блюдах вытянулись большие протухшие рыбы, на подносах громоздились обгоревшие дочерна кексы, на большой тарелке покоился начиненный потрохами бараний рубец, кишевший жирными белыми червями, по соседству — огромный кусок сыра, весь в пушистой зеленой плесени. В центре стола — гигантский праздничный пирог в форме могильной плиты, на нем черными сахарными буквами выведено: «Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон. Умер 31 октября 1492 года». Гарри, как зачарованный, следил за внушительных размеров призраком. Тот подошел к столу, нагнулся и двинулся вперед, проходя сквозь стол с таким расчетом, чтоб на какое-то мгновение в его широко раскрытый рот попал протухший лосось. — Вы чувствуете вкус пищи, если проходите сквозь неё? — спросил его Гарри. — Почти, — грустно ответил призрак и вальяжной походкой удалился. — Думаю, они специально дали еде протухнуть, чтобы запах и вкус были сильнее, — уверенно заявила Гермиона, зажала руками нос и наклонилась, чтобы внимательнее изучить полуразложившийся бараний рубец. — Давайте уйдем отсюда, меня тошнит, — сказал побледневший Рон. Не успели они отвернуться от стола, как из-под него внезапно вылетел маленький человечек и завис перед ними в воздухе. — Привет, Пивз, — осторожно сказал Гарри. В отличие от призраков, полтергейст не был ни бледным, ни прозрачным. Он был в бумажном ярко-оранжевом колпаке и вращающейся на шее бабочке. На уродливом лице сияла широкая ухмылка. — Орешки? — предложил он, протягивая им миску, наполненную прогорклым арахисом. — Нет, спасибо, — покачала головой Гермиона. — Слышал, как ты говорила о бедной Миртл, — в глазах полтергейста заплясали не предвещающие ничего доброго огоньки. — Ты очень грубо говорила о бедной Миртл, — он глубоко вдохнул и проревел: — Эй, Миртл! — Не надо, Пивз, не говори ей, что я о ней сказала, она очень расстроится, — отчаянно зашептала Гермиона. — Я не это хотела сказать, я вовсе не против… Э-э, привет, Миртл! К ним подплыло толстенькое привидение-коротышка. Лицо девочки наполовину скрывали длинные растрепанные волосы и толстые очки, переливающиеся всеми цветами радуги. — Ну? — мрачно спросила она. — Как дела, Миртл? — деланно веселым тоном поинтересовалась Гермиона. — Я очень рада видеть тебя не в туалете. Миртл чихнула. — Мисс Грейнджер только что о тебе говорила, — с ехидным видом шепнул Пивз на ухо Миртл. — Я говорила… Я говорила… — неуверенно начала Гермиона, — как хорошо ты сегодня выглядишь. Гермиона бросила сердитый взгляд на полтергейста. А Миртл с недоверием посмотрела на Гермиону. — Ты надо мной смеешься, — произнесла она. В ее маленьких прозрачных глазках блеснули серебряные слезы. — Нет, честное слово! — горячо возразила Гермиона, больно ткнув локтем в бок сначала Гарри, потом Рона. — Разве я не говорила вам, что Миртл сегодня отлично выглядит? — Д-да… — подтвердил Гарри, морщась от боли. — Именно это она и сказала, — поддакнул Рон. — Не обманывай меня! — выдохнула Миртл, заливаясь слезами, а за ее плечом весело цокал языком Пивз. — Вы думаете, я не знаю, что говорят обо мне у меня за спиной? Жирная Миртл — вот что говорят! Уродка Миртл! Патлатая плакса Миртл! — И ты еще забыла «прыщавая Миртл», — прошипел ей в ухо Пивз. Плакса Миртл разразилась безутешными рыданиями и вылетела из подвала. Вслед за ней помчался и ее обидчик, забрасывая привидение гнилыми орешками и громко выкрикивая: — Прыщавая! Прыщавая! — Бедняжка, — грустно вздохнула Гермиона. Сквозь толпу они заметили подплывающего к ним Почти Безголового Ника. — Ну, как вам, нравится? — любезно поинтересовался Ник. — Очень, — дружно соврали все трое. — Пришли почти все приглашенные, — гордо заметил Ник — Плачущая Вдова прибыла из самого Кента… Приближается время моей речи, пойду предупрежу оркестр. Но не успел Ник тронуться с места, как оркестр сам внезапно стих. Музыканты и гости замолчали. Послышался звук охотничьего рога. — Это они, — с горечью вымолвил Почти Безголовый Ник. Сквозь стену в подземелье влетели десять призрачных лошадей, на каждой — безголовый всадник. Собравшиеся громко зааплодировали. Гарри тоже стал хлопать, но остановился, заметив опечаленное лицо Ника. Лошади доскакали до середины танцевальной площадки и остановились, встав на дыбы и роя копытами пол. Процессию возглавлял высокий призрак, державший под мышкой голову, которая трубила в рог, надувая щеки. Он соскочил с лошади и подкинул свою бородатую голову высоко в воздух, так, чтобы она увидела всех собравшихся. Гости дружно рассмеялись. Безголовый призрак водрузил голову на подобающее ей от природы место и быстрым шагом устремился к Почти Безголовому Нику. — Ник! — прогрохотал он. — Как дела? Голова все еще висит на волоске? Он громко хохотнул и хлопнул Почти Безголового Ника по плечу. — Добро пожаловать, Патрик, — сдержанно поприветствовал его Ник. — О, живые! — воскликнул сэр Патрик, заметив Гарри, Рона и Гермиону. Он высоко подпрыгнул от наигранного удивления так, что голова снова слетела с плеч. Зал покатился со смеху. — Очень весело, — мрачно произнес Почти Безголовый Ник. — Перестань, Ник! — прокричала с пола голова сэра Патрика. — Ник все еще расстроен, что мы не приняли его в Клуб! Я могу объяснить, взгляните на него… — Да, взгляните! — подхватил Гарри, поймав адресованный ему многозначительный взгляд Ника. — Не правда ли, какой у Ника грозный, устрашающий вид… — Ха! — воскликнула лежащая на полу голова. — Готов биться об заклад — это Ник вас настроил. — Прошу внимания! Я бы хотел произнести речь, — Почти Безголовый Ник подошел к сцене, взлетел на нее и попал прямо в пучок голубовато-ледяного света. — Мои покойные, оплаканные родными и друзьями, леди и джентльмены, — начал он. — С превеликим сожалением хочу сообщить вам… Никто его, однако, не слушал. Сэр Патрик с членами Клуба охотников играли головами в хоккей, и гости, увлеченные игрой, про Ника забыли. Почти Безголовый Ник тщетно пытался вернуть их внимание, но сдался, когда под громкие аплодисменты мимо него проплыла голова сэра Патрика и лукаво ему подмигнула. Гарри вдруг почувствовал, что жутко замерз, да и пустой желудок давал о себе знать. — Вы как хотите, но я не могу тут больше оставаться, — произнес Рон, стуча зубами от холода. Оркестр вновь заиграл, и привидения бросились на площадку для танцев. — Пойдем отсюда, — согласился Гарри. Они попятились к двери, кивая и улыбаясь налево и направо. Минуту спустя друзья спешно поднимались по лестнице, освещенной черными свечами. — Может быть, хоть к десерту успеем, — с надеждой произнес Рон. Гарри хотел было ответить что-нибудь в том же духе, но слова застряли у него в горле. — …рватсс… терзатсс… убитссс… — явственно услыхал он. Это был тот самый голос — холодный, страшный голос, который первый раз прозвучал у него в ушах в кабинете Гилдроя Локхарта. Гарри споткнулся и, чтобы не упасть, оперся о холодную стену. Он изо всех сил напрягал слух, оглядываясь по сторонам и напряженно всматриваясь в тускло освещенный коридор. Гермиона недоумённо вертела головой. Голос начал слабеть. Гарри был уверен, что он удаляется, движется вверх. Мальчик в страхе поднял глаза и уставился в темный потолок. Как этот голос сам по себе может двигаться вверх? А вдруг это призрак, способный проходить сквозь любые препятствия? — Скорее! — крикнул Гарри и побежал по ступенькам, ведущим в холл. Но здесь ничего не услышишь — из Большого зала долетают веселые голоса празднующих Хэллоуин. Гарри кинулся к мраморной лестнице и помчался на второй этаж. Рон и Гермиона от него не отставали. — Гарри, что ты… — задыхаясь от бега, начал Рон. — Ш-ш-ш! — напряг слух Гарри. Сверху, скорее всего с третьего этажа, до него донесся затихающий голос. — Я ЧУЮССС KРОВЬСС. Я чуюссс кровьсс. У Гарри сжалось сердце. — Гарри, в чем дело? — отдуваясь, спросил Рон. — Я ничего не слышу… На третьем этаже Гарри опять помчался по коридору, сворачивая то налево, то направо. Рон с Гермионой, тяжело дыша, не отставали. Гермиона вдруг вскрикнула: впереди что-то сияло. Они поспешили туда, оглядываясь по сторонам. На стене между двух окон огромными буквами были начертаны слова, блестящие в свете факелов:«ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА! ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!»
— А это что такое… что это висит под надписью? — спросил Рон дрогнувшим голосом. Опасливо подошли ближе. Гарри поскользнулся — на пол откуда-то натекла большая лужа воды. Рон и Гермиона подхватили его, не дав упасть. Взглянули на висевший под зловещими словами предмет, казавшийся издали мрачной тенью, и обомлели — это была Миссис Норрис, кошка школьного завхоза, они сразу узнали ее. Все трое метнулись назад, разбрызгивая неизвестно откуда взявшуюся воду. Окоченевшая кошка была подвешена за хвост на скобу для факела. Выпученные глаза были широко раскрыты. Они смотрели на нее несколько секунд, не двигаясь и не произнося ни слова. Первым обрел дар речи Рон. — Пошли отсюда скорее, — сказал он. — Но надо попробовать что-то сделать… как-то ей помочь… — сбивчиво начал Гарри. — Нам лучше немедленно смыться отсюда. Вдруг нас кто-нибудь здесь увидит! — Рон начал паниковать. Но было уже поздно. Издалека донеслось множество голосов, это означало, что банкет окончился. Шаги десятков ног приближались к ним с одной стороны коридора. Слышались возгласы веселых, вволю полакомившихся девчонок и мальчишек. Еще миг — и их окружила праздничная толпа. Но как только первые подошедшие увидели висящую кошку, в коридоре сразу же воцарилась тишина. Гарри, Рон и Гермиона оказались одни в центре круга — никто не решался подойти к ним, хотя сзади напирали любопытные, всем хотелось узнать, что тут случилось. — Трепещите, враги наследника! — громко крикнул кто-то. — Сначала кошка — следующими будут те, в чьих жилах течет нечистая кровь! Это был кто-то из слизеринцев. — Что тут такое? А? — услыхав возглас, Аргус Филч растолкал толпу, но при виде Миссис Норрис попятился и в ужасе схватился за голову. — Что с моей кошкой? Что? — завопил он, выпучив глаза. И тут он заметил Гарри. — Это ты! — взвизгнул Филч. — Ты убил мою кошку! Да я тебя самого… Ах, ты… — Успокойтесь, Аргус. В сопровождении нескольких профессоров появился Дамблдор. Важно прошагав мимо троих друзей, он осторожно снял Миссис Норрис со скобы для факела. — Идемте со мной, Аргус. Вы тоже, мистер Поттер, мистер Уизли и мисс Грейнджер. Локхарт, сияя улыбкой, подошел к Дамблдору. — Мой кабинет ближе всех, господин директор, сразу вверх по лестнице. Пойдемте ко мне… — Благодарю вас, Гилдерой, — ответил директор. Собравшиеся молча раздвинулись. Локхарт, гордый и довольный, поспешил за Дамблдором, следом за ним двинулись профессора МакГонагалл и Снейп. Едва вошли в кабинет, со стен кто куда побежали портреты Локхарта, все — с накрученными на бигуди волосами. Живой Локхарт зажег на письменном столе свечи и отошел, уступив место Дамблдору; тот положил на стол кошку и принялся внимательно ее изучать. Гарри, Рон и Гермиона переглянулись и уселись на стулья подальше от света. Дамблдор легонько ощупывал Миссис Норрис, почти касаясь ее шкурки кончиком крючковатого носа, на котором сидели очки-половинки. Профессор МакГонагалл тоже склонилась над кошкой, сощурившись, как Дамблдор. Снейп отошел в тень, губы его кривила едва заметная усмешка. Локхарт расхаживал по кабинету, высказывая догадку за догадкой. — Кошку определенно убили заклинанием. Скорее всего, Трансмогрифианской пыткой. Я столько раз видел, как оно действует! Жаль, что я не был рядом: мне известно обратное заклинание. Я бы спас кошку… Филч сидел в кресле рядом со столом, беспомощно прижав руки к лицу и всхлипывая после каждого слова Локхарта; взглянуть на Миссис Норрис у него не хватало решимости. Гарри было чуточку жаль Филча. А Дамблдор все шептал, постукивая миссис Норрис волшебной палочкой, но тщетно, кошка не подавала признаков жизни, точно искусно сделанное чучело. — В Уагадугу, — продолжал на ходу Локхарт, — было подряд несколько подобных случаев, они подробно изложены в моем жизнеописании. Помнится, я тогда раздал несколько амулетов, и бедствие прекратилось… Вернувшиеся портреты Локхарта на стенах согласно закивали головами, один из них забыл снять с волос сеточку. Наконец Дамблдор выпрямился и задумчиво произнес: — Она жива, Аргус. Локхарт разочарованно смолк: кто теперь будет слушать, сколько убийств ему удалось предотвратить. — Жива? — еле слышно проговорил Филч и, раздвинув пальцы, глянул на Миссис Норрис. — Но… но она ведь окоченела. — Оцепенела, — поправил Дамблдор. — Ясно как божий день! — вставил Локхарт. — От чего — я пока не знаю… — Дамблдор. — Вот кто знает! — Филч отнял руки от заплаканного лица и уставился на Гарри. — Ученику второго курса такое не под силу, — возразил Дамблдор, — мы имеем дело с искуснейшей черной магией… — Это он, это он! — брызжа слюной и краснея, завопил Филч. — Вы ведь видели, что он написал на стене. Он нашел у меня в комнате… он знает, что я… я… он знает, что я сквиб, — вконец смутившись, тихо произнес он. — Я пальцем не трогал Миссис Норрис, — твердо заявил Гарри, но ему явно было не по себе: все, даже Локхарты на стенах с укоризной глядели на него. — А про сквибов я вообще никогда не слышал. — Не ври! — разозлился Филч. — Ты видел у меня «Заочный курс колдовства для начинающих». — Господин директор, позвольте мне сказать, — послышался голос Снейпа из тени. — Поттер и его друзья, конечно же, могли случайно оказаться на месте преступления, — начал он и улыбнулся, как будто сам не верил своим словам. — Но вот что странно: для чего вообще они поднялись в этот коридор? Кровавый барон сообщил, что дети присутствовали на смертнинах призрака Гриффиндора. Почему вы ушли с праздника привидений? — Все привидения нас там видели… — трое друзей оправдывались в один голос. — Да, но почему все-таки вы ушли? — допытывался Снейп, в его черных глазах плясали огоньки свечей. — Зачем вам понадобилось идти наверх? Рон и Гермиона взглянули на Гарри. — Мы… Мы… — замялся тот. Вряд ли они поверят в голос, который, кроме него, никто не слышал. Сердце у Гарри бешено заколотилось. — Мы очень устали и хотели спать. — А как же ужин? — ехидная улыбка скривила худощавое лицо Снейпа. — Кажется, на вечеринках у привидений ничего съедобного не бывает. — Нам не хотелось есть, — заявил Рон под жалобный аккомпанемент желудка. Снейп осклабился. — Господин директор, Поттер явно что-то скрывает. Накажите его, и он скажет правду. Исключите его! — встрял Филч. — Полноте, Аргус, — вступилась профессор МакГонагалл, — так уж сразу и исключить! И вообще нет доказательств, что ее лишил жизни Поттер. Дамблдор пристально глядел на Гарри. И Гарри казалось, что его блестящие голубые глаза видят насквозь. — Он невиновен, Аргус. Пока не доказано обратное, — утвердил Дамблдор, а сам, посмотрев на мальчика, укоризненно покачал головой, мол, я знаю, что это ты, но так уж и быть… — Моя кошка оцепенела, — завопил Филч, — он должен понести наказание! — Вашу кошку мы расколдуем, Аргус, — успокаивал директор Филча. — У профессора Спраут есть мандрагоры. Когда они вырастут, приготовим снадобье и оживим Миссис Норрис. — Это снадобье сделаю я, — не унимался Локхарт. — У меня огромный опыт! Я могу с закрытыми глазами приготовить живую воду из мандрагор… — Позвольте, — холодно возразил Снейп, — но, по-моему, в школе я — специалист по зельям. Воцарилось неловкое молчание. — Вы свободны, — отпустил Дамблдор троицу. Гарри, Рон и Гермиона чуть не бегом поспешили убраться из кабинета и, поднявшись этажом выше, заперлись в классе. Гарри искоса глянул на приунывших друзей. — Думаете, надо было рассказать про голос? — Нет, конечно, — ответил Рон. — Если тебе мерещится какой-то голос — это дурной знак, даже в волшебном мире. — Но ты-то мне веришь? — Конечно, только… сам понимаешь… странно все это… — Рон отвёл глаза. Гермиона молчала, о чём-то сосредоточенно думала и хмурилась. — Знаю, что странно, — ответил Гарри. — А тут еще эти слова на стене. «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА». Что они значат? — По-моему, я уже от кого-то слышал про Тайную Комнату в Хогвартсе… — протянул Рон, — не то от Билла, не то… — Значит, Филч сквиб? — спросил Гарри. Рон так и прыснул. — Так ему и надо! Где-то пробили часы. — Полночь, — заторопился Гарри, — скорее в спальню, а то еще явится Снейп и опять прицепится к чему-нибудь.***
Несколько дней только и разговоров было, что о Миссис Норрис, и все из-за Филча. Он вертелся вокруг того места, где заколдовали его кошку, словно поджидал виновного. Тщетно пытался стереть надпись на стене при помощи «Универсального волшебного пятновыводителя миссис Чистикс» — Гарри сам видел. Прятался в коридорах, кидался на школьников, ища случая учинить над ними расправу за «чересчур громкое дыхание» или «слишком счастливый вид». Джинни Уизли была сама не своя после несчастья с кошкой Филча. — Но ведь ты совсем не знала Миссис Норрис, — успокаивал ее Рон, — без нее даже лучше. Ну, не расстраивайся, — от этих слов брата у Джинни задрожали губы. — Она очень любит кошек, — объяснял Рон. — Такого здесь никогда не случалось. Этого психа поймают и вытурят отсюда, можешь не сомневаться. Только хорошо бы он сначала наложил Оцепенение на Филча. Джинни вдруг побледнела. — Шутка! — поспешил прибавить Рон. Гарри удивляло, что при обнаружении оцепеневшей кошки учителя даже палочкой не махнули, чтобы попытаться выяснить, что же в действительности произошло. Директор только констатировал факт её оцепенения и то, что это оцепенение можно снять отваром из мандрагор, и успокоился. А что привело бедную миссис Норрис в столь плачевное состояние — выяснить никто не удосужился! Филч только злобой плевался в сторону Поттера, что это именно он и никто другой заколдовал его кошечку. А ещё недоумевал что, несмотря на то, что в школу поступило аж четыре наследника, несмотря на то, что никто из них никому не говорил, наследником кого именно он является, часть учеников успешно записала в наследники Слизерина именно Гарри. Конечно, они не ошибались, но откуда им знать? Обидно было не потому, что записали, а потому, что сходу, не раздумывая, приписали Гарри такие черты характера, как жестокость и возможность издеваться над животным, и писать кровавые послания на стенах. Что он им всем такого успел сделать, что даже сомнений не возникло, кто мучил кошку? За завтраком мальчик с удивлением читал в глазах некоторых студентов, обращённых на него, страх! Гермиона тоже была выбита из колеи. Она всегда любила читать, а теперь и вовсе зарылась в книги. Через неделю на уроке Трансфигурации девочка в присущей ей манере в первые дни учёбы первого курса привлекла внимание профессора МакГонагал. — Профессор. Я хотела спросить вас о Тайной комнате, — отчетливо проговорила Гермиона. Дин Томас, тупо смотревший в окно, пришел в себя; Лаванда Браун, которая лежала на парте, скрестив руки и опустив на них голову, встрепенулась; Невилл и вовсе убрал руки с парты. — Сейчас у нас урок Трансфигурации, мисс Грейнджер, а не Истории. Однако, оглядев встрепенувшихся подопечных, видя искренний интерес к теме, профессор смилостивилась. — Ну, хорошо. Дайте-ка вспомнить… Тайная Комната… гм-гм… Комната Тайн… Все вы знаете, что школа «Хогвартс» основана более двух тысяч лет назад — точная дата неизвестна — четырьмя величайшими магами и волшебницами своего времени. Наши факультеты носят их имена. Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ровэна Рэйвенкло и Салазар Слизерин. Они вместе выстроили этот замок. Довольно долгое время они жили в дружбе и согласии, искали способных молодых людей и учили их, как тогда могли, в этой самой школе. Ну, а потом между Слизерином и остальными пробежала черная кошка. Слизерин требовал очень строгого отбора. Он считал, что секреты волшебства должны храниться в семьях чистокровных волшебников. Магглам он не доверял. В конце концов, Слизерин и Гриффиндор совсем рассорились, и Слизерин покинул школу, — профессор МакГонагалл поджала губы. — Вот и все, о чем повествуют летописи. Но с течением времени легенда о Тайной Комнате затмила факты. Стали говорить, что Слизерин сделал в замке потайную Комнату. Так зародился миф. Согласно ему, перед тем, как покинуть школу, Слизерин наложил печать заклятия на Комнату. С тех пор в нее никто не может проникнуть, заклятие снимет только наследник Слизерина, освободит заключенный в Комнате Ужас и выгонит с его помощью из школы тех, кто недостоин изучать волшебные искусства. Профессор замолчала, в классе воцарилась напряженная тишина. Ученики не сводили с МакГонагалл глаз, ждали продолжения, а самой профессорше эта чепуха порядком надоела. — Все это, разумеется, миф. Комнату искали, и не раз, искали самые сведущие ведьмы и маги. Комнаты не существует. Это всего лишь страшная сказка для глупцов. Гермиона снова подняла руку. — Мэм, а что это такое «заключенный в Комнате Ужас»? — Легенда гласит, что это чудовище, которое будет повиноваться лишь наследнику Слизерина, — пояснила профессор сухим, шелестящим голосом. Ученики испуганно переглянулись. — Не бойтесь, никакой Комнаты нет, — профессор МакГонагал зашуршала бумагами. — Ни комнаты, ни чудовища. — Но, мэм, — сказал Симус Финниган, — вы говорите, что Комнату сможет открыть только настоящий наследник Слизерина. Не значит ли это, что пока он не явится, никто ее не найдет? — Глупости, мистер Финиган, — рассердилась профессор. — Этой Комнаты нет. Уж если ни один директор школы ее не нашел… — Простите, профессор, — пропищала Парвати Патил, — может, тут просто нужна черная магия, а у нас черных магов нет. — Если волшебник не прибегает к черной магии, мисс Патил, это не значит, что он не владеет ею. Повторяю: если уж предшественники Дамблдора… Тем более, сам директор… — Но может нужно быть в родстве со Слизерином, а ведь директор… — начал было Дин Томас, но тут уж профессор МакГонагалл вышла из себя. — Все, хватит об этом! — отрезала она. — Это все миф, сказка, легенда. Зарубите себе на носу: Комнаты нет. Как нет ни малейшего доказательства, что Слизерин вообще устроил в замке свой потайной чулан. Я сожалею, что рассказала вам эту глупую историю. И давайте вернемся к истинной истории, к Трансфигурации. Гермиона еле слышно хмыкнула и вплотную наклонилась к сидевшему рядом с ней Гарри. — Ничего более того, что описано в «Истории Хогвартса» новой версии. Зато в «Истории Хогвартса», найденной тобой, описывается совершенно другая легенда. Профессор МакГонагалл? — уже громко спросила девочка, снова поднимая руку. — Да, мисс Грейнджер? — Профессор МакГонагалл, я случайно в библиотеке нашла «Историю Хогвартса», изданную ещё в 1725 году, и там описывается совсем другая легенда о Тайной Комнате, как Вы это прокомментируете? — Что? — было видно, что профессор действительно удивлена. Гермиона демонстративно достала интересующую всех книгу и, раскрыв на нужной странице, зачитала нужный абзац: »…Много лет уже школа принимала в своих стенах маленьких волшебников, но скучно стало основателям, ибо школа волшебная, а ничего чудесного в замке не происходит. И решили они тогда зачаровать лестницы, чтобы они самостоятельно передвигались и помогали ученикам ориентироваться в хитросплетениях коридоров замковых. И зачаровали они некоторые двери, чтобы служили они порталами по желанию! Ну, и без шуток не обошлось. Нужно же было, чтобы студенты в тонусе были, вот и появились исчезающие ступеньки, ложные двери и прочие чудеса школьные. Но поскольку основатели были разными в своих устремлениях, каждый из них решил оборудовать свою тайную комнату и сделать их загадкой для последующих поколений волшебников. Тот, кто отыщет хоть одну тайную комнату, награду получит от Основателя…» — И, судя по этой «Истории Хогвартса», школа строилась как раз для магглорожденных волшебников, которых забирали из их маггловских семей, тем самым спасая от инквизиции. Волшебникам из чистокровных семей школа была совершенно не нужна, всему, что необходимо, они спокойно могли научиться и дома. Именно поэтому Хогвартс обустроен как пансион с полным проживанием. Так же в школе могли проходить обучение и дети чистокровных семей, но ещё не приобретших родовой силы, устоявшейся магии. Иными словами — чистокровные в первых поколениях! Ну и отсутствие у таких семей сбережений для оплаты частных учителей! Так как? Как Салазар Слизерин, имеющий магглорождённую жену, мог оспаривать обучение магглокровных учеников в школе, которая именно для них и создавалась с его непосредственным участием?! — Мисс Грейнджер? — растерянно посмотрела профессор МакГонагалл. Гарри злорадно хихикал про себя. А Гермиона, сев на своего любимого конька, не унималась, демонстративно потрясая действительно ветхой книгой: — После прочтения «Истории Хогвартса» в редакции 1725 года и сравнении её с такой же «Историей Хогвартса» уже в современном издании, я заметила несметное количество различий. Как будто это не одна и та же книга в разных изданиях, а две совершенно разные книги, абсолютно ничего не имеющие между собой общего, кроме громкого названия. Мне стало интересно. Обыскав всю библиотеку, я не нашла более ни одной «Истории Хогвартса» ранее 1970 года издания, и тогда я специально выписала у букинистов «Историю Хогвартса» различных изданий, начиная от первого века нашей эры и до сегодняшнего дня. Увы, собрать удалось не так уж много, всего около тридцати экземпляров с разными датами издания. 25 из них — от 1500 до 1800 года, остальные позже. И знаете, что? Девочка с вызовом посмотрела на притихших ребят, с неприкрытым интересом слушающих эти откровения. — Во всех книгах с начала издания и до 1800 годов пишется одна и та же ИСТОРИЯ, а вот позже и к современности эта история начинает незаметно, по крупицам искажаться, пока уже поколению наших бабушек не представилась совершенно другая История Хогвартса. И этого никто не заметил! И уж простите, но если при статистическом эксперименте девять из десяти пластинок, под определённым воздействием ведут себя одинаково, а десятая сбоит… То я делаю вывод, что-либо пластинка бракованная, либо вообще из другого материала! Глаза Рона Уизли сошлись на переносице уже на слове «статистический». Гарри просто умирал со смеху, но про себя. Гермиона в своём репертуаре. Ещё будучи у Уизли, они решили не ограничивать себя изучением только магических дисциплин, но и читать по маггловским. Гарри не знает, чем руководствовалась сестра, но она вцепилась в физику как клещ, попутно просвещая более спокойного в отношении учёбы брата, тот и так загибался над изучением магического законодательства (п\а: А вы пробовали изучить наши незабвенные кодексы? А сколько их, вы знаете? Мне тут юристы в голос вопят, что Уголовный — самый лёгкий в освоении. А после беглого просмотра ГК у меня мозги в трубочку свернулись!). — Простите? — снова заблеяла профессор МакГонагалл, тоже не уловив сути сказанного. — Из просмотренных мною чуть больше чем 30 книг, 25 полностью идентичны, разве что года издания разные! Стиль написания разнится, но сути не меняет. В остальных же уже есть изменения. И изменений тем больше, чем «моложе» книга! И среди этих новоделок нет ни одной, которая была бы полностью идентична хотя бы предыдущей своей версии! Так же в Этой, — снова демонстрация злополучного учебника. — Истории, так же как и в Этой, — указующий пальчик на новую книжку, незаметно выуженную Гарри и уложенную рядом. — Прописываются предметы, которые изучались в этих стенах. Неважно, обязательным был этот предмет или факультативным. И вот что интересно — в старой истории этих предметов указывается не в пример больше, чем в новой. И уже тем более гораздо больше, чем мы имеем удовольствие изучать сейчас! Могу понять, чем не угодила Ритуалистика и Некромантия — это же Тёмные искусства, вот их и сократили, но чем?.. чем господам директорам не понравился элементарный Этикет? Учили бы этикету, и с некоторыми учениками за столом приятнее сидеть бы было, а то даже «грязнокровки», — Гермиона специально употребила это слово, подчеркивая разницу, — ведут себя за столом приличнее, чем некоторые чистокровные. Хотя бы знают, что еду надо брать столовыми приборами, а не грязными руками… Класс грохнул хохотом, прекрасно понимая, в чей огород полетел камень. Драко, прекрасно знавший, кто именно является наследником Слизерина, и что тот точно никакой комнаты не открывал, включился в игру, возвращая внимание к теме. — Так что пишут в старой истории про Тайную Комнату Слизерина? — Как факт — Тайная Комната есть! У всех основателей была такая комната. И по всему Хогвартсу расписаны подсказки, как эти комнаты отыскать. Тот, кому посчастливится найти, получит приз. Какой? Не знаю, но награда за упорство будет. Судя по всему, этот подарок он найдёт в Тайной Комнате. Каждый основатель привел в школу волшебное существо для охраны. Видимо, это и посчитали «немыслимым чудовищем», но в таком случае этих «немыслимых» чудовищ по замку бродит аж целых четыре. Это тоже предоставлено в виде загадки и предлагается угадать — кто и кого привёл. Для этого тоже есть подсказки в замке. Ни одно из призванных магических существ не будет причинять вреда студентам, так как призвано как раз для их защиты! Нет никаких чудовищ, обязанностью которых является выживание из Хогвартса магглокровных волшебников… На этом урок Трансфигурации и был закончен. После феерического выступления школьной Мисс-я-знаю-всё, ученики, в основном из Рэйвенкло и некоторые слизеринцы, из чистокровных семей, которые имеют свои хорошие библиотеки, совместными усилиями откопали ещё несколько экземпляров Истории Хогвартса за разные годы издания. А потом ещё с пару недель по коридорам, классам и закоулкам шмыгали ученики со шпаргалками. Ученики искали Комнаты. Страх перед возможным наследником Слизерина немного поутих, хотя шепотки нет-нет да раздавались. Так в чехарде всеобщих поисков приблизился первый квиддичный матч — традиционно: Слизерин против Гриффиндора. И традиционные неприятности на первой игре. День выдался пасмурный и тяжелый, вот-вот разразится гроза. К полудню вся школа потянулась на стадион. Невилл, Гермиона и прилипший к ним Рон подбежали к раздевалке пожелать Гарри удачи. Игроки переоделись в алые мантии Гриффиндора, и Вуд по обыкновению произнес речь для поддержания боевого духа команды. — У слизеринцев лучшие метлы, — говорил он, — зато у нас лучшие игроки. Мы больше тренировались, летали в любую погоду. — С самого сентября мокрые до нитки, — буркнул Джордж. — Пусть проклинают день, когда недоносок Малфой купил себе место в их команде, — войдя в раж, Вуд повернулся к Гарри: — А ты, Гарри, покажи им: ловцу нужен не богатый папаша, а талант. Расшибись в лепешку, а поймай снитч первый, раньше Малфоя. Победа сегодня наша! — Если что, Гарри, мы рядом, — подмигнул Фред. Зрители встретили гриффиндорцев восторженными криками: за них болели не только свои, но и Рэйвенкло с Хаффлпаффом. Впрочем, и слизеринцы не сидели молча: встретили противника свистом и улюлюканьем. Судья мадам Хуч пригласила Флинта и Вуда обменяться рукопожатием, они обменялись — чересчур крепко и метнув друг в друга грозные взгляды. — По свистку! — крикнула мадам Хуч. — Три… два… один… Подгоняемые ревом толпы, четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Гарри мчался впереди всех, прищурившись и пытаясь разглядеть в небе снитч. — Эй, со шрамом! — крикнул Малфой и хвастливо пронесся под Гарри на новой метле. Гарри не ответил: на него летел большой черный мяч, он еле-еле увернулся, даже волосы на голове взъерошились. — Едва не попал, — крикнул Джордж, пронесся мимо Гарри и сильным ударом биты послал бладжер в Эдриана Пьюси, но на полпути мяч повернул и снова устремился к Гарри. Тот резко сбросил скорость, а Джордж с силой отправил бладжер в Малфоя, но мяч развернулся как бумеранг и ударил Гарри по голове, к счастью, несильно. Прибавив скорости, Гарри помчался на другой конец поля, мяч со свистом за ним. Что происходит? По правилам, бладжеры не гоняются за кем-то одним, а выбивают как можно больше игроков. На том конце поля мяч принял Фред Уизли. Гарри пригнулся, Фред изо всей силы ударил по мячу, и Гарри опять от него ушел. — Ура! — издал победный крик Фред. Не тут-то было: неугомонный бладжер опять ринулся на Гарри, и тому снова пришлось удирать. Пошел дождь. Капли шлепались на лицо и застилали стекла очков. Кто вел в игре, Гарри было неясно, пока школьный комментатор Ли Джордан не крикнул: — Шестьдесят — ноль, ведет Слизерин. Ничего удивительного, метлы-то у них быстрее, да еще этот мяч гоняется за ним как безумный. Правда, его опекают близнецы, но от этого тоже мало толку: мечутся вокруг, машут битами, так что и снитча не увидишь. — Кто-то… заколдовал… этот… мяч! — тяжело дыша, крикнул Фред, в очередной раз отправляя бладжер подальше от Гарри. — Берём тайм-аут, — предложил Джордж, пытаясь одновременно подать сигнал Вуду и отбить мяч, летевший Гарри прямо в лицо. Вуд согласно кивнул, раздался свисток судьи, и Гарри с близнецами, уворачиваясь от спятившего бладжера, устремились к земле под оглушительный свист болельщиков Слизерина. Вуд собрал вокруг себя всю команду. — Что происходит? Так и проиграть недолго! Фред, Джордж, почему не помогли Анджелине? У неё была такая возможность набрать очки! Где вы были? — Мы были метров на пятнадцать выше её, Оливер! — вскипел Джордж. — Спасали Гарри от бладжера, который хочет его прикончить. Этот мяч заколдован. Не отстает от Гарри, другие игроки для него не существуют. Наверняка работа слизеринцев! — Чушь! — не поверил Вуд. — На тренировке все было в порядке, потом все мячи заперли… По полю к команде спешила мадам Хуч. У нее за спиной игроки Слизерина кривлялись, хохотали, показывали на Гарри пальцами. — Закругляемся! — нервничая, воскликнул Гарри. — Если вы двое будете мельтешить перед носом, мне никогда не поймать снитч, разве что он мне сам в рукав залетит. Защищайте других, а с этим чокнутым мячом я сам как-нибудь разберусь. — Глупо, — возразил Фред, — он тебе голову снесет. Вуд поглядел на Гарри, на братьев Уизли. — Оливер, что ты его слушаешь? — рассердилась Алисия Спиннет. — Разве можно оставить его один на один с таким мячом?! Надо обязательно провести расследование… — И потеряем очко. Не хватало из-за какого-то мяча проиграть матч. Оливер, скажи им: пусть от меня отстанут. — Это ты виноват, — упрекнул Вуда Джордж. — «Расшибись в лепешку, а поймай снитч». Умнее ничего не придумал! Подошла мадам Хуч, спрашивая: — Готовы? Вуд глянул на Гарри и прочитал у него в лице решимость победить, чего бы это ни стоило. — Фред, Джордж, оставьте Гарри в покое, пусть сам разбирается с бладжером. Дождь усилился. По свистку судьи Гарри взмыл в небо и тут же услышал, как бладжер со свистом рассекает воздух у него за спиной. Гарри поднимался все выше и выше, камнем кидался вниз, петлял, входил в штопор, взлетал зигзагом, описывал обороты. Даже голова закружилась, но ему все равно приходилось смотреть в оба! Капли дождя застилали очки, заливались в нос, когда он делал на метле очередное сальто. Зрители на трибунах смеялись, хлопали — высший пилотаж! В этом было для Гарри единственное спасение, мяч явно уступал в маневренности. Гарри носился над полем, как на «Американских горках», и следил краешком глаза за Эдрианом Пьюси. Тот хотел обойти Вуда и достать одно из колец Гриффиндора. Теперь просвистело над ухом, но мяч снова промазал. Гарри помчался назад, мяч не отставал. Гарри завертелся волчком. — Что, Поттер, в балет записался? — крикнул Малфой. — Как видишь, тренируюсь, — сквозь зубы выдал Гарри. — Мы ещё и с тобой станцуем, Малфой! Гарри понесся прочь, на лету обернулся, глянул на Малфоя и в нескольких сантиметрах над его левым ухом увидел золотой снитч. Малфой помирал со смеху и снитча не видел. Гарри застыл на месте: вдруг тот поднимет голову и первый схватит вожделенный приз! Вдруг — ХРЯСЬ! Мяч настиг-таки его и сломал правую руку. Рука бессильно повисла. От жгучей боли у Гарри потемнело в глазах. Он едва не соскользнул с мокрой метлы. Злокозненный мяч развернулся и нацелился Гарри в голову. Гарри увильнул, в мозгу тупо стучало: «Снитч, снитч…» Сквозь муть дождя и боли Гарри стрелой понесся к Малфою. Ухмылка у того на лице сменилась удивлением. — Ты что! — заорал Малфой, отлетел в сторону и тоже увидел снитч. А дальше они уже парно вальсировали, гоняясь за вертким мячиком, и уже оба выписывали пируэты, уклоняясь от бладжера. То один, то другой вырывались вперёд, но недостаточно, чтобы ухватиться за золотую звёздочку, так заманчиво маячившую у них перед носами. В отчаянном броске Гарри подрезал Малфоя, в которого тут же вписался бладжер, выпустил метлу и, потянувшись здоровой рукой, схватил мокрый, холодный мяч. Сжимая метлу только коленями, он начал стремительно падать, стараясь не потерять сознание. Зрители испуганно ахнули. Гарри шмякнулся в грязь, сломанная рука неестественно изогнулась, метла откатилась в сторону. На трибунах свистели, орали. От острой боли ему казалось, что болельщики где-то далеко-далеко. И тут до Гарри дошло: в руке у него снитч. — Вот и потанцевали, — простонал он и потерял сознание. Очнулся он тут же, на поле. Дождь лил в лицо, кто-то склонился над ним, одарив ослепительной улыбкой. — Это вы? Уйдите, пожалуйста, — прошептал Гарри. — Что это он? — удивился Локхарт и глянул на собравшихся вокруг гриффиндорцев. — Не волнуйтесь. Я сейчас его вылечу. — Не надо! — возразил Гарри. — Пусть уж лучше так… Гарри попытался сесть, но помешала невыносимая боль. Неожиданно щелкнула фотокамера. — Зачем снимать меня в таком виде, Колин? — запротестовал Гарри. — Лежи, лежи, — заботливо посоветовал Локхарт, — сейчас я произнесу заклинание. Не бойся, мне не впервой. — Я лучше пойду в больницу, — сквозь стиснутые зубы прошептал Гарри. — Правда, профессор, — заметил Вуд и гордо улыбнулся: его ловец ранен, но победа за ними. — Здорово ты его поймал, Гарри. Красиво. Сквозь частокол ног Гарри видел, как Фред и Джордж Уизли борются с полоумным бладжером, запихивают его в коробку, а тот бешено сопротивляется. — Отойдите подальше, — попросил Локхарт, закатывая зелёные рукава. — Может, не надо… — выдохнул Гарри. Но разве Локхарта остановишь! Он повращал волшебной палочкой и направил её прямо на сломанную руку. — БрАхиам эмЕндо! Странное ощущение прокатилось от плеча до кончиков пальцев, как будто из руки выпустили воздух. Гарри, зажмурившись, отвернулся. Кто-то в толпе вскрикнул, а Колин Криви защелкал фотоаппаратом со скоростью пулеметной очереди. Рука больше не болела, Гарри её вообще не чувствовал. — M-м. Ну, ничего, — Локхарт не терял присутствия духа, — такое бывает. Но перелома-то больше нет! А это главное. Сможешь доковылять до Больничного Крыла? Мистер Уизли, мисс Грэйнджер, проводите его, пожалуйста, а там мадам Помфри… э-э… приведет его в надлежащий порядок. Поднявшись на ноги, Гарри ощутил себя однобоким. Он вдохнул поглубже, поглядел на руку и чуть снова не лишился чувств. Из рукава выглядывало что-то вроде надутой резиновой перчатки цвета сырого мяса. Гарри хотел было пошевелить пальцами, но куда там! Локхарт не вылечил перелом, он просто-напросто удалил из руки все кости. Мадам Помфри, осмотрев Гарри, пришла в ярость. — Надо было сразу же идти ко мне, — она пощупала мягкую, без костей, руку. — Срастить кости ничего не стоит, а вот вырастить новые… Гарри ворочался в больничной койке и никак не мог уснуть. Мадам Помфри его предупредила о несовместимости обезболивающих зелий и Костероста, а боль от заново проращиваемых костей была ещё та. Так что подросток ворочался с боку на бок, стараясь не задевать толстенный лубок-гипс, в который запаковали его руку от плеча до самых кончиков пальцев, которые торчали распухшими сосисками. На соседней койке мирно посапывал Малфой. На самом деле Драко хотел составить гриффиндорцу компанию, понимая, что тому не будет покоя, но вымотанный тяжёлым матчем, да и своими ранами, полученными в финальном падении — уснул. Гарри был не в обиде. В какой-то момент мальчик услышал тихий шорох, а затем снова раздалось: — Уби-ии-тссс… Расс-орва-тсс… Гарри подскочил на своей койке словно мячик, и тут же послышался тихий хлопок и на его кровать приземлился печально знакомый эльф. Краткая перепалка с этим существом, которого Гарри умудрился поймать здоровой рукой за край грязной наволочки, ничего подростку не прояснила. Эльф продолжал настаивать, что сэру Гарри Поттеру в школе грозит опасность, и ему стоит покинуть школу. Единственное, что выяснил Гарри — это то, что именно Добби, так звали эльфа, зачаровал платформу, не пропуская подростков на поезд, и он же чаровал с бладжером. Когда в коридоре послышались шаги и тихие встревоженные шепотки профессоров, эльф дезаппарировал прямо из рук Гарри, а тому пришлось срочно притворяться спящим. Сквозь ресницы наблюдая за разворачивающимися событиями, благо, что ширмы вокруг коек были раздвинуты. А посмотреть было на что. На одну из дальних больничных коек был осторожно уложен оцепеневший Колин Криви с прижатой к лицу колдокамерой. — Что с ним? — встревоженный возглас МакГонагал. — Оцепенел, как и кошка нашего уважаемого завхоза, полагаю… — задумчиво протянул директор. — Но кто на него напал? Может, он успел сфотографировать? — снова заметно волнующаяся МакГонагалл. За спинами преподавателей и суетящейся мадам Помфри Гарри не разглядел, что там происходило, но странное шипение он услышал. — Увы… плёнка сгорела… — снова директор. — Альбус, что это значит? — Боюсь, что Тайная Комната снова открыта… — громким шепотом просветил директор всех находящихся в Больничном Крыле. Как только преподаватели и колдомедик удалились, Гарри перевернулся на кровати и встретился с серебром взгляда Малфоя. — Совсем офонарели, — просветил он блондина, и тот с ним согласился. Утром Гарри, стараясь не коситься на скрытую ширмами кровать, был осмотрен колдомедиком и благополучно выписан из лазарета.***
Через несколько дней Локхарт объявил об открытии Дуэльного клуба, вся школа бурлила. Всем было интересно. Удивительно, но при стольких пустующих помещениях школы профессора не нашли для размещения клуба ничего лучше, чем Большой Зал. Поэтому в субботний день после обеда эльфы Хогвартса ловко убрали все пять столов и стулья со скамейками, а на преподавательском возвышении появилась дуэльная дорожка. Гарри просто восхитился глупостью Локхарта, который себе в ассистенты взял профессора Зельеваренья. — Да он его тонким слоем раскатает! — счастливо улыбнулся Гарри, очень надеясь на нового преподавателя ЗОТИ. — Не говори глупостей, Гарри! — возмутилась Мио. — Профессор Снейп, конечно, покажет ему, где раки зимуют, но членовредительствовать не станет. Я в этом уверена. — Жаль, — тут же скуксился парень. Действительно, от первого же обезоруживающего заклинания Локхарт распластался на помосте аки амёба, но тут же выкрутился и пригласил на помост студентов, предсказуемо остановив свой выбор на Гарри. Снейп тут же вызвал Малфоя. Дуэль между мальчишками продлилась несколько больше по времени, но… чары щекотки, принудительного танца, несмолкающего смеха, фурункулов и прочие почти и не совсем безобидные чары носились по всему залу, заставляя других любопытствующих учеников приседать, пригибаться и увертываться от них. Никакого защитного купола над помостом никто не удосужился поставить. И вот с палочки Малфоя сорвалась королевская кобра и стремительно, раздувая капюшон, поползла к краю помоста, где как раз расположился хаффлпаффец Джастин Финч-Флечтли. — Стой! Не трогай! — закричал Гарри, вспомнив, что змеи его как бы понимают. — Оставь его! Змея действительно остановилась и уставилась на подростка. — Риплитэйд Эванеско! — хриплый голос зельевара выстрелом прозвучал в абсолютной тишине. Яркий луч сорвался с его палочки, попал точно по кобре и она исчезла. Гарри посмотрел на Джастина и снова увидел страх — страх не перед змеей, а перед ним, Гарри. Осмотрев толпу, мальчик увидел всё тот же страх и даже больше — ужас. Когда Гарри спустился с помоста и побрёл к выходу, перед ним образовалась широкая просека. Никто не хотел оказаться к нему ближе, чем на три метра. Рон и Гермиона нагнали его уже у выхода из зала. — Ты — змееуст! — обвинительно воскликнул рыжий. Гермиона непонимающе смотрела на сокурсника. — Да, я в курсе, однажды я разговаривал со змеей в зоопарке. Если бы я не остановил её… — Так вот что ты сказал ей! Казалось, ты науськиваешь змею… — Но, Рон! Ты же слышал… Гермиона кивнула, но Уизли этого не заметил. — Я слышал, как ты говорил на парселтанге — языке змей! — И что в этом плохого? — продолжала не понимать Мио, она-то прекрасно поняла все реплики Гарри. — Это же мир волшебников! Я думаю, многие могут говорить со змеями и с животными… Уизли посмотрел на девочку, как на врага народа. — Нет! Парселтанг — это тёмный дар. Это плохо. На нём говорил Салазар Слизерин! — Бред! — не выдержала Гермиона. — Мало кто может говорить на китайском, но если кто-то его выучил — это не повод обвинять его во всех грехах мира… — Змееязы — зло! — разорался Рон и умчался в гриффиндорскую башню, оставив подростков в недоумение переглядываться друг с другом. — Блин, — вдруг выругалась Мио. — Вот попали! Теперь все точно уверятся, что ты Наследник! Гарри усмехнулся. — И будут правы! — Но с такой репутацией, как сейчас есть у Основателя, в глазах других— ты чудовище! — Бездоказательно… — неуверенно протянул мальчик, вспоминая провожающие его взгляды и уже осточертевший шепоток. — Ха! Этому стаду только повод дай кого-нибудь потравить! Они же даже ни на секунду задумываться не хотят, и с логикой у большинства полный отстой. Дай им игру в пятнашки — и они зависнут! Магглорожденные ещё хоть что-то соображают, их как-никак в школе математике учили, выводить логические ответы один из другого, а эти… — пренебрежительно махнула в сторону оставленного зала Мио. — Но даже пришлые уж очень быстро поддаются настроениям толпы, посмотри на Симуса… Ладно, переживём, пошли в библиотеку. Подростки покинули коридор, так и не заметив, что за углом притаился Ужас Подземелий, профессор Снейп.