Ушки и хвостик

Субботнее утро началось для всех неожиданно и одновременно, и причиной тому был громкий и испуганный вопль Эрена Йегера. Крик, многократно усиленный эхом подвала, в одно мгновение разошелся по всему штабу легиона, отчего отцы-командиры, едва разлепив веки, забегали по боевым постам и мгновенно приготовились к самому худшему – внеочередному проникновению гигантов за стены. Но первыми, конечно, поняли в чем дело и, сориентировавшись, прибежали на крики друзья Эрена. Впереди Микаса, с обнаженными клинками в руках, следом за ней Армин, старательно прижимающий к себе свою книжку и последним оказался Жан, заготовивший заранее несколько циничных комментариев. Однако, ни один из них не сумел воспользоваться своим оружием, настолько шокирующей для них стала открывшаяся картина - Эрен, стоящий подле зеркала и безостановочно причитающий, и то и дело слегка подвывающий в такт причитаниям, дергал себя за… уши. Кошачьи уши. - И что нам теперь с этим делать? – растерянно спросил Арлерт, почесав затылок, словно это могло как-то помочь. - Как думаете, от них можно избавиться? – вместо ответа хором спросили Йегер и Аккерман. Первый едва слышно, вторая – с непоколебимой решимостью сделать это. Кирштайн, который первым пришел в себя от шока, и все это время ржал как конь, наконец-то смог успокоиться и встать прямо. От бурного смеха в легких заканчивался воздух, поэтому он пытался отдышаться. Когда же голова перестала кружиться от нехватки кислорода, а в глазах перестало щипать от выступающих слез, он медленно подошел к Эрену и, ощутимо дернув его за ухо, с сомнением произнес. - Очень сомневаюсь. Можно, конечно, попробовать оторвать их, - он дернул еще пару раз для убедительности, к своему удивлению отмечая, что шерсть на ушах очень мягкая и гладкая, а Эрен почему-то не сопротивляется, а как-то странно дергает головой вместе с ушами. - Но думаю, отрезать будет надежнее. Йегер, и без того ужасно подавленный, взвыл с еще большим отчаянием. Он снова как волчок начал крутиться перед зеркалом, то и дело ощупывая новые уши, невесть каким образом выросшие у него этой ночью. Все это казалось дурным сном – когда вчера вечером он умывался перед законным отдыхом, то их и в помине не было; а когда открыл глаза, почувствовал нечто странное у себя на голове. И взглянув в зеркало, осознал, что все его предыдущие проблемы были ничем, по сравнению с этим… Хотя бы потому, что движения ушей не поддавались никакому контролю, реагируя на малейшее проявление эмоций, и тем самым выдавая его чувства с потрохами. Вот и сейчас они оказались прижатыми к голове, как у настоящего котенка. - …Даже не смей думать об этом, - холодно произнесла Микаса, увидев, что Жан пошел открывать все ящики подряд в тумбочке, в поисках ножниц. Парень тут же остановился – ему вполне хватило бы и перекошенного от гнева лица Микасы, а уж поднятые клинки явно были перебором. - Да ладно тебе, Микаса, это же была просто шутка, - попытался отмахнуться он, но выражение лица Аккерман не поменялось – только тени вокруг глаз как будто бы сгустились, придавая еще более устрашающий вид. Нервно сглотнув и повернувшись к Эрену, он наглядно похлопал того по плечу и тихо произнес: - Да брось, я же не хотел тебя обидеть. Просто все это так внезапно… И, я надеюсь, что ты понял, что это была шутка? Больше всего на свете Кирштайн не любил две вещи - признавать свою неправоту и извиняться за что-то. Но сохранить свою жизнь важнее, решил он, поэтому и заговорил с Эреном – чтобы Микаса успокоилась. Все равно, он еще найдет время и место, чтобы пошутить над товарищем. Эрен кивнул, принимая столь странную попытку извиниться, но легче ему от этого не стало. К издевательским шуткам Жана он привык уже давно, и относился к ним спокойно – все равно, он в любой момент мог дать ему за это в морду. А вот реакции других будет гораздо труднее пережить – всем известно, что среди разведчиков встречаются разные психи… День обещал быть очень тяжелым.