***
Вспышка затухает с надрывным звоном клинков, эхом отдающимся в пустоте. Два силуэта больше похожи на крылья умершей бабочки – разлетаются в стороны и оглушительно беззвучно падают на каменный пол. Арно наконец сталкивает с себя громаду разрушенной колонны, подрывается на ноги и бежит – к ней, к несчастной девушке в потухшем пламени рыжих волос. - Элиза! – имя само срывается губ. Он никогда не звал её «магистром». Ладонь бережно придерживает голову, но девушка уже не дышит. Арно смотрит, не моргая, и душу рвёт на клочки. Пока, наконец, он не прикасается ласково кончиками пальцев к еще теплой щеке и не выдыхает: - Нет… Элиза… Рядом слышится кашель. Ассасин опускает девушку на пол и поднимается на ноги. Стремительно приближается к перевернувшемуся на бок мужчине и вновь наклоняется. Тянет за плечо, заставляя откинуться на спину. Разноцветные глаза блестят настолько завораживающе, будто в них разбилось небо. Они будто говорят: «Я не хотел такого конца». Арно молча протягивает тамплиеру правую руку. Тот лишь вздыхает и прикрывает глаза, медлит несколько секунд, прежде чем все же отпустить бесполезную уже рукоять меча и ухватиться за чужую ладонь. Ассасин не верит сам себе, но пустота в душе оглушает, заставляя замолчать все физическое, пошлое, глупое. Остается только разум. Только Понимание. И он тянет Мудреца за руку, помогая подняться. Придерживает за спину, даже не замечая, как быстро намокает ладонь. Франсуа дышит тяжело, хрипло, с присвистом, а глаза его всё также невозможно блестят. - Видишь… - совсем тихо произносит он, пока у обоих на грани зрения полыхает пятно рыжих волос. – Это – всё, чего я хотел. Для тебя… для всех нас. Молчать слишком легко, но с Арно уже хватит простых и бездумных путей, которые требуют лишь следовать чужими тропами. Даже если Жермен не желал смерти дочери своего друга и предателя, он все равно подарил нечто, что… - Да… - столь же тихо шепчет Дориан, спустя секунду сжимая прохладную ладонь Мудреца. Нервный смех разбирает изнутри, но пока дрожат лишь губы: - Это прекрасно. Жермен продолжает смотреть прямо, и его спокойствие никак не вяжется со сгорбленной от боли фигурой и разомкнутыми губами; хриплым, надсадным дыханием, как после долгого бега. - Прекраснее мести, Арно? – вдруг спрашивает Мудрец, и взгляд его упирается в плечо ассасина. Тот неожиданно для себя понимает, что ладонь со скрытым клинком сейчас лежит ровно на спине ювелира. Дориан моргает, поворачивает голову, чтобы вновь увидеть свою любимую, изломанной куклой лежащую на полу. Ладонь скользит по грубой ткани плаща и ложится на горячий бок Мудреца. Легко почувствовать, как тяжело и часто расширяется грудная клетка. Длины клинка всегда хватало, чтобы достать до сердца. - Месть ведёт только к смерти, - столь очевидное осознание дается ассасину неожиданно трудно, но сейчас нет смысла лгать и таить мысли. – Вы же уже сами себя наказали куда большим, чем гибель от моего клинка. Жермен закрывает глаза, и в свете факелов видно, как влага блестит под скулой янтарной каплей. Тампль с каждым шагом остается все дальше за спиной.***
Леон выбежал навстречу с широкой улыбкой и обхватил ассасина руками за пояс. Ощущение правильности не покидало, согревая изнутри душу. Пусть поначалу Арно и был резок, пусть его и смутил «призрак» Элизы, он всё же довёл дело до конца так, как нужно. Марго выглядела не менее довольной. Удивительно, откуда у этой женщины было столько времени и сил возиться с сиротами. - Спасибо вам, - сказала женщина с улыбкой и прислонилась к косяку. – Задержитесь ненадолго? Леон к вам очень привязался. - Боюсь, мне скоро придется отплыть в Каир, - не без вины ответил Арно. – Получил только один пропуск на корабль. С лица женщины разом спало все веселье, и она тихо вздохнула. Половицы скрипнули под ногами Марго, когда та развернулась, чтобы уйти, но напоследок она все же произнесла: - Здесь был один мсье, он изъявил желание забрать мальчика под свою опеку. Попрощайтесь хотя бы. Леон моментально отцепился от мужчины и зло сжал руки в кулаки. Казалось, возмущению мальчика нет предела, и он закричал надрывно: - Я ни с кем не уйду! Я должен ждать маму и папу, они за мной вернутся! В голосе ребенка слышалась та первая паника, которая появляется только когда допускаешь до себя сомнения. Арно увидел в этой маленькой фигурке весь ужас Революции, понимания, что никто уже не вернется. Ассасин низко опустил голову и на секунду зажмурился – этому всему никогда не будет конца. Потерям, мести, горестям и бедам. - Скажи ей! – продолжал возмущаться Леон, поднимая взгляд на мужчину. Только что говорить, если корабль отплывал уже завтра?***
В Аль-Кахире так душно и жарко, будто солнце сжигает кожу и плавит кости. Порой посещали мысли, как местные вообще способны здесь не просто жить, но и, кажется, даже наслаждаться каждым днём. Бодрость мамелюков на базарах вызывала жгучую зависть. Однако, по крайней мере, здесь не было ни одной женщины с рыжими волосами или и вовсе непокрытой головой. Арно комкал в пальцах послание, все еще сомневаясь, доверять ли его содержанию. Не было ни малейшего гаранта даже, что его адресат действительно тот, за кого себя выдавал. Арно ни разу не видел почерка. Он даже не был уверен, что этот человек вообще захочет когда-либо его найти вновь. И все же ассасин встал с соломы, сушившейся на крыше одного из домов, чтобы легким прыжком перемахнуть с одного здания на другое. Ветер жёг лицо – как же ассасины могли работать в таком месте? Дождливый Париж остался так далеко, где-то наравне со снами. Добравшись до указанного дома у самого Нила, Дориан меньше всего ожидал, что его заметят уже во внутреннем дворе и едва не сшибут с ног, завопив: - Арно! А я тоже здесь! Арно! Леон улыбался так широко, что щеки чудом не трескались. Ассасин потрясенно выдохнул и подхватил мальчишку под колени, удерживая на одной руке. Тот засмеялся и крепко ухватился за шею мужчины. - Как ты тут очутился? – не удержался от вопроса Арно. – Марго тоже здесь? - Нет, она осталась в Сен-Дени, - отрицательно помотал головой Леон. – А ты теперь будешь спасать Францию от Наполеона, да? - Ну-ка погоди, ты ещё не ответил на мой вопрос! – ассасин нахмурился, стараясь выглядеть максимально строго, и направился с мальчиком на руках к дому. - А… - Леон махнул рукой, а потом спрыгнул на землю. – Пошли! - Леон! – возмутился было Арно, но мальчик убедительно ухватил его за рукав и силком потащил в тень дома. Глаза быстро привыкли к полумраку, который обеспечивал прохладой уютную обстановку с множеством тканей. Ассасин чудом не сбил на пол серебряную вазу с пышным облаком лиловых цветков шафрана в ней. Леон наконец отпустил его рукав и пробежал вперёд, обходя ротанговую софу, повернутую к балкону. Арно прищурился против света, пытаясь разглядеть силуэт на ней. - Он пришел, мсье! - бордо протараторил Леон, после чего активно замахал руками, жестами прося Дориана подойти ближе. Арно опасливо приблизился, и небо вновь раскололось в чужих глазах. Немыслимо и беспощадно. - Спасибо за то, что вернул мою вещь, - кивнул Франсуа и аккуратно положил тонкими пальцами серебряную закладку меж страниц книги. - Присаживайся. - Так это вы забрали Леона? - задал не нуждающийся в ответе вопрос Арно, из уважения опускаясь на софу рядом. На низком столике рядом лежал раскрытый ящичек с блестящим золотом артефактом из Сен-Дени. Жермен утвердительно кивнул и чуть дернул уголком губ: - У меня есть некоторый опыт в воспитании молодых людей.Тем более что тебе, кажется, не доставало возможностей позаботиться о своем новом друге. Арно перевел взгляд на Леона, который с любопытством глядел на них, храня какое-то почти трепетное молчание. Оставалось лишь признаться самому себе, что больше, чем борьбы за свободу Франции, Дориан хотел именно подарить семью этому мальчишке. Ту, которая не бросит и не предаст. Только ему не хватило на это храбрости в Сен-Дени. - Любовь на самом деле страшное преступление, - неожиданно проговорил Франсуа, в свою очередь тоже посмотрев на мальчика. Арно удивленно приподнял брови. - Она всегда толкает нас на ошибки, которые не исправить, как бы ни хотелось. - Я знаю свои ошибки, мсье Жермен, - прервал Мудреца ассасин. - Знаю и те, которые могли бы быть, если бы не отпустил Элизу тогда. А какие допустили вы? Франсуа моргнул и его лицо разгладилось, становясь почти безмятежным. Эта перемена осталась для Арно загадкой, как и последующие слова: - Я попытался исправить своё преступление. Дориан помолчал, вновь разглядывая артефакт, а после и Леона. Тот непоседливо покрутился на месте, потом цапнул из серебряной вазы горсть фиников и уселся на перила балкона. Арно впервые понял, что с Элизой и её местью у него никогда бы не было ни спокойствия, ни семьи, ни... свободы. Она даже не подарила бы ему Леона. Да с прошлым консерватизмом никто бы ничего не получил, кроме страданий и гнёта, но никто не хотел расставаться с нажитым и нагретым местечком, кроме одного человека, ради блага всех окружающих. - Я могу остаться здесь с Леоном, Франсуа? - негромко спросил Арно, и Жермен наконец встретился с ним взглядом. - Только если пообещаешь не впутывать молодого человека в неприятности. Официально его опекун всё же я, так что volens-nolens буду приглядывать. - А как же научить его обращаться с пистолетом? - Ни в коем случае! В свободе всегда было что-то... Прекрасное.