Она была другой

      Она оказалась для него закрытой книгой и оттого становилась еще интересней. Он ненавидел загадки, ведь для Князя Тьмы не существует безответных вопросов. Но Гелла именно такая. Воланд догадывался, что скорее всего девушка неравнодушна к нему, но на чувства других ему было все равно. Если бы дьявол считался с кем-то, то не было бы добра, а вместе с ним и зла.       Он многому научил Геллу: убил в ней остатки добра и разбудил ненависть. Она обожала мстить — это то, что радовало её. Да, она стала совсем другой.       Воланд же пообещал самому себе не давать ей напрасных надежд. Но желание разгадать тайну одержало верх над разумом Князя Тьмы. Однако, не сегодня. Не сейчас хотя бы потому, что в его владениях никого нет. Воланд любил такие дни, когда тишина, покой, никто и ничто не тревожит его. Он с радостью бы прошел всю жизнь в одиночестве, но прекрасно понимал, что без своей свиты это было бы куда более трудней. Дух Зла любил ходить один, и погружаться в свои мысли. За все года ему порядком надоело все это: видеть грешные души, которые молят о пощаде, иногда ему надоедал даже ад. В такие моменты Воланду нужно побыть наедине с собой. Он бродил по своему дому, как вдруг увидел приоткрытую дверь, которая вела в комнату вампирши. Мужчина хотел закрыть её, искренне считая, что девушки там нет. Но комната не пустовала. Он понял это, когда услышал тихий кашель.       — Гелла, я думал, что ты ушла вместе с остальными по своим делам.       — Мессир? Я прошу прощения, если порчу своим присутствием ваше время. Я совсем недавно здесь и секретов у меня нет.       — Ах, да, я совсем забыл об этом. Надеюсь, тебе здесь не хуже?       — О нет, что вы. Я бесконечно благодарна вам за то, что вытащили меня из Земного ада. Если я окажусь вам как-нибудь полезна, то буду счастлива.       — Пока ты ничем не можешь мне помочь. Впрочем, такого понятия здесь не существует. Я даже самому себе не могу оказать внимание. Просто ответь на один вопрос. Почему ты никогда, никому не мстила? Я тебя не понимаю. Они же издевались над тобой, зачем ты терпела? Зачем ты была добра к ним? Поверь мне, ты была бы намного счастливее, если бы относилась к ним также       Гелла сходила с ума от такого внимание. Больше, чем пару фраз. Он интересовался её жизнью.       - Мессир, я не смогла объяснить это даже самой себе, — девушка отошла в сторону и развернулась к нему спиной. Она не хотела, чтобы Воланд увидел грусть на лице, ведь ей самой было обидно, что она позволяла людям так с ней обращаться.       Воланд подошел к Гелле и положил руки на её плечи. Она невольно вздрогнула, ведь даже случайное касание заставляло пробудить в ней тысячи эмоций, а что говорить об этом. Мессир провел правой рукой по спине вампирши и остановился на талии. Слегка обняв, другой рукой убрал рыжие волосы с её шеи. Ему нравилось наблюдать за вампиршей. Он мучил девушку медленными и легкими касаниями. Воланд слегка дотронулся губами ключицы девушки. От неожиданности Гелла невольно дернулась, на секунду разум прояснился и возникло желание сделать шаг вперед, чтобы не испытывать судьбу. Но дьявол только сильней обнял за талию, давая понять, что никуда не деться. Эти движения были слишком медленны, они сводили с ума. Наконец, он развернул её к себе. Как же сейчас хотелось коснуться этих губ, но девушка из последних сил сдерживалась. Ожидания страшнее смерти. Девушка не знала, что будет дальше. Она лишь понимала, что с каждой секундой теряет рассудок.       Воланд ещё крепче обнял вампиршу и притянул к себе. Она тонула в его глазах и объятиях. В родном взгляде возможно рассмотреть такие оттенки, которые не встретишь в жизни. В них не возможно не влюбиться, в них можно утонуть… Утонуть и погибнуть…       Девушка не могла выносить такого наказание. Либо она уйдет, либо эти мучения закончатся.       — Гелла, громко думать бывает вредно, особенно когда я рядом. Никуда ты не уйдешь. Ты же не хочешь уходить. Сейчас ты мечтаешь совершенно о другом, — тихо прошептал Воланд       Девушка не в силах была ответить. Лишь легкий шок вторгся в подсознание. Разве она могла подумать, что Воланд с легкостью услышит её. После этого вампирша окончательно поняла, что ничего больше не сможет утаить от него. Ни одной фразы, ни одной мысли. Как жаль, что это была ошибка…       Воланд притянул вампиршу за подбородок, но когда между их губами осталось минимальное расстояние, он переключился на шею. Гелла забывала обо всем, лишь помня то, что так и не коснулась его губ.       Он забыл о своем обещании не давать напрасных надежд. И не раз потом об этом пожалеет. Милосердие никогда не постучится в его сердце. Но девушка заслужила другого. Таких, как она, не существует в целой Вселенной. В ней течет совсем другая кровь, живёт совсем другая душа, бьётся совершенно другое сердце. Он спас её от миллионов, но не сможет уберечь от самого себя. С каждой секундой Воланд все больше вселял маленькую частицу надежды в её обледенелое сердце. Надежду, которая умрет тяжелее, чем вампирша. Князь Тьмы дарил ей веру, которая превратит жизнь в ад, и в конечном счете погубит.       Но сейчас им обоим было всё равно на размышления о будущем, которого у них не будет.       Воланд оттолкнул Геллу на кровать. Она была беспомощна перед ним, здравый смысл окончательно покинул вампиршу, она понимала что ни к чему хорошему этот порыв не приведет, но в ту же секунду готова была умереть за это время.       И только сейчас он наконец-то коснулся её губ. Этот желанный поцелуй навсегда сделал Геллу безоружной перед величием её повелителя. Она всегда будет нуждаться в нем, но никогда не подаст вида.       Он подарил ей надежду. Девушка даже подумать не могла, что лишиться всего: свободы, счастья, желания жить… Любовь только звучит красиво, на деле же это смертельный яд, который заставляет с головой раствориться в ком-то другом. Это смерть замедленного действия, которая с каждым днем будет отнимать всё больше сил. Любовь — не источник вдохновения, она начало конца. Ничто кроме любви не способно заставить человека без раздумий броситься в руки смерти, лишь бы спасти того, кем дышишь, ради кого живешь. Она коварней Сатаны, и спасения от нее не жди. Рано или поздно каждый бросится в этот омут с головой.