Новая жизнь.

Замерзать от холода в июле. Кому сказать — не поверят. Да и говорить, собственно, некому теперь. Одиночество, что липкими холодными щупальцами сковало душу, взяло в тиски. Не вздохнуть, не расплакаться. Да и слез нету. Пустота. Только так омега мог определить состояние, когда, кажется, парализовало. Не тело, но всю его сущность. И ни слезинки. Чтоб не отца оплакать — себя. Темная и почти осязаемая пустота, и если вскрыть грудную клетку, можно потрогать ее, ощутить липкую, вязкую черную субстанцию больше напоминающую смолу. Но пустоту эту, которую, если присмотреться, можно увидеть во взгляде, почему-то никто не замечал. И от того мальчику казалось будто его окружает вакуум. Он вроде среди людей близких, но родными их он назвать не мог. И можно было бы попытаться создать видимость счастья, любви, дружелюбия, только этого так-называемые близкие не требовали. Казалось, жизнь вокруг продолжает свой бег, и только он, Май, остается в вакууме. И солнце все так же встает каждое утро, и даже пытается своими ласковыми лучами, проникая сквозь окно в комнату омеги, отогреть мальчишку, только Май тепла этого уже не чувствует. Он вымерз изнутри. Солнце для каждого гаснет в одиночку, и солнцем Майя был родной и горячо любимый отец. Через пол года после кончины отца, Ник, так звали папу-омегу Майя, вновь вступил в брак. И не сказать, что отчим был плохим человеком, но Майю заменить родного отца, самого близкого и горячо обожаемого альфу, теперь уже покойного, не сумел. И если совсем уж на чистоту, не слишком и стремился. Май был тихим и застенчевым подростком, не слишком общительным, и немного замкнутым, но проблем не приносил, что вполне устраивало и Ника и Тома. К тому же, у Тома был свой ребенок. Альфа, с которым родителям хватало забот. Сводный брат никак не мог смирится с новой семьей отца. Он пакостил по мелочи Нику, постоянно встревал в неприятности, и все время требовал к себе внимания. «Переходной возраст» — любил повторять Том, Ник лишь покорно соглашался. Никто из взрослых не спешил принимать меры к своевольному подростку. Ник был тихим и добрым, возможно слишком, чем Келл — брат-альфа — бессовестно пользовался. Только тихий и нелюдимый Май не приносил проблем. Он никогда не требовал от взрослых ни материальной, ни моральной поддержки. И со всеми своими переживаниями справлялся сам. Ник, как временами казалось Майю, и вовсе забывал о его существовании, лишь исправно готовя завтраки и обеды в школу. На большее Ника не хватало. Он вставал первым, и каждое утро по полтора часа выготавливал у плиты, надеясь угодить слишком разборчивому в еде пасынку, и мужу. Скорее всего исключительная переборчивость в пище, была лишь способом насолить отчиму со стороны Келла. А Том просто любил вкусно поесть. Что же касательно Майя, то Келл практически не замечал сводного брата. И общение их ограничивалось короткими грубыми фразами, типа: «Подай хлеб», «Передай своему папочке, что такую дрянь я есть не буду. И если он не научится готовить, то отправится на ту же помойку вместе с тобой, где отец вас подобрал!» Так продолжалось до пятнадцатилетия Майя, и не сказать, что уж совсем устраивало парня, но его личное пространство никто не нарушал, и брат, поступив в универ, все реже появлялся дома, что было не так уж плохо. День своего пятнадцатилетия омега помнил плохо. Утром у него поднялась температура, и в школу он не пошел. А к обеду начались спазмы в животе, и Май лишь испуганно ждал, когда папа вернется с работы и поможет ему хотя б своим присутствием. Заботы от единственного живого родителя Май не чувствовал уже давно, и смел надеяться, что в день рождения, если учесть плохое самочувствие, Ник уделит ему хоть немного времени, и подарит кусочек родительского тепла. К вечеру, когда боли стало невозможно терпеть, и Майя затопили страх и паника, он решился позвонить папе, уже не так переживая, что отвлекает его от работы. Только вот Ник, взяв трубку, быстро протараторил о том, что на работе ЧП, и до утра, а может и завтрашнего обеда, дома его не будет. Также попросил передать это Тому, если тот раньше вернется из командировки. Отчим должен был вернутся к завтрашнему вечеру, но Ник решил перестраховаться, передав сообщение через сына. Май не успел и слова сказать, когда папа уже отключился. Май метался по постели почти в бреду не понимая, что с ним происходит, омега плакал в подушку от боли и отчаяния. Очередной спазм и сильная боль, потом чувство будто что-то внутри лопается, а меж ягодиц становится влажно, короткий крик, и спасительная темнота. Проснулся Май от ощущения чужого присутствия. Но открыв глаза, омега понял, что темнота не исчезла. На грани сознания промелькнула мысль о том, что, должно быть, сейчас глубокая ночь, и первый испуг немного отступил. Но шелест одежды, и тяжелое дыхание, явно чужое, заставили новую волну страха захлестнуть сознание мальчишки. Сильный запах алкоголя и осторожное, но до жути пугающие прикосновение чужой руки ко лбу Майя напугали сильнее, чем почти уже отступившая боль и непривычные ощущения внизу живота. Пальцы аккуратно, почти нежно убрали мокрую прилипшую прядь со лба, затем ласкающим движением опустились вниз по скуле, к пухлым немного приоткрытым губам. Большим пальцем альфа медленно провел по нижней губе испуганного подростка, и легким усилием проник в жаркую глубинку рта. Когда палец скользнул по влажному и горячему языку омеги, с уст альфы сорвался тихий стон, после чего дыхание его участилось, а палец покинул рот растерянного и напуганного омеги. Глаза Майя немного привыкли к скудному освещению, что дарила полная луна, но даже так он мог разобрать силуэт и движения альфы. Альфа принялся посасывать собственный палец, еще поблескивавший от слюны омеги, при этом немного постанывая и не отводя маслянистого взгляда от хрупкого омеги. Очередной стон альфы отозвался в теле Майя паникой и еще каким-то новым чувством, не испытанным омегой доселе. Альфа приподнял сорочку скрывавшею от его взора тело омеги, и легкими, осторожными движениями начал исследовать открывающиеся участки кожи руками, а затем и языком. Альфа вылизывал омегу, непроизвольно постанывая и порыкивая. Светлая кожа казалась неимоверным лакомством, неиспробованным альфой. Спускаясь поцелуями по груди, альфа нежно гладил худые бедра и добираясь до округлых половинок аккуратно мял их ладонями. Тело Майя отзывалось на ласки, хотя юноша и не до конца понимал происходящего. Это пугало, и омега спрятал лицо руками, тихо всхлипывая. Когда альфа добрался до аккуратного члена омеги, он неспеша облизал его, ненадолго погрузив в рот пососал как леденец, и выпустив немного подул на раскрывшуюся словно цветок головку. Затем прочертил влажную дорожку языком до мошонки, и немного резко перешел на внутреннюю часть бедер. Осторожно лизнув смазку альфа отстранился на секунду, будто пробуя. Он прислушался к своим ощущениям. Ведь никогда и никому, не смотря на не маленький опыт, у него ни разу не возникало желания проделывать подобное с партнерами. Только этому тихому и невзрачному омеге ему хотелось доставить неземное удовольствие. Такое возбуждение он испытывал впервые в своей жизни, и сам не понимал откуда у него столько выдержки, чтобы не разложить мальчишку под собой немедленно. После секундной заминки альфа припал губами и языком к сочащемуся входу, с жадностью лаская хрупкое тельце, и слизывая выступающий нектар. Райским нектаром казались соки омеги возбужденному альфе. Безумие, продолжающиеся по ощущениям Майя вечность закончилось когда омега выгнув спину и закричав запачкал свой живот жемчужными каплями, в этот же момент сжимая в себе палец и язык альфы. На это альфа рыкнул и со стоном осел на пол возле кровати. Позже, когда альфа выругавшись спешно покинул комнату, оставляя растерянного и уставшего Майя освещенного первыми лучами солнца, он заметил у своих ног на постели пару таких же белесых капель которыми оросил свой живот. С того дня отношение Келла к сводному брату ничуть не изменилось. Только редкие взгляды да ночные визиты в спальню омеги, казалось вошли в привычку. Май все больше раскрепощался в постели ночью, и все больше замыкался в себе днем. Келл — чуткий и нежный любовник ночью, днем становился снова грубым и совершенно чужим сводным братом. Только родители счастливы, что сын-альфа «остепенился» и перестал придираться к Нику. И не замечали все чаще проскальзывающей отчужденности во взгляде Майя. С каждым днем, неделей, месяцем зависимость Келла все крепла, ему казалось, что он задыхается без родного и теперь также необходимого как кислород запаха брата. Потребность находится рядом с Майем постоянно, давила на самоуверенного и гордого альфу. Эта зависимость начала уже раздражать, но избавится от нее, обрубить эту связь Келлу было не под силу. Что бы он — обеспеченный независимый альфа, которому пророчат светлое будущие, завидуют и восхищаются друзья и соперники, которого мечтает заполучить большая половина омег, — был зависим от омеги, без роду, без приданного, да еще и своего сводного брата. Даже в самых страшных снах Келл не мог себе такого представить. А теперь это все было действительностью, его реальностью, с которой гордый альфа не мог смириться. Постепенно злость он начал сбрасывать на виновника всего происходящего. На Майя. Вначале это были поцелуи-укусы, синяки от которых долго виднелись на белой коже. Потом несильные шлепки во время секса. Сам секс с каждым разом становился все грубее, а Келл из нежного любовника превращался в изощренного садиста. Келл снова начал гулять до поздней ночи с друзьями и легко доступными омегами, а когда возвращался пьяный и злой, потому что не хотел никакого другого омегу, просто заламывал тонкие запястья и упирая лицом в подушку грубо трахал Майя. У Келла был секс с другими омегами. Только ни с одним из них он не чувствовал того удовлетворения, что испытывал после близости с Майем. И чем жестче и грубее он относился к сводному брату, тем менее удовлетворенным и счастливым был сам. Альфа чувствовал себя загнанным в угол собственными чувствами и поведением. Он словно ходил по замкнутому кругу, не в силах вырватся за его пределы, разорвать навсегда эти снидающие обоих отношения. Келл не мог предположить когда это все закончится, но отец поставил точку в этом фарсе за него. За ужином, на котором Келлу приказано было присутствовать, Том объявил, что Келл уже достиг того возраста, когда вести разгульный образ жизни, и имеет беспорядочные связи с сомнительными омегами, недостойно альфы его статуса. И что со следующей недели, он будет работать на фирме отца, в качестве приемника. Но не успел Келл обрадоваться этой новости, отец добавил, что и о женитьбе стоит задуматься, и непрозрачно намекнул, что претендент уже есть. Видя недовольство сына запланированным браком, Том попросил оставить их с сыном наедине, дабы пустить в ход все методы влияния. Оставшись вдвоем с Келлом, старший альфа смог говорить более откровенно, в красках расписав сыну его будущие в случае отказа от выгодного брака. — И если я тебя так и не убедил, заставить тебя сделать правильный выбор я не смогу. Только знай, у Томсона есть еще один сын, который вот-вот войдет в брачный возраст, мальчика зовут Стен, и он очень перспективный альфа, которому я с удовольствием отдам Майя в мужья, но перед этим лишу всех прав на наследство тебя, и сделаю приемником твоего сводного брата. - Я согласен на брак, отец, - сквозь зубы прохрипел Келл. - Вот и умница, свободен, - расплываясь улыбкой, - Знакомство с женихом на следующей неделе. Келл покинул комнату в ужасном настроении, этой ночью он был особенно жесток по отношению к брату. С утра Майю пришлось одевать водолазку, несмотря на жару, и использовать немало тонального крема, чтобы просто выйти к завтраку. Хотя как обычно никому из его семьи не было до него дела. За завтраком родители воодушевленно обсуждали предстоящею свадьбу и приготовления к ней. Когда настал день знакомства с женихом, альфа долго собирался, укладывал волосы, смотрел на свое отражение по пятнадцать минут. Родители уехали раньше, ожидая отпрыска уже на фирме. Май молча наблюдал за братом, стоя неподалеку с ничего невыражающим взглядом. Безразличие и равнодушие ко всему и всем, кажется вросли в эти глаза, и поселились там навечно. Это было очередной причиной для Келла чтоб сорваться на омеге. - Чего пялишься? - грубо буркнул альфа смотря прямо в равнодушные глаза через зеркало. Омега лишь пожал плечами, впрочем продолжая все так же молча наблюдать за альфой. Такая реакция лишь разозлила альфу, что и так был на взводе. - А может, завидуешь, - обманчиво мягким голосом, - Надеялся, что я откажу отцу, и ты станешь приемником? Да еще и богатого мужа себе отхватишь? Май никак не отреагировал. И тогда альфу понесло. Внутри, где-то глубоко в душе он понимал, что возможно несправедлив к омеге, но остановить поток слов уже не мог. Май опустил голову, пряча глаза за отросшей челкой, и развернулся, собираясь уйти в свою спальню. Но подобного альфа допустить не мог. Мая резко развернули и впечатали с силой в стену, сверху наваливаясь всем немаленьким весом. Все же Келл не был хиленьким альфой, и по сравнению с хрупким омегой был очень крупным самцом. В универе, все годы обучения он занимался борьбой. И сейчас удержать Майя ему не стоило больших усилей. Да омега и не сопротивлялся, чем лишь подливал масла в огонь. - Ах ты маленькая шлюшка, ляжешь под любого, у кого кошелек набит деньгами? А? - не услышав ответа, Келл больно сжал подбородок Майя, заставляя смотреть ему в глаза. - Маленькая рассчетливая сук*! Ты такой же как и другие, ради денег и ноги раздвинешь и ребенка отдашь, совсем как мой папочка, - горькая усмешка, - Или я неправ, и ты другой? Ну, чего молчишь, чего не оправдываешься. Май слушал молча, и ни слова не говорил в ответ. - Сук*! - кулак врезался в стену левее от головы омеги, - Сук*, - повторил Келл прижимаясь лбом к стене над плечем Майя. Почувствовам легкие поглаживания по спине, Келл в отличии от ожиданий лишь больше всбесился. Аккуратно сжав руку гладившую его, он резким движением развернул омегу к себе спиной, и заломал руку. - Шлюха, такая же как остальные, - прошипел альфа бросая омегу на диван. Навалившись сверху, он зафиксировал руки омеги привычным движением, хотя Май и не предпринимал попыток вырваться. Не слишком беспокоясь за целостность одежды, начал срывать ее с все так же показательно спокойного и безучасного Майя. Это раздражало больше всего, заставляло захлебываться яростью, от невозможности повлиять на отца, на свою жизнь, и даже на этого слабого омегу. Келл прокусил до крови верхнюю губу Майя, но и этим не добился никакой реакции. Ни шипения, ни злости, омега стал лишь более соблазнительным и еще более желанным. Не утруждая себя подготовкой, альфа наспех приспустил не снимая брюки, и толкнулся в горячего узкого омегу. Быстрые, грубые размашистые толчки, что выбивали воздух из легких и звук шлепков о влажные ягодицы. Казалось Келл хотел проткнуть насквозь омегу. Изливаясь в горячее нутро любовника, Келл еле сдержал порыв пометить омегу. В пылу гнева и страсти, альфа забыл про одну мелочь, которой пользовался всегда, без исключения. Пачка презервативов одиноко валялась на тумбочке в спальне альфы, а набухающий узел накрепко связывал на ближайшие двадцать минут два тела, давая возможность зародится новой жизни. Впрочем, сейчас Келл об этом совершенно не думал, он почти мурчал от удовольствия, чувствуя нежные пальцы в своих волосах, и не менее нежные, дарящие покой и прощение поглаживания по спине. Омеге вошло в привычку после грубого секса успокаивать таким вот образом разбушевавшегося своего альфу. Даря прощение и покой после вспышки ярости, и понимание... Дверь в прихожей скрипнула, впуская в квартиру двоих людей. Тяжелые шаги, а вслед за ними легкие и почти неслышные. - Келл, сын, где ты там? Мы решили подстраховаться, и забрать тебя. Давай быстрее мы опаз... Том стиснул зубы до хруста, а Ник лишь ойкнул, прикрыв ладошкой рот.

***

Так как Май всю жизнь был тихим, и никогда ни с кем не спорил, когда растерянный и неплохо потрепанный отцом Келл начал что-то лепетать о том, что это Май его соблазнил, спровоцировал, омега молча покинул гостинную направляясь в свою спальню. Там в шкафу, его уже дожидалась собранная дорожная сумка, а через восемь часов на вокзале уже другого города его должен ждать друг-омега. Забрав билет в кассе вокзала, Май мысленно попрощался с любимым альфой, последний раз всматриваясь через экран телефона на спящего любовника. Стоя на платформе Май незаметно выпустил гаджет из рук прямо под колеса подъезжающего поезда. Там, впереди его ждет новый город, новые знакомства и новая жизнь...