Будь моим зеркалом

Мой друг никому не нравился. Нелепо сложен, худющий и длинный он напоминает огромного богомола. Особенно, когда, приняв изрядную дозу алкоголя, начинает размахивать тощими руками, сбивая предметы. А когда мы, оба пьяные, начинали орать на кухне под гитару песни Летова, нас откровенно ненавидели буквально все. Домашние, слава Богу, со временем устали отговаривать меня от общения с ним. А я, в свою очередь, устал им объяснять, почему я никогда не перестану пускать его к себе в дом в любом виде. Теперь, по-видимому, пришло время рассказать о том, что же он сделал для меня. Спас. Он спас меня, ребята. Три года назад я попал в больницу с травмой шейного отдела позвоночника – упал с лошади неудачно. Я никогда не чувствовал себя настолько беспомощным! Я рыдал от бессилия, пытаясь самостоятельно поесть, и скрипел зубами от унижения, принимая помощь. У меня было много времени для размышлений. И я на протяжении двух месяцев поэтапно прощался с жизнью. Выйдя из больницы на своих ногах, я был ходячим трупом. Спорт под запретом, моя работа теперь не по силам, беспомощность загоняет в депрессию. Я. Всегда был только я – сильный и способный решить все вопросы без чужой помощи. Злость на себя не спасала, я отгородился ото всех железной дверью. Родные пытались достучаться до меня - я запирался в комнате, где никто не мог видеть, как я не могу бороться. Когда он приперся ко мне ночью, как всегда пьяный и орущий с бутылкой пива в руке, я в первый раз решил его не пускать. Я вообще решил никого не пускать больше в свою жизнь. Но он отпихнул меня в сторону и прорвался в туалет. Всегда так было вместо «привет». Я злился. - Ну что, жалеем себя, да? – выходя из сортира. Эти слова меня взбесили! - Спасибо, что вспомнил! За поддержку опять же, за помощь. - Вот он я, пришел тебя поддержать! Хочешь пивка? - Мне нельзя. - Жаль. Так было бы проще разговаривать... - Я не хочу с тобой разговаривать, когда ты в таком виде. - А что так? Я-то уж точно не виноват в том, что с тобой случилось. Но судя по твоему лицу, у тебя все виноваты. Только жилеткой я тебе не стану, солнце. - Иди ты на ***, придурок! Проваливай, пока я тебе морду не отрехтовал! - Давай! А то я уже подумал, что зря зашел. И потопал в кухню, на ходу закуривая. Что мне оставалось? Я похромал следом, кипя от негодования. И не на него я был обижен. Злился я на правду, сходу брошенную мне в лицо. Не заботился он нисколько о моем удобстве, плевать он хотел на мою источенную сомнениями душу, не жаль ему меня было нисколько. Он явно рассчитывал на шоковую терапию – удовлетворение так и прилипло к насмешливому выражению его лица. Мне хотелось и в самом деле ему врезать по этой довольной физиономии. Добившись от меня достаточной на его взгляд точки кипения, присел к столу и говорит: - Давай споем что ли? Давно мы песен не орали. - Ты с ума сошел? Три часа ночи. - Раньше тебя это не смущало. Вот гадость! Напоить бы тебя… Может ты злой, потому что пить нельзя? Как я тебя понимаю! Мне казалось, он совсем меня не понимает. Как можно так разговаривать с человеком, потерявшим все, что ему было важно? Неужели он не видит, что мне отчаянно плохо, что я потерял совершенно веру в себя? - А я тут с Серегой сцепился, не поверишь, чуть не подрались, - он как будто не замечал мое недовольство, - Угробит ему этот новенький МАЗа, дурак он, я ему так и сказал! Надо было его остановить. Меня совершенно не устраивало выслушивать про его пьяные похождения. - Мне не интересно слушать где, с кем и сколько ты пил. Я спать хочу, иди домой, пожалуйста. - Вить, ну чего ты занудный такой? Давай поговорим. У тебя лицо, как у смертельно больного. Я понимаю, что травма серьезная, но ты ведь жив! - А толку?! Я не могу шнурки нормально завязать, работать не могу на машине больше! Да еще эти взгляды жалостливые! Видеть никого не хочу! Как-то не баловали меня друзья поддержкой, когда я в больнице загибался! – я повысил голос. - А тебе было бы легче, если бы я тебя с ложечки кормил?! – он тоже прибавил децибелы, - Только хорошенько подумай. Хотел бы, чтобы тебя размазней все видели? Я открыл и закрыл рот. - Я не хотел тебе давать лишний повод себя жалеть – вот и все. Сейчас ты должен собраться и начать все сначала, а я тебе помогу. - У меня ничего не получается, Леха! – за эти считанные секунды я все понял, простил и оценил. И меня прорвало, - Мне кажется, что ничего не меняется, мне не становится лучше, я чувствую себя развалиной, понимаешь? - Ты и будешь развалиной, пока считаешь себя калекой. Ты на своих ногах, с руками, с нормальной головой! Тебе этого мало?! А ты что думал, так легко будет?! Сдался, поглядите на него! Весь в соплях – смотреть противно! Меня замутило от злости и бессилия. А потом я заплакал. Не смог сдержаться. - Ну, кому я нужен теперь, Леха? За этот месяц с работы только и позвонили! Да и то сказать, что не могут ждать полгода, пока я на "больничном" буду сидеть. Коня моего Гришке отдали, я его ненавижу, сволочь эту. Загубит ведь коня! Мать не хочу расстраивать – она не знает ничего, слава богу, что не здесь живет. - А Настя? - Я не хочу, чтобы она меня такого видела, не могу я… - Ну, ты вообще дебил! Она тебя любит, идиот! - Она меня здорового любила, а теперь я не смогу ее на руках носить. Никогда не смогу! Нога не слушается, рука как чужая! - Месяц всего прошел! Витька, пойми ты, это слишком мало! Все вернется, от тебя зависит насколько быстро. - Я никогда не чувствовал себя таким слабым и беспомощным! Тебе не понять! - Да что ты! А когда я в аварию попал, забыл? Я понурился, конечно, помнил. Страшная была авария, но разорванный бок и поломанные кости не одно и то же что паралич! Пусть и временный. - Настя мне названивает, потому что ты трубку не берешь, с ума сходит. Позволь нам помочь тебе! Пойми – в этом нет ничего постыдного! Научись принимать помощь от близких тебе людей. Они не станут считать тебя слабым, если ты признаешься себе, что тебе нужна поддержка! Жалость жалости рознь, ты должен это понять. - Я никому не хочу быть в тягость. - Какой же ты упрямый! Так бы и врезал! Лёха вытащил очередную сигарету, закурил и задумался. Я уставился в стену, чтобы не видеть, как меняется лицо друга по мере того, какие мысли проносятся в его голове. Прислушиваясь к своим ощущениям, я попытался их анализировать. Жалость к себе? Боль? Страх? Всего понемногу. Я стал размышлять. Друг прав, это даже не обсуждается. Значит, моя задача начать все сначала. Для этого нужна цель. Вот корень зла – я потерял цель в жизни! Раньше моею целью была перспектива совместной жизни с Настей. Я работал и жил ради нашего общего будущего. А теперь… Я сам поставил на себе крест, определил свою дальнейшую жизнь изгоя. Потому что не мог представить себя калекой. Моя гордыня не могла смириться с тем, что мне придется принять помощь, если я хочу восстановиться. Врач сказал, на это может уйти от года до пяти. Будет ли Настя ждать? А я сам выдержу? Без помощи и думать нечего. Но в первую очередь я должен научиться жить в своём нынешнем положении. - Я не призываю тебя смириться со своим положением, - вдруг заговорил Лёшка, - наоборот. Но признать, что тебе нужна помощь, ты должен. И позволить нам помочь тебе. И прекрати уже нюни распускать, я тебе запрещаю. Если что-то надо – помочь, выслушать - обязательно мне звони в любое время. Но если ты станешь опять канючить, Вить, я тебя не пожалею, учти. И Настю повидай, пожалуйста. Лёшка пошел к дверям. - Оставайся, Лёх, - я еще не все ему сказал. - Нет, Вить, я пойду. А то ты сейчас опять раскиснешь. - Обещай мне, Лёш, что будешь мне правду всегда говорить, если я опять пойду на попятную. Ты будешь мне зеркалом. - Не беспокойся, не кривым, - улыбнулся друг. Только через два года я случайно узнал, что это Лёшка договаривался с врачами о курсе реабилитации для меня, пока я лежал в больнице. Настя живет у меня и спуску мне не дает. Я выправляюсь, скоро смогу ездить верхом. Лёха часто приходит к нам, и мы поём песни Летова, негромко, но с удовольствием. Сентябрь 2012 года.