Frozen space

      Совсем чёрное небо повисло над Лондоном, но, как ни странно, дождя не было весь день. Несмотря на то, что сейчас лето, в этом городе всегда сыро, мрачно и меланхолично. Редкие прохожие, укутанные по горло, словно уже зима, врезаются в апатичного Лухана и, не замечая, кого снесли, бегут по своим делам. Красивые витрины магазинов совершенно не разбавляют серость этого города. Тут каждый уголок пропитан серостью, сыростью и унынием. Город будто создан для мрачной литературы. Хотя, может, Лухану это только кажется из-за собственной чёрной полосы в жизни. На этот раз он бежит из дома из-за крупной ссоры с родителями, которые узнали о его отношениях с Сехуном. Семья, как и у большинства, традиционная до мозга костей и придерживается стандартов, установленных обществом, абсолютно во всём. Не хочется даже вспоминать, как отец отпаивал мать какой-то гадостью, чтобы та хоть немного успокоилась от шокирующей новости. Ханю уже двадцать один год и, казалось бы, он сам может решать, что и как ему делать и с кем быть. Единственная проблема в том, что он пока не в состоянии самостоятельно себя обеспечивать и жить отдельно. Да, возможно, в Китае или Корее он бы уже смог работать и снимать с Сехуном какое-то совместное жилье, но не тут. Тут у него пока не было разрешения на работу, да и не смогли бы они даже вдвоём вытянуть слишком дорогой съём.       Лу познакомился с Сехуном тут, в Лондоне, на небольшой выставке Ханя, и они сразу сблизились. Друзей у Лу тут нет, поэтому он много проводил времени с Осехом. Лухан и не задумывался об отношениях, ему было достаточно дружбы, но когда Сех признался ему, Хань принял эти чувства, чтобы не лишаться друга. Поначалу было странно целоваться с парнем, но Сехун его быстро к этому приучил, а потом и к сексу. Ханю казалось, что он с ним только ради этого и какие-то серьёзные отношения ему не нужны. Они часто ругались на пустом месте, в большинстве случаев из-за того, что Осех не понимал Лухана, он казался ему ребёнком. Да, Осех был старше Ханя на 5 лет и считал себя взрослым и разумным человеком, а Лу для него был мальчишкой, погружённым в свои фантазии.       В этот день Лу и с Сехом поругался, поэтому сейчас идти совершенно некуда. Можно, конечно, в какой-нибудь кафешке посидеть, но сейчас не хочется находиться среди шума безликой толпы. Сейчас именно город своей серостью понимает Лухана, словно поддерживает его и предлагает погрустить вместе. Ноги сами несут как можно дальше от полупустого города. Несмотря на то, что уже вечереет, людей на улицах немного, но сейчас любой прохожий вызывает отвращение. Сколько времени он сможет не возвращаться домой? Эту ночь? А дальше что? Дома его ожидают скандалы, крики, гнетущая ненависть от родителей. Сколько они без передышки смогут на него кричать? Да и даст ли это какой-то результат? Разве люди хоть когда-то решали свои проблемы криками и ненавистью, хоть кого-то они смогли переубедить, просто выливая на человека всю агрессию? В этом мире всё просто: ненависть порождает ненависть. Если ты бессмысленно будешь кричать на человека, неужели это сможет склонить его на твою сторону и просто изменить природу человека? Звучит глупо, естественно, большинство людей слишком погружены в свои убеждения, и мысль, что их мнение, может быть, ошибочное, даже не посещает их самоуверенную голову. Сколько людей, столько и мнений, так говорят. И в данном вопросе, о том, с кем быть, тоже много мнений. Но истина-то одна, по крайней мере, в той привычной форме, которой мы можем её воспринимать. А это означает, что кто-то окажется не прав. Даже если такому самоуверенному сам господь скажет, что он не прав, то тогда, вероятнее, человеку будет проще поставить под сомнение самого бога, чем достоверность собственного мнения. Родители Лухана как раз были из таких «всезнающих», а на самом деле невидящих дальше собственного носа.       Лу доходит до какой-то остановки, садится на автобус и едет до конечной, не зная, где будет его конечная. Но ему повезло, этот маршрут выезжает из города. Он выходит в совершенно пустынной местности, вокруг лишь поля, скалы и виднеется кусочек Ла-Манша. Туда Хань и направился. Он был тут с родителями как-то раз. Этот пляж практически не посещается из-за удалённости от города. Тут есть небольшое поселение, но до него идти часа три неспешным шагом, даже в Лондон вернуться быстрее будет. А в будние дни, да ещё и в такую промёрзлую серость, мало кто сунется. Разве что люди с депрессией, которым нужно подумать о жизни. Вот и Ханю сейчас нужно подумать о том, что делать дальше. Нужно решить, как долго ещё он сможет выносить жизнь с родителями, или, может, ему стоит уехать из страны обратно в Китай или Корею. И там, и там хотя бы друзья есть, которые поддержат и дадут на первое время переночевать, а дальше уже как-нибудь и обустроиться можно. Он незамедлительно бы оставил родителей, если бы появилась такая возможность. Ну а Осех пусть тут остаётся, такой взрослый и всезнающий без него прожить сможет.       Лу пошёл вниз, вдоль скал по тропинке, чтобы попасть к пляжу. Он даже не задумывается о том, что если пойдёт дождь, ему совершенно негде будет спрятаться. Когда минуешь скалы, перед тобой открывается очень большой пляж, с красно-белым маяком на его конце. Хань медленно проходит по тому краю, где на серый песок находит волна. Мочить кеды совершенно не хочется, поэтому временами приходится отбегать от волн, чтобы не промокнуть. Приятно чувствовать себя сейчас совершенно одиноким. Нет никого в радиусе, наверно, трёх миль. Сейчас никто не осудит, ни перед кем не надо улыбаться, строя из себя доброго и хорошего иностранца. Только чёрное небо, почти чёрная вода и прохладный ветер. Это всё, что сейчас окружает Ханя, именно это ему и нужно. Может, для кого-то глупо прозвучит, так переживать из-за этого. Но жизнь Лу вся состоит из строгих ограничений родителей буквально по каждому поводу и непонимания окружающих. Постоянные ссоры и требования от родителей. От этих мыслей апатия совсем берёт верх, и Хань, с полным безразличием в душе, падает на песок, смотрит в чёрное небо. Странно, что дождь ещё не начался, с такими-то облаками.       Лу лежит на песке, слушая шум воды и ветра, и руками перебирает песчинки под собой. А может, стоит сейчас зайти в этот пролив и не выходить никогда, чтобы вода спасла его от жестокости этого мира? И его никогда не найдут среди водорослей. Глупо как-то, словно подросток, мечтающий отомстить родителям таким нелепым способом. Хань лежал так довольно долго, тело уже сильно замёрзло. Но сейчас почему-то казалось, что так лучше всего, словно ты чем-то заслужил это и пытаешься себя наказать. Но тут Хань услышал чей-то детский голосок, зовущий на помощь. Он резко встал и начал осматривать пляж в поисках ребёнка, но никого не увидел. Лу даже решил, что ему померещилось, но голос продолжал звать на помощь. Неожиданно Хань увидел человека, бегущего в его сторону, взгляд которого был обращён на воду. Тогда Лу посмотрел туда же и увидел маленькую девочку, бултыхающуюся в воде. Лухан, не раздумывая, рванул в воду, не обращая внимания на сковывающий всё тело холод. Благо девчушка была совсем недалеко от берега, поэтому Лу смог добраться до неё довольно быстро. Когда Хань подплыл к ней, она больше не в силах держать себя на плаву, скрывшись в воде, пошла ко дну. Ханя охватил страх, что он сейчас её потеряет, что из-за волн он не сможет её найти. Лу нырнул под воду и через несколько секунд ощутил маленькое тельце в своих руках. Хань с трудом вытащил её голову из воды. Было трудно, но он начал пробираться к берегу с маленькой девочкой. Теперь, когда малышка на руках, он почувствовал сильный холод, с болью обжигающий и сковывающий всё тело. Хань видел, как брюнет, который бежал к нему на встречу, теперь машет ему руками на берегу, входя в воду по колено. Лу собрал все силы, которые оставались в продрогшем теле и, пробиваясь сквозь волны, вытащил ребёнка на сушу. Их встретил этот смуглый брюнет, который тут же перехватил ребёнка на руки и уложил на песок. Парень начал делать искусственное дыхание, а Хань обессиленно упал рядом. Брюнет отчаянно пытался спасти ребёнка, он делал всё, что было в его силах, ведь на пляже больше никого не было, а Хань и шевелиться-то не мог. Через несколько секунд девочка пришла в чувства и зашлась кашлем. Парень тут же начал её обнимать и растирать всё тельце, пытаясь согреть. Накинул на неё свою чёрную кофту, натянув капюшон. Сам он остался лишь в чёрной майке. — Ты как? — обратился брюнет к Лу.       Хань ничего не смог ответить, просто потому, что челюсть так сильно тряслась, что слова застряли в горле, не в силах быть озвученными. Всё тело трясло крупной дрожью, а холодный ветер только усугублял ситуацию. Тогда брюнет оставил девочку и начал растирать всё тело Ханя. Он обнял его сзади, пытаясь согреть своим телом, растирая руки, ноги, после чего взял пальцы в свои руки, разогревая их своим дыханием. Лу в этот момент показалось, что если ад и есть, то там точно не пламя, а холод адский, потому что сейчас у него в глазах мутнело от этого холода. Он развернулся и начал с силой прижиматься к тёплому парню, чтобы получить хоть немного тепла. — Скорей, идём ко мне, — проговорил брюнет, сильно прижимающий к себе Ханя и взволнованно смотрящий на маленькую, съёжившуюся девчушку. — Куда? — трясущимися губами еле вымолвил Лу. — У меня тут домик, совсем близко, идёмте скорее.       Парень поднял еле держащегося на ногах Ханя и обернулся, чтобы взять на руки девочку, но её там не оказалось. На месте, где она сидела несколько секунд назад, сейчас никого не было. На песке лишь лежала кофта брюнета, но не было следов от маленьких ножек. Она просто не могла никуда деться, до ближайшего укрытия, около скал, пилить прилично. Следов в сторону воды тоже не наблюдалось, она просто исчезла, словно в воздухе растворилась. Парни испуганно переглянулись. — Это твоя сестра или дочь? — спросил Лу. — Нет, я думал, это твоя сестра, — ответил испуганный брюнет.       Ещё несколько секунд они оглядывали местность, но ничего не обнаружив, парень схватил чёрную толстовку и накинул на Ханя. Он взял его за руку и повёл в сторону маленького деревянного домика, который находился на редкой траве, сменяющей песок. Хань держался за брюнета обеими руками, стараясь забрать как можно больше тепла. Но холодная, тяжёлая одежда лишь стесняла движения и разносила ещё больше леденящего холода по телу. Лу по дороге упал на колени из-за того, что заныли и заболели кости. Тогда незнакомец сильнее обнял его, заставил подняться и, перекинув руку Лу через плечо, поволок парня к домику. Сам же брюнет был одет совсем легко, понятное дело, майка вообще не приносила никакого тепла, а штаны мокрые по колено да капли по всему телу от того, что Ханя прижимал, пытаясь согреть. Как он сам мог двигаться в таком-то холоде?       Когда они дошли до места, Хань беглым взглядом осмотрел старый деревянный домик, и ему показалось, что в нём, наверно, ещё холоднее, чем здесь, настолько он непрочным выглядит. Но как только он оказался внутри, по телу тут же начало разноситься блаженное тепло. Несмотря на то, что домик находился посреди пляжа, где родной дом ветров и холода, тут было очень тепло, и ветер совершенно не пробирался. Брюнет посадил Ханя на кресло в гостиной, а сам скрылся где-то в другой комнате. Лу сжался в кресле, растирая руки. Через целую мучительную минуту брюнет вернулся с охапкой одежды и полотенцем. — Раздевайся, — скомандовал парень.       Хань немного стеснялся, но просьбу выполнил. Вся мокрая одежда лежала мёртвым грузом рядом с креслом, а Лу ёжился и мысленно пытался себя заставить снять последний элемент. Сейчас, когда тело не холодила мокрая одежда, Хань, даже будучи раздетым, чувствовал тепло. — Это тоже, — указывая на трусы, скомандовал брюнет.       Хань несколько секунд помялся, но всё же снял и их. Лу почувствовал себя крайне неуютно под внимательным, изучающим взглядом незнакомца, который задержал взгляд там, где не стоило бы. Но после опомнился и протянул Лу широкие спортивные серые штаны, две кофты и пару тёплых носков. Брюнет отнёс одежу Ханя и развесил по батареям, чтобы она скорее высохла. Пока Хань одевался, брюнет вытирал ему волосы полотенцем. — Лу Хань, но можешь звать меня Лухан, — первым нарушил тишину блондин. — Ким Чонин, но можешь звать меня Кай, — с улыбкой ответил брюнет. — Пошли, чай налью.       Лу проследовал за ним, попутно осматривая домик. Он уселся за стол, поджимая под себя ноги и дуя горячим воздухом в руки, пока Кай возился с чаем. — Так ты не знаешь эту девочку? — ставя кружку перед Ханем, поинтересовался Чонин. — Неа, я подумал, что она твоя сестра, вы как-то вместе появились.       Кай взял кофту потеплее, переодел мокрые штаны и вышел из дома в направлении места, где совсем недавно они встретились. Он обошёл всю местность, забрался по тропинке на скалы и осмотрел всё сверху — девочки видно не было. Ещё раз спустился к месту, где она сидела, осмотрел песок, но детских следов так и не обнаружил. Но не могло же им обоим показаться такое, они же вместе спасли тут ребёнка, он точно помнил. Побродив по местности ещё немного, решил вернуться, понимая, что никого не найдёт. Когда он зашёл в дом, парня в кухне не обнаружил. — Хань? — Да, я тут, — подался голос из спальни.       Чонин двинул туда и обнаружил парня, сидевшего на его кровати, укутавшегося в его одеяло. — Прости, я не должен был этого делать, но мне ужасно холодно, — вылезая из-под одеяла, проговорил Лу.       Кай тут же, закутывая его обратно, валит на постель и обнимает. — Да всё нормально, я не против.       Хань ужасно смутился, но решил не возражать, ведь так теплее. — Что ты делаешь в такой дали от города, да ещё и в такое время? — С родными поругался, хотелось хоть на время сбежать. — Из-за чего так сильно поругался, что из дома сбежать решил? — Долгая история. — А ты торопишься куда-то? — Эм, мне надо успеть на автобус, поздно уже, иначе я уехать не смогу, а идти ночью по трассе — небезопасно. — Ты хочешь домой вернуться? — Эм, вообще-то нет, но мне больше некуда. — Так оставайся тут. — Я не хочу тебя собой обременять, мы ведь не знакомы. — Ты Лухан, я Кай, мы ведь знакомились уже.       Хань даже смутился, не поспорить против такой истины. — Да, но я не это имел в виду, ты ведь меня не знаешь совсем, может, я ограбить тебя пришёл. — Да пожалуйста, что взять хочешь? Если что-то приглянется — говори, а так у нас вся ночь впереди, чтобы познакомиться. Так из-за чего ты из дома сбежал?       Хань отметил про себя, что парень довольно странный, и что, может, это он к какому маньяку угодил. Добродушно раскрыл дверь перед незнакомцем, переодел в свои вещи, а сейчас жмётся к нему через одеяло, пытаясь согреть. — Я не хочу об этом говорить. — Да брось, почему бы не рассказать незнакомому парню о своих проблемах, должно полегчать, если выговоришься.       Ладно, раз этот парень так настаивает, пусть знает. Интересно даже, через сколько времени шарахнется после услышанного. — Из-за того, что у меня есть парень, — Лу затаил дыхание, ожидая реакции. Он был уверен, что его сейчас оттолкнут, как прокажённого, ведь так делают все, кто узнают об этом. — Он нехорошо повёл себя с твоими родителями? Поэтому вы поругались? — Что? Эм, нет, проблема в том, что у меня парень, а не девушка, в том, что я гей, — Хань поднял голову, чтобы понять, что за реакция у брюнета. — Из-за того, что парень? Хм-м, не понимаю, в чём тут проблема. — Ты шутишь? Геев не признают в обществе, и как бы прогрессивно оно не было, большинство всё ещё не признает, особенно такие, как мои родители. — О, прости, не задумывался об этом, я слышал подобное, но не задумывался. — Что? В смысле, как? — Ну, меня мама растила не так, как остальных. Она растила меня с пониманием, что главное любить человека, а какая разница, какого он пола? Да, родители растили меня немного отлично от того, как это принято. Я не много общаюсь с другими людьми, потому что мы немного разные. Кажется, от родительского воспитания многое зависит.       Хань молчал и смотрел на забавную мимику брюнета, пока тот говорил. — О, прости, тебя это пугает? — Нет, скорее радует. — Почему? — Ну, потому что я считаю, что люди неправильно растят своих детей. Мне кажется, что они загоняют своих детей в какие-то совсем дикие рамки, не находишь? — Не знаю, я мало общаюсь с такими людьми. — Ты здесь один живешь? — Ага, папа купил мне этот дом, а сам живёт в Лондоне. Когда купили домик, он был совсем старый и ветра пропускал, но мы над ним поработали, и сейчас тут тепло и уютно. — Он просто так тебе дом купил? — Ну да, он никому не нужен был, поэтому продали очень дёшево. — Тебе здесь как одному-то живётся? — Мне нравится, я сам попросил об этом, а папа хочет, чтобы я был счастлив, каким бы это счастье ни было. — Повезло тебе с родителями. — Я тоже так думаю, — сильнее прижимая к себе Лу, заулыбался Кай, — но я не понимаю твоих родителей, ты такой хороший, с чего им злиться на тебя? — С чего ты взял, что я хороший? — Ты девочку бросился спасать, не задумываясь, что сам можешь умереть. — О, да, тот ребёнок, куда она делась тогда? — Не знаю, я всё осмотрел, её не было, она словно испарилась, да? Но мы же оба её видели и прикасались, значит, она была живая, только вот, куда делась. — Я и сам не понял, жутко как-то, — Хань задумался, что ему и вправду от произошедшей ситуации стало страшно. Да ещё и вкупе со всем, он сейчас в объятиях парня, который, возможно, людей к себе заманивает, а потом в подвале издевается, тут уж точно никто искать не будет.       Но так они лежали и разговаривали ещё часа три, после чего Кай залез под одеяло к уже согретому Ханю и уснул. Лу же ещё долго думал о странности происходящего. Да и страх за эту исчезнувшую девочку не давал покоя, словно она призрак, и как только дождётся, когда они уснут, она нападёт. Хань пролежал полночи рядом с парнем в чужой кровати, в чужом доме, все ещё не веря в реальность происходящего. Последняя мысль, пронёсшаяся в голове перед тем, как уснуть: «А ревновал бы Осех, если бы узнал, что я в одной постели с каким-то чужим парнем лежу?»

***

      Утром Лухан проснулся с лёгкостью во всём теле. Он решил понежиться в тёплой постельке, но как только услышал шум моря, воспоминания вчерашнего дня накатили, и он быстро сел на кровати, скинув одеяло. Осмотревшись, он понял, что был в чужой комнате и был один. Обойдя весь дом, Лу не обнаружил того странного парня, и ему начало казаться, что он ему привиделся. Но вот же она, чужая одежда, тёплый, уютный дом, приятный запах кофе с кухни. Тогда блондин решил выйти на улицу и, подходя к выходу, в окне увидел брюнета, который танцевал на пляже. Он был одет в одну рубашку и чёрные штаны, что явно не соответствовало погоде. Лухан хотел было выскочить на пляж и начать причитать, что так и простудиться недолго, что нужно одеваться теплее и думать о здоровье, но не смог. Хань просто стоял, смотрел в окно на то, как на песке танцует брюнет, и был не в силах сдвинуться с места. Он завороженно смотрел на такие изящные движения, словно он танцевал вместе с ветром, который раздувал его рубашку. Движения явно рождались в импровизации, но ощущение было, будто он подстраивается под какую-то музыку, которую слышит только он. Хань долго не мог оторваться от танца, но когда он почувствовал, как в груди что-то сжимается, всё-таки оторвал себя от окна и бросился в комнату. Безуспешно поискав теплые вещи, он схватил махровый плед и выбежал на улицу. Хань тут же накинул плед на плечи парня, который не сразу понял, что происходит, так как танцевал с закрытыми глазами. — Ты простудиться хочешь? — завозмущался Лу. — Если я заболею, ты меня вылечишь, — ответил, как само собой разумеющееся, Кай.       Хань с недоумением стоял в шоке и смотрел на брюнета. Что он несёт? Они же только что познакомились, а он говорит так, словно Хань тут живёт. Лу приобнял его за плечи и повёл в дом, — Как я тебя вылечу, глупый, я же тут не живу. — Ну тогда живи. — Господи, Кай, не следует приглашать к себе кого попало, это может плохо кончиться, — заводя Чонина в дом, возмутился Лу. — Ну тут редко кто бывает, за последние полгода у меня было только 3 гостя. — О, и кто же? — Хм-м, одна девушка, кажется, её звали Мелисса, она тут случайно оказалась и не знала, как добраться до дома. Потом был один парень, он сильно грустил, у него что-то в семье случилось, и какой-то мужчина, он ко мне приставал, но потом как-то странно исчез.       Хань слушал это, не веря, что парень так легко открывает двери перед незнакомцами. — Тебе не стоит пускать сюда всех подряд, с тобой могут что-нибудь сделать: обокрасть, убить или, — Хань остановился, — или изнасиловать.       Лу усадил Кая за стол и укутал его в тёплый плед, а сам пошёл заваривать кофе. — Я не беспокоюсь об этом, — безразлично ответил Чонин. — Оставайся, и мы будем вместе принимать гостей. — Я... я не могу, у меня семья в городе, парень.       Кай ничего не ответил, лишь отвернув голову. Хань почему-то почувствовал себя виноватым и решил хоть как-то исправить ситуацию. — Слушай, а поехали сегодня в город, думаю, моя одежда уже высохла, ты давно в городе был? — Я туда обычно только за продуктами езжу, — оживился Чонин. — Отлично, тогда поехали, и мне домой заскочить надо будет.       Кай пил горячий кофе, согревался и ждал пока соберётся Хань. Лу вышел в кухню уже одетым, оставив только джинсовку досыхать, а взамен Чонин дал ему ветровку. — Одевайся теплее, в городе тоже холодно. — Мило, что ты заботишься об этом, — словно самому себе проговорил Чонин.       Через минут пять они уже вышли из дома, который Кай никак не закрыл, и двинули на автобусную остановку. Они немного разговаривали: Лухан рассказывал об отношениях с Сехуном, обмолвился, что рисует, зарабатывая тем самым себе на карманные расходы, и о консервативности его семьи. Первым делом по приезде они двинули на типичную уютную Британскую улочку, где находился двухэтажный дом Лу. Он попросил Кая подождать на улице, а сам направился в дом. Хань взял телефон, деньги и шарф для Чонина. Слава будним дням, родители были на работе. Лу обнаружил четыре пропущенных от родителей и один от Сехуна. Видимо, они не сразу поняли, что телефон он оставил дома. Лу выбежал и сходу намотал шарф на брюнета. — Зачем он мне? — Ты вообще о здоровье не заботишься, так теплее будет, — Лухан повёл его в сторону Темзы.       Когда они проходили мимо Макдональдса, Кай радостно начал звать Ханя туда. — Я там сто лет не был, пошли, так хочу попробовать.       Лу ничего не оставалось, как последовать за ним, хотя подобные забегаловки не любил. Кай настаивал, чтобы они заказали два хэппи мила. «Совсем как ребёнок», — подумал блондин и умилился такому непосредственному парню. Они сели за столик, Чонин первым делом открыл коробку и, вытащив игрушечную машинку, искренне обрадовался ей. Хань наблюдал, как Чонин строит искусственные препятствия из картошки фри и преодолевает их, сопровождая звуковыми эффектами. Лухан засматривался на милую игру парня и широко улыбался. Чонин был поглощён игрой, не замечая ни взглядов вокруг, ни Лухана. Наигравшись, он всё-таки взял гамбургер и с удовольствием начал есть. А Хань не сводил глаз с парня, было ощущение, что Кай редко к людям выходит, и сейчас Лу был его проводником. Когда они доели, брюнет начал выдавливать нарисованные фрукты с коробочки из-под хэппи мила. — Зачем они тебе? — Ты свои тоже выдави, сейчас увидишь.       Лу улыбнулся, решив довериться парню, и начал выдавливать нарисованные фрукты с коробочки. Когда все труды были проделаны, а на столе лежала горстка выдавленных картонок, они засобирались. — И что нам со всем этим делать? — улыбнулся Хань. — Будем бороться с твоей застенчивостью. — Что-о? Я совсем не такой, — надул губки Лу. — Ну вот и посмотрим, — широко улыбнулся Чонин, — теперь мы будем раздавать эти нарисованные фрукты прохожим. — Что-о-о? Зачем нам это делать? Это же не флаеры с какой-нибудь рекламой. — Вот именно, мы будем это делать просто так, потому что можем, — весело толкнул его в бок Кай.       Брюнет тут же подбежал к какой-то дамочке пожилого возраста и протянул ей нарисованный банан. Она не сразу поняла, что происходит и что ей протягивают. Но когда увидела, что это не раздача всем так надоевших листовок, а просто вырезанный из картона банан, она посмотрела в глаза улыбающегося Кая. Её лицо также озарила улыбка, женщина взяла этот кусочек, который сделал её на какое-то мгновение счастливее, и складки на её лице разгладились в благодарной улыбке. И благодарность тут была не за кусок картона, а за то, что люди ещё могут делать просто глупые вещи без цели, просто так. Лу стоял и наблюдал за этой картиной, и когда увидел, что кусочек картонки сделал эту женщину счастливее, подбежал к Каю. — Я понял, понял, что ты хотел, давай скорее раздадим их! — прокричал Лу и рванул навстречу прохожим.       Они весело бегали от человека к человеку и раздавали им эти кусочки картона. Люди не сразу понимали, что им протягивают, и по закостенелости восприятия все думали, что это рекламные листовки. Некоторые, самые чёрствые, давно забывшие вкус простых радостей, не понимали принятый дар и выкидывали. Это были не просто фрукты, это было напоминание того, что радоваться все ещё можно простым вещам, что мир не так сер, как того хотело бы небо, что делать глупости — это всё также весело. Последний свой фрукт Хань отдал парню в костюме тигра, раздающему листовки на углу. Когда он увидел, что ему дали, он счастливо заулыбался и, прокричав вслед убегающим парням «Спасибо», с огромной улыбкой замахал рукой. Парни обернулись и также счастливо помахали ему рукой. Сегодня каждый, кто понял смысл полученного подарка, немного растопил своё окаменелое сердце. А тот, кто действительно понял смысл, возможно, даже сможет изменить свою жизнь.       Потом Кай потащил Лу в парк. Хань лёг на край фонтана, а Кай устроился так, что его голова соприкасалась с Ханевской, но тело находилось противоположно его телу. Так они лежали, не говоря ни слова, и смотрели в серое небо, каждый погружённый в свои мысли. Тут к ним подошла девочка и протянула Ханю белый мелок. — Порисуй со мной.       Хань перевёл взгляд на ребёнка. Это была та самая девочка, которую они спасли. Хань удивлённо посмотрел на Кая, который сидел в таком же недоумении. Девочка смотрела на них так, словно первый раз видит. Сейчас она была тепло одета, но это точно была она. Очень миловидная, с длинными белыми волосами, совершенно белым лицом и красивыми голубыми глазами. — Порисуй, — девочка положила ему в руку мелок, а сама убежала рисовать за фонтан.       Ни Хань, ни Кай не нашли, что сказать, лишь удивлённо смотрели на неё. Она вела себя, словно и не было ничего на пляже. Кай перевёл взгляд на Лу и улыбнулся. — Рисуй, раз просят.       Хань ещё секунд пять посидел в шоке, но потом встал на колени и начал рисовать. Он рисовал комиксные лица людей, на что Кай недовольно фыркнул. — Скучно, придумай что-нибудь интересное. — Художника обидеть может каждый, — рассмеялся Лу. — Ну это же скучно, придумай что-нибудь интересное.       Хань решил принять этот вызов. Он осмотрелся вокруг, пытаясь подключить фантазию. Когда Лу увидел куст, ему пришла в голову идея. Он наклонился над асфальтом возле куста и начал что-то чертить мелом. Через несколько секунд он отстранился, давая узреть свой шедевр. На асфальте был нарисован Чонин, у которого продолжением головы был куст, заменяющий ему волосы. Отличительной чертой этого шедевра были большие губы. — Да, обидеть художника может каждый, а стерпеть его ответ — нет.       Лу рассмеялся, увидев, что Каю понравилась его карикатура на себя. Они оба смеялась с минуту, а после Лу обернулся, чтобы отдать мелок девочке, но её и след простыл. Странная она какая-то, на призрака вроде не похоже, но то исчезновение нормальным не назовёшь. Лу решил всё-таки допросить девчушку, если увидят её ещё раз. — Пошли домой, — вставая с фонтана, позвал Кай. — Эм, Кай, у меня дом тут, в городе, — замешкался Лу. — Ну, тогда пошли ко мне домой.       Хань, постояв несколько секунд и поразмышляв над предложением, всё-таки рванул за брюнетом. Всё же идти домой и слушать разборки не хотелось, а Сехун его сейчас точно поддержать не сможет, да и не захочет, наверно. Лухан чувствовал, что Осех только хочет его, он не чувствовал, что этот парень его любит. Лухан весело подбежал к Чонину, обхватив чудо-мальчика за плечи. Что? Почему Лу мысленно его прозвал чудо-мальчиком? Хань этого и сам не понял, но эта мысль сама появилась в голове. Ладно, пусть так, ведь этот парень и правда был необычным. Он был странным. Он был таким странным, открытым и непосредственным, словно общество его не успело запихать под свои рамки, и он остался таким, каким бывают дети. Но всем людям, находящимся в этих рамках, он будет казаться чужим человеком, который стоит по ту сторону этих рамок, тот, кто вне этой клетки просто смотрит за стеклом на копошение нормальных людей.       Лу предложил купить мороженое по пути, а Кай предложил пройти обратно пешком. По дороге Хань вспомнил, что оставил джинсовку у Чонина дома, так что решил, что возвращаться бы всё равно пришлось. Вместе с мороженым, они купили еды и направились по трассе в сторону дома Кая. По дороге они много шутили и играли в игры, типа Дитлоид. На трассе им встречалось мало машин, а к середине пути чёрное небо всё-таки разразилось дождём. Тогда они пробежали, насколько хватило сил, но хватило ненадолго. Поэтому оставшуюся дорогу дошли быстрым шагом, смирившись с тем, что промокнут. Дойдя до домика, они все вымокли до нитки, но всё равно были счастливы. Кай сразу переоделся, а Лу сел возле обогревателя. Чонин подошёл к нему сзади и накрыл пледом, тем самым, что укрывал его Лу сегодня утром. — У тебя ведь нет телевизора или интернета тут? — наверно, глупо спрашивать даже. — Неа, они мне не нужны, — обнимая сзади Лу.       Хань решил не заморачиваться по поводу такой близости, решив, что для Чонина это нормально. Он ведь был необычным парнем: открытым, милым и счастливым, поэтому проявлять такую заботу для него нормально. Они поужинали, после чего сидели, разговаривали в большой комнате. — Не знаю, мне кажется, что Сехун меня не любит, он просто хочет меня. — Почему тогда ты с ним не расстанешься? — Он для меня друг, с которым мне интересно, но ему хочется большего, поэтому если я откажу, он перестанет быть моим другом. — Он тебе не друг, если перестанет быть твоим другом из-за такой глупости. — Хм, секс — это не глупости, — Лухан ухмыльнулся своим мыслям. — Люди совершают ужасные вещи, когда им хочется кого-то. — Ты меня не переубедишь, если человек перестанет ценить просто время, проведённое с тобой, то какой же он друг?       Ханю закралось подозрение, что у Кая никого никогда не было, поэтому он так наивен в этом вопросе. Лу, сидя на полу в пледе, опираясь локтем о кресло, наклонив голову, ухмыльнулся своим мыслям. — Откуда же ты такой взялся? — по-доброму спросил Лу. — Оттуда же, откуда и все, — безразлично ответил брюнет. — Слушай, я сегодня видел, ты очень красиво танцевал, где ты учился этому? — Нигде, зачем танцам учиться? — недоумённо спросил Чонин. — Ну как же, люди годами учатся, чтобы хотя бы подобно тебе танцевать, не мог же ты сам этому научиться. — Я ничему не учился, я просто двигаюсь так, как мне говорит моё сердце.       Хань пытался поверить, что парень и вправду нигде не учился, но поверить сложно было, ведь он двигался как профессионал. — Хм, ладно, завтра сможешь станцевать для меня? — Конечно, я всегда могу танцевать, хоть сейчас. — Это замечательно, но меня уже в сон клонит, а я хочу насладиться твоим танцем в полной мере.       Кай смущенно отвёл взгляд от этих слов, словно ему никто раньше подобного не говорил. — Ты ужасно милый, когда стесняешься, — отметил Лу.       На эти слова Кай, покраснев, хотел что-то ответить, но не зная, что сказать, сбежал в свою комнату.       Чёрт возьми, ну что за милый парень, ему что, комплиментов не делали? Почему так сильно реагирует? Через пару минут Кай вышел из комнаты и позвал Лу спать. — Не, я тут в гостиной, тут отличный диван, неправильно это — хозяйское место занимать.       На это Кай возмутился, что он сам его зовёт, и не дело гостям в неудобствах спать. Но Хань был непреклонен. Он быстро улёгся на диван, завернулся пледом и не собирался реагировать на возмущения хозяина дома. После пятидесятой попытки Кай сдался и с пожеланием спокойной ночи удалился в свою комнату. Хань расслабленно улыбнулся и, закрыв глаза, слушал шум моря, под который было так здорово засыпать. «Повезло же Каю, он всегда может так засыпать, вот бы и мне тоже». С этими мыслями Лу заснул с улыбкой на губах.

***

      Утро Лу встретило громким криком на весь дом. Блондин быстро соскочил, перепугавшись до чёртиков, что парень как минимум умирает страшной смертью. Собрав своими плечами по дороге все углы, он влетел в комнату к брюнету. — Что случилось? — испуганно падая на колени перед кроватью парня, спросил Лу. — Хань, я заболел, я заболел! Не хочу болеть, Хань, — хныкал Чонин. — Господи, Кай, я думал, ты умираешь, зачем так кричал-то? — с облегчением выдохнул Хань. — Я не хочу болеть, Ханни, не хочу, вылечи меня. — Ну, это нормально, если учесть, что мы вчера под дождь попали, - Лу умилился от того, что парень использовал похожее слово из английского, означающее милый. — Но ты ведь не заболел. — Я недавно болел, может, поэтому меня и не взяло, — по-доброму улыбнулся Хань. — Почему ты боишься заболеть? — Я танцевать не смогу, а я не могу не танцевать. — Так, хорошо, у тебя есть таблетки? — Да, были какие-то, посмотри на кухне, в левом шкафу сверху.       На выходе Лу услышал: — Ты же меня не оставишь, хён?       Лу в очередной раз умилился, открытости и доверчивости парня. — Конечно нет, мы тебя быстро на ноги поставим.       Хань вышел на поиски таблеток. Нашёл он их далеко не сразу, после чего стал разбираться, что от чего помогает. Спустя минут пятнадцать Лу, всё-таки взяв таблетки, стакан воды и плед, вернулся в комнату Кая. Тот уже спал, отвернувшись к стенке. Лу сел рядом, погладил этого ребёнка по волосам, тем самым пытаясь разбудить. Длинная челка, прижатая рукой доставала до носа, от чего брюнет забавно морщился. Хань умилялся каждому подобному движению парня. Даже странно, что лицо, с довольно грубыми чертами, может быть настолько милым. Хань бы так и сидел, смотря, как парень мило морщится, но разбудить всё-таки надо было. Он сильнее встормошил волосы, тем самым разбудив Кая. — Давай, тебе надо выпить эти таблетки, тогда тебе станет лучше.       Чонин приподнялся на одном локте, выпил всё, что ему дал блондин, и снова спрятался под одеялом. Хань накрыл его сверху пледом и вышел из комнаты. Постояв около двери и подумав, что ему делать, пока парень спит, решил, что он приготовит ему суп с лапшой. Кажется, такие делают как раз для больных. Хань повозился на кухне, сделав суп, рис и мясо с гарниром. Он готовил полдня, так как хотелось порадовать Кая, когда тот проснётся. Хотя он и не знал, правильно ли делает, пытаясь лечить его дома. Может, стоило ему скорую вызвать? Да не поедет же скорая по пляжу, а ему выходить в холод нельзя. Ладно, остаётся только надеяться, что это не что-то серьёзное, а обычная простуда. Хань нашёл себе в доме книгу под названием «Гипноз для Марии» и решил занять себя чтением, пока не проснётся Чонин. Блондин выключил телефон, не заботясь о том, что родные будут волноваться. Сейчас ему нужно позаботиться об этом милом, доверчивом парнишке. Книга оказалась на удивление интересной, поэтому Лу не сразу заметил, что Чонин проснулся. Брюнет, закутанный в одеяло, обратил на себя внимание, только когда подошёл сзади к Лу. — Я думал, ты ушёл.       Хань сразу обернулся, закрыв книгу, и тепло улыбнулся. — Разве я мог бросить больного ребёнка? — вставая с дивана, ответил Лу. — Я не ребёнок, — сильнее пряча лицо в одеяло, возмутился брюнет. — Ну конечно нет, — рассмеялся Лу. — Пойдём, тебе надо в постель. — А ты побудешь со мной? — Конечно побуду, пошли, тебе не стоит вставать.       Хань уложил больного в кровать, потрогал его лоб, температура которого была почти в норме, и ушёл на кухню. Там он разогрел суп, заварил чай с медом, взял таблетки и вернулся в комнату. Кай выпил лекарства и принялся за суп. — Ты пересолил его, влюбился что ли? — пошутил Чонин. — Что? Нет, я просто солёное люблю, — взяв ложку у парня, попробовал, — Чёрт, и правда пересолил. — Мне нравится, — улыбнулся Чонин и продолжил есть суп с лапшой из буковок.       Лу посмотрел в окно, на улице уже темнело. — Ты после таблеток должен скоро снова уснуть, тебе лучше много спать, так ты быстрее выздоровеешь, — Лу сел на пол, рядом с кроватью Кая. — Если я должен опять уснуть, будешь спать со мной? — Неа. — Почему?       Вообще-то у Лу не было серьёзных причин, но близость с этим парнем казалась какой-то неправильной. — Ты болеешь, и я могу заразиться, — упорствовал Хань — Не заразишься, сам же сказал, что недавно болел. — Никогда ведь не знаешь наверняка, а двое больных — это никуда не годится. — Но одеяла больше нет, а то, чем ты укрывался, нужно мне, чтобы не замерзнуть. — И чего тебе так хочется со мной вместе спать? Не боишься, что что-нибудь сделать могу? Ты же меня не знаешь. — Неа, ты сделал мне суп и лечишь меня, хотел бы сделать, давно бы сделал. — Ну, тоже верно. — А ты расскажешь мне историю перед сном? — Я не знаю никаких историй. — Конечно знаешь, ты же творческий человек, ты знаешь много историй, которые ты, возможно, позабыл или не нарисовал.       Ощущение было, что этот Кай Ханя наизнанку вывернул и изучил уже всего. — Хм-м, ну может попробую что-нибудь вспомнить, — сдался Лухан. — Иди сюда, — Кай открыл одеяло. — Не надо вспоминать, придумай новую, нерассказанную ещё.       Лу немного помешкал, но залез под одеяло, и Кай сильно к нему прижался. — Не жмись так, я же холодный. — Ну вот, я тебя быстрее и согрею.       Чонин уткнулся лицом в грудь Лу и заулыбался: — Я слушаю.       Ханю было неловко: они засыпали уже вот так, но сейчас почему-то это напрягало. — Ну, хорошо, давным давно жил мальчик по имени Кай.       Тогда Чонин отстранился и пристально посмотрел в глаза Лу. — Нет, Ханни, ты не понял, твоя история не может начинаться как тысячи других. Закрой глаза, прислушайся к себе, сейчас ты — это весь мир, а весь мир — это ты. В тебе живёт тысяча других людей, у каждого своя история, я знаю, что ты видишь мир не так, как все остальные. Если сравнить примитивно, то обычные люди могут видеть только простую палитру цветов. Красный синий, белый, чёрный, жёлтый, зелёный, оранжевый — это то, как они видят. Ты можешь видеть жизнь иначе. Ты не только видишь все оттенки этих цветов, но и можешь придумывать свои цвета, которые не существовали раньше. Узнай себя лучше, посмотри, кто на самом деле находится в твоём теле. Если ты прислушаешься к себе, то сможешь прямо сейчас оказаться на краю всё ещё гремящего и расширяющегося взрыва, что породил нашу Вселенную. И сможешь с той же скоростью следовать за ним и видеть, как этот взрыв всё ещё порождает новые Вселенные и новые жизни. А потом вернуться ко мне и рассказать, что нового она создала только что.       Лухан смотрел на него широкими глазами, выслушивая всё, что он сейчас сказал. Для обычного человека это покажется бредом сумасшедшего, но Лухан действительно понимал, о чём он говорит. Это маленькое нечто, недоступное обычным людям. Только единицы знали, что за этими словами стоят огромные знания и жизненный опыт. И глаза Ханя защипало от накативших слёз. — После такого, как я могу придумать что-то интересное для тебя? — Можешь, я уверен.       Кай снова прижался к груди Ханя. Лу немного помолчал, собираясь с мыслями. — Однажды один оленёнок, гулявший по пустыне, состоящей из воды, встретил мальчика. Сначала он его испугался, но когда подошёл ближе и взглянул ему в глаза, он увидел всё, что было в этом мальчишке. Его глаза были настоящими окнами в его душу. Оленёнок слышал, как тишина целует мальчишку в шею, того, чей голос звал его. В том свете была пустота, но голос, что пропитал всё вокруг, не переставал повторять мне, чтобы я оставался с ним, он говорил, что мне нужно остаться в живых. Была ли физическая оболочка у того, кто сопровождал меня сквозь жизненный путь по этой слепящей пустоте? Мальчишка знал все ответы, знал настоящую правду, он виделся людям только бредом. Каждый мог увидеть его, но никто не мог получить, потому что в голове каждого были мыльные пузыри, в которых они сидели. В том месте или в том времени все сидели в мыльных пузырях. А этот мальчишка, он гулял по воде, тонущей в закате среди этих мыльных пузырей. На вид совсем ребёнок, но в нём крылось всё, что могло уместиться в этом мире. Он подходил к мыльным пузырям, в которых были те создания, что считали себя людьми. Он пытался вытащить их, чтобы они не сгибались, пытаясь уместить себя в маленьких оболочках, которые сами создали себе. В эту оболочку не проникало солнце, не было в них и свежего воздуха, из-за чего они задыхались и быстро умирали. Он пытался рассказать им, что этой оболочки не существует, что они сами придумали её себе, и могут также свободно ходить по воде и дышать закатом, но они не хотели его замечать. Он им виделся неправильным, ведь он один, кто ходит по воде, по воздуху, облакам, звёздам, Вселенным. Они так не могли, потому что не верили. Он им чудился всего лишь вспышкой света. Они считали себя правильными, думали, что так и должно быть, ведь все висят в этих пузырях, сгибаются в неудобных позах и быстро задыхаются. Его голос звучал в пузыре каждого, но ни у кого не хватало смелости протянуть ему руку сквозь пузырь. Он не входил в их рамки обыденности. Он мог ворваться в пузырь каждого, но не делал этого. Ведь в этом не было смысла, это ничего бы не дало. Каждый должен был разорвать свой пузырь сам, доверившись бреду, и только тогда этот пузырь перестанет над ним властвовать. Только тогда они смогли бы ходить по звёздам вместе с тем, кого поцеловала тишина, чей свет вырывался за чёрную пустоту, в которой все ещё гремит большой взрыв, расширяя Вселенную, создавая новые жизни. — Да, так уже лучше, я знал, что ты сможешь, Ханни.       Лу и сам не ожидал от себя этой истории, он отключил мозг и выдавал фразы, которые приходили ему на ум. Чонин счастливо обнял Лу и попытался уснуть. Хань ещё долго не смог заснуть. Во-первых, он не пил таблеток, а во-вторых, мысли от этого разговора не давали уснуть. Перед тем как провалиться в сон, он решил, что завтра должен порадовать парня, который помог немного лучше узнать самого себя.

***

      На утро Лу проснулся рядом с Чонином, не сразу осознав, кто лежит рядом. Но когда понял, начал смотреть на него, убирая длинные чёрные волосы с лица и размышляя над тем, как бы ему сегодня порадовать парня, который его приютил. Лежа с Чонином и раздумывая о том, что могло бы порадовать брюнета, решил, что поедет сегодня в город. Лу сам себя не понимая, чмокнул парня в волосы, когда идея осенила его. Кай не проснулся, а Лу удивлённый своим же поступком тут же отстранился. И решил от греха подальше покинуть постель младшего и осуществить то, что задумал. Он вылез из-под тёплого одеяла, подоткнул его, словно ребёнку, Чонину и пошёл умываться. После позавтракал и оставил на столе записку о том, что он скоро вернётся, и если Кай проголодается, то в холодильнике есть рис с мясом и овощами. И чтобы обязательно выпил таблетки, которые лежат рядом со стаканом воды. После чего направился в город. Он обошёл несколько магазинов, но всё-таки нашёл то, ради чего приезжал. Денег оставалось не так много, а это означает, что скоро придётся брать заказы на рисунки. Но сегодня хотелось во что бы то ни стало сделать приятное парню. Лу вернулся к Каю ближе к обеду. Когда блондин зашёл в деревянный домик, на него тут же налетел Чонин, обнимая его. — Куда ты делся? Я думал, ты ушёл навсегда! — кричал Чонин. — Что ты такое говоришь? Я же оставил записку. — Я не видел никакой записки. — Ну, чего ты, я же говорил, что тебе придётся меня терпеть как минимум, пока я тебя не вылечу, — бросив пакеты на пол и обнимая в ответ, возмутился Хань. — А дальше что? Ты уйдёшь от меня?  — Ну знаешь, до дальше ещё дожить нужно, да у меня ведь тоже жизнь есть. — Зачем она тебе? Она же тебе не нравится.       Вообще-то Кай был прав: в том окружении, что он жил сейчас, его ничего не держало. Но тут он почувствовал, какой Чонин горячий.       Лу приложил губы ко лбу парня и испугался. — Ты таблетки пил? Ты же горишь весь. — Нет, тебя ведь не было. — Ты как же тут один справлялся? — Я почти не болел. — Так, быстро в постель. — Не хочу больше там лежать.       Тогда Хань подхватил горячего парня, понёс в спальню, уложил в кровать и накрыл одеялом с пледом. Потом быстро побежал на кухню, схватил воду, лекарство и заставил выпить их. После сделал ему горячее молоко с мёдом и разогрел немного еды. Пока Чонин клевал обед, как цыплёнок, Лу взял оставленные возле входной двери покупки и вернулся к больному. — Я ведь правильно понял? Тебе космос нравится?  — Да, очень, — донеслось откуда-то из-под одеяла. — Ты не против, если я у тебя в комнате немного потворчествую?  — Не против. — Я собираюсь немного изменить твою спальню, насколько ты разрешишь мне своевольничать?  — Делай, что хочешь, можешь стену снести, я доверюсь твоему дизайнерскому вкусу, — рассмеялся Чонин. — Смело, — зассмеялся Лу. — Тогда ты не против, если я начну прямо сейчас? Мне прям не терпится.  — Конечно, мне тоже не терпится узнать, какую частичку души ты хочешь вложить в мою комнату.       Хань засмущался от этих слов. — Только обещай, что не будешь ругаться. — Я не буду ругаться, что бы ты не сделал с комнатой.       Хань обрадовался, что парень так легко согласился, даже не зная, что он хочет сделать. Но Хань решил, что такое просто не может не понравиться, поэтому тут же принялся за работу. Он открывал банки с красками, подбирал нужные кисти. Сделав несколько набросков, приступил. Кай наблюдал за всем, что делает блондин из-под одеяла. Когда Лу начал делать первые мазки кистью, Чонин удивился. — А почему краску не видно? — Это ты узнаешь потом.        Чонин смотрел за тем, как парень водит кистью, не оставляя следов на стене. Он пронаблюдал за ним, не отвлекаясь, сколько смог, пока не заснул из-за действия таблеток.        Когда Чонин проснулся, он не сразу понял, что все ещё находится в своей комнате. Вокруг него был космос. Нет, он точно проснулся, и это точно не сон, но вокруг всё сияло. Планеты, звёзды, млечные пути, солнце, метеориты окружали Кая. Парень откинул одеяло, встал и начал осматриваться. Он не сразу узнал свою комнату, вокруг него был настоящий космос. Вся комната, потолок, стены — всё светилось голубым светом, было ощущение, что ты попал в открытый космос. Кай неверяще бегал и смеялся, ощупывая стены. В комнату вошёл Лу, услышав, что парень проснулся.  — Ну, как тебе? — поинтересовался Хань, облокотившись о косяк двери. — Ханни, это просто настоящее волшебство, как ты это сделал? - закричал Кай.        Он подбежал к блондину и увидел, что вся его одежда перепачкана и тоже светится, как и комната. На нём были брызги, мазки, пятна, счастливое лицо было всё измазано. — Это люминесцентная краска, у меня ещё и фосфорные звёздочки есть, я не успел прикрепить, побоялся, что разбужу.       Кай смотрел в глаза Лу и улыбался самой широкой улыбкой, на которую был способен, от неё словно в душе ком встал. Хань смотрел в широко открытые, блестящие глаза парня. Они были чёрными, а в них отражался светящийся космос, созданный Ханем.        В этот момент Лухан увидел отражение настоящей Вселенной в счастливых глазах напротив. Блики предавали особую красоту. Лухан не мог перестать смотреть в эти благодарные глаза, и было ощущение, что он смотрит внутрь его мира, что там внутри этого парня и есть Вселенная. Сам того не замечая, Лу дотронулся до щеки Чонина, который сейчас казался центром всей Вселенной. Словно он был светящимся солнцем, словно он был звездой, находящейся в центре галактики, а вокруг него вертелись планеты. Чонин положил свою руку на руку Лу и закрыл глаза. — Спасибо, мне очень нравится, в детстве я хотел стать космонавтом, а ты так легко запустил меня в космос.       Глаза Ханя защипало, а в груди неприятно сдавило. После этого Кай со счастливыми возгласами, начал бегать по комнате, расставив руки, словно он самолет.  — Постой, Чонин, тебе надо в постели быть и таблетки выпить, постой же.        Но брюнет не слушал, он носился по комнате. Его волосы, которые забавно растрепались, сейчас делали из него совсем ребёнка. Лухан подумал, что он ему как младший братик, которого хочется радовать. Вот только к щекам младших братиков так не прикасаются, любуясь их красотой. Кай выбежал из комнаты и рванул на улицу.  — Чонин, постой, ты куда? Там же холодно.        Но брюнет его уже не слышал. Тогда Хань схватил какую-то тёплую кофту, огромный жёлтый пуховик и ботинки на выходе. Когда Лу вышел на улицу, он замер. Над морем светили тысячи звезд, были даже видны туманности. Хань остановился, смотря в небо, его глаза наполнились звёздами, и он не верил в то, что видит. Небо казалось таким высоким, нет, не так. Неба не было вовсе. Сейчас не было голубой преграды, была видна лишь бесконечная Вселенная — та темнота, обещающая за собой безграничные дали и бесчисленные возможности. Хань казался себе крошечной песчинкой в этом песке по сравнению с той огромной Вселенной, что так красиво сейчас возвышалась над пляжем. Они далеко от города, поэтому тут потрясающе видно все звёзды. Хань даже забыл о том, что сейчас брюнет бегает по пляжу в одних домашних штанах и футболке, а ведь на пляже очень холодно. Но с трудом оторвавшись от прекрасного вида, всё-таки подошёл к брюнету, который уже лежал на песке и смотрел в небо. Лу сел около его ног и, отряхивая их от песка, надел ботинки. Потом заставил сесть и, смахнув песок со спины, одел сначала кофту, а потом жёлтую куртку, и Кай опять счастливый повалился на песок.  — Тебе нельзя выходить, даже если ты чувствуешь себя лучше, это может быть обманчиво.  — Но мне, правда, лучше, Ханни. Я не хочу больше тратить свою жизнь на то, чтобы валяться в кровати, посмотри какие звёзды красивые.        Хань сдался, понимая, что на этого ребёнка точно никакие уговоры не подействуют, только если его силком домой тащить. Блондин лёг рядом и также направил счастливый взгляд в небо. — Мне всегда хотелось видеть звёзды перед сном, но даже если бы в моей комнате не было крыши, то видно было бы только часть космоса, — Кай взял за руку рядом лежащего Ханя. — Но ты сделал космос везде, даже сам сейчас светишься.        Лухан напрягся, когда Чонин пропустил свои пальцы через его. В этом жесте трудно было уловить что-то дружеское. Но брюнет, кажется, совсем об этом не заботится. Лу даже не знал, стоит ли поднимать вопрос о том, что у него уже есть парень, а подобные действия... Даже не знаешь как описать.       Чонин немного странный, словно он воспитывался другими людьми, и непонятно, что для него норма. Возможно, подобное поведение для него нормально, и так он выражает свои тёплые, дружеские чувства. Как если бы вы держали младшего братика за руку, когда ведёте его в школу. Может, только Лу испытывает странные чувства в моменты такой близости. Тогда, если он поднимет этот разговор, он будет выглядеть очень глупо, и парень оттолкнет его. Даже не смотря на то, что у Лухана был Осех, потерять доверие этого брюнета казалось самой большой ошибкой в жизни. Да, в данный момент Лу думал, что вся его прежняя жизнь ненастоящая и не существовала никогда. А настоящая — только вот эта тёплая рука, держащая его сейчас. Тут Кай подскочил и с криками «Хочу мороженку» скрылся в доме. — Какая тебе мороженка, и так холодно, а ты болеешь ещё.       Через несколько секунд брюнет приземлился на то место, где и лежал.  — Тебе нельзя мороженку, ты же болеешь, подожди хоть немного, пока не выздоровеешь. — Не будь занудой, Лулу. — Я о тебе забочусь, глупый.  — Заботливый хён. Тогда, если так заботишься обо мне...       Кай повалил Лухана на песок, сел на не него сверху. — Тогда ты будешь греть для меня мороженое, а я его есть. — Что? Как ты себе это вообще представляешь?       Кай наклонился и приблизил мороженку к губам Лу. — Не облизывай её, просто грей губами, а когда она немного растает, я оближу.  — Что за? Ты сам можешь разогреть её губами, а потом облизнуть, раз уж на то пошло, — Лу был смущён, поэтому, как защитная реакция, он обратил это в раздражение. — Но ты же заботишься обо мне, значит, не позволишь, чтобы мне было холодно.       Кай прислонил мороженку к губам Лу и просто продолжал смотреть ему в глаза, сидя на его животе. Для обычных людей ситуация довольно интимная, но как это видел Чонин, Лу понятия не имел. Одной рукой Кай опирался на грудь Лу, а второй держал мороженку у рта. Лу, как и было наказано, не облизывал её. Он просто лежал под парнем и смотрел ему в глаза, умиляясь невинному выражению лица и тому, как раздувает волосы Чонина на фоне звёздного неба. Наверное, что-то неправильное чувствовал только Хань, потому как Кай вёл себя так, словно люди это каждый день делают. Может, со мной что-то не так? Может, я слишком испорчен, раз вижу в этом что-то большее? Когда мороженка немного растаяла, а губы Лу были испачканы шоколадным мороженым, Кай соизволил убрать её и облизать. Лу засмотрелся на то, как Чонин облизывает мороженое. «Чёрт, это ты неправильный, Лу, с тобой явно что-то не так», — твердил себе Хань. Этот парень явно невинен, он думать не думает о подобном, это ты всё пропускаешь через неправильную призму. Так Кай проделал ещё 3 раза, ни на секунду не отводя взгляда от Лу. Щёки блондина уже горели от стыда, настолько ему было неловко, но прерывать не хотелось. Он просто грел своими губами мороженку для Кая, а тот слизывал растопленное лакомство. — Всё, Чонин, пошли в дом, я уже весь замёрз и губы замёрзли, — не выдержав больше своего смущения, проговорил Лу.        Хань хотел слизнуть всё, что было размазано по губам, но не успел. Кай взял его за подбородок и сам облизал губы Ханя. Лу дёрнулся от шока. Что это было? Он не так невинен, как кажется? Или для него и это норма? Насколько далеко он собирается зайти в таком «дружеском» поведении? Чёрт, неужели для него и это нормально? Хань принял сидячее положение, оставляя Кая на себе, и исподлобья посмотрел на брюнета, не зная, как вести себя дальше. В этот момент, когда Чонин сидел на нём, а его лицо было так близко, в голове Лу мелькнула пошлая мысль. Он постарался как можно скорее от нее избавиться. — Ты и вправду замёрз, пошли, — встал с блондина Кай и направился в дом. На кухне Лухан забрал мороженое, сделал ему тосты с шоколадной пастой, горячий чай, и они сели за стол. — Чонин, ты говорил, что у тебя есть отец, где он? — Он живёт в городе. — Почему ты с ним не живёшь? Разве не тяжело тут? — Нет, он раз в месяц даёт мне деньги, чтобы я мог жить здесь. — Щедро. И не одиноко тебе тут? — Временами, но я сам захотел так жить.       «Очень странный парень», — эта мысль единственная, что крутилась сейчас в голове, но Лу решил её не озвучивать.  — Ты выпьешь лекарство и сегодня мне будешь рассказывать историю на ночь.  — Что? Но ты же хён, ты должен мне рассказывать истории, — мило удивился Кай. — Сегодня я тебя послушать хочу.  — Хм-м, ну ладно, я попробую.       Они расправились с ночным завтраком и вернулись в комнату, где их встретил космос.        Лу уселся посреди комнаты на пол. Он прекрасно дополнял светящуюся комнату собой, так как его одежда и руки тоже светились.  — Давай, сегодня я слушаю.       Кай сел на свою кровать и задумался. — Так, ладно, я попробую. В будущем родился малыш, чьё имя было Лулу. — Ого, вот так сразу по именам, — рассмеялся Хань. — Не перебивай, — рассердился Кай, — Так вот, ЛуЛу жил в мире взрослых. Но сколько бы не проходило лет, Лулу оставался маленьким мальчиком. Внешне он выглядел, словно ему был 21 год, но он никому не рассказывал, что он остался всё тем же ребёнком. Он видел жизнь так, словно другие люди не говорили ему плохих слов, словно никогда не делали больно, как будто ему не внушали кем-то придуманные истины. Он всеми силами старался сохранить те глаза, которыми видел в детстве. Даже когда с ним происходило что-то плохое, он не впускал это к себе и чётко продолжал держаться за свой внутренний космос, который пришёл с ним в этот мир. Его небо было выше, чем то, что привыкли видеть другие. Он любил голубое небо и всегда любовался им, но это было небо обычных людей. Его же небо было чёрного цвета, и оно было намного выше того, что привыкли видеть другие. В его небе не было облаков, в нём были лишь ледяные звёзды. Он подолгу проводил там время, и боль разрывала его, когда ему приходилось возвращаться вновь под чужое голубое небо. Он хотел затеряться в чёрном небе навсегда, чтобы не надо было возвращаться. Он пытался найти своё небо в глазах других людей, но там было только то —низкое, чужое. Он хотел сбежать, хотел соревноваться со скоростью и перегнать саму скорость, чтобы не пришлось снова возвращаться. Интересно, от чего он пытался сбежать? Может быть, он был слишком одинок под этим цветом, может, он пытался найти кого-то, чьё небо будет такого же цвета, как его? Проживая под чужими облаками, он терял надежду, что сможет почувствовать себя как дома. Он извёл себя мыслями о его космосе, ему было плохо, когда он не чувствовал с ним единения. И тогда он рванул, рванул в последний раз, оставив низкий цвет другим — тем, кому его было достаточно. Он мчался сквозь звёзды, его тело было разбито, но он не останавливался. Он хотел быть на пределе своих возможностей, а где этот предел, он определяет для себя сам. Его двигателем была страсть, которой он хотел спастись от Земли, которой хотел прорваться на запредельную скорость, чтобы никогда не возвращаться. Он без какой-либо надежды рвался средь звёзд, оставил всё, что было у него, потому что ему было необходимо почувствовать эту отрешённость ещё раз. Никто для него не мог заменить того ощущения единения с космосом, когда он рвался со скоростью наперегонки. Никто не мог его заполучить, ведь в них не было его неба, в них была лишь иссохшая пустыня, два на два метра, ей не напиться как бескрайним космосом. Он рвался увидеть все миры, всё, что возможно было увидеть. Перед чёрным небом ему не нужно быть придуманным — тем, кого хотят видеть. Его небо поглотит любым, самым настоящим, таким, каким он даже сам себе боялся показаться. И когда он в последний раз покидает Землю, сытый ею по горло, не надеясь что-то обрести, что в итоге он сможет найти?       На этих словах Кай закончил свою историю, обращаясь к Лу.        Хань всё это время не спускал глаз с рассказывающего свою историю Чонина. Сейчас у него текли слёзы по щекам, в груди всё сжималось, даже сам не знает от чего. Возможно, от того, что незнакомый человек заглянул ему в душу слишком глубоко и увидел то, что Хань сам закрывал на сто замков. Вот так легко он открыл то, что было внутри Лу, не подбирая ключи, просто проломил все двери и ворвался внутрь. Лу встал, не переставая смотреть на брюнета, подошёл к нему и сел на кровать. Хань бесцеремонно обнял его за плечи и притянул к себе. — Он совершенно случайно нашёл того, чьё небо было больше бескрайнего космоса.  — Тебе понравилась моя история? — Она лучшая из когда-либо нерассказанных.       Лухан сильно прижимал Кая к себе, словно боялся, что он вот-вот растворится, чувствовал тепло чужого тела, которое казалось роднее, чем дитя для матери.  — Откуда же ты такой взялся, Чонина?  — Наверно, оттуда же, откуда и ты, — рассмеялся Кай.        Хань ни в какую не хотел отпускать Чонина, этого ребёнка, который был старше любого взрослого в этом мире. Было просто достаточно таких объятий странного и в момент ставшего родным человека. Они так просидели минут двадцать, размышляя каждый о своём. Лухан первый прервал объятия, встал с кровати и скрылся в кухне. Через несколько секунд вернулся и протянул таблетки с водой. — Даже если тебе стало лучше, нужно выпить последний раз, для профилактики.        Чонин послушался и выпил таблетки, а после затянул Ханя под одеяло. Они лежали и смотрели друг на друга. И в чёрных глазах каждого отражался созданный Лу космос. Они лежали так долго, пока обоих не сморил сон.       На утро они проснулись одновременно из-за того, что Кай во сне ударил Лухана в живот, когда переворачивался. Лу, не успев открыть глаза, сразу схватился за живот и простонал. Кай не сразу осознал, что происходит. Но корчащийся Лу и собственный локоть на его груди сложили картину воедино.  — Извини-извини, прости, извини, о боже, прости, я случайно, прости, Ханиии, — тут же затараторил Чонин. — Да всё хорошо, не беспокойся, — выдавил из себя вымученную улыбку Лу. — Как ты себя чувствуешь?  — Хорошо, а ты? Сильно болит? — Нет, уже всё нормально, давай тогда измерим температуру, — потрепав по волосам виновато потупившего взгляд Кая.       Лу выбрался из постели и пошёл умываться, после него пошёл умываться Чонин. Потом Лу посадил брюнета за стол, сунул градусник подмышку и принялся готовить завтрак. Когда еда была готова, вытащил градусник и облегчённо выдохнул. 36,8, а значит, он здоров.  — Ну, теперь ты здоров, но больше я тебе не дам раздетым ходить.  — Договорились, — засмеялся Чонин.       Они позавтракали, и Лу принялся ходить по дому. В одной из комнат он нашёл пианино и радостно вскрикнул. — Чонин-а, чего же ты раньше не сказал, что у тебя пианино есть? — Ты и не спрашивал. — Не против, если я сыграю?  — А ты умеешь?  — Да, я учился в консерватории, но не закончил, — уже усаживаясь на стул. — А ты умеешь играть? — Нет, отец оставил мне его, чтобы места не занимал в его квартире. — О, здорово, так я могу играть, когда захочу? — Конечно, даже когда не захочешь, играй, я очень люблю музыку, - устроившись рядом на диван, промурлыкал Чонин.       Хань радостно уселся, открыл крышку и быстро заскользил по клавишам. Весь дом заполнила красивая, спокойная, солнечная музыка. Эта музыка заполняла светом, лёгкостью и умиротворением весь дом, словно наполняя его домашним уютом. Хань выглядел очень красиво за инструментом. Он закрывал глаза, а его длинные пальцы скользили по клавишам, он подавался то вперёд, то отстранялся назад, отдаваясь музыке. Было ощущение, что он так танцует с музыкой, так её чувствует, погружается в нее и становится единым целым. — Это же Вагнер? — поинтересовался Кай. — Верно, ты разбираешься в этом?  — Немного, но Хань, — брюнет пристально посмотрел на Лу, — это не твоя музыка. — Конечно, не моя, я её сдавал на последнем экзамене, который завалил. — Нет, Лу, ты не понял, это чужая музыка. Не стоит играть чужим сердцем. Это классика, эта музыка никогда не станет твоей, словно ты срисовываешь чужую работу. Это красиво, но это не твоё и никогда не станет твоим. — Я не умею импровизировать. — Как это не умеешь? Ты изучал всё это, значит, точно знаешь как играть, просто используй это в своей игре.  — Я почти никогда не импровизировал, Чонина-а. — Тогда начни делать это прямо сейчас. Просто услышь, как звучит твоё сердце. То, что ты играешь, — это то, как звучали сердца других людей, а не твоё. Умение повторять звук чужих сердец немногого стоит, а прислушаться к тому, как звучит твоё, — вот это настоящий дар.       Хань был смущён, ведь слова Кая были правдой, а импровизировать он стеснялся. Стеснялся играть хуже, боялся, что его игра не будет такой великолепной. — Давай же, не надо подбирать ноты, не надо пытаться играть так же красиво или не красиво. Любая музыка будет красивой, если она идёт из сердца. Плевать, как играли признанные гении общества. У нас тут с тобой своё общество. Просто забудься в музыке, погрузись в свои эмоции и дай мне их услышать. Вспомни всю печаль, страсть, тайну, отчаяние, дай мне свой полёт к иссиня чёрным небесам.       Лу сидел в шоке. Как после такого вообще сыграть что-то впечатляющее, да ещё чтобы это звучало красиво. — Я не оправдаю твоих ожиданий, — хмыкнул Лу. — Но тогда ты должен станцевать для меня. — Договорились, ты играй, я буду танцевать. — Но тогда я не увижу тебя, я сыграю, а ты станцуешь для меня на пляже, когда я попрошу.  — Идёт, играй.       Лухан повернулся к инструменту и долго не решался начать. Собравшись с силами, он всё-таки сделал первые попытки. Попытался почувствовать какую-нибудь музыку внутри, чтобы сыграть её. И вот, пальцы начали отбивать по клавишам простенькую мелодию. Импровизации хватило на полминуты. — Эх, говорил же, ничего хорошего из этого не выйдет. — Ты играл что-то знакомое, похожее на то, что звучало у других, ты хочешь произвести на меня впечатление, поэтому ты скован в своих эмоциях. Наверно, тебе лучше тренироваться без меня. Я дам тебе эту возможность, позже, — Кай обнял Лу за талию. — Хорошо, я постараюсь для тебя, — обхватив руки на талии, прильнул щекой к щеке Кая. — Может, тебе в аккомпанемент нужно море и шум ветра? — А может быть, красивый танец? — Все это можно устроить. — Обязательно.       Они пробыли так какое-то время, слушая шум моря, а потом Чонин вскрикнул: — Смотри, солнце вышло!       Они вместе весело выбежали на пляж и радостно начали носиться по песку, даже не надев ботинки. Они радовались, как дети, тому, что над Британией наконец появился кусочек света. Парни игрались с песком, бегали от волн, дрались палками, словно шпагами, бегали на перегонки. Кай выигрывал Лу в любой игре. Они стояли на краю, раскинув руки, где холодное море то скрывало их ступни, то отступало обратно. Они просто наслаждались тем, как прохладный ветер раздувает их футболки и волосы, а солнце приятно греет кожу. Картину дополнял шум моря и ветра. «Кажется, я самый счастливый человек на свете». Именно об этом Лухан думал в тот момент. Он не вспоминал ни о родителях, ни о Сехуне, ни о проблемах. Он просто стоял рядом с самым потрясающим человеком во Вселенной, наслаждался потоком ветра, ласкающим его, и согревающими лучами солнца. — У меня есть летающий змей, — прервал блаженную тишину Кай. — Неси скорей, сейчас запустим.       Чонин радостно рванул домой и через несколько минут уже был около Лу, держа в руках цветастого змея. Они долго не могли его запустить, потому что ветер, как назло, почти пропал. Они носились по пляжу, пытаясь поднять цветастое чудо в воздух, и громко смеялись, когда игрушка в очередной раз падала носом в песок. Спустя пятнадцать минут им всё-таки удалось. В попытках перехватить верёвочку, чтобы поуправлять им, они завалились на песок. Лу так и не смог забрать у Кая змея, но нисколько не расстроился этому. Они лежали на песке, смотрели как змей летает над ними. Тогда Лухан достал телефон, включил его и достал наушники. Один наушник вставив в ухо себе, а второй — Чонину, включил одну из песен. Было здорово так вот лежать на уже довольно тёплом песке, смотреть в голубое небо, где летал змей, которого держал Кай, и слушать музыку напополам с шумом моря. Тут на телефон Лу пришло смс о том, что его родители звонили 18 раз и 3 раза Осех. Хань недовольно поморщился, вспоминая, что в его жизни все ещё есть проблемы. Кай увидел это и взял за руку, пропуская пальцы Лу сквозь свои, как тогда, ночью. Сейчас не надо было слов, они итак поняли, что Кай имел в виду. Он не хотел, чтобы Лу думал о проблемах, он хотел, чтобы Хань думал только о том, что ему сейчас хорошо вместе с Чонином.  — А давай сделаем совместную фотографию? — Давай, — улыбнулся Кай.       Хань повозился с телефоном и протянул руку вверх. Чонин лёг ближе к нему, чтобы поместиться в кадр.  — Улыбайся. Три, два, один...       В этот момент Кай резко дёрнулся и поцеловал Ханя в щёку.       Фотоаппарат запечатлел поцелуй и ещё счастливое лицо Лу, не ожидавшего подобного. Как только фото было сделано, Хань перевёл удивлённый взгляд на брюнета, который сейчас серьёзно смотрел ему в глаза, ожидая реакции. Лу сначала удивлённо смотрел на парня, но видя, что тот напряжен, смягчился в доброй улыбке и нежно поцеловал в лоб, сильнее сжимая руку Кая. Брюнет понял, что Лу его принял и расслабленно улыбнулся. Они так пролежали ещё несколько минут, пока не услышали лай собаки. Они синхронно сели на песок и увидели, как к ним приближается большая белая мохнатая собака и девушка. Лающее животное быстро оказалось рядом с ними и начало запрыгивать передними лапами на уже вставших парней. Собака была весёлая и счастливая, ей явно хотелось поиграть. Девушка подошла чуть позже. — Привет, ребята, что вы делаете в таком месте?       Хань сразу ей приветливо улыбнулся, а Кай лишь тяжело посмотрел из-под чёлки. Это довольно нетипично для Чонина, ведь он всегда быстро находит общий язык со всеми и приглашает к себе в гости, но эта девушка ему не понравилась.  — Привет, да вот, погода хорошая, решили прогуляться, — поприветствовал Лу. Чонин всё также молчал. — Ясно, а я сюда ехала, погода ещё плохая была, думала, не будет никого. — Хотела погрустить, а мы тебе помешали? — вспомнив, как Лу сам оказался тут. — Хах, да, вроде того, а вы тут змея запускаете? — Да, хочешь с нами?       Кай одёрнул Лу за футболку сзади, давая понять, что двигается он не в том направлении, что девушку он видеть не хочет. Лу правильно понял этот жест, но решил, что не пойдёт на поводу у Кая. Он хотел помочь девушке, ведь помнил, как сам был разбит, приезжая сюда. Тогда Хань повернулся, взял Чонина за руку, взял за руку девушку и рванул вдоль пляжа. За ними побежала весёлая лохматая собака. Они так бежали, пока не устали. Девушка и Хань смеялись, Кай же не чувствовал их веселья.       Когда они пробежали уже приличное расстояние, парни сели на песок, девушка легла на живот. Лу все ещё смеялся, а Кай пристально смотрел на него. Тут же их догнала собака и, мило сложив перед собой лапки, легла рядом с ними. Длинные русые волосы спускались по плечам и спадали на песок, отчего девушка их постоянно поправляла. Она сразу решила, что парни хорошие друзья, поэтому в общении она строила глазки такому милому, улыбающемуся Лу. Они познакомились, и девушка рассказала, что случилось в её жизни, из-за чего она сюда приехала, рассказала, что собака увязалась за ней с трассы. Чонин с ней совершенно не разговаривал и сверлил взглядом Ханя. Его терпение уже подходило к концу. Брюнет явно давал понять, что ей тут не рады, но она в упор не хотела этого замечать, всё больше заигрывая с Луханом. А Лу и не замечал реакции брюнета просто потому, что хотел помочь девушке. В голове и мысли не было, что Кай будет его ревновать. В тот момент, когда девушка в ходе разговора, как бы невзначай, дотронулась до колена Ханя, вдруг их окликнула девочка. Все обернулись и увидели, что та самая белокурая девчушка, с волосами чуть ли не до пят, идёт к ним по песку. Парни сразу узнали её. Это был тот самый ребёнок, которого они спасли. Они переглянулись, но решили не подавать вида, чтобы не пугать девушку. Ребёнок подошёл и сел рядом с собакой, поглаживая пса за ушком. — Где твои мама и папа? — тут же обеспокоенно поинтересовалась девушка. — Не знаю, — ответила девчушка. — Ты потерялась? Откуда ты? И как сюда попала? — уже серьёзно, забеспокоившись, спросила девушка. — Я здесь, чтобы сказать, что вот этот мальчик, — указывая на Лу, — любит вот этого мальчика. Тебе не следует лезть в такой океан, как у них внутри. Ты не умеешь плавать в таком, ты утонешь, а после будешь винить Лу в этом.        Девочка перевела взгляд на удивлённого Ханя. — Хань, если ты свяжешься с кем-то другим, кроме Чонина, то всё, о чём ты мечтал, исчезнет. Мир гниет, люди продаются, так что, на всякий случай, разочаровывайся во всех людях сразу — экономь время. Пошли, Луиза, тебе нужно меня проводить.        Все сидели в шоке от услышанного, и никто не знал, что в данный момент сказать. Маленькая девчуля лет шести, в белом платьишке, с веночком из цветов, говорила как проживший жизнь старик. Откуда она знала всё это? Откуда знала, как зовут девушку? Откуда знала Ханя и Кая? Это скорее больше пугало, чем удивляло. Девушка переглянулась с ошарашенными парнями, но всё-таки встала, взяла за руку и повела ребёнка в сторону остановки. Чонин с Луханом остались сидеть, где сидели, смотря друг на друга в немом вопросе. Понятное дело, что задавать этот вопрос не имело смысла, они оба не знали, что сейчас произошло. Но так или иначе, Кай был рад, что пусть и таким странным способом, но девушка исчезла. Собака так и лежала на том же месте, виляя хвостом и тяжело дыша.  — Может, взять её себе? — вдруг предложил Чонин. — А что, здорово было бы, всегда хотел собаку, — оживился Лу.       Никого не смущало, что, вообще-то, Лу живёт в другом доме, что этот маленький райский уголок на пляже, с Чонином, не его дом. Они забрали собаку себе. Воздушный змей так и остался лежать на пляже, присыпанный песком. Тогда Хань сказал, что ему нужно съездить домой, чтобы как минимум помыться и переодеться. — Ты за ней поехал? — Что? — Ты хочешь поехать, чтобы её догнать? Я ведь всё могу тебе дать: и одежду, и помыться ты можешь тут. — Зачем? У меня ведь есть одежда дома и вообще мне нужно знать, сколько ты позволишь ещё мне у тебя остаться?  — На всю жизнь? — Звучит слишком хорошо, — улыбнулся Хань, — тогда мне как минимум нужна своя щётка, хоть какая-то своя одежда и мой ноутбук, до тех пор, пока я тебе не надоел.       Чонин ударил его в плечо, искренне возмутившись: — Думай, что говоришь, дурак.       Этим двоим не надо было объясняться, они итак поняли, что Кай имел в виду. — А почему ты решил, что я поеду за девушкой, м? — Потому что она тебе понравилась, ты оставишь меня.       Хань поразился искренности Кая, от этого стало тепло на душе настолько, что Лу расплылся в счастливой улыбке. Он подошёл к Чонину ближе, не сводя с него глаз, и приобнял за бёдра. Брюнет упорно отводил взгляд, поэтому Лу взял одной рукой его за подбородок и повернул его лицо к себе.  — Можно?       Кай понял, о чём его спрашивает Лу, на что лишь неуверенно мотнул головой в знак согласия. Тогда Хань приблизился и мягко поцеловал его в губы, не углубляя. — У тебя потрясающие губы, Чонин, — проведя по ним большим пальцем, облизнулся Хань. — Не смущай меня, — не сильно стукнув в грудь, ответил Кай. — Все макнэ такие милые, когда смущаются? — Нет, только я.        Хань засмеялся и обнял Кая. — Ужасно не хочется тебя отпускать, но мне надо бежать, иначе не успею взять вещи до прихода родителей. — Хён, а мне уже можно мыться? — Да, думаю, да, температура спала. — Хён, а ты точно вернёшься?       На это Хань ещё раз поцеловал Кая в губы, сильнее обняв, и побежал к выходу. По дороге крикнув «обещаю».        Лухан как можно скорее побежал до остановки. Он хотел закончить всё быстро, чтобы вернуться к уже своему Чонину. По дороге он думал о том, что сказала девчушка. Она сказала, что Лу любит Кая, но Хань ведь и сам боялся признать, что испытывает что-то к брюнету. Чонин точно был самым удивительным, милыми и замечательным, но всегда страшно признать, что ты в кого-то влюбился. Всегда страшно дать себе на это разрешение, ведь каждый боится, что этим воспользуются и сделают больно.       Как только он приехал домой, он помылся, положил немного одежды в портфель, ноутбук, планшет для рисования и деньги из копилки. Он выбежал в джинсах, ветровке, кепке, бутсах и повязанной рубашке на бёдрах. Лу забежал в магазин и купил собаке еды. Когда он бежал на автобус, молился, чтобы он успел на последний рейс. И он успел. Было уже темно, когда он ехал один в автобусе по пустынной трассе. Лу выбежал из транспорта и как можно скорее рванул в сторону дома Чонина. Было так приятно нестись к этому дому, в котором горел свет на кухне, и знать, что там его ждёт Чонин. Он радостно вбежал в дом, где его тут же встретила собака, виляя хвостом и пытаясь запрыгнуть на него. Она выглядела чистой, видимо, Кай помыл её, пока Лу не было. А за радостным псом его вышел встретить брюнет. — Тебя долго не было, я думал ты не придёшь. — С чего бы мне не приходить, когда ты так щедро открываешь передо мной дверь?  — Мне казалось, что ты всё-таки ушёл с той девушкой. — Ах ты собственник, ревнуешь? — в шутку спросил Лу. — Да, — коротко ответил Чонин.       Лухан немного удивился такой открытости. А вообще, как? Чонина не смущает, что где-то в теории у Лу парень есть? Этот вопрос Хань решил не затрагивать.  — Глупый ты всё-таки у меня, пошли, я поесть купил и для собаки немного вкусняшек.       Они весело поужинали, отдавая со своего стола немного и своих вкусняшек. Да, с собакой в доме определённо веселее. Чонин попросил Лухана найти место для пса и постелить ему, пока он сходит за змеем, которого они оставили днём на пляже. В доме было ужасно уютно. Везде горел яркий свет, кроме комнаты Кая, потому что там сиял персональный космос. А на улице был только тёмный пляж и море. Лу быстро нашёл место псу в гостиной, там и постелил мохнатый плед, возле батареи. Кая всё не было, хотя забрать змея, можно было гораздо быстрее. Лу посмотрел в окно и увидел, что брюнет сидит на песке и смотрит на чёрное море в одной рубашке. Тогда Лу взял плед с кровати и вышел из дома. Когда он приблизился к Каю, то сразу спереди накинул на него плед, перемотав сзади, чтобы не свалился, и обнял его со спины, положив голову на плечо. — О чём думаешь? — О тебе. — Ого, как честно. — Я думаю о том, что у тебя есть парень, и о том, что в твоей жизни есть я. Я не хочу тебя делить ни с кем. Ты виделся сегодня с ним, когда был в городе? — Ты такой откровенный. Нет, я не виделся с ним. Не думаю, что захочу с ним снова увидеться. — Что это значит?  — Это значит, что ты для меня стал очень особенным, если ты мне позволишь быть в твоей жизни. — Да, — это всё, что ответил Чонин, но для Лу этого было достаточно.       Хань сидел позади Чонина, смотрел на море и начал невесомо целовать его в шею. Кай напрягся, и Хань это почувствовал. Тогда ему захотелось, чтобы Чонин расслабился и комфортно почувствовал себя в его руках. Он пропустил руки под плед и обнял брюнета за талию, продолжая целовать в шею. — Расслабься, милый, я ничего тебе не сделаю. — А я, может быть, хочу, чтобы сделал.       Лу удивлённо хотел отстраниться, но руки Кая перехватили его и оставили в том же положении. — Ты боишься, Чонин, поэтому я не буду ничего делать. — Но я хочу, хён, — тогда Кай взял руку Лухана и, проведя по животу, опустил на свой пах. Лу почувствовал, что Кай начал возбуждаться. Это ужасно понравилось Ханю. Несколько секунд он перебирал все «за» и «против», но потом всё-таки решился. Он через ткань начал поглаживать член Кая, отчего брюнет ещё сильнее напрягся, закусив губы. — Расслабься, Чонина-а.       Лухан расстегнул его брюки и, щедро облизав ладонь, скользнул рукой под бельё Кая. На что брюнет сжался, вцепившись одной рукой в плечо Лу. Хань начал водить по всей длине, но это было чертовски неудобно. Узкие джинсы Кая не давали свободу действиям. Тогда Хань облокотил Чонина на себя в полусидячее положение и немного приспустил джинсы, полностью высвободив эрекцию парня.  — Ханни, — простонал Кай, сильнее хватаясь за плечо. — Тише-тише, не бойся, всё хорошо. Хань нежно целовал шею брюнета и водил по стволу. Кай тяжело дышал, жмурясь, и немного выгибаясь. Тогда второй рукой, он скользнул под футболку и принялся играть с соском Чонина. Брюнет застонал, выгибаясь и поддаваясь бёдрами в руку Лу. — Хань, так хорошо, ещё, хочу ещё.       Лу ускорил движение рукой и сильнее начал целовать смуглую шею, которую Кай подставлял, выгибаясь от ласк. Лухан водил рукой по животу, груди, внутренней стороне бедра, вырывая тем самым новые несильные стоны Чонина. Он менял темп, то поглаживая головку большим пальцем, размазывая смазку, то опускался ниже основания. Чонин стонал и просил большего. Хань видел лишь часть лица Кая, но ему ужасно хотелось сейчас прикоснуться своими губами к настолько пошло открытым губам Чонина, из которых вырывались стоны. Лу видел только часть лица, поэтому мог только представлять, какой сейчас Кай красивый и сексуальный, когда так выгибается в его руках.  — Ханни, я сейча-а-ах, — Кай не успел предупредить и со стоном излился в руку Лу, сильно выгибаясь, запрокидывая голову на плечо Ханя. — Ты великолепен, но в следующий раз я хочу видеть твоё лицо.        Кай развернулся и поцеловал Лухана в губы, а блондин углубил поцелуй. После того, что было, можно не стесняться и целовать так, как хочется. — Пошли, нам пора спать. — А как же ты? — Бери змея и пошли, маленький макнэ, пора укладывать спать деток. — Ты меня старше на год, — насупился Кай.  — Пошли-пошли, у меня в руке все ещё частичка тебя.       Кай вспыхнул от стыда, поэтому перестал препираться, взял плед, воздушного змея и побежал за Ханем.        Пока Лу мыл посуду, Кай игрался с собакой. Когда закончил, он забрал его спать. Они лежали в кровати Кая, и Лу сильно прижимал брюнета к себе.  — Ты не вернёшься больше к своему парню?  — Нет, Чонин-а. — Почему?        Лу задумался, что ответить. С одной стороны Кай точно понимал почему, но раз так настойчиво спрашивает, значит, хочет услышать что-то конкретное. Хочет узнать, что же Лу чувствует на самом деле. И Хань решил, что ответит историей. — Потому что однажды мальчик по имени Лулу, сбежав от роботов, что видели лишь палитру цветов, которую были запрограммированы видеть, он встретил такого же настоящего, живого человека. Когда он находится рядом с ним, мир перестает быть механическим. Потому что этот ребёнок вёл себя не по запрограммированным командам. Ему было плевать на то, что все делают одинаково. Он делал всё так, как считал нужным. И вот, мальчик по имени Лулу, который верил в чудеса, даже если они не случались, встретил то чудо, в которое верил. И Лулу даже испугался, что этот звёздный мальчик вовсе и не настоящий. Ведь он так быстро смог разглядеть нечто особенное в Лулу — то, что не видели другие, то, о чём Лулу и сам стал забывать. Тогда он понял, что был не полон, что он жил лишь наполовину. И он влюбился в этого мальчика так сильно, как не любил ни один человек или робот, который тоже думал, что влюблён. Он влюбился в этого мальчика навсегда, потому что точно знал, что подобного чуда с ним больше никогда не произойдёт, что мир не порождает таких чудес дважды. Лулу очень боится, что потеряет этого мальчишку, боится, что станет ему ненужным, неинтересным. Боится, что он может исчезнуть, ведь он вновь наполнил его, когда, казалось, серость роботов вокруг совершенно осушила его. Потому что если Лулу не сможет смотреть в эти волшебные глаза, не будет возможности прикоснуться к самому идеальному лицу во Вселенной, не сможет безнаказанно разглядывать его смуглую кожу, пока тот спит, то Лулу умрёт. Он больше не сможет жить в мире роботов, без своего кусочка бескрайней Вселенной. Лулу сделает смыслом своей жизни счастье этого мальчика.        Чонин лежал и слушал всю историю, всё сильнее прижимаясь к Ханю.  — Но Лулу также просит довериться ему, Лулу хочет, чтобы этот мальчик больше даже мысли не допускал о том, что Лулу хоть когда-нибудь в жизни теперь сможет посмотреть на кого-то другого и говорить, что любит его. И если этот мальчик позволит, то Лулу сделает его центром Вселенной. Идёт, Чонин-а?       Кай сильно прижимался к груди Ханя, потому что не хотел сейчас показывать пылающее, смущённое лицо. — Ханни, это самое красивое признание. — Ну, не самое... — Нет, самое, мне плевать, как признавались другие, мне плевать на всё, что делали другие. Всё, что ты делаешь, — это и есть самое прекрасное. — Ты настоящее чудо, Чонин-а. — Я тоже, тоже люблю тебя, Ханни. Прости, я не могу красиво признаться. — Ты признался красивее и раньше меня, и вообще, что за соревнование, — Хань рассмеялся.       Они лежали так, в обнимку, пока Кай не уснул. Тогда Лу встал с кровати и пошёл к ноутбуку. У него была с собой флешка, поэтому он смог подключиться к интернету. Он прошёлся по переписке, взяв пару заказов на рисунки, вытащил графический планшет и сразу принялся за работу. За ночь он успел выполнить заказ на простенький рисунок. Накопленные деньги он не хотел тратить, поэтому решил, что надо зарабатывать новые. Под утро ему написал Осех, очевидно увидев, что он онлайн в скайпе. — Хань, привет, что с тобой случилось? Ты где пропал? Я очень переживаю. — Привет, со мной всё хорошо, где нахожусь, я не могу сказать, но не переживай, всё хорошо. — Ты сбежал от меня? Ты сбежал от родителей? Они просто в ярости. Они пытались устроить со мной разборки, кричали, что я испортил тебя. — Я сбежал ото всех, ну, и ты знаешь моих родителей, какой ещё реакции от них ждать. — Лу, когда мы встретимся? — Никогда. — Ты бросаешь меня? Лу, не делай этого, я же люблю тебя. — Наши отношения трудно отношениями назвать было, мы просто спали. — Хань, что ты такое говоришь? Я же люблю тебя. — Нет, не любишь, тебе просто нравится со мной спать. Ты мне друг, Осех, хороший друг. — Да как ты можешь говорить такое? Послушай, давай просто встретимся и всё обсудим? Ты же не можешь порвать со мной по интернету.       Хань устало потёр глаза. Он не спал всю ночь, выполняя заказ, а под утро совсем не хотелось ругаться. Он отложил ноутбук и направился в комнату к Каю, но тут в окне он увидел белокурую девчушку в белом платье. Она гуляла по пляжу и собирала камушки или ракушки. Лухан тут же схватил куртку Кая, выбежал из дома и рванул к ней. Сегодня на улице было прохладно, и солнце не светило, а девочка в одном тоненьком платье. Лухан тут же подбежал к ней и закутал в тёплую куртку. Она удивлённо посмотрела на него, а потому улыбнулась. У Лу крутилось миллион вопросов в голове, но с чего начать?  — Что на этот раз привело тебя сюда?  — Ничего, я просто гуляю, мне нравится этот пляж. — Откуда ты? — Это так важно?  — Наверное, нет. Хм-м, может, тогда расскажешь о себе?       Девочка ухмыльнулась и села на песок, потянув Ханя за собой. — Раньше существовала такая легенда, что где-то живёт маленький, тихий человек, который собирает все печальные слёзы и вешает на небо. А когда исчезала причина печали, звезда падала, чтобы кто-то на Земле мог загадать счастливое желание.        Лухан молчал, обдумывая всё сказанное. Эта история о ней, или ей просто хотелось поделиться этой историей с ним? — Ты ведь специально помогла мне встретить Чонина?  — Возможно. — Зачем?  — Потому что я знаю, ты любишь этот мир. Ты будешь его любить, даже если он убьёт тебя, даже если не раз. Поэтому я знаю, ты будешь идти за ним, даже если мир перестанет существовать. Разве это не настоящая магия, что вы смогли встретиться?  — Я боюсь, что я слишком пуст для него, что не смогу дать то, чего он заслуживает. — Тогда не давай своей крыше вернуться на место — когда она возвращается, перестаешь видеть звёзды. Не давай другому мальчишке снова вернуть тебе крышу, он сделает из тебя нормального. Ты ведь не мог раньше с тем парнем поделиться своими одинокими мыслями? И рано или поздно они бы начали делить тебя, а Кай соберёт тебя воедино и дополнит. Ты же чувствуешь это, когда видишь, как он улыбается?  — Да, когда он улыбается, мне кажется, что в мире больше ничего не существует. — Мне нужно было лишь немного помочь вам, я рада, что вы справились. Ты сможешь довериться ему без опаски, он не сделает тебе больно, но и ты не делай. Я знаю его очень давно и не позволила бы кому попало приблизиться к нему. Он состоит из очень хрупкого дорогого стекла ручной работы, я бы не позволила каким попало слонам проникнуть к нему. Они бы каждым своим неумелым поворотом всё рушили. Но ты заботишься о нём, надеюсь, так будет продолжаться и дальше, кстати, он скоро проснётся, не оставляй его в одиночестве.  — Он ведь мне не кажется? Это ведь не мой мираж, который исчезнет однажды?        Лухан повернул голову, но на песке лежала лишь куртка Кая, а девочки уже не было. Хань взял куртку, прижал её к себе, вдохнул знакомый запах Чонина. Так, в обнимку с курткой, и побежал в дом. Он быстро умылся, почистил зубы и побежал в комнату к парню. Стараясь очень аккуратно, чтобы не разбудить брюнета, он залез под одеяло. В этот момент глаза Чонина открылись, и когда он увидел рядом лежащего Лу, счастливо заулыбался. Хань сразу поцеловал его в губы, после чего углубил поцелуй.  — Эй, ты чего? Я же ещё зубы не почистил. — А мне плевать, — мечтательно посмотрел на него Хань.       Лу обнял его, счастливо потеревшись носом о его шею и вдыхая запах смуглой кожи. — Вставай, я завтрак приготовлю, — ещё раз обняв и чмокнув в ключицу, убежал на кухню.       Чонин, как и было наказано, встал, привёл себя в порядок, покормил счастливого пса, а после выпустил его на улицу. — Мне кажется, ему у нас идеально будет житься. — Я тоже так думаю: в любви, тепле, с сытым животом и почти на природе.       Лу поставил на стол вафли, джем и по стакану сока. Да, в основном Хань готовил для Кая, и его это совершенно не тяготило. Вообще-то, даже приятно было заботиться о Чонине и делать что-то самому, чтобы этого не нужно было делать брюнету. Может быть, это и есть настоящая любовь? Когда она проявляется даже в таких мелочах, а не просто в громких словах о любви.       После завтрака Лу всё-таки сел за импровизацию. Кай хотел подойти, чтобы сесть рядом и послушать, но он остановился. Брюнет сел около комнаты, облокотившись плечами о стену, локтями о пол, а ногой доставал до соседней стенки. Он слушал, как играет Хань, на него дул ветерок из открытого окна на кухне и еле-еле пробирались лучики солнца. Было чертовски приятно сидеть и слушать, как играет любимый и играет не заученную мелодию, кем-то придуманную, а свою собственную. Кай сидел так рядом с дверью и слушал волшебное сочетание нот. Через полчаса он всё-таки вошёл и обнял сзади Лу. — Мне нравится, как ты теперь звучишь. Пошли, я обещал тебе танец.       Хань счастливо встал и последовал за Каем. Лу уселся на крыльцо дома, а Чонин вышел на песок. Он немного разминался, делая несложные танцевальные движения. Тут на Лу упала капля, а после ещё и ещё одна. — Чонин-а, дождь начинается. Может, в другой раз? — Ты просил меня, чтобы я станцевал. — Я очень хочу увидеть, как ты танцуешь, но если ты промокнешь, ты можешь опять заболеть.  — Ну, тогда ты меня опять вылечишь, — не обращая внимание на Ханя, Кай начал танцевать.       У него не было музыки, но он танцевал так, словно музыка была. Словно он слышал какую-то музыку, или, может быть, он каждым своим движением создавал эту музыку. Дождь уже разыгрался не на шутку и нехило подмочил белую рубашку Кая. Вот резкая волна всем телом, и в голове автоматически пробежали ряды нот, словно на фортепиано. Поворот всем телом и прыжок, словно аккорды левой руки. Неописуемый танец пальцев, словно выписывал узор, и в голове Лу заиграла плавная мелодия правой руки высоких нот, на две октавы выше. Провёл правой рукой вдоль левой по уже мокрой рубашке и с такой нежностью прижал обе ладони к сердцу, и в голове Лу заиграла напряжённая, таинственная мелодия. Он словно видел все эти ноты. Кай уже промок насквозь, но продолжал дарить Лу мелодию, которую блондин так хотел сыграть. Кай словно забыл, что танцует для Лу. Он танцевал с закрытыми глазами, а лицом он очень ярко выражал напряжённые, важные моменты и моменты особого удовольствия от движений своего тела. Он наслаждался тем, что может так двигаться, наслаждался тем, что Лухан смотрит, и он точно знает, что Хань наслаждается его танцем. Плавное движение рукой вокруг себя и резкий рывок вверх, падение на одно колено, на второе, на лице Чонина скорбь, словно он что-то потерял. А в голове Ханя заиграла скрипка. Он никогда не играл на скрипке и не знал нот для неё. Но в финале его танца точно была скрипка. Когда Кай полноценно закончил танец, отыграв свою роль, рассказав свою историю, он снова стал Чонином, и весь промокший, но радостный побежал к завороженно смотрящему на него Ханю и обнял его. Лухан обнимал счастливого парня и не мог ничего сказать, думая, что не придумано ещё таких слов, чтобы описать степень его восторга тем, что он сейчас увидел. Кай понимал это, понимал, что Лу не хочет подгонять свои эмоции от увиденного под слова, что были придуманы другими людьми, потому что они не смогут передать этого в полной мере. Ведь танец Кая шёл из самого сердца, а это не могло сравниться ни с одним постановочным, отрепетированным танцем.       Хань подхватил удивлённого Чонина и понёс в дом, посадил на диван и ушёл. Он набрал горячую ванну, приготовил сухую одежду для брюнета. Хань сам его раздел и посадил в ванну, от которой шёл пар, а сам сел рядом на стул, облокотился на стену возле окна и закрыл глаза.       Чонин нежился в ванной, а блондин сидел рядом и вспоминал мелодию, что подарил ему Чонин. Пока Кай мылся, Лу сидел рядом с закрытыми глазами и играл на виртуальном пианино перед собой. Хань очень хотел сыграть её на настоящем фортепиано, но не хотел отходить хоть на секунду от Чонина.       Остановился он, только когда брюнет с широкой улыбкой взял его за руки. Он уже помылся и оделся, поэтому, взяв Лу за руку, повёл его в комнату, где стояло пианино. Хань сразу понял, что имеет в виду Чонин. Но прежде чем сесть за фортепиано, он взял плед, укутал в него Кая и посадил на диван, рядом с собой. Теперь Чонин закрыл глаза и стал слушать музыку, которую он смог породить в душе Лу своим танцем. — Да, теперь твоя музыка прекрасна. — Её бы не было без тебя.       Лухану не надо было записывать ноты, ему было достаточно того, что её услышал тот, для кого она была создана, тот, кем она была создана. Чтобы она ценилась ещё сильнее, её больше и не нужно повторять, она ценна своей одноразовой уникальностью.       Тут на ноутбук Лухана пришло сообщение. Он проверил, это оповещение о том, что заказчик перечислил деньги за то, над чем он работал всю ночь. — Отлично, наконец. Поехали в город, Чонин, я хочу купить для пса уютный пуфик, чтобы ему было удобно спать. — О, хорошая идея. Слушай, мы же его так и не назвали. — Хм-м, да и правда, ладно, по дороге и подумаем.       Дождь за окном, немного поутих, поэтому они решили подождать в надежде, что он совсем закончится. За это время Лухан успел ответить Сехуну и договориться о встрече. Лу решил, что он придёт на встречу вместе с Каем. Он хотел показать Осеху, что всё действительно кончено. Он договорился о встрече рядом с зоомагазином, в который они собирались. Хань сразу сказал, что придёт не один, на что Сехун промолчал, но согласился. Не знаю, насколько удачной будет идея столкнуть их лбами, но Лухан хотел показать и доказать брюнету, что всё кончено.       Они вышли ближе к вечеру, когда дождь почти стих. Они довольно быстро добрались до нужного магазина и выбрали миску и пуфик для пса, имя которому так и не дали. Кай предлагал три варианта: Монгу, Чжангу и Чжана, но остановиться на одном так и не смог. Они уже расплатились с заказом и просто рассматривали зверушек в клетках. Лухан посматривал на выход, ожидая появления Осеха, пока Чонин игрался с хорьками в клетке. Увидев около входа карамельную макушку, он попросил Кая подождать несколько секунд и выбежал на улицу. — Привет, Осех. — Привет, Хань, ну что, где твоя новая любовь? — Не говори так, Сех, и он в магазине, я вас сейчас познакомлю. — Нет, не думаю.       На этих словах позади Лу появились его родители. Хань перепугался, когда увидел их. Отец точно был готов как минимум убить его. Отец Лу был очень рослым и широким мужчиной, поэтому он без труда схватил Лухана за шиворот и потащил к машине. Хань испуганно начал вырываться, но отец с силой скрутил его руки и запихнул в машину. Хань тут же дёрнулся, чтобы открыть дверь и выбежать, но двери были заблокированы на детский замок, и открыть их можно было только снаружи. Отец с матерью сели спереди, и мужчина быстро завёл автомобиль.       Лу казалось, что всё происходящее — неправда. Он кричал в истерике, чтобы его отпустили, пинал сиденья, пытался сломать замки — всё без толку. Его увозили домой, а Кай оставался один в магазине. Слёзы текли ручьём, он не знал, как можно всё исправить, он пытался вылезти через передние сиденья, но отец его быстро осадил, он готов был на ходу выпрыгнуть из машины, переломав себе всё, что возможно, лишь бы бежать сейчас к своему Чонину, который совершено не в курсе, куда пропал Хань. Он не предупредил своё чудо ни о чём, он просто отошёл на несколько секунд и пропал. Отчаяние от безвыходной ситуации разрывало грудную клетку.       Они доехали довольно быстро, Лу решил, что как только откроется дверь, он вытолкнет отца и побежит обратно к тому зоомагазину. Но мужчина предполагал такой исход, поэтому он применил всю силу, чтобы Лу не вырвался. Он тут же скрутил его руки сзади и повёл словно под конвоем в дом. Хань кричал во всё горло, пытался ударить отца, чтобы тот ослабил хватку, упирался ногами в косяки дверей. Но это только сильнее злило мужчину. Отец запер Лу в его комнате. Видимо, в его отсутствие они успели поставить замок снаружи. Хань дёрнулся к окну, на окнах стояли решетки. — Мой сын не будет подстилкой для мужиков, — послышалось по ту сторону двери. — Ты что, решил своей задницей всех мужиков Британии обслужить?       Это окончательно вывело Лухана из себя. Как этот ограниченный в своих суждениях человек вообще может судить о тех отношениях, что были у него с Каем? Он начал кричать, рушить всё в своей комнате. Холсты, краски — все вещи летели в стену. Он кричал так, что саднило горло, он бился обо все предметы, стараясь сделать себе как можно больнее. Он выбивал дверь, пытался сломать замок всем, что попадало под руку, но дверь не поддавалась. В комнате всё было разрушено. С каждой прошедшей секундой он понимал, что Кай, его Кай, сейчас во всё большем недоумении, куда подевался его Лу. Он понимал, что это выглядит так, словно он его бросил. Словно привёз в город и попрощался с ним. Было ужасно страшно за то, что может подумать Чонин. Он итак-то его ревновал и боялся потерять, а тут такое.       Через полтора часа истерика утихла. Родители немного успокоились, думая, что Лу смирился. А Хань просто лежал на полу в тёмной, разрушенной комнате, весь в синяках и царапинах, и ревел, задыхаясь в немом крике. Хань достал телефон. Всё, что у него сейчас было, — лишь фото на пляже, где Чонин целует его в щёку. Лу смотрел на это фото и ревёл ещё сильнее. Всё тело болело, словно каждый миллиметр проткнут иголкой. Одно лишь чёртово фото — всё, что сейчас есть. Он смотрел на своего Кая, такого красивого, сейчас он выглядел ещё красивее. Лу пролежал с этой нестерпимой болью ещё час, надеясь, что Кай сможет его простить, когда он к нему вернётся. Лу был уверен, что он к нему вернётся, это только вопрос времени. Как только отец откроет дверь, Хань применит всю силу, чтобы сбежать.       На Лу сказалось то, что он не спал прошлую ночь, а глаза были опухшими из-за слёз. Он уснул. Ему снилось, что Кай тонет в какой-то черноте, а Лу не может ему помочь. Он тянется рукой, но никак не может достать. Проснулся Хань от сильной вспышки света в комнате. Он так и лежал на полу в том хаосе, что натворил. На улице была глубокая ночь. Хань не сразу понял, что в комнате не один. Он посмотрел в сторону двери, там стояла та белокурая девчонка в лёгком платьишке и веночком из цветов на голове, кожа которой словно светилась. Она пристально смотрела на Лу. Хань уже не удивлялся, что эта девчушка оказалась в его запертой комнате. — В этот раз я помогу тебе, — и она с лёгкостью открыла дверь, словно она и не была заперта снаружи. — Ему больно сейчас, но я знаю, это не твоя вина, если бы это была твоя вина, я бы тебе не помогла. — Почему? Почему ты мне помогаешь? — Потому что ты единственный, кто сможет сделать ему хорошо. Если ты поторопишься, то его драгоценный стеклянный мир не будет повреждён, и ты не станешь одним их тех слонов, что может сломать его. — Нет, это не ответ, каков твой интерес в том, чтобы ему было хорошо? — Он ведь действительно особенный, правда? Мне ничего от него не нужно, но я хочу его таким сохранить, поэтому присматриваю. — Хорошо, думаю, я понимаю тебя, спасибо большое, я тоже непременно сделаю всё, чтобы сохранить его таким особенным. Но не скажешь, кто ты? — Нет, я просто есть, не нужно пытаться загнать под какие-либо определения, соответствующие определённым терминам. Но я всегда буду за ним присматривать — это всё, что тебе нужно знать.       Хань, быстро собрал немного вещей, чмокнул девчушку в обжигающе ледяную щёку и выбежал из комнаты. Родители спокойно спали, поэтому не заметили исчезновения Лу. Транспорт уже не ходил, поэтому Хань сначала, сколько смог, бежал по городу. Он пытался вызвать такси, но они сказали, что не едут так далеко, а если и едут, то за бешеные деньги, которых у Ханя при себе не было. Поэтому он пошёл по трассе так быстро, как только мог. Ему было плевать на то, что ночью по этой дороге почти никто не ездил, на то, что она не освещена. Он бежал, когда сильно уставал — пытался быстро идти, а как только немного отдыхал — снова бежал.       Через два часа таких физических нагрузок, он наконец был на том самом пляже с тем единственным домиком, в котором горел свет. Хань был ужасно рад, это означало, что Кай дома и с ним всё хорошо. Лу, увидев это, совершенно без сил упал на песок. Он пролежал так какое-то время, пока не собрался силами. Он с трудом встал и поплёлся по ещё слегка сырому от дождя песку. Хань не знал, что говорить Чонину, как всё объяснить, с чего начать и какие слова подобрать, чтобы не сделать ещё хуже. Когда он был около дома, он не стал по привычке открывать дверь, а сначала постучался. В доме звонко залаяла собака, у Лу от этого почему-то разлилось тепло внутри. Так по-домашнему, уютному, родному это было. Через несколько секунд ему открыл Кай и сразу же, отходя в сторону, пропустил Ханя в дом. Брюнет ничего не говорил, ожидая начала разговора от Ханя.       Кай сел на диван в гостиной и выжидающе смотрел на Лу. Блондин ходил по комнате, не зная с чего начать. Всё-таки собравшись с мыслями, он остановился перед Каем и посмотрел в глаза. — Послушай, Чонин-а, то, что было сегодня в магазине... Я, эм-м, я позвал туда Осеха, потому что хотел показать тебе, что всё кончено. Но он поступил подло, когда я вышел к нему для разговора, он позвал моих родителей, и они силком увезли меня домой, я пытался вырваться, но отец запер меня под замок в комнате с решётками. Прости, я не знал, как раньше выбраться. Даже то, что я сейчас могу стоять тут, — это маленькое чудо. Прости, я не хотел делать что-то ужасное, надеюсь, ты не надумал ничего плохого?       Кай не смотрел в глаза Лухану, сжимая перед собой кулачки на коленях. — Тот парень в магазине, он подошёл ко мне и спросил, знаю ли я тебя. Я ответил «да», на что он сказал мне, чтобы я забыл о тебе, и что бы у нас с тобой ни было — это уже закончилось, тебе больше не интересно. Он сказал, чтобы я забыл о тебе, сказал, что ты вернулся к нему, а привёл ты меня туда, потому что сам боялся сказать и попросил его. — Боже, что за бред он придумал, — Лу стоял в шоке, не зная, как после такого вранья заставить поверить Кая.       Хань подбежал к Чонину, упал на пол перед ним и схватил его руки в свои. — Боже, Чонин-а, не говори, что ты поверил ему, а не мне.       Брюнет увидел, что руки Лу были все в ссадинах и царапинах. — Что с тобой случилось? — ошарашенно посмотрел на Лухана. Теперь Чонин заметил, что на миловидном личике Ханя красовалась огромная царапина под губой. — Я очень переживал, что не могу оказаться рядом с тобой, — с надеждой смотрел на него Хань. — И поэтому так искалечился? — Не важно, мне было ужасно больно, что всё получилось так глупо. Чонин-а, я безумно устал, я бежал к тебе по трассе, в три часа ночи, не дожидаясь утренних автобусов, только бы скорее тебе всё объяснить. Я не бросаюсь словами на ветер. Всё, что я говорил, — правда, мне действительно никто кроме тебя не нужен. То, что ты появился, — настоящее чудо, и я сделаю всё, чтобы это чудо не потерять.       Глаза Кая заслезились, и он с силой обнял Лу.       Хань понял, что прощён, и благодарно обнял в ответ. Хань наконец расслабился в тёплых, родных руках. И в этот момент он почувствовал, как теряет нить с реальностью, проваливаясь куда-то в темноту. Лухан потерял сознание от усталости, что накопилась за последние сутки. Чонин сначала ужасно перепугался, когда тело Лу резко начало слабеть и чуть не выпало из объятий. Брюнет уложил его на диван в гостиной и закрыл пледом, а сам уснул в кресле рядом.       Проснулся Кай от того, что на него передними лапами запрыгивала собака и громко лаяла. Чонин сразу увёл её на кухню, чтобы она не разбудила Лу. Кай покормил её тем, что купил тогда в зоомагазине. А после они много времени провели на пляже в ожидании, когда Хань проснётся. Чонин словно маленький мальчик играл с собакой на пляже.       Проснулся Хань только вечером и поначалу перепугался, не обнаружив в доме Кая. Но как только увидел, что он весело играет с псом на улице, залюбовался этой милой картиной. Хань, умывшись, сразу побежал обнимать своего родного, ревнивого брюнета. Лу с разбегу повалил его на песок и с силой обнимал, счастливо уткнувшись лицом в живот. Наконец он рядом, всё разрешилось: Чонин его простил, они снова в своей маленькой вселенной и мир больше не рушится от безвыходности. Вокруг снова песок, шум моря и ветра, серое небо, самый драгоценный человек и уже полюбившийся пёс. — Чонин-а-а, а ты знал, что за мальчиками, что светятся звёздами изнутри, наблюдают с холодных звёзд, что висят над ними? — О чём ты, Лу? — перебирая волосы лежащего на нём Ханя, спросил Кай. — И я не знал, — счастливо смотря на брюнета, улыбался Хань. — Звёзды не такие холодные, какими кажутся. — Ты прав, они выглядят холодными, только когда ты далеко от них, когда совсем не знаешь. Но если ты сможешь приблизиться к ним, то ты увидишь... — Ты увидишь, что на самом деле это огромная энергия, что это неуправляемое пламя, что это непостигнутая красота. — Знаешь, мне не нужно просить своего любимого достать звезду с неба, он и есть та самая звезда.       Кай не выдержал этого разговора и притянул Ханя, затягивая в долгий поцелуй.       Лу просто не мог оторваться от Чонина весь оставшийся вечер, а Чонин не мог отпустить от себя Лу ни на шаг. Словно они последние секунды проводят друг с другом.       Они решили, что проведут всю ночь на пляже, рядом с костром, со страшилками и едой, поджаренной на палочках. Было весело, Хань придумывал потрясающе страшные истории, отчего уже на второй Кай начал отчаянно жаться к Лу. А когда страшилки в фантазии Ханя закончились, они просто сидели рядом, смотрели на огонь, наслаждаясь тем, как ветер раздувал волосы. А после Кай обнял Лу, и посидев так немного, он медленно начал вести рукой по животу Ханя вниз. Лухан удивлённо посмотрел на Чонина. — Я хочу тебя, хочу тебя всего, Ханни.       Лу переводил взгляд, пытаясь понять, не ослышался ли он. Настойчивый поцелуй дал понять, что не ослышался. Чонин не предпринимал никаких серьёзных действий, только поцелуи, поэтому Хань отстранился и спросил: — Хорошо, как ты хочешь? — Самое главное, чтобы тебе было хорошо. — Мне будет хорошо в любом случае, Чонина-а, лишь бы это был ты.       Кай замешкал, закусив губу, погрузившись в свои мысли. А после того, как принял решение, потянул Ханя на себя. Он лёг на спину, расположив бёдра Лу между своих разведённых ног, давая понять, какое решение он принял. Они лежали на одном из двух пледов, под которыми сидели всё это время. Лухан сразу принялся его целовать, прижимаясь всем телом. Он очень хотел своего красивого Чонина, и он бы сделал то, о чём, так сказать, его попросил Кай. Но Лу даже представить не мог, что он сделает больно своему мальчику. Лу был благодарен за такое решение Кая, но он не мог принять его. Лухан целовал Чонина везде, их футболки уже валялись рядом с костром. Блондин хотел, чтобы на теле Чонина не осталось места, где не коснулись бы его губы. Он чувствовал себя первопроходцем, даже если на самом деле это было не так. Поэтому его губы были везде, он хотел дотронуться до каждого миллиметра кожи. — Ты позволишь сделать мне всё самому?       На это Кай согласно кивнул головой. Лу медленно стягивал с брюнета штаны, постоянно смотря на реакцию любимого. Чонин очень стеснялся, его щёки сильно покраснели, и он закрывался руками. — Прошу, Чонин-а, не скрывайся от меня, я хочу тебя видеть, мне просто крышу сносит, когда я вижу тебя таким.       Хань продолжил свою пытку поцелуями и прикусываниями нежной кожи на внутренней стороне бёдер Кая. Брюнет просто плавился от каждого прикосновения любимого блондина. Он сильно запрокидывал голову, упираясь в песок, постанывал, хоть и очень стеснялся. Ветра вокруг они и не замечали, им было очень жарко. Казалось, своим жаром они смогут поджечь песок вокруг себя. Лу целовал Чонина с ног до головы, всё, до чего он мог дотронуться, было зацеловано. Когда этого стало слишком мало, Хань навис над брюнетом, смотря ему в глаза, а сам левой рукой скользнул под бельё Кая. Чонин тут же, смущаясь, свёл ноги, пытаясь закрыться. — Нет-нет, Чонина-а, не надо, смотри только на меня. Помни, что мы одно целое, расслабься.       Лухан старался всё делать медленно, чтобы не пугать Чонина. Он спустился дорожкой из поцелуев к низу живота. Он целовал и обводил языком вокруг прижимающегося к животу члену Кая. Чонин стеснялся смотреть на Лу. Ему было стыдно, что только он получает удовольствие, что лишь позволят, чтобы ему сносило крышу, а Лухан просто делает все эти волшебные вещи. Хань глянул в глаза Чонину и наконец взял в рот на всю длину, которую смог. — Ах-х, Ханни, не надо, о боже, остано-о-овись, нет, мхм, как же хорошо.       Хань не долго наслаждался Каем. Он лишь хотел, нанести как можно больше слюны. Чонин этого не понимал, он мысленно уже подготовился принять в себя Ханя, хотя было ужасно страшно. Он боялся боли, хоть и доверял Ханю, но неизвестность пугала. Но когда он думал, что сможет доставить Ханю удовольствие, он понимал, что готов вытерпеть всё. Когда Лу отстранился, Кай не сразу открыл глаза, все ещё находясь в сладких ощущениях, что подарил ему Хань. Когда он всё-таки открыл глаза, он увидел Лухана над ним. Вся одежда блондина также лежала где-то около костра. — Что ты собир...       Чонин не успел договорить, потому что Хань уже начал входить членом Кая в себя.       От ощущений горячего, узкого Лухана крышу рвало окончательно. Кай вцепился в бёдра Ханя. Он не пытался войти глубже, просто казалось, что если он не будет держаться за Ханя, то мир исчезнет. Лу понимал, что Чонину хочется быстрее, что терпеть трудно, но он не растянул себя, поэтому приходилось терпеть боль. — Боже, Лу, зачем ты? Я так хотел, чтобы тебе было хорошо, Лу, ну зачем? — Все хорошо, Чонина-а, сейчас, потерпи немножко и тебе будет хорошо.       Ханю было больно, но он не останавливался, он входил всё глубже, стараясь расслабиться, пока не погрузил Кая в себя полностью. Привыкая к ощущениям, он наклонился к лицу Чонина. Хань счастливо улыбался, смотрю в смущённое лицо своего любимого брюнета. — Чонин-а, ты неправдоподобно красивый, будет ли это глупость, если я скажу, что твои глаза...       Лу замолчал, разглядывая самые прекрасные глаза, что он смог бы увидеть на этой Земле. — Чонина, твои глаза цвета космоса, как же попав в этот космос не задохнуться?       В чёрных глазах Кая отражались звёзды, что сейчас так ярко светили над ними. — Это все звёзды над нами, Ханни, словно сам бог за нами сейчас наблюдает, одобрят ли они это? — Мне плевать, Чонин, пусть хоть всё живое в этом мире будет против, ты должен быть счастлив. Я хочу сказать, что ты мой, но я не смею, ведь если ты полюбишь кого-то другого, если ты будешь с кем-то другим счастливее, чем со мной, я отпущу тебя в ту же секунду. Я умру, но отпущу тебя.       Кай не выдержал этого, он опрокинул Ханя на песок, не выходя из него. Он впился болезненным поцелуем в губы Лу, с силой кусая их. — Ханни, замолчи! Замолчи, слышишь? Что ты такое говоришь?       Кай начал двигаться в нём. Теперь очередь Ханя была смущаться и закрываться руками. Чонин входил быстро, несдержанно, из-за чего выбивал из Лу стоны удовольствия и боли. — Если бы ты только знал, как сильно я хочу быть только твоим, Ханни. Как же ты не видишь, как сильно я тебя люблю? Я чувствую тебя полностью. Ты моё всё, Лухан. Мне в этой жизни нужно лишь видеть, как ты улыбаешься, видеть, как играешься с собакой, смотреть, как ты спишь, и понимать, что ты мой, а я твой, и нет никаких компромиссов, путей назад и других людей.       Теперь Лухан стонал громко, заглушая Чонина. Правду говорят, что с любимым не больно. С Чонином только хорошо. И Лу точно уверен, что это совершенно отличается от того, что у них было с Сехуном. Это не просто секс, совершенно другое определение. Вы одно целое не только в физическом плане, вы дополняете друг друга совершенно во всём. Два уникальных создания, что были сведены чьей-то маленькой детской ручкой. — Чонина-а, да, вот тут, ещё сильнее, - Лухан прижимался к брюнету, рваное дыхание, поцелуи. Если бы можно было полностью слиться, сделать своим навсегда, навечно быть рядом, Лу незамедлительно бы отдал всё, что бы это было возможно, только бы стать ещё ближе.       Ханю было стыдно, но он громко стонал, потому что такое обезоруживающее удовольствие не позволяет думать больше ни о чём.       Кай, словно сорвавшийся с цепи, вбивался в Лу, сжимал зубы, кусал шею Ханя. — Мне нравится смотреть на тебя снизу, Чонина-а, так ты выглядишь ещё величественнее.       На этих словах Кай почувствовал, что он близок к разрядке, поэтому начал ускоряться. Брюнет целовал Лу, гладил по волосам, щекам, шее, животу. Лухан кончил первый. — Чонин-а, Чонин-а, ещё, а-ах, Чон.. Чони-и-и-н, — стонал Лу, выгибаясь под смуглым телом и цепляясь за его волосы на затылке.       От того, что он так сильно сжался, Каю стало проблематично двигаться, но сделав несколько толчков в уже ослабшем Хане и войдя до упора, с силой притягивая бёдра, Чонин кончает с «Хань, люблю».       Когда Кай ослаб, лежа на Хане, Лу накрыл его вторым пледом. — Не выходи, побудь так немножко.       Чонин сильно сжимал Лухана, уткнувшись ему лицом в шею. Хань наслаждался этими последними секундами, когда он был полностью един с Чонином. Через несколько секунд Кай вышел из Лу и, укутав Ханя в пледы, взял на руки, понёс в дом. — Ты как с хёном обращаешься? — тут же завозмущался Лу. — Да ты же идти не сможешь. — Смогу!       Лухан вырвался из объятий уже на пороге дома, в котором всё ещё горел свет, и взяв Чонина за руку, повёл в ванну. Они не ругались ни разу. Нет, не потому что это такой период, просто каждый из них, даже если был не согласен с какими-то мелочами, не собирался нарушать общее счастье этими глупостями. Каждый был готов поступиться чем-то ради интересов другого. Они весело приняли ванну, разговаривая о каких-то глупостях. Когда оба были чисты и довольны жизнью, добрались до кровати. Они долго не могли уснуть, нежась в объятиях друг друга. — Интересно, на какой из этих планет живёт эта маленькая принцесса, — осмотрев нарисованный, светящийся космос в комнате, задумался Лухан. — О чём ты? — Да так, — сильнее прижимая любимое тело к себе. — Знаешь, я собираюсь стать художником, таким, которого будут ценить по всему миру. — Я уверен, что у тебя это получится, но... — Чонин замешкался, цепляясь пальчиками за футболку Лу. — Но в таком будущем найдётся место для меня? — Что за вопросы? У меня нет никакого будущего, если в нём нет тебя, и я буду бороться до последнего, чтобы в каждой секунде моей жизни ты был рядом, если ты это позволишь.

***

      Спустя несколько лет. — Хочу представить вам человека, благодаря которому состоялась эта грандиозная выставка. Сегодня нам действительно повезло, в Британию наконец вернулись картины Лу Ханя, но, что ещё более удивительно, сам автор картин сегодня присутствует на этом торжестве. Уверен, сегодня собрались и те, кто давно почитает его искусство, и те, кто узнал лишь после пришедшего успеха в Париже. Тем не менее, как вы все знаете, мистер Лу почти не посещает свои выставки, но сегодня он здесь с нами, и у вас есть уникальная возможность познакомиться с ним.       Ведущий, находившийся в центре шикарного зала ещё долго расписывал гостям достоинства Ханя. Тем временем сам Лухан искал кого-то. — Наконец, вот ты где, — обратился Хань к блондину, стоявшему возле окна. Лухан подошёл сзади и обнял мужчину, который сразу расслабился в родных объятиях. — Иди, тебя же сейчас на сцену позовут. — Да и чёрт с ними. — Не стоит так наплевательски относиться к своему успеху. — С каких пор тебя это волнует? Какая разница, что происходит во всём этом мире, со всеми этими людьми, если я всё ещё могу обнимать тебя? — Тебе плевать, любят ли они тебя? — Мне плевать, любят ли меня или любят эти работы. Мне плевать, что они никогда не смогут понять смысл моих картин, ведь смысл могут видеть только живые. А для меня самое главное — провести как можно больше времени с одним таким «живым». — Ты всегда так говоришь. — А ты всегда счастлив, когда я предпочитаю твоё общество. — Это правда.       Тут раздался громкий гул, означающий, что Лухана приглашают на сцену. — Иди, тебя ждут.       Лу схватил за руку Чонина и повёл сквозь толпу к сцене. — Что ты делаешь, Ханни? Перестань, там только тебя ждут.       Они так и вышли на сцену, держась за руки. Лу был уверен и светился, а Кай был немного зажат. Его не волновали все эти люди вокруг, но он не хотел сделать что-то неправильное, из-за чего его Ханю стало бы плохо. — Добрый вечер, Господа и Дамы. Возможно, для кого-то он не добрый, и его вытащила сюда его вторая половинка, или просто не смогли придумать, как провести этот вечер поинтересней, чем смотреть на размазню по холсту. Возможно, кто-то здесь лишь потому, что думает, что так он духовно просвещается. Но поверьте, ни один из вас сегодня не уйдёт отсюда духовно обогащённее, чем приходил. Просто потому, что искать свою вселенную надо не в чужой мазне по холсту, а в себе самом. Я уверен, ни один из вас никогда не сможет увидеть смысл моего космоса, что заключён в моих работах, как бы вы не старались. Но мне на это плевать, ведь есть один человек, что увидел во мне целую вселенную, когда я и сам начал о ней забывать, он спас меня от ужасающей машины общества, что высасывает из вас всё безграничное. Он принял меня таким, какой я есть, полностью и без остатка. И я так благодарен, что он впустил меня в свои вселенные и дарит свет их звёзд лишь мне.       На этих словах Лухан притянул Кая к себе и очень нежно поцеловал.       Зал стоял в шоке, была полнейшая тишина, можно было услышать, как собственное сердце бьётся. Через несколько секунд зал взорвался одобрительными криками и свистом. Хань счастливо оторвался от своего Чонина и посмотрел в испуганные глаза. Лу взял его за руку и сбежал со сцены. Да, люди всегда были такими. Они любят тех, кто может показать силу своей свободы, могут показать, что в отличии от них, они живут так, как хотят. Лухан всегда этим восхищал людей вокруг. Несмотря ни на что, он жил так, как считал нужным. Каждый думал, что это его внутренняя сила, его стержень — иметь храбрость, вести себя так, как он хочет. Но никто не знал, что он всегда был уверен в себе только потому, что его единственный всегда был рядом и поддерживал его.       За каждым великим мужчиной не всегда стоит великая женщина. За каждым великим мужчиной стоит любимый человек.       Они весело сбежали со сцены и скрылись в толпе. Каждый хотел пообщаться с Лу, они пытались выцепить его, чтобы хоть как-то заинтересовать общением. Но Хань понимал, что он им интересен только как человек, который может им что-то дать. Они надеялись получить какие-то слова, которые помогут им стать такими же, как Лу, что он их сможет чем-то дополнить. Но каждый из них интересовал его не больше, чем тумбочка, находящаяся где-нибудь в Италии в старой квартирке. Но тут какая-то компания солидных мужчин всё-таки выловила Ханя с Каем и попыталась вовлечь в разговор. Лу решил, что сможет сделать вид, будто участвует в этом бессмысленном разговоре. Ведь другие могут это делать, наверняка и у него получится сыграть. Он не вникал в суть, лишь притворно улыбаясь. Он смотрел на выход из зала, держа за руку Чонина, который смущённо прижимался к руке Лу. Вдруг весь шум словно вновь стал затихать, все звуки доносились словно под водой. В голове был шум моря, шум ветра и высокие нотки мелодии, сыгранной на фортепиано. Лу стал погружаться в это, будто весь остальной мир стал для него исчезать. Внезапно среди всей этой цветастой, сверкающей толпы, он увидел кусочек белого платья. Маленькая детская фигурка нырнула в проход. Статные джентльмены о чём-то допрашивали Чонина. Лу быстро чмокнул его в щеки и, бросив «Я сейчас вернусь», быстро вылетел из зала.       Девчушку он нашёл на небольшом балконе третьего этажа. — Ты всё-таки пришла. — Я, в отличие от тебя, всегда посещала твои выставки. — О, в таком случае я надеюсь, ты не осталась разочарованной. — Нет, правда после парижской они стали ещё больше сверкать золотом рамок, в которых были вывешены твои работы. — Да-а-а, парадокс, сама рамка стоит больше, чем картина в ней хранящаяся. — Я так не думаю, ведь на каждую тебя вдохновлял он. — Да, вдохновлял, каждая написана для него, только он всегда видел в них правильный смысл. Поэтому для других эти картины ничего не стоят. Знаешь, он говорит, что звёзды даровали меня ему, но на самом деле это ты позволила мне появиться в его жизни, так кто же ты? — Ему не надо этого знать и тебе не надо знать, кто я. Люди не придумали моё существование в своих сказках, и я благодарна им за это, ведь вы не можете повесить на меня ярлыки, значение которых ограничено. — Могу ли я нарисовать тебя? — Хм-м, думаю, я была бы не против, только там обязательно должен быть тот пляж. — Договорились, кстати, тот пляж, мы уже год там не были, интересно, осталось ли в том доме всё по-прежнему? — Вам стоит проверить, ты ведь всё равно больше не можешь жить в городе. Ты с родителями повидаться не хочешь? — Нет, они мне ясно дали понять, что какой бы успешный я ни был, сколько бы денег не зарабатывал, гей им не нужен. — Забавно, люди говорят о любви к своему ребёнку, но даже не пытаясь разглядеть всё необъятное у него внутри, вешают такие ограниченные ярлыки. — Точно, они требуют любить их, какими бы они ни были, а сами подобного дать не в состоянии. Я хочу узнать, ты всегда была с ним? — И всегда буду. До последнего его вздоха. — Спасибо, прошу, если вдруг что-то случится, пожалуйста, позаботься о нём. — Если с тобой что-то случится, он не сможет без тебя, ты знаешь, как ты ему нужен. — Знаешь, возможно, прозвучит глупо, но я бы хотел, чтобы он умер первый. Не хочу возлагать на него боль потери. Безусловно, я последую за ним в любой из миров, буду с ним в любом виде, каком только смогу. Но не хочу, чтобы он испытывал боль утраты, раз уж это неизбежно, хочу принять эту боль на себя. — Всё-таки правильный выбор я сделала.       Хань повернулся к девчушке, что сидела рядом, но сейчас её вновь не оказалось на этом месте. Странный способ давать понять, что разговор окончен. Лухан тут же поднялся и побежал к Каю. Он вырвал своего любимого из компании мужчин и девушек, что заваливали его своими вопросами. — Где ты так долго был? — Прости, Чонина-а, это правда было важно, не дуйся. — Хорошо, Ханни, раз ты так говоришь, я верю тебе. — Пошли, нам нужно возвращаться.       Лухан вывел Чонина с выставки, и они, заказав такси, поехали по трассе. Таксист высадил их неподалеку от пляжа.       Они, взявшись за руки, прошли мимо скал, спускаясь по тропинке к пляжу. Да, Хань миллион раз ходил тут, но сейчас было ощущение, словно он впервые, как в тот раз, идёт по пляжу. Идёт, чтобы спасти девочку и встретить своего Чонина.       Была ночь, поэтому звёзды, как и положено, ярко светились над головой. Они вошли в дом, тут всё было так же, как и в тот день, когда они оставили его год назад. Только их не встречал счастливый пёс, имя которому они так и не дали. Он умер чуть больше года назад. Для Чонина и Лухана это было очень тяжёлое время, но благодаря друг другу, они смогли пережить.       Космос в комнате Кая почти не светился, потому что некому было заряжать его светом днём. Они ходили по дому, снова наполняясь воспоминаниями счастливо прожитых лет. В каждом предмете, в каждом углу были вспоминания о совместных счастливых годах. Когда Лу зашёл в комнату с фортепиано, он захотел сыграть на нём, вспомнить старые времена, а Чонин предложил попробовать вытащить его на улицу. Спустя только полчаса, промучавшись и посмеявшись, они смогли вытолкать эту бандурину на пляж. — Я буду играть, а ты станцуй для меня, — усаживаясь за пианино, попросил Хань.       Лу сел за инструмент, собравшись с мыслями, заскользил тонкими пальцами по клавишам. Лухан не смотрел на то, какие клавиши он нажимает, он смотрел на танец Чонина. В этот раз Кай танцевал под музыку, которую создавал Хань. Он словно предугадывал всё, что сейчас сыграет Лу, и его движения соответствовали музыке. Как тогда Хань смог сыграть танец Кая, так и сейчас Чонин танцевал музыку Лу. Ещё несколько минут Лухан создавал прекрасную мелодию, дополняемую шумом моря, ветром и танцем Чонина. Под ногами песок, ласкающий пятки, а над головой космос. Они закончили своё выступление одновременно. — Вот теперь это твоя музыка, Лу. Теперь, когда ты не боишься сыграть неправильно, а играешь только так, как чувствуешь. Теперь я слышу, что это твоё.       Чонин обнял Лу сзади, пока тот наигрывал какую-то простую мелодию одной рукой. — Чонина-а, у меня до сих пор сердце от твоих прикосновений замирает. — Надеюсь, так будет всегда. — Будет, обещаю. Будет даже тогда, когда мы перестанем существовать в этом мире.