Святотатство

Дин растягивает губы в мягкой улыбке. Сэм сейчас будто помолодел лет на пять. Он кажется семнадцатилетним нескладным парнем, сквозь маску сосредоточенности которого проскальзывает беззаботная яркость и живость. Он весь светится изнутри. Каждая ямочка, каждая новая морщинка — они появляются в последнее время все чаще — лишь прожектор его внутреннего сияния. Сэм нашел отгадку и теперь беспокойно носится по комнате, размахивая отцовским дневником, отросшие волосы мягкой волной чуть с опозданием следуют за каждым его крутым разворотом. Наверное, он сейчас должен сказать брату, что обнаружить гнездо вампиров можно было бы быстрее, что он и сделал, но Дин замирает и наслаждается триумфом младшего. У того и так мало радостных моментов, чтобы старший отбирал еще и этот. А еще у Сэма удивительная улыбка, Дин такую больше ни у кого не видел. Иногда тот смеется одними глазами, сжимая губы в тонкую полоску, но — странное дело — на его щеках все же появляются едва заметные ямочки, и старший чувствует его настроение — всегда, даже если не находит сил поднять взгляд на родное лицо. Еще Сэм может улыбаться широко, открыто, приподнимая подбородок и будто демонстрируя миру свое счастье. И тогда его часто сутулые плечи распрямляются, глаза чуть щурятся, а губы едва заметно белеют, растягиваясь так сильно, что, кажется, тонкая кожица вот-вот лопнет и они окрасятся алым. Дин всегда боится этих моментов и отводит взгляд. Сэм внезапно подходит близко-близко и внимательно смотрит на него. Спрашивает. Дин приподнимает бровь, и Сэм раздраженно взмахивает руками, продолжает забытую на прошлой неделе ссору. Его внутренний свет теперь мигает, будто столкнулся с призраком. С Дином? Но самая опасная, самая любимая старшим улыбка Сэма — смущенная. Высокий, сильный мужчина будто теряется, вместо него Дин видит робкого парня, которому очень важна похвала брата. Сэм тогда смотрит куда-то в пол, закрываясь ресницами, будто ширмой, собирает губы «гармошкой», пытаясь сдержать улыбку, но быстро сдается: поднимает быстрый, благодарный взгляд ореховых глаз и расслабляется, словно впуская старшего в свой мир. И Дин пойман в ловушку, он смотрит, тонет в пучине тепла. В такие моменты он забывает дышать. Сэм повышает голос, требуя к себе внимания, но Дин и так уделяет его слишком много, поэтому просто закатывает глаза и бросает что-то оскорбительно-пренебрежительное. Сэм хмурит брови и вспоминает все прошлые косяки брата. Наверно, глухой смешок только раззадорил гнев младшего. Дин теперь не улыбается. Радостный Сэм всегда подрывал его контроль, но вспыльчивый и злой — бил наотмашь. Сведенные вместе брови, перекатывающиеся под всей бесформенной одеждой мышцы, так ярко представляемые старшим, хищно трепещущие ноздри и все те же проклятые волосы, повторяющие движения вслед за ним — Сэм был прекрасен в своем гневе. Он взирал на старшего коршуном, его взгляд становился пронзительно острым, внимательным, так что Дин чувствовал себя голым. Сэм искал слабые места в обороне брата, чтобы ловко их обойти. Не задеть. Но было оружие еще более убойное, чем это. Иногда — не то чтобы часто, но и не редко — они были на одной волне. Дину даже казалось, что они могут читать мысли друг друга, и он сразу покрывался холодным потом, всматривался в умиротворенное лицо брата и тихо выдыхал. В такие моменты Сэм не носил маски, он не сочувствовал, не злился, не размышлял о прошлом, он просто был. Ловил встревоженный взгляд старшего и дарил свое спокойствите, разделяя тишину на двоих. Сэм тогда был…ленивым, он вытягивал свои длинные ноги, откидывал голову на сидение и смотрел вдаль, беззвучно считая мелькающие стволы деревьев. Сэм был будто из другого мира, желанный, мягкий, податливый. Совершенный. И Дин никак не мог понять, почему он хочет поцеловать его — быть так невозможно близко — если даже коснуться кончиками пальцев губ Сэма для него святотатство. Дин громко фыркает на длинную тираду брата и идет к двери, на ходу бросая: — Семейное дело не ждет, Сэмми. Вампиры сами себя не убьют. — Дин, мы еще не закончили! Старший только хмыкает и поднимает правую руку, машет брату. Если Сэмми будет рядом с ним, пока есть эти твари, то Дин самолично будет заботиться об их размножении. А пока они рядом, Сэм всегда найдет тему для душевных бесед, и кто знает: может, когда-нибудь Дин признается ему в своих грехах. Так что да, они еще не закончили.