A little death

Ночной дождь оросил листву и маленький дворик перед домом, капли скапывали с крыши, медленно впитываясь в мягкую влажную землю, потоки воды пробивали лабиринты на земле, обходя каждую травинку - весна начала просыпаться после длинной спячки. Яркие лучи пробивались через полупрозрачное окно, на котором виднелись белые разводы, и падали на пол, где распластавшись на матрасе спал темноволосый мужчина. Его тяжелые руки обнимали мягкую подушку, из которой уже начинали сыпаться перья. На его лице было такое несвойственное для таких тяжелых черт лица умиротворение. На скулах, щеках и подбородке была щетина, придавая и так тяжелым чертам какого-то мужества и брутальности. Так и не скажешь, что этому мужчине 25. В комнату  доносился запах подгоревшей яичницы и растворимого кофе. Этот запах как будто щекотал нос мужчины и он поморщился. На его лице появилась легкая улыбка и он открыл галаза. Посмотрев на вторую подушку, что лежала рядом, он медленно встал и, потянувшись, пошел на кухню. За столом сидела немного уставшая, но все равно безумно красивая девушка с каштановыми волосами, которые отдельными локонами спадали ей на плечи и спину. В одной руке она крутила сигатрету, а в другой держала какое-то письмо. - Доброе утро, Эм, - Эдвард улыбнулся и, подойдя к жене, поцеловал ее, но тут вдруг его взгляд упал на письмо: - Опять счета?! - с грустью спросил мужчина и от улыбки на его лице и следа не осталось. - Да, - коротко ответила брюнетка. - Не беспокойся, Эм, я что-нибудь придумаю... - Мы! Мы вдовоем что-нибудь придумаем! - Эмили затушила сигарету и заложила ее за ухо. - Я больше не могу смотреть на то, как ты убиваешься, дома не ночуешь... Я просто устала! Я больше так не могу! Не могу стоять и наблюдать, как ты себя мучаешь, чтобы прокормить нас... Надо с этим что-то делать... - и она задумлась. - Я знаю, Эм... Но, прошу, не печалься, мы справимся, мы же вместе. - Ты прав, главное, что мы вместе, - девушка встала и, поцеловав мужа, подошла к плите. Эмили положила на тарелку яичницу и налила в две кружки, уже чуть остывшего, кофе. - Позавтракай, сегодня будет тяжелый день. - Почему ты так думаешь? - Просто предположила, Эд. - и улыбнувшись, подала мужчине затрак. Улыбка у нее была не такая как всегда, ясная и чистосердечная, а какая-то натянутая и поддельная. И Эдвард это заметил, но спустив все на грустное настроение, он взял вилку и принялся завтракать. - Дорогой, можно задать тебе один вопрос? - с осторожностью спросила девушка и сделала глоток кофе. - Конечно, Эм, все, что угодно! - Почему ты меня любишь? Ну то есть...за что? - Эдвард положил вилку на тарелку и не замысливаясь ответил: - Почему я тебя люблю?! Я тебя люблю, потому что ты со мной "и в радости, и в печали, и в бедности, и в богатстве". - А ты бы смог меня разлюбить? - Эмили, видимо, не ожидала, что эта мысль так быстро вылетит из-под ее губ, и прикусила язык. - А ты бы смогла меня убить? - Нет, я б скорее себя убила нежели тебя - ты мне слишком дорог... - Вот и я б скорее убил бы себя нежели смог разлюбить тебя. - Эмили улыбнулась и, наклонившись через стол, поцеловала мужа, прошептав: - Спасибо, Господи, за то, что у меня такой муж... С утра Эд уехал в город в попытке найти работенку, а Эмили осталась дома и начала шить платье соответствующее ее будущей работе. Она была на грани отчаянья, но, нет, она не может позволить себе такой роскоши как отчаянье. Перед ее глазами было письмо с прозьбой освободить дом в течении недели, если они не сумеют оплатить все долги, сумма которых была довольна внушающая. Эмили не показывала его мужу, потому что решила, что на сей раз она все сама сделает, теперь она будет опорой их семьи. Она слишком сильно любила своего мужа, чтобы сваливать все на него. "Мне уже 20, я сама заработаю денег, чтобы оплатить все долги, чего бы мне это не стоило, но Эдвард больше не будет так убиваться на работах!" - думала девушка.                                                                                       

***

Эмили и Эдвард выросли вместе в детдоме, они были лучшими друзьями. Но время идет, дети взрослеют и вот они становяться молодыми, красивыми и амбициозными. И, конечно, лучшие друзья, доверявшие друг другу все подробности своей жизни, не могли и дальше оставаться друзьями - они слишком сильно друг друга любили, а друзьям такая любовь не свойственна. Кинутые судьбой на произвол, они не могли поступить в колледж, а уж тем более в университет. Отсутствие образования как ничто другое сказывалось на поиске работы, ибо список вакансий сразу же сокращалсь в разы. Имменно поэтому Эдвард сразу же поехал в порт - там почти всегда можно было подзаработать. Повезло, что попалась попутка, которая ехала в восточную часть Нью-Йорка, потому что пешком туда идти 4 часа минимум, а на метро тратиться не хотелось. Поблагодарив водителя и оставив ему пару пенни, Эвард вышел и направился к порту. Там уже несколько рабочих разгружали недавно пришедший параход, краном поднимая коробки и расстваляя их на причале. Но подойдя ближе, Эдвард заметил еще одного человека, он был явно не портовый рабочий - черный костюм, белая рубашка, лаковые туфли и котелок, а в зубах зажата сигара - обычный рабочий не мог бы себе позволить такого шика. Этот незнакомец, по всей видимости, руководил процесом разгразки прибывшего парахода, потому что все время кричал, не выпуская из зубов сигару, на рабочих: - Ах, вы ублюдки, поаккуратнее с этими коробками! Левее поворачивай! Я сказал, ЛЕВЕЕ!!! Хоть одну сломаете - я заставлю вас продать все ваши органы! Аккуратнее, я сказал! Слепые ублюдки! Эдвард повернулся и пошел в другую сторону - к главному портовому офису, где находился кабинет директора. Поднявшись по ржавой металлической лестнице, мужчина постучалв в дверь и с противоположной стороны стены грубый мужской голос прокричал: "ОТКРЫТО!", Эдвард зашел в кабинет директора и поздаровался: - Здравствуйте, мистер Филк. Я по поводу работы.... - Ооо...Эд, рад тебя видеть. К сожелению, работы пока нет... - Директор был полным мужчиной с маленькими лягушачьими глазами и лысиной на затылке. Он не внушал ни страха, ни уважения. Он был обычным простачком, не примечательным и щупленьким. Эдварда всегда удивляло, как такой человек мог стать директором порта. - Как это нет, сэр? Я же видел, что недавно прибыл параход, а рабочие и половины не разгрузили. Я уверен, что еще одна пара рук не будет лишняя. - Нет, извини, сынок, ничего предложить не могу. - Но, сэр, я вас прошу, мне очень нужны деньги.... - Я сказал, что ничего предложить не могу! Все! - Но... - Эдвард не успел договорить, потому что в кабинет ворвался ураган в образе того Незнакомца в черном костюме и лаковых туфлях. - Эти безмозглые уроды ни на что не годяться, Сид! Кого ты мне подсунул? Мы же договаривались, что... - Незнакомец замолчал, видимо, он заметил, что они с Сидом не одни в кабинете. - А это еще кто такой? - Я Эдвард, Эдвард Рик, мистер...? - мужчина вопросительно посмотрел на Незнакомца в попытке узнать его фамилию. - Малкович. Чего ты здесь забыл, Эдвард Рик? - с вызовом спросил тот. - Я ищу работу, мне очень нужны деньги. - Я же тебе уже сказал, что ничего... - встрял в разговор Сид, чтобы напомнить о своем существовании. - Что ты умеешь? - будто бы не слышав директора, спросил Малкович. - Я механик... - В автомобилях смыслешь? - Да. - ответил Эд. - Отлично, ты-то нам и нужен. - Но я же вам уже отдал лучшего механика!. - снова напомнил о себе Сид. - Этот твой механик - безмозглый тупица! Ни черта не смыслит! Кого ты вообще принимаешь к себе на работу?! - Малкович явно был в ярости от таких рабочих. - Если ты еще раз подсунешь мне таких безруких идиотов, я больше не буду пользоваться твоими услугами, ты меня хорошо понял? - Да, да, мистер.. - Малкович. Ты уж запомни мое имя, пока можешь помнить.. - в этих словах была явная угроза и в глазах мистера Филка появился страх. - Х-х-хорошо, д-да, сэр, из-звините... - начал заикаться Сид. - Вот и славненько, - продолжил как ни в чем не бывало мистер Малкович. - Так, Эдвард, иди к недавноприбывшему кораблю, там спроси Ваню скажи ему, что ты от меня, он тебе все покажет и расскажет.