Beautiful Liar.

Рави всегда был честным человеком, ценящим это качество и в других. Ложь, пусть даже во благо, никогда не могла оправдать себя, поэтому он старается говорить все начистоту, независимо от обстоятельств. Но однажды он становится лжецом. Это происходит неожиданно, как летняя гроза, которую сложно предсказать. В полумраке комнаты он устало трет виски, проклиная ненормальный график и немного свою жизнь. Дома тишина, будто тоже пропитанная сонной слабостью. Все давно разбрелись по комнатам, вымотанные и измученные, а у Воншика даже на это сил нет, поэтому он просто сидит, прислушиваясь к шуму воды в ванной, и постепенно проваливаясь в небытие между сном и реальностью. - Иди в кровать, спина болеть будет. Тихий голос и знакомая рука на плече заставляют медленно открыть глаза. У стоящего над ним Тэгуна мокрые волосы и размазанная под глазами тушь, старая растянутая футболка, с которой он никак не может расстаться, сиротливо открывает острые ключицы. И Рави впервые чувствует это. Ощущение, будто на голову опрокинули таз с жидким азотом, и окружающая действительность вдруг видится кристально ясной, чистой. Все становится понятным и объяснимым, а длинные черные волосы, с которых капает вода, чем-то настолько прекрасным, что он почти открывает рот, чтобы сказать: «Господи, какой же ты красивый». Время растягивается, как одна из тех жевательных конфет, которые так любит всюду таскать с собой Хёк. Потом Воншик ни за что не вспомнит, о чем конкретно думал в тот момент, когда Лео молча склонялся над ним, озабоченно всматриваясь в момент ставшее ошарашенным лицо. Только одно билось тогда в голове, полыхало красным, сигнальной ракетой посылало дрожь в руки. Страх, трусливый, взявшийся из ниоткуда, спутник того самого, что всегда неожиданно и неотвратимо чувствует человек к одному избранному из ближних своих. Гонимые им правильные искренние слова застревают в глотке, Рави с усилием улыбается и смотрит в бледное усталое лицо. - С этой прической ты похож на девчонку, хён. Он впервые лжет в лицо, мучительно прикрываясь маской весельчака. О нет, Тэгун совершенно не выглядит женственным. Его широкие плечи, сильные руки и мускулистая спина абсолютно мужские. Он стопроцентно парень. Смертельно красивый, странный, талантливый парень с ангельским голосом. Спокойное непроницаемое лицо на секунду искажается, чтобы тут же принять обычное выражение. Отвесив подзатыльник изо всех сил старающемуся выглядеть нормальным Воншику, он резко разворачивается и скрывается во мраке коридора. Рави смотрит на свои ходуном ходящие руки и понимает, что он пропал. На следующий день Лео возвращается домой с модной короткой стрижкой и ведет себя как ни в чем не бывало, а жизнь рэпера превращается в ад. Пару лет назад для курсовой по истории религии, наличие которой в его жизни не несло никакой практической пользы, Воншику довелось прочитать целую книгу о последователях дзэн буддизма. Из обилия сложных терминов и имен на санскрите, китайском и японском отчего-то хорошо запомнилось сатори – мгновенное просветление. Монахи описывали его как своеобразный удар молнии, вспышку озарения, гром среди ясного неба, кардинально меняющий восприятие. Достаточно было чего-то незначительного, словно внезапный крик ночной птицы или звук упавшего в воду камня, чтобы сознание испытало это поразительное ощущение. Этакий катализатор, как обозначил для себя тогда Рави. Но сатори, это он помнит очень точно, не могло возникнуть на пустом месте, взявшись из ничего и туда же вернувшись. Ему предшествовали месяцы и годы определенного образа жизни, полного погружения в идею и самоотречения. Теперь, блуждая в запутанных, без конца и края, лабиринтах самоанализа, Воншик готов поклясться, что той ночью услышал пресловутый хлопок одной ладони, как в старинных книгах. Он оглядывается назад и обреченно понимает, насколько неизбежным был этот момент, потому что он давно и плотно подсел на Тэгуна, сам того не заметив. Мучаясь бессонницей, он ищет и никак не может найти ответ на вопрос: когда? Когда все пошло не так и обществу милых, похожих на фарфоровых кукол, девушек он стал предпочитать тихие прогулки с Лео? Он помнит все, от первой встречи, когда молчаливый бледный молодой человек показался ему забитым и напуганным, до впервые услышанного смеха, искристого, яркого, заразительного. Возможно, именно тогда. Или, может, всему виной их неотвратимое, похожее на снежную лавину, сближение? Жизнерадостный, гиперактивный Воншик чувствовал тогда какую-то необъяснимую потребность пробиться через стеклянную стену отчуждения, окружавшую Тэгуна. Он водил его в кино, буквально за руку вытаскивал из полумрака комнаты под солнце летних улиц, он говорил постоянно, рассказывал о своем детстве, о любимых местах в Пусане, о рэп-исполнителях, о тайком написанных стихах. Он говорил и говорил, и однажды Лео начал робко отвечать. Младше на три года Рави уже тогда не ощущал разницы, разбившейся о трогательную заботу, которой он опутал нелюдимого парня, с кем они начали жить и работать бок о бок. Не думая о причинах, он как ребенок радовался любой эмоции, отражавшейся на красивом лице. Ведь никто другой не мог так быстро рассмешить мрачного Тэгуна. Никому другому не улыбался он так открыто. Именно ему, Воншику, он позволял любые глупые шалости и от души колотил переросшего его младшего. Рэпер первым увидел его слезы, его ярость, его уязвимость и внутреннюю силу, он первым разрушил жуткую тактильную фобию шарахавшегося от прикосновений парня и мог запросто взять его за руку и крепко обнять. Постепенно привыкнув к присутствию другого человека рядом, Рави и сам уже не мыслил своей реальности без осторожных прикосновений Тэгуна, без его дыхания, когда он засыпал на его плече прямо в машине, без того, что он просто Есть, и они ближе друг к другу, чем к кому-либо еще в этом мире. Сейчас он понимает, что уже был обречен, и решается быть сильным. Чтобы сохранить хрупкое доверительное единство, он становится на путь лжи. Орущий на полной громкости телевизор и вторящие ему Хонбин и Хаген будят настойчивое желание убивать. Воншик весь день оттачивал хореографию, поэтому буквально разваливается на части, пытаясь не сойти с ума в этом сумасшедшем доме. - Как насчет поединка?! – Прямо над ухом раздается оглушительный вопль размахивающего геймпадом Кена, и Рави скрипит зубами, отмахиваясь от настойчивого хёна. - Может, сгоняем за мороженым? – С размаху хлопает его по плечу ослепительно улыбающийся маннэ, отчего несчастный рэпер едва не загибается от боли в мышцах. - Дайте мне спокойно и тихо умереть. – Изрекает он в потолок одновременно с падающим на пол от пинка жестокой ноги Тэгуна Хёком. - Еще чего, - слышится совсем рядом, и он встречается глазами с сидящим рядом Лео, - живи и страдай. «С твоей помощью», думает Воншик, когда чувствует, как сильные руки начинают разминать затекшие плечи. К разливающемуся по телу блаженству примешивается нотка угрызений совести, ведь наверняка обладатель этих волшебных пальцев устал еще больше, приготовив ужин на всех после многочасовой тренировки. - Давай-ка повернись, - он мягко отстраняет Тэгуна и садится за его спину, - у тебя не мышцы, а сплошной камень, нельзя так себя гонять. Он мягко массирует напряженную спину через тонкую футболку, с удовлетворением замечая, как понемногу тело расслабляется. Лео чуть подается вперед и едва слышно блаженно стонет. Воншик стонет мысленно и без спроса задирает его одежду, скользя руками и темнеющим взглядом по белой прохладной коже. Он знает, с какой силой и на какие точки нажимать, профессионально работая пальцами и совсем непрофессионально закусывая губы. Окружающая реальность, шумные мемберы, дождь за окном, собственная боль – все перестает существовать. Единственное, что остается, это прогибающийся под его прикосновениями, податливо склонивший голову Тэгун. - Больно. - Тихонько тянет он, когда перестающий контролировать себя Рави особенно сильно нажимает на выступающие позвонки. Это слово, на выдохе сказанное самым нежным в мире голосом, почти кидает за грань, и Воншик моментально звереет. Перед глазами проносятся порожденные воспаленным сознанием картины того, как Лео стонал бы под ним, точно так же вскрикивая и выгибая спину, покорный, принадлежащий только ему - Наклонись. - Еле ворочая языком, хрипит он, борясь с желанием загрызть скулящего и такого, мать его, послушного Тэгуна. В момент, когда его внутренний зверь, измученный жаждой, почти вырывается наружу, вдруг все резко погружается в темноту и секундную тишину, через мгновение нарушаемую разом заговорившими одногруппниками. - Какого черта? На самом интересном месте! - Пробки выбило, что ли? - Хонбин, включи фонарик, ни хрена не видно. - Может, из-за грозы? Лео застывает под замершими руками, его спина поднимается и опускается в такт глубокому дыханию. Рави чувствует себя больным ублюдком, уткнувшись ему в шею и судорожно втягивая носом знакомый запах. - Пойду найду свечи и сделаю чай, - запинаясь, лепечет Тэгун и неловко соскальзывает с дивана, - хочешь чего-нибудь? «Хочу», думает Воншик, вперившись больным взглядом в по-кошачьи сверкающие в темноте миндалевидные глаза поправляющего футболку Лео. «Хочу разложить тебя на этом гребанном диване и иметь так, чтобы ты имя свое забыл». - Нет, - привычно лжет он, снова контролируя свой голос, - я ничего не хочу, отдыхай. Натыкаясь на мебель и суетящихся парней, он нетвердой походкой идет на балкон и кое-как щелкает зажигалкой. Крепкий вишневый дым наполняет легкие, не принося облегчения, только еще больше разъедая изнутри его пораженные страшным недугом чувств органы. Он утыкается лбом в запотевшее стекло, с ужасом понимая, что катится в пропасть, из которой не выбраться. Все становится хуже некуда, и Воншик в приступе отчаянного одиночества достает телефон. - Хэй, старик, рад слышать! – Как всегда жизнерадостный Тэмин не может не вызвать улыбку даже у измученного Рави. - Давай нажремся. - Без приветствия говорит он, и маннэ Шайни моментально посерьезневшим голосом без лишних вопросов обещает через час быть в их любимом баре. Тэмин предсказуемо приезжает с Каем, и они занимают самый дальний столик, надежно скрытый от посторонних глаз. Терпкая текила дерет глотку, Воншик почти не слушает беззаботно болтающих ни о чем парней и методично поглощает один шот за другим. Наконец, где-то на середине бурного обсуждения новой концепции альбома неизвестно кого Рави прячет лицо в ладонях, тяжело опираясь о стол. - Я люблю его. - Кого? – Слышит он удивленный возглас Джонина. – Я думал, у тебя… - Тэгунни-хён. – Утвердительно, даже без намека на вопрос перебивает того Тэмин. Видимо, это и есть настоящая дружба, думает рэпер, даже не спрашивая, каким образом и где успел спалиться. - Херово. – После секундной паузы мрачно замечает Кай. В последующие четверть часа его конкретно прорывает. Порядком заплетающимся голосом он непрерывно выплескивает накопившуюся боль, путаясь, запинаясь и матерясь. - И я не могу потерять его. – Глухо заканчивает он, давясь пьяными злыми слезами. Какое-то время они пьют молча. Рави чувствует смутное облегчение и вселенскую усталость. Джонин заказывает еще бутылку. Под мелодичный блюз Тэмин ободряюще гладит его по плечу. Все это очень похоже на плохо поставленную трагедию или на чей-то сюрреалистический сон, но никак не на ту жизнь, которой Воншик всерьез собирался жить. Первая любовь к девочке с параллели, мимолетное увлечение красивой брюнеткой, мечты об идеальных отношениях с той самой, единственной и неповторимой уходят в непроглядную даль прошлого. «Тем самым» оказывается высокий парень с тонким лицом и длинными пальцами, из-за которого он надирается и плачет в компании лучших друзей вместо того, чтобы высыпаться перед очередным трудовым днем. Неумелый фарс в театре одного актера. Они сидят в баре почти до самого утра, разделяя на троих ночной ливень и вторящее ему отчаяние одного из них. Напоследок Джонин крепко пожимает его руку. - Держись, жизнь бывает сукой. - Время может вылечить, - обнимает его непривычно тихий Тэмин, - но может и убить, будь сильным, друг. Воншик договаривается со временем и в обмен на истерзанное сердце получает маски, которыми закрывает свое заплаканное лицо ради Тэгуна. Они по-прежнему ходят вместе в зал, меняются одеждой, шепчутся на кухне, когда весь мир погружается в сон. Время делает взрослее, и вместе с самим Рави взрослеет и зреет его чувство. Чтобы увековечить каждый момент этой жестокой драмы, он решает любить не сердцем, а головой, и все не может понять, как же больнее. Сделав еще одну татуировку, боль от которой не перекрыла, но оттенила внутреннюю, он предсказуемо придумывает для этого правдоподобную историю. Он умело лжет камерам, друзьям и родителям, волочится за девушками, ослепительно улыбается улыбкой эгоиста, скрывая оскал раненого животного. Удачно лгать на удивление получается всем. Кроме Тэгуна, который становится еще красивее. Так наступает очередная зима, особенно холодная и недружелюбная. Они все работают через силу, кое-как поднимаясь с постели по утрам. Лидер неустанно пичкает витаминами всех, кто попадается под материнскую руку, Хёк рвется играть в снежки, но дни напролет просиживает в студии. Неунывающий Кен дарит ребятам на Рождество смешные зеленые шапки с таким психоделическим узором, что Рави дает себе слово не надевать это даже под страхом смерти. В итоге они с Хонбином катаются на сноубордах именно в них. Снег идет почти все время. В конце января Тэгун заболевает. - Эх ты, ни витамины, ни шапка не помогли. - Мягко укоряют мемберы шмыгающего носом парня. Лео действительно очень плохо, он слег два дня назад, и Рави в истерике объездил лучшие аптеки города с длинным списком от врача. Дома непривычно тихо, только жужжат увлажнители воздуха, да слышно, как вполголоса Хагён разговаривает по телефону с обеспокоенным менеджером. Рави размешивает в горячем молоке мед и, стараясь не шуметь, заходит в спальню больного. Комната наполнена запахом трав и лекарств, которыми буквально завален весь столик возле кровати. Кое-как найдя место и для чашки, он осторожно садится на пол рядом. Мягкий свет ночника освещает укутанного в несколько пушистых уютных пледов Тэгуна. Он беспокойно спит, тяжело вздыхая и хмурясь, покрытое болезненной испариной лицо выглядит измученным и каким-то совсем юным. У него взъерошенные волосы и трогательно выглядывающая из-под одеял тонкая нога. Воншика разрывает вселенская нежность к этому беззащитному человеку. Он смотрит на слишком узкую для парня голую ступню и безотчетно наклоняется, прижимаясь к ней губами. У этого нет названия, думает он, только пугающая глубина. Все, что остается, это невесомо целовать худую лодыжку и молиться о том, чтобы выдержать. Белая кожа ледяная на ощупь и вкус, но Рави никак не может оторваться, он бережно держит в ладони холодные пальцы и отчаянно ласкает острую щиколотку честными поцелуями. - Ты не забыл нагреть… - Громкий шепот от входной двери замолкает. Воншик медленно поднимает голову и укрывает ногу Лео пледом. - Молоко, – заканчивает Эн, и его взгляд не предвещает ничего хорошего, - Ким Воншик, на выход. Способность их лидера в один момент превращаться из заботливой матери в жестокого командира всегда поражала всех, кто имел с ним дело. Зная о неизбежности выяснения сути открывшейся сцены, Рави безропотно встает, готовый к любому финалу. Но сделав один короткий шаг, он чувствует слабую руку, вцепившуюся в край его футболки. - Не уходи, - еле слышно сипит Тэгун, на пару секунд задыхаясь от кашля. Смотреть в его воспаленные покрасневшие глаза до слез мучительно, - мне очень холодно. Рави тут же кидается к нему, кинув на Хагёна умоляющий выразительный взгляд, трогает горячий лоб, осторожно убирая влажные волосы, а Лео все не отпускает его одежду. - Я здесь, - шепчет Воншик, - господи, ты весь горишь, нужно выпить лекарство и молоко. И как тебя угораздило? Он помогает хрипло дышащему парню держать кружку и только титаническим усилием воли не добавляет к своим словам другие, полные трепетной заботы влюбленного. - Мы поговорим завтра. - не терпящим возражения тоном говорит Эн, выходя из комнаты. Укутав страдающего жаром Тэгуна, Рави мягко гладит его по голове, практически слыша звук, с которым разрывается его сердце. - Скоро тебе станет лучше, а сейчас ты должен постараться уснуть, я буду тебя сторожить от кошмаров. - Мне так холодно, - жалобно шелестит простывший голос, - полежи со мной. Конечно, отказать ему невозможно, и Воншик покорно ложится рядом и крепко обнимает доверчиво прижавшегося к нему Лео. Самому себе он кажется неловким и неуклюжим, коротко целуя темную макушку, но держать ослабевшего Тэгуна в руках оказывается очень правильно. - Сноуборд. – Тихонько выдыхает парень куда-то в его грудь. - Что? - Я тоже хочу покататься с вами в следующий раз. – Обессиленно говорит он, ослабевшими пальцами цепляясь за татуированную руку, и Рави самому себе дает подзатыльник. - Обязательно. - Обещает он и гладит вздрагивающую от кашля спину. - Почему ты дрожишь? – Вдруг поднимает на него блестящие глаза Лео. - Просто устал немного, - лгать под этим открытым взглядом еще хуже, чем когда-то в первый раз, - спи. Тэгун трется щекой об его плечо и закрывает глаза. Воншику хочется взвыть и распасться на атомы, но он только молча сторожит чуткий сон, как и обещал. А через несколько часов наступает завтра, и у сидящего в гостиной с чашкой кофе Эна по-настоящему пугающий вид. Он велит Рави закрыть за собой дверь и делает глубокий вдох. - Даже не думай все отрицать, - начинает лидер, хотя рэпер и не собирался этого делать, - я не слепой и не такой наивный, как Тэгун. Меня не волнует факт того, что тебя заклинило на парне. Все дело в том, на ком именно. Воншик рассматривает узор на цветастой майке Хагёна, потому что сказать ему абсолютно нечего. - Надеюсь, ты не додумался признаться ему? Рави отрицательно мотает головой, все меньше надеясь на спокойную жизнь. - Кто-нибудь еще знает? - Тэмин и Джонин, - наконец отвечает он старшему, - хён…все настолько очевидно? Закатив глаза, Эн встает и начинает нервно ходить из угла в угол. - Для любого умеющего анализировать человека это очевидно. Между фансервисом и тем, что делаешь ты, есть огромная разница. Фанатам нравится такое только как игра, но представь, что произойдет, заяви ты об этом во всеуслышание. Он представляет и почему-то не видит масштабов описываемой хёном катастрофы, только на полемику у него совершенно нет сил. Воншик измотан морально и физически, поэтому просто слушает со смесью апатии и горького разочарования. - Пойми, вы не сможете скрываться вечно и поставите под удар свою карьеру. Наше общество не готово к такому. Что скажут ваши семьи? Воншик, я говорю это только потому, что боюсь за вас обоих, это опасный путь, тебе нужно прекратить все раз и навсегда. Справедливые слова обидно царапают нутро. Ему хочется рассказать Хагёну, сколько сил дает это чувство, сколько он готов пережить, чтобы защитить Лео и любить его несмотря ни на что, но он молчит, и так привыкший биться в одиночку. - Я верю в твое благоразумие, - вздыхает Эн и смотрит серьезно и пристально, - смирись, потому что ты ничего не можешь сделать. Последняя хлесткая фраза будто клеймом остается выжжена в голове, она врезается в самые нервы и жадно грызет его изнутри. «Ты ничего не можешь сделать», голосом лидера шепчут безликие химеры в кошмарах, от которых Рави просыпается каждую ночь с застывшим в глотке воплем. Он будто исчезает по кускам, прокручивая одни и те же слова раз за разом, и никак не может поверить в них. Должно быть что-то, иначе рухнет все, с таким трудом построенное за прошедшее долгое время. Истязая себя, он настойчиво ищет решение, и наконец, понимает, что не может сделать ничего, кроме единственного и самого очевидного. С трудом выкраивая время и силы, Воншик несколько месяцев подряд запирается в студии даже по выходным и пишет песню. Он забывает есть и спать, по несколько раз переписывает текст, швыряя в стену скомканные листы, и вытаскивает-вытаскивает лаву эмоций, выворачивает себя на изнанку, оголяет грохочущее сильное сердце и сам подбирает музыку к словам. Рави настолько погружается, что не замечает смены сезонов, и однажды, совсем охрипнув от агрессивного рэпа, который читал до рассвета, он находит себя в звонком мае. Чтобы решиться, ему хватает пары выкуренных сигарет и месяцев воспоминаний. Созвонившись с менеджером, он приезжает в офис, без лишних слов отдает текст и ноты и долго сидит перед закрытыми дверями, ожидая ответа. - Мы сделаем это хитом, - радостно восклицает главный продюсер, активно сотрясая за плечи не выспавшегося Воншика, - нужно решить с главным вокалом, думаю, Хёк отлично потянет. - У меня только одно условие, - вежливо говорит парень, осторожно подбирая слова, - петь ее будет только Тэгун. Лица руководства выражают удивление и почему-то благосклонность, и после короткого совещания они на редкость быстро дают согласие и просят ознакомить Лео и начать составлять концепцию. Рави глубоко благодарно кланяется и едет домой. Тэгун обнаруживается за синтом. Он сосредоточенно наигрывает какую-то мелодию, когда непривычно смущающийся рэпер протягивает ему написанное и коротко рассказывает о разговоре с начальством. Теперь Воншик нервничает гораздо больше, следя за внимательно читающим парнем. - Ну что? – Нетерпеливо спрашивает он, пряча за спину взмокшие ладони. Вместо ответа Лео пробно пробегается пальцами по клавишам, беря несколько нот, и пропевает строчку припева. Рави вынужден признать, что мягкий чистый голос звучит просто идеально. - Ты что, писал ее специально для моего вокала? – Солнечная улыбка посылает разряд вдоль позвоночника, и сейчас он как никогда боится проколоться. - Нет, - нервно смеясь, неловко врет он, - но ты будешь лучшим. - Красивая ложь. - Тянет Тэгун, хитро глядя из-под черной челки. У Воншика на секунду прихватывает сердце, но он быстро берет себя в руки и зачем-то становится перед Лео на одно колено, серьезно заглядывая в глаза. - Ты согласен сделать это со мной? – Звучит ужасно двусмысленно, но ему все равно. Он мягко берет в руки белую кисть Тэгуна и сжимает унизанные кольцами музыкальные пальцы. - Да. – Просто отвечает старший и привычно треплет его по волосам, а Рави хочется счастливо расплакаться. Как и ожидалось, это оказывается чертовски тяжелой работой. Подготовка к выходу совместного альбома, бесконечная практика вокала, нереально длинные съемки клипа, впервые увидев сценарий которого, Рави на секунду лишился дара речи. Они работают на износ, все больше становясь похожими на единый механизм с идеально отточенными движениями. Тэгун неустанно практикует высокие ноты, едва ли не засыпая в обнимку с микрофоном, и его страсть и усердие наполняют таким счастьем, что Воншик вполне готов взорваться фейерверком. - В клипе мы один человек. - Обворожительно улыбается он в камеру. «И этот человек – я», добавляет мысленно, рассматривая профессионально нарисованные тату на своих руках, так крепко и отчаянно обнимавших Лео на видео, которое увидит весь мир. - Вы молодцы, - говорит в трубку Хагён, не сумевший выбраться на съемки, - но это станет твоими оковами. - Я согласен, хён, - отвечает Рави, наблюдая за сосредоточенно репетирующим Тэгуном. В мешковатой черной одежде он выглядит особенно хрупким и уязвимым, - с оковами на ногах я похож на себя больше, чем когда-либо прежде. Камбэк превосходит все прогнозы и вполне покрывает перенесенные страдания. У них совместное расписание, еле оставляющее время на отдых. Бесконечные фотосессии, шоу, радио передачи, встречи с фанатами и живые выступления сменяют друг друга в поистине бешеном ритме. Они вдвоем все время, и Воншик, как под ударной дозой спидов, почти не чувствует усталости, только долгожданную свободу. Когда они стоят на одной сцене, и прекрасный голос Тэгуна поет строчки, вырванные из самых глубин души, Рави свободен. Он одним взглядом выплескивает сокровенное чувство в последние секунды песни на глазах тысячи людей и только чудом удерживает себя и не прижимает к себе стоящего напротив Лео. Каждый раз он читает, как в последний, не сбиваясь с ритма и показывая все, что так долго скрывал, его взращенная годами трусливая ложь становится произведением искусства и, наконец, приносит долгожданную победу. - Вы ее заслужили.- Широко улыбающийся восторженный Хонбин отдает награду и практически заваливает их обоих комплиментами и коробками с едой. Лучшей наградой Воншика становится счастливый Тэгун, с аппетитом уплетающий жутко калорийный торт. Гора на плечах становится как-то легче, поэтому Рави смелеет и вечером без спроса приходит в спальню старшего с бутылкой дорогого виски. - Все так заняты, а нам можно и отпраздновать, правда? - Ты предсказуем. – Хмыкает Лео, но проворно разливает алкоголь, добавляя лед и себе немного яблочного сока. Они пьют и разговаривают так долго, что Рави кажется, будто за пределами этой комнаты прошли целые месяцы. Захмелевший Тэгун рассказывает бесконечные смешные истории из детства, и видеть его таким открытым хорошо и мучительно одновременно. Он с громким смехом едва не падает на младшего, совершенно не похожий на обычного себя. Сейчас Лео походит на простого веселого парня в поношенных домашних штанах и с пробивающейся щетиной, родного и только его, Воншика, в эти драгоценные часы вместе. Рави вспоминает испытанное на сцене окрыляющее чувство освобождения и, необычно смелый, порывисто обнимает брюнета. - Спасибо. - Тихо говорит он. Тэгун сжимает его шею, почти повиснув на ней, и вдруг легко целует совершенно не готового к этому рэпера. Пухлые чувственные губы просто прижимаются к нему, по-детски целомудренно, но очень горячо для разом протрезвевшего Воншика. Он очень старается не натворить дел и, осторожно поцеловав в ответ, отстраняется и проводит большим пальцем по нижней губе совершенно не выглядящего пьяным Лео. Ему хочется задать тонну вопросов, но прежде, чем он открывает рот, Тэгун спрашивает первым. - Это все из-за меня? – Он спрашивает в лоб, не стесняясь, и Рави ощущает огромную неотвратимую приливную волну перемен. За секунду перед глазами встают наполненные отчаянием месяцы, и он врет просто по инерции: - Нет, - руки Лео на затылке кажутся обжигающими, - я не люблю тебя. - Прекрасный лжец. - Шепчет в ответ Тэгун, и Воншик понимает, что это была его последняя ложь.