Старый дон Дальтоне

      Крики чаек слышались вперемешку с плеском воды. Изредка, где-то в далеке гремел густой басистый сигнал проходящих кораблей. Отойдя от своих машин на пару метров, старый дон со своей правой рукой встали у цепного ограждения, отделявшего пирс от неспокойной в это холодное время года толщи воды.       — Ты знал, что когда человек умирает, то все мышцы в организме расслабляются и содержимое кишечника выходит наружу? — старый дон посмотрел на Джонни таким взглядом, как будто вопрос был серьезный.       Джонни снисходительно ухмыльнулся. Он знал. Почти не имея родственных связей с доном, Джонни уже добрых десять лет был правой рукой одного из самых влиятельных мафиози в Нью-Йорке и многое повидал. За это время он научился на ошибках других простой истине — 'Не сомневайся — стреляй первым' — и искренне верил, что только благодаря этому он до сих пор жив.       Выждав, пока с лица Джонни спадет выражение глубокой задумчивости, дон Дальтоне заключил:       — Чёрт, если бы я знал, что умру, я бы ничего не ел перед этим. — он улыбнулся и вновь заглянул в лицо своего друга. Тот громко выдохнул, давая понять, что с приличиями покончено и пора говорить о делах.       — Монетти в конец обнаглел, — многозначительно произнёс дон Дальтоне. — слышал, что его люди сделали с нашим рестораном в пятницу?       Джонни кивнул. Дон Монетти давно имел виды на империю его семьи и теперь, когда старость потихоньку начала овладевать телом и, самое главное, духом Дальтоне, конкуренты принялись открыто проявлять агрессию. Старый дон перестал быть тем хладнокровным, сильным мужчиной, которым помнил его Джонни и, на которого он, в тайне от самого себя, всегда старался быть похож. Сейчас это был располневший, раздражительный, но сентиментальный старик, который, очевидно, терял свой авторитет среди семей с катастрофической быстротой.       Дон дал несколько незначительных поручений и направился к своей машине, оставив Джонни наедине с мыслями о скорой потере этого близкого ему человека. Но он не долго мучился этим. За день, будучи занятым своими делами, он быстро позабыл об утренних рассуждениях и вновь думал лишь о себе.       Пытаясь пробиться сквозь толпу прохожих, Фелиция испуганно бросала взгляд на элегантные золотые часы, подаренные одним богачом. Она опаздывала и клиент будет недоволен, но она не могла не задержаться сегодня. Она провела ночь с человеком, которого , вероятно, ждала всю жизнь. С первого взгляда она почувствовала, что как будто прикована теперь к нему стальной цепью и ей пришлось сделать большое усилие над собой чтобы уйти утром. И сейчас она, влюбленная и желающая быть любимой (именно эта высокопарная фраза казалась ей самым точным описанием ее чувств) , должна была приехать и отдать себя очередному мужчине, чтобы заработать ещё немного денег. Отмахиваясь от собственных волос, нагоняемых ветром на лицо, она поймала такси и направилась в отель.       В это время Джонни, встречал старого дона на своей квартире, куда тот, по своему обыкновению являлся неожиданно и всегда принося с собой какие-нибудь неприятные новости или авантюрные поручения:       — Он мешает меня с дерьмом, Джонни, — раздраженно цедил сквозь зубы Фальконе, шагая по комнате вокруг небольшого обеденного стола.       — Ты проголодался? — с деланным равнодушием сказал правая рука, не стесняясь фамильярности со своим доном.       — Вот, что мы сделаем... — Дальтоне поймал взглядом взгляд Джонни и в красках изложил ему как они прямо сейчас поедут к Монетти в отель и силой заставят его убавить обороты.       Джонни знал, что такая смелость вызвана безвыходным положением старого дона и, что не вернуть былую мощь он пытается, а лишь уйти красиво, поэтому не стал особо отговаривать его от этого решительно глупого поступка. Он лишь поставил перед доном тарелку с приготовленным недавно стейком.       — Сам что-ли?       — Девка какая-то чудная попалась... Денег не взяла, поесть приготовила... — с улыбкой удивления объяснил Джонни.       — Смотри, подцепишь что-нибудь от этих шалав... — сказал Фальконе, придавая почти отцовскую строгость своему тону.       — Все одно пулю схлопочу рано или поздно.       — Тебя пули не берут, сынок, именно поэтому ты работаешь на меня! — Дальтоне засмеялся своим хриплым смехом, который в последнее время стал каким-то по-стариковски ироничным.       Джонни встал, стукнул ребром кулака по плечу старого дона и наградил его улыбкой за лесть. Дальтоне улыбнулся в ответ, тяжело поднял своё тучное тело со стула и, щелкнув себя подтяжками направился к выходу со словами:       — Пора навестить этого говнюка, ты за рулем. — они вышли из комнаты. На столе так и остался стоять уже совсем остывший стейк, к которому Дальтоне даже не притронулся.       Возле отеля их ждали ещё трое человек — люди, с которыми Дальтоне совершил столько великих дел, что он мог смело доверить им свои самые важные тайны. Все вместе они поднялись на этаж, на котором по словам девушки на ресепшене и расположился Монетти. Возле входа в номер их встретили двое. Завидев людей из конкурирующей семьи один из них нырнул в соседнюю дверь и, пока Дальтоне представлялся второму, вышел оттуда в сопровождении ещё троих человек.Сначала они не хотели пускать гостей в номер, но почуяв, что дон теряет терпение и не желая нагнетать обстановку, охранник постучал в дверь и услышав досадное 'чего?', сообщил о прибытии дона. Человек за дверью попросил подождать и спустя пол минуты открыл.       Когда все, и охранники и люди Дальтоне, ввалились в тесные апартаменты, Джонни увидел знакомое лицо. На кровати в бледно-розовом пеньюаре сидела проститутка, она, поймав его взгляд покраснела, закрыла лицо ладонями и, по вздрагивании её красивых плеч было видно, что она рыдает. В ней он узнал ту девушку, которая приготовила ему сегодня стейк, но это не привлекло его внимание надолго. Гораздо важнее было то, что в этот момент происходило между двумя донами.       Ворвавшись в апартаменты, Дальтоне набросился на растрепанного Монетти с упреками и угрозами. Выждав, пока Дальтоне замолчит, второй дон, не без злорадства стал указывать на старость и слабость как самого оппонента, так и его семьи.       Джонни прекрасно понимал, чем все это закончится и уже, стараясь двигаться как можно менее заметно, чтобы раньше времени не спровоцировать остальных, тянулся к кобуре на поясе, в которой так привычно напоминал о себе едва заметной тяжестью старый товарищ-Кольт.       Слова Монетти задели старого дона за живое и он, окончательно выйдя из себя яростно закричал:       — Вот ты как!? Ну, с-сукин сын, теперь тебе точно конец!       Последняя фраза была явно лишней, лицо Монетти нахмурилось и по его выражению Джонни понял, что вот-вот произойдёт. Он в одно мгновение достал пистолет и дослал патрон в патронник, что послужило сигналом для остальных и они, опоздав на долю секунды от него, повыхватывали своё оружие. Первый из прихвостней Монетти пал жертвой Джонни, тотчас канонада сухих хлопков сменила лязг около дюжины затворов.       Не желая словить пулю, Джонни завалился на пол одновременно с им же поверженным противником и, уже лёжа, принялся плавно вдавливать гашетку, поваливая за собой одного за другим обезумевших от страха, стрелявших в никуда, гангстеров. Старый Кольт резко содрогал толчками все тело Джонни, отзываясь грохотом на каждый спуск крючка. Но это ни на секунду не дезориентировало его, настолько привычным стал для него каждый такой толчок, непременно влекущий за собой чью-то смерть.       Прошло едва ли больше десяти секунд и из звуков остался лишь звон в ушах Джонни. Он встал.       Комната наполнилась запахом пороха и человеческих экскрементов. Когда человек умирает его мышцы расслабляются и всё содержимое кишечника выходит наружу, а здесь было с десяток трупов. Это одна из тех причин, по которой такую работу называют 'грязной'.       Дальтоне изрешетили как дуршлаг - первое, что бросилось в глаза Джонни, Монетти лежал рядом, поваленный выстрелом в грудь из старого Кольта. На кровати в безупречно женственной позе лежала, обратив свой взгляд в потолок, Фелиция. На лице её было спокойствие, безразличие ко всему и ещё аккуратная, едва заметная красная точка чуть выше лба, там где начинается волосяной покров.       Не без сожаления взглянув на красивое безжизненное лицо проститутки, Джонни по привычке собрал свои гильзы, которые он предусмотрительно помечал всегда небольшой насечкой и, торопясь, но не теряя спокойствия, направился к выходу.