Простить все...

      Жизнь меняется. Каждый день приносит нам очередные изменени, иногда маленькие, совсем незаметные, а иногда они врываются как смерч, разрушая все твои мысленные барьеры. Даже не верится, что совсем недавно ты был простым парнем. Конечно, и тогда существование было не из лёгких. Кому будет легко, зная, что ты живёшь в клетке?       Стены были похожи на тюрьму, но люди считали, что они их защищают и старательно верили в это.       845-й год. Титан Коллос появляется из ниоткуда, и маленький мирок, вера многих людей, что стены будут защищать их вечно пала вместе с глыбами, которые остались от стены. Развалилась на мелкие кусочки, пробитая ужасом, паникой, криками и слезами. Пошатнулась надежда на жизнь. Она висела на ниточке, болталась как герб стены Мария на ошметках бывшей защиты. Ты узнаёшь, что такое смерть и страх. Ты всегда будешь помнить эти чувства. Страшно — это когда умирает надежда.Страшно — это осознание того, что близкого человека теперь нет рядом.       А смерть… О, осознание Чёрной Госпожи приходит несколько позже, когда ты очнулся. Ты уже стоял на борту корабля, а рядом стояла дорогая сердцу сестричка, ей было страшно, хотя виду она и не показывала, но ты знаешь её не первый год.       Микаса. Она могла погибнуть сегодня. Вдруг ты это осознанно понимаешь; ты понимаешь, что ничего не смог бы сделать, ты сам подверг её риску.       Мама… боль ещё не утихла, и вряд ли эта рана заживет — такое не заживает. Ненависть и страх. Всё смешивается у тебя в голове, и эта смесь помогает собраться и привести мысли в порядок. Больше никто не умрёт по твоей вине, из-за того, что ты слаб. Ты поклялся. Больше никто и никогда. Титаны, гиганты, плевать как их называют. Они получат за всё.       Ты зацепился за борт корабля, как за соломинку, крепко сжал кулаки, несколько щепок загнал под кожу и ногти. Но совсем не больно, больнее сейчас там, где, говорят, находится душа. Возле сердца.       Следующий год проходит как в тумане. Все твои мысли занимает армия, а сестра и лучший друг, как всегда, рядом.       Поступить в кадеты не так сложно, как продержаться там, но когда ты видишь только цель, всё остальное отходит на второй план. Учёба, учёба и тренировки, которые забирают всё лишнее время. Так даже легче, нет и секунды чтобы вспоминать. Кадетский корпус становится практически домом, а 104-й выпуск почти родным.       Следующие испытания не заставляют долго ждать, снова Коллос и снова потери, но на этот раз ты смог спасти друзей, хоть и не всех.       Тебе снова пришлось преодолеть себя. Сила заключения в тебе стала и даром, и проклятием. Сила титана.Возможность быть тем, кого ненавидишь, сжигает всё внутри. Ты сам себе противен.Суд. За что? За то, что спас людей? За то, что вернул людям их земли? А, нет, они этого не видят, они знают, что ты чудовище, которое стоит уничтожить.       За спасение пришлось расплатиться физической болью, но это не страшно, регенерация титана здесь спасла, через несколько минут раны исчезли, а зуб отрос заново.       Но на этом испытания не закончились. Казалось бы, чего ещё желать? Ты достиг того, чего хотел. Ты в легионе. Ты, как тебя гордо именовали, «Надежда человечества». Но это лишь одна сторона медали. Все люди, которые тебя окружают, стараются обходить тебя стороной. Так и хочется крикнуть: «Люди, я не заразный!».       А вишней на торте стал капрал. Нет, серьёзно. Его вечное недовольство, грубость, оскорбления и главное — побои. На каждое обращение к нему ты получаешь в челюсть, да так, что остаёшься без зуба. Но всё это можно было бы вытерпеть. На слова не реагировать, а на избиение отвечать тем же, но есть одно «но». Эта сволочь стала твоим наваждением, ты просто не можешь сделать ему больно.       Каждый день ты мучаешь себя изнурительными тренировками. Снова и снова доводишь себя до предела. Вместе с побоями это привело к тому, что регенерация перестала работать. Она просто не успевала и в итоге просто исчерпала себя.       Каждый день теперь для тебя как будто ад. Принести чай капралу? Вместо спасибо получаешь удар под дых так, что дышать становится практически невозможно, всего лишь за то, что «чай недостаточно крепок, Йегер». Подножка. А после несколько пинков ногами из-за «Йегер, у тебя руки совсем не из того места.Ты убираться когда научишься?». И так раз пять-шесть за день, а если у него плохое настроение, то можно получить и раз десять. Он может приложить об стенку да так, что из-под волос начнёт течь кровь. Держать сознание в такие секунды просто невыносимо сложно. Бывает, когда ты достаешь книгу на верхней полке, стоя на стремянке, потому что Армин не дотягивается, он может просто сбить стремянку, а ты, чтобы снова не получить, быстро вскакиваешь и поправляешь лестницу как ни в чём не бывало.       А ночью ты аккуратно снимаешь с себя рубашку вместе с запечёной кровью, снова определяешь, что что-то вывихнул или в худшем случае сломал. Ты чуть ли не воешь, так боль скручивает тебя. Аккуратно заматываешь руки и ноги бинтами, которые тайком стащил у Ханджи. Слава стенам их не видно под рубашкой.       Заснуть не получается уже какую ночь подряд. Начинается кровь из носа, раны кровоточат, боли от побоев возвращаются с новой силой. Ты уже на грани пропасти и чувствуешь, что совсем скоро перешагнёшь за её край.       Один день все меняет. Классический расклад: ты, стремянка и капрал. Естественно через секунду ты снова летишь вниз, вот только в этот раз рубашка совершенно неудачно задирается и являет капралу торс украшенный синяками всех цветов. «Всё, доигрался в молчаливого героя» — это была твоя последняя мысль перед тем, как глаза стали закрываться. Ты погрузился в темноту. Она обволакивает, дарит покой…       Первая твоя мысль после того как ты очнулся, была: «Где я?». Когда открыл глаза, то увидел взволнованный взгляд металлических глаз. Ты лежал на коленях капрала, и они были самой удобной подушкой в мире! Леви аккуратно смазывает твои раны и гематомы, а заметив, что ты очнулся, спрашивает: — Дурак, почему не сказал раньше, что регенерации больше нет? — ты удивленно спрашиваешь: — А это что-то изменило бы? — он ничего не ответил, без слов склонился над тобой и поцеловал. Этот поцелуй был мягким, практически невинным, а потом он резко отстраняется, и ты, поборов слабость, хватаешь его за этот глупый платок, который он всегда носит на шее и притягиваешь к себе, впиваясь в его губы. А разорвав поцелуй, он говорит: — Прости меня, — тихо шепчат его губы, а ты просто киваешь, понимая, что ему ты простишь всё что угодно.