Мы с тобой разные

На следующий день после уроков я, полный решимости, шел в кабинет Романа Васильевича. Большинство людей после того, как проходит пару часов или день, остывают и отбрасывают все свои планы мести, которые придумали ради обидчика, но я не большинство. Через сутки во мне лишь сильней разгорелся огонь справедливости. Паша должен быть наказан. Может, если бы он извинился передо мной, я бы еще подумал, но нет же! Он решил меня игнорировать, как в старые добрые времена. Так что можно считать, что это его выбор. - Роман Васильевич, можно? – спросил я, уже войдя в кабинет и закрывая за собой дверь. - Леванов? С тобой все в порядке? Ты сегодня на уроке вел себя как-то странно, - в голосе классрука было неподдельное волнение. - О, да, со мной все отлично! – закивал я, даже не пытаясь скрыть сарказм. – Если, конечно, не считать того факта, что Паша с радостью воспользовался Вашим разрешением и избил меня. - Что? – мужчина вскочил с места, чуть не уронив стул. - То. Если честно, то меня сейчас в самую последнюю очередь волнует, почему Вы это сделали, но Вы теперь мой должник, Роман Васильевич, и у меня есть просьба. Хотя, это даже не просьба... - О чем ты? - Я хочу полностью переделать выступление. - Что? – лицо у мужчины вытянулось. – До конкурса осталась ровно неделя! - Не волнуйтесь, мы все успеем. Слова-то песни я знаю. Надо только продумать новые движения и с Вас костюм. Роман Васильевич закрыл глаза, массируя виски, а затем глубоко выдохнул. - Так, Леванов, давай все по порядку. Что именно ты намерен сделать? - О, все просто! Слушайте... Просто, как всегда, оказалось на словах. На деле же все было далеко не просто. Самая главная, самая важная деталь моего выступления, она так же являлась и самой важной деталью моей мести, зависела от какого случая! То есть, Паши. После даже не скажу, с какого раза прогона музыки мы с Романом Васильевичем выяснили, что времени у меня в запасе не так уж и много, если я буду ходить под музыку, а если не под нее, то выглядело некрасиво. Через какое-то время мужчине надоело наблюдать, как я шастаю по сцене туда-сюда, и он пообещал, что все организует. То же самое он обещал и с костюмом. И свои обещания он выполнил... - Меня тошнит, - прошептал я Роману Васильевичу, стоя за кулисами. Через три минуты был мой выход. - Даже не думай! – громко зашептал мужчина. – Давай дыши. Вдох, выдох, вдох, выдох... На втором вдохе меня пробрало на ха-ха. - Я не могу! – прикрывая рукой рот, чтобы мой смех не был слышен на сцене, объявил я. - Не волнуйся, Леванов, и не нервничай! Если ты боишься, то... - Да не боюсь я! Просто... - я замолчал, пытаясь подобрать нужные слова. – Мне так хорошо и весело, что голова кружится! Они ведь не знают, что их ждет, - я кивнул головой в сторону зрителей. – И от этого мне хочется хохотать! - Главное, чтобы учителей пробрал такой шок, чтобы они не смогли остановить твое выступление, - заговорчески улыбнулся классрук. - Следующим выступает Роман Леванов из 10 «Б» класса! – на весь зал объявил ведущий. - Давай, твой выход! - хлопнул меня по плечу Роман Васильевич. – И хватит ржать! Я закашлялся, прекращая смех, и глубоко вдохнул. Ну, поехали... Свет в зале чуть померк, оставляя полумрак. Раздался звук, когда барабанные палочки ударяют друг о друга, а вслед за этим пошла музыка, под которую я начал медленно выходить на сцену, таща за собой микрофонную стойку. Дойдя до середины, я поставил стойку прямо и почти сразу пропел: Нежные слова, самый лучший секс. Да! Мой взгляд быстро пробежался по первому ряду, ища Пашу. Найдя его, я быстро улыбнулся и больше не отводил глаз от парня. А потом уйти, и опять одна. Нет, нет, нет! Были вместе на празднике, только с разными. Я развел руками, словно говоря «что ж поделать». Так хотели быть чистыми - стали грязными. Мои руки прошлись вдоль тела, встретились на груди и за секунду до того, как начался припев, я сдернул с себя бесформенный балахон до пола цвета хаки. Он упал на пол, оставляя меня в черном топике без лямок на нескольких завязках сзади и в черных коротких шортах. Все это было сделано из латекса. На ногах у меня красовались массивные черные берцы. Мы с тобой разные, разные, разные, разные. Щелкнув пальцами, я вытянул руку, указывая на Пашу. Все кто сидел рядом с парнем, уставились на него. Сам парень выглядел белее мела и во все глаза смотрел на меня, будто не верил в происходящее. Мы так хотели быть чистыми - стали грязными, грязными. Ночи такие же темные, Я возвел глаза к потолку. Розы красные, красные. Вместе хотели быть навсегда - стали разными, разными. Я помахал ему рукой, прощаясь, и перевел взгляд в центр зрительского зала. И дрожат тела, приглушенный свет. Я подмигнул неизвестно кому. Да! Изменился взгляд, получил ответ. Нет, нет, нет! Были вместе на празднике, только с разными. Просто больше не сходятся наши пазлы. Во время куплета я проводил руками по своему телу и делал такие движения, которые кроме как блядскими назвать нельзя. Мне было и стыдно, и смешно одновременно. Внутри все пело от восторга, и требовало продолжения. И получило его… Я вытащил сзади из шорт хлыст, которые все это время боялся уронить и прежде, чем вновь запеть куплет со всей силы ударил им по сцене. Девчонки на первых рядах от неожиданности взвизгнули. Мы с тобой разные, разные, разные, разные. Мы так хотели быть чистыми - стали грязными, грязными. Я осторожно покрутил хлыст в руке, а на «грязными, грязными», опять ударил им по сцене, а затем, вытащив микрофон, покачивая бедрами, зашагал к спуску со сцены. Ночи такие же темные, розы красные, красные. Вместе хотели быть навсегда - стали разными, разными. Да, мы ошибались, Заговорил я в микрофон, плюхаясь на колени к Паше, который моментально попытался скинуть меня, но я ловко накинул ему хлыст на шею. И в разных такси. Нет, нет, мы не будем друзьями. Я покачал головой, глядя взбешенному парню точно в глаза. По разным дорогам сжигая мосты, Мы разъедемся в разные страны. Я печально улыбнулся Паше. И ни капли любви. Нет, ни капли любви. Я нежно провел пальцами вдоль скул парня, все так же качая головой. Интересно, а он догадается, что это не только строчка из песни, а так же и действительность? И это нисколько не кажется странным. Я поднялся с колен парня, освобождая его от хлыста, но вместо того чтобы уйти, уперся одной рукой о подлокотник, наклоняясь к Паше. Мы с тобой разные, разные, разные, разные. Хлыст со свистом пару раз рассек воздух Мы так хотели быть чистыми Еще один удар хлыстом по полу. Стали грязными, грязными. Ночи такие же темные, розы красные, красные. Вместе хотели быть навсегда Я оттолкнулся от груди парня, выпрямляясь, и пропел последнюю строчку. Стали разными, разными. Зазвучала та же самая музыка, что была и вначале, я не спеша стал подниматься на сцену, затем дошел до микрофонной стойки и потащил ее за собой за кулисы, точно так же как и вышел. Музыка затихла, погружая актовый зал в неведомую доселе тишину, но я на это совсем не обратил внимания, подлетев к Роману Васильевичу и уперевшись лицом ему в грудь. Меня колотило. - Боже, я это сделал! Сделал! Сделал! Сделал! - почему-то охрипшим голосом забормотал я, поднимая глаза на классрука. - Сделал! - довольно подтвердил он, проводя рукой по моим волосам. У меня в легких катастрофически не хватало воздуха. И вот тут я услышал то, что услышать, никак не ожидал. - Ульянов, у тебя прикольная девчонка! - Пашка, тебе повезло! - Круто! - Давай еще раз на «бис»! Зал словно прорвало, выкрики учеников слились в один, напоминая пчелиный рой, лишь иногда нарушаемый свистом и улюлюканьем. Я с открытой челюстью смотрел на учеников в зрительном зале. Это у меня крыша поехала или у них? - Леванов, что это было?! Я вжал голову в плечи и стал медленно оборачиваться, потому что знал, кому принадлежит этот голос, и так же знал, что мне не сулит ничего хорошего. За сценой, в дверях, сложив руки на груди и постукивая пальцами, стояла Инна Витальевна. Ее взгляд метал молнии, и все попадали точно в меня. - Что-то не так, Инна Витальевна? – спокойно поинтересовался Роман Васильевич, перехватывая огонь на себя. У завуча, кажется, чуть пар из ушей не пошел от такого вопроса. - Что-то не так?! Да как Вы еще можете об этом спрашивать! Вы что, не видели выступление собственного ученика?! - Отлично видел, - кивнул классрук. – Причем не один раз. - Что?! Хотите сказать, что Вы одобрили это…эту…эту содомию! - А что тут такого? – как ни в чем не бывало, пожал плечами мужчина. – Вы сказали, что в песне должно прозвучать слово «разные», а насчет постановки номера и одежды ничего не говорили. Вы хоть представляете, каких трудов мне стоило достать для Ромы этот наряд? – теперь тон Романа Васильевича стал обвиняющим. Я с восхищением взглянул на него. Нет, надо же! Разрешить ученику поставить номер, за который его запросто могут исключить, признаться в том, что сам помогал ученику его ставить (за это могут и уволить!), а потом еще и обвинить завуча, в том, что это он недоглядел! Могу с уверенностью сказать, что Роман Васильевич – мировой мужик! Лицо Инны Витальевны перекосило. Она поняла, что тут есть и ее вина, но признавать это не хотела, поэтому поступила совсем не по-взрослому, резко повернувшись и уйдя прочь. Роман Васильевич победно глянул на меня. Восхититься вслух классруком я не успел, потому что на мне вдруг что-то повисло, заставив прогнуться в спине. - Ромка! - провизжало «нечто» мне на ухо, а затем отодвинулось от меня и стало расцеловывать. – Ромка, мы выиграли! – взвизгнуло «нечто» замерев на секунду, а я наконец-то смог понять, что это моя одноклассница Алла. - С чего ты взяла? Победителей объявят только в понедельник, - напомнил ей я. - И что? Ты послушай! Я действительно послушал. Народ в зале до сих пор бесновался, а ведущий изо всех сил пытался их успокоить. - И что? – не понял я. – Учителям-то не понравилось. - И что? – передразнила меня одноклассница. – Победителей-то выявляют сами ученики! Я на сто процентов уверена, что каждый из них подумает: «Проголосую я ради прикола за этого парня из 10 «Б», - и все! Победа наша! – глаза девушки просто сияли, если приглядеться, то в них можно было увидеть очертания Москвы. - Да нет… Ты ошибаешься… - не совсем уверенно покачал я головой. - Еще посмотрим, кто ошибается! – твердо произнесла она. Я посмотрел в сторону Романа Васильевича. Он развел руками, как бы говоря, что без понятия выиграем мы или нет… - Ладно, я пойду в гримерку, стяну с себя этот наряд. - Давай, - кивнул классрук. Алла же, кажется, меня даже не услышала, она глядела в зал и потирала ручки. Я стянул с ног берцы и счастливый пошевелил пальцами. Боже, как же я в них запарился. Нет, обувь прикольная, но явно не для меня. Мне что попроще и банальней, пожалуйста. Кеды, кроссовки… Но не успел я развязать первый узелок на топике, как дверь в гримерку с грохотом распахнулась. Даже не оборачиваясь, я знал, кто это был, хотя должен признать он меня удивил. Я думал, что Паша объявится или сразу после выступления или уже после окончания конкурса. - И что это было?! – зарычал парень. Я дернул за завязку, развязывая один бантик. - Мы с тобой разные, разные, - насмехаясь, пропел я. Меня резко повернули за плечо. Мои невинные глазки встретились с взбешенным взглядом парня. - Что это было?! - Где? - Только что на твоем выступлении! - Так ты вроде сам уже ответил на свой вопрос. Это было мое выступление, - ответил я, скидывая с плеча ладонь Паши. Последний бантик был развязан и топ, ни за что больше не державшийся упал на пол, оголяя мой торс похожий на Новогоднюю елку. Нет, не потому что он был зеленым, а потому что его украшали разных размеров и цветов синяки. Парень, мельком взглянув на него, отвел глаза. Я приподнял брови, удивленный такой реакции, а затем усмехнулся. - Давай проясним кое-что. Мне наплевать нравится тебе или не нравится, что я хожу за тобой по пятам, - заговорил я совсем не в образе влюбленного парня, поэтому Паша снова глянул на меня, нахмурившись. – Мне так же наплевать нравится тебе или не нравится, что я зову тебя «чучи». Мне вообще наплевать на твое мнение. Но уясни одну такую простую истину. Чем сильней ты меня будешь отталкивать, тем сильней я буду к тебе липнуть. Думаешь спеть песню на сцене эта верхушка айсберга? О, нет, любимый, - сладко произнес я, кладя ладонь на грудь Паши. Он вздрогнул от моего прикосновения, но не отстранился. – Это еще далеко не верхушка. Я способен, куда на большее. Так что ради своего же блага, чучи, не беси меня! Я отошел от парня и стал воевать с застежкой на шортах, но где-то через полминуты оглянулся на хмурого Пашу, что продолжал стоять на месте. - Что-то еще, любимый? Или… ты хочешь помочь мне раздеться? – широко улыбнувшись, поинтересовался я. Если парень и хотел что-то сказать, то после этих слов он, лишь прошипел что-то непонятное и поспешно вышел за дверь, оставив меня одного давиться смехом.