Это первый раз за долгое время, когда Скотту приходится спасать кого-то, пользуясь лишь своими человеческими способностями. Нет больше ни волчьего слуха, ни силы, ни скорости. Так что да, следовало отдать Стайлзу должное.
Их со Стилински план состоял в том, чтобы незаметно пробраться на заброшенный склад, что на данный момент облюбовали Гриммы, пока Кира и Лиам отвлекают внимание на себя в другой части города.
Что ж, очевидно, план провалился — парочка Гриммов обнаружила их еще на подходе к зданию.
— Что вы двое здесь делаете? — жестко поинтересовался Ник Берхард, в руках у него был арбалет и держал он его так, что становилось понятно: сделай Скотт одно неверное движение — стрела угодит ему прямиком грудь.
Что же, это знакомо, только сейчас у него не было волчьих способностей исцеления.
Скотт медленно поднял руки в жесте капитуляции.
— Разве я не дал тебе то, чего ты хотел? Свою кровь — возможность снова стать человеком, о которой ты так мечтал, — тем временем продолжил детектив. Беда, находящаяся тут же и сжимавшая в руке точно такой же, однако ни на кого не направленный арбалет, предпочитала молчать.
— Мы пришли за Дереком и Малией. Я благодарен тебе, но я,
мы, — поправился Скотт, бросив короткий взгляд на Стайлза, — не уйдем без них.
— Вот как? Тогда почему бы мне просто не убить вас? Дабы заняться более важными делами, не отвлекаясь по пустякам, — Скотт больше не видел черных провалов глаз, но звучало все равно устрашающе.
— Потому что тогда ты убьешь невиновных. Я никого не убивал, будучи оборотнем и уж тем более не могу навредить кому-нибудь теперь, когда я всего лишь человек, — страшно ему было или нет, Макколл не собирался отступать.
— Но нельзя сказать того же о твоих друзьях. Их глаза выдают их.
Они убийцы. Оба, — создавалось ощущение, что Берхард пытается убедить не только Скотта, но и себя.
Синее глаза. Он говорит о синих глазах. Знает ли он, как пугающе выгладят его собственные? Я не смогу забыть их, даже если захочу.
— Прежде, чем все случилось, я предложил точно такую же возможность Лиаму, ведь это я, — Скотт нервно облизал губы — это не то, о чем он любил задумываться, — обратил его. Я лишил его выбора точно так же, как в свое время лишили меня. Но он отказался. И сейчас я понимаю, почему.
— Из-за способностей? Мне это знакомо, — выплюнул Ник.
— Нет, — категорично ответил Скотт. — Быть оборотнем — значит не просто обладать способностями. Сейчас я просто человек. Но я все равно здесь. Быть оборотнем, значит иметь стаю, иметь
семью, и, если способности дают мне возможность лучше эту семью защищать, пусть будет так.
— Даже если некоторые члены твоей семьи — убийцы? Тот, что обращается в волка, едва не перегрыз Беде горло. Не говоря уже о его криминальной истории, — казалось, ничто не могло заставить детектива Берхарда изменить мнение по отношению к Хейлу. Оно и понятно — эти двое не возлюбили друг друга, кажется, едва взглянув.
— О, эм, Дерек, — Скотт в смущении потер затылок, — не самый располагающий человек на земле. И я знаю, о чем говорю, можешь мне поверить, лишь со временем я понял —
он не плохой. Он не раз спасал мне жизнь. И эти обвинения, — Макколл смутился еще больше, а поймав взгляд друга, понял, что тому также неудобно, — на самом деле это наша со Стайлзом вина.
Увидев, что ни Берхард, ни Беда не выглядят особо убежденными, Скотт продолжил уже серьезно:
— Я знаю, каково это — терять близкого человека. Я потерял ту, которую любил. Но, — продолжил Скотт сглотнув, — я понятия не имею, каково потерять мать. И мне
так жаль. Не знаю, что бы я делал на твоем месте. Наверно то же, что и ты сейчас. Ты скорбишь и злишься, но, пожалуйста, не наказывай их за это.
Ник бросил на Беду уничтожающий взгляд: «Что еще она успела им рассказать и как сильно успела сблизиться с этими подростками, которые на самом деле примерно одного с ней возраста, а я так часто об этом забываю». Та тут же отвела взгляд и сжалась, кажется, надеясь стать меньше.
— Ты ничего обо мне не знаешь! — бросил Ник в ярости, отказываясь слушать доводы рассудка, как это часто бывало в последнее время. — А эти двое останутся в живых до тех пор, пока волк не расскажет об оборотнях все, что только знает. Тот факт, что он был рожден оборотнем, делает его просто кладезем информации. Наслаждайся человеческой жизнью, Скотт, — Берхард дал понять, что разговор закончен.
— Но как же Малия? — выкрикнул Стайлз в отчаянье.
— Мне жаль, но благодаря ей он становится более сговорчивым, — произнес Гримм ровно, разворачиваясь, чтобы уйти.
— Нет, — решил Скотт, делая шаг вперед. Все не может кончиться так. Сейчас, как и прежде, его жизнь была не важна.
Это была его вина.
Он был слишком ослеплен возможностью вновь стать человеком. Не задумываясь о последствиях. И теперь, когда Дерек и Малия оказались в лапах охотников, когда они нуждались в нем, он не мог даже дать отпор.
Но он должен хотя бы попытаться… он направился за Берхардом.
Однако прежде, чем Скотт успел что-либо сделать, Беда буквально повисла на руке старшего Гримма.
— Пожалуйста, Ник, — залепетала она, пока тот застыл каменным изваянием, — я знаю, ты злишься и не захочешь слушать меня, особенно после того, что я сделала… Я не должна была рассказывать, но я не знала, что делать… И ведь он прав, если ты хочешь наказать кого-то, накажи меня — это ведь я убила Джульетту. Но если хочешь знать, я не жалею! После того, кем она стала,
что она сделала, — детектив дернулся от этих слов и попытался вырваться из хватки, но Беда не позволила, — я бы сделала это снова, — категорично закончила она.
— Ты думаешь, я виню тебя? — спросил Ник надтреснутым голосом. — Это из-за меня она стала такой.
Ради меня. Из-за меня умерла моя мать.
Скотт и Стайлз понимали, что присутствуют при очень личном разговоре и чувствовали себя крайне неуместно, однако уйти не могли.
— Но это не правда! Королевская семья сделала это! И я надеялась, что отомстив им, ты успокоишься, но мы колесим по стране вот уже несколько месяцев, существо за существом, город за городом. И ты почти не говоришь со мной… пожалуйста, Ник, — закончила Беда дрожащим голосом.
Кажется, все здесь присутствующие услышали, невысказанное:
«Ты нужен мне».
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — произнес Ник, сдаваясь.
— Отпусти их. Пытки электричеством итак не слишком гуманны. И мы узнали достаточно об этом виде существ. Позволь им жить. И давай вернемся домой. Монро и Розали ждут нас. Они беспокоятся о тебе.
— Пытки электричеством были необходимы, чтобы не дать им обращаться, — уточнил Ник. — Но я сделаю то, о чем ты просишь. Пора возвращаться домой.
***
— Ты уверен насчет этого? — нервно поинтересовался Стайлз. У него были свои причины ненавидеть дом Эха, не говоря уже о миссии, которую им надлежало выполнить.
— Ты знаешь другого альфу, проживающего по близости и способного вновь сделать меня оборотнем?
— Нет, но это же Питер, мать его, Хейл! — Стайлз всплеснул руками. — К тому же, разве не ты говорил, что не хочешь быть оборотнем? Ты считал это едва ли не проклятием.
— В прошлый раз Питер не дал мне выбора, даже соблазнил мою мать, чтобы добраться до меня. А потом каждый пытался использовать меня в собственных целях. Сейчас же все иначе — это мой выбор. Я — альфа, и я нужен своей стае.
— А как же последствия из-за крови Гримма? Дитон сказал, что в этот раз все может пройти не так гладко, как в прошлый.
— Да, и он обещал помочь. Идем, Стайлз, — позвал Скотт, шагая за порог печально известного места.
— Итак, Питер Хейл… Цена, которую он затребует, может оказаться слишком высокой, — мрачно предрек Стайлз.
— И мы оба знаем, в чем она состоит… — вторил ему Скотт.
***
— Как думаешь, что им понадобилось в таком злачном месте? — полюбопытствовала Беда. Они расположились неподалеку от психиатрической лечебницы.
— Понятия не имею. Думаю, ничего хорошего. Однако это больше не наше дело, — произнес Ник, заводя мотор, — мы здесь лишь потому что ты хотела удостовериться, что с ними все будет в порядке. Очевидно, ты привязалась к ним после того дела с существом-грифоном.
— Я… — Беда («Тереза», — мысленно поправился себя Ник) отвела взгляд
— Не извиняйся. Нет ничего плохого в привязанностях и дружбе.
— Так что мы будем делать? Снова колесить по стране? — сейчас, когда Ник, пусть отчасти, но вновь напоминал себя прежнего, Беда чувствовала воодушевление, и ей было по большему счету все равно, куда держать путь.
— Нет, мы возвращаемся домой.
В Портланд. Как ты и сказала, Монро и Розали за нас беспокоятся. И я не уверен, что ты поймешь… но слова Скотта заставили меня задуматься… я хочу быть рядом, когда придет срок Адалинды. Я не могу доверять ей на сто процентов, но все же, она лишилась почти всех своих сил, пытаясь помочь Джульетте. И после всего случившего… этот ребенок, в котором течет моя кровь, моя единственная семья. Может быть, у меня даже получится воспитать его. В конце концов, — Берхард усмехнулся. — Капитан не так уж плох, а он наполовину ведьмак.
— Нет, — ответила Беда и, прежде, чем Ник успел что-либо сказать, продолжила: — Я понимаю. До встречи с тобой я думала, что одна такая, что у меня не может быть друзей, но рядом с тобой я чувствую себя так, будто у меня есть старший брат, ты — моя семья.
Сказав это, Беда отказалась смотреть на него, оно и понятно — прошло достаточно времени с тех пор как они разговаривали по душам.
Ник молча сжал ее руку. Сейчас они делили больше, чем общее виденье — мир глазами Гримма отличался от того, как его видели другие, и понять это мог лишь другой Гримм, — сейчас они делили ощущение
семьи.
