По следам

      Эде допил кофе и выкинул пустой стаканчик в мусорку, как раз когда его наручные часы пропищали половину первого ночи. Он еще потоптался немного, собираясь с мыслями, подул на руки, согревая их, и вышел из-за угла, направляясь к входу давно знакомого здания. Штефан курил около широких дверей, то ли дожидаясь его, то ли уже собираясь уходить. Эде отмахнулся от едкого дыма.       — Не видел, когда ты подъехал, — заметил Штефан, протягивая ему руку.       — Остановился за углом, — Эде коротко ее пожал.       — Замерз? — Улыбнулся Штефан, — Ничего так ночка, да? Прости, что поспать не дали. Я здесь уже закончил, познакомлю с персоналом и поеду домой. Сигарету?       — Не курю, — сухо ответил Эде.       — Это зря, — Штефан сделал затяжку и затушил окурок, — Ну, пошли.       — А что там, совсем месиво?       — Да если бы, если бы…       Мужчины прошли по длинному хорошо освещенному коридору и поднялись на лифте на третий этаж. Миновав еще один коридор, они свернули направо и попали в нечто вроде маленькой приемной. Помещение было освещено не так хорошо, как коридоры, лампа стояла лишь на небольшом офисном столе, вроде того, за которым привык работать Эде, разве что заваленном не совсем стандартными вещами. За столиком, склонившись над бумагами, сидела молодая женщина в белом халате. Услышав шаги мужчин, она подняла голову.       — Агент Малдер! — Весело обратился Штефан к Эде, — Агент Скалли! — Он кивнул девушке.       Эде не оценил шутку и нахмурился. Девушка, не обращая ни малейшего внимания на неуместное веселье Штефана, встала из-за стола.       — Герр Фрай, не думала, что вы так быстро вернетесь.       — Я только представлю вам нашего коллегу и сейчас же уйду, — Штефан повернулся к Эде, — Эде Томаш, криминальная полиция. Эде, это фрау Розэн Вагнер.       Эде сосредоточенно кивнул в знак приветствия, небрежно продемонстрировав значок. Фрау Вагнер приподняла черную бровь.       — Еще один комиссар? Герр Фрай, я, право, в замешательстве.       — Будьте любезны, перескажите Эде материалы дела и объясните некоторые… тонкости, чтобы он не думал, что его напрасно выдернули посреди ночи из теплой постели.       Эде, раздраженный тем, что Штефан назвал его в разговоре по имени, а не «криминальный комиссар» или хотя бы герр Томаш, уточнил:       — Ну, до постели-то я так и не добрался, так что ничего страшного.       Девушка пожала плечами:       — Как знаете. Если вам нравится гонять своих комиссаров посреди ночи, это ваше дело.       — И дело-то интересное! Что ж, засим удаляюсь, — Штефан откланялся, повернулся на каблуках и вышел в коридор. Эде и фрау Вагнер еще несколько секунд стояли, слушая удаляющиеся шаги. Затем девушка вернулась к столу и вытащила папку из стопки.       — Герр Фрай странный. Не мое дело обсуждать старших комиссаров полиции, но, уж простите, герр Фрай странный.       Эде заметил в ее речи странный выговор: нижненемецкий или, может быть, австрийский, — он еще не научился различать диалекты.       — После стольких лет работы в криминальной полиции люди начинают проще ко всему относиться, — Эде, предвидя вопрос, который задавали все, с кем ему приходилось работать, поспешно добавил: — У меня ужасный акцент, я не немец, я из Венгрии.       Фрау Вагнер, вероятно, нашла эту информацию излишней, так как полностью ее проигнорировала.       — Пойдемте, я покажу вам, с чем мы имеем дело, — она толкнула дверь, но остановилась и окинула взглядом светлые волосы Эде, — Волосы соберите. Не хватало нам чужого ДНК.       Эде нащупал в кармане пиджака резинку, которую всегда носил с собой, и поспешно собрал волосы на затылке. Несколько волнистых прядей упорно выбивались наружу, но он затолкал их на место и последовал за фрау Вагнер. Пройдя очередной светлый боковой коридорчик, девушка отперла дверь и отступила, пропуская Эде вперед. На несколько секунд он оказался в прохладном, абсолютно темном помещении, вдыхая знакомый специфический запах. Фрау Вагнер щелкнула выключателем и прикрыла входную дверь. Эде передернуло, как и каждый раз, когда он оказывался в этом идеально гладком, чистом, безукоризненно светлом месте. Стоя посреди ночи перед холодильными камерами морга, он боролся с ощущением вполне естественного леденящего ужаса. Фрау Вагнер заглянула в папку, которую взяла из приемной, и спокойно выдвинула одни из носилок. Затем выдвинула еще одни, соседние, и предложила Эде перчатки. Он надел перчатки и нервно вздохнул.       — Нечасто по моргам ездить приходится? — Бесцветным голосом спросила фрау Вагнер.       — Просто не знаю, чего ожидать.       — Ничего страшного. Поверьте. Хотя…наверное, от этого и страшнее.       Эде не понял, что она имеет в виду, но откинул покрывало с одного из тел и застыл. Фрау Вагнер откинула второе покрывало. Перед ними лежали две девушки, обе совсем молодые и очень красивые. Та, что была ближе к Эде, оказалась блондинкой с густыми волнистыми волосами, полным лицом и слегка смуглой кожей. Вторая девушка имела кудрявые ярко-рыжие волосы, и была гораздо худощавее блондинки; на ее бледной коже едва можно было различить следы веснушек. Если бы девушки не были только что на его глазах выдвинуты из холодильной камеры, Эде решил бы, что они просто спят. Никаких видимых повреждений на их телах не было.       — Их нашли сегодня вечером в одной из квартир в старом районе. Лежали вот так же на спине, руки по швам, глаза закрыты… Блондинка на диване, рыжая рядом на полу. Аккуратно так. Старушка-соседка, фрау Беккер, еще некоторое время пыталась их разбудить. Несчастная женщина, я ездила в ту квартиру с медиками, вы бы видели ее лицо… Ее соседка, тоже пожилая женщина, хозяйка квартиры, уехала на месяц к своему сыну в Париж и отдала фрау Беккер ключи. Старушка зашла полить цветы и обнаружила их.       — Какова причина смерти? — Спросил Эде, бессознательно теребя пуговицы своего пиджака. Он все еще не мог оторваться от лиц мертвых девушек: они казались такими умиротворенными и безмятежными, словно спящие дети.       После паузы фрау Вагнер ответила:       — Остановка сердца.       Эде посмотрел на нее.       — Остановка сердца? У обеих стразу? У двух молодых девушек в одном помещении вдруг случилась остановка сердца?       — Честно сказать, — фрау Вагнер замялась, — это единственная причина для смерти. На телах никаких повреждений, нет следов удушения, следов уколов, никаких препаратов им введено не было, в помещении не нашли никаких следов токсичных веществ, они просто взяли…и умерли.       Эде снова нахмурился.       — Вы давно здесь работаете? Мы раньше не встречались, — поинтересовался он, вновь склоняясь над трупами.       — Я здесь вообще не работаю. Работаю я в венской полиции. А здесь прохожу практику. Только не нужно думать, что я неопытна или некомпетентна, — резко добавила она, заметив перемену в лице Эде, — нам с вами, по всей видимости, еще работать над этим делом.       Эде пожал плечами. По большому счету, это вообще его не касалось — он и сам в Берлине долго не задержится.       — Вскрытие разве еще не делали? — Эде указал на нетронутые грудные клетки.       — Вот тут выходит небольшая загвоздка. Нет, не делали.       — Родственники против?       — А, вот мы и добрались до сути дела. Установить личности так и не удалось.       Эде вскинул голову, непонимающе глядя на фрау Вагнер.       — Как это понимать? У вас два абсолютно нетронутых лица, и совсем ничего?       — Ничего. Таких людей нет. Понимаете? Никаких совпадений. Они нигде не зарегистрированы. Их не существует.       — Документы? ДНК? Отпечатки пальцев? Заявления о пропавших? — Эде не сдавался.       Фрау Вагнер усмехнулась.       — Ну как вам сказать, герр Томаш, — Эде вздрогнул, еще не привыкнув к такому обращению, — кое-что все же есть, но, боюсь, это только усложняет дело.       Она раскрыла папку, которую держала в руках, и протянула Эде какой-то листок. Это была распечатка страницы старой немецкой газеты.       — Что это?       — Легенда о пропавшей графине, герр Томаш, — Фрау Вагнер обошла носилки с трупами и встала рядом с Эде, — Заметка, в которой объявляется о внезапном исчезновении графини Гертруды фон Шваленберг, 25-летней дочери графа Шваленбергского. Точной даты нет, но в истории этого рода ее исчезновение датируется примерно 1630 годом. Никаких зацепок, девушка так и не была найдена.       — Я не понимаю, при чем тут графиня фон Шваленберг?       — К заметке прилагался портрет, — она вложила в руку Эде распечатанный портрет желтоватых, блеклых оттенков, старый и выцветший. На портрете была изображена молодая женщина с длинными светлыми волосами, густыми и волнистыми, собранными под светлую шляпку с большими перьями. Красивое круглое лицо, светло-серые глаза, полные губы, кружевной воротник голубого платья, подчеркивавший пышную грудь, — портрет был прорисован прекрасно, хотя совершенно не в стиле художников 17 века.       Блондинка, изображенная на портрете, и блондинка, лежащая перед ним на носилках холодильной камеры, действительно были очень похожи. Если не сказать, что они имели одно лицо.       — Что вы хотите этим сказать? — Эде вернул бумаги фрау Вагнер.       — Только то, что это на данный момент единственное совпадение. При них не было никаких документов.       — Одежду уже осмотрели? Карманы?       — Одежда в камере хранения на втором этаже, ее еще не изучали, но ключа мне не оставили. Если хотите ее осмотреть, просите разрешение и приходите завтра.       — Я приду… — пробормотал Эде.       Фрау Вагнер накрыла тело рыжеволосой девушки покрывалом и задвинула носилки обратно в камеру. Эде проделал то же самое с телом блондинки. Они вышли в коридор и направились обратно в приемную.       — Вас проводить? — Спросила фрау Вагнер, убирая папку с делом на прежнее место.       — Нет, спасибо. И спасибо, что ввели в курс дела, фрау Вагнер.       — Было приятно работать с вами, герр Томаш, — вежливо кивнула девушка, снова склоняясь над бумагами, — До свидания.       — Доброй ночи.       Эде добрался до лифта по бесконечным коридорам огромного здания морга, спустился на первый этаж и вышел на улицу. Штефан был прав, сейчас Эде жалел, что не курит. Две мертвые девушки, совсем молодые, такие красивые, без каких-либо повреждений, не выходили из его головы. Перед глазами стоял портрет графини фон Шваленберг и лицо блондинки. Эде помассировал виски, распустил волосы и направился к машине, обещая себе хорошенько выспаться, а завтра с новыми силами заняться этим делом.