Where Is My Mind?

- Он там? – спрашиваю я, снимая шапку с головы. От снега волосы были мокрыми, а пальцы на руках практически не двигались. Парень-блондин, видя меня, кивает в качестве приветствия. Я понятия не имею как его зовут, но в последние месяцы он стал его другом, возможно, единственным. Он достаёт зажигалку и сигарету из кармана: - А где же еще он может быть? Уже пару месяцев оттуда не выходит. Его выселят, если он не оплатит аренду. Парень закуривает сигарету и прячет зажигалку в карман. - Я поговорю с ним, - произношу я хрипло. От холода зуб на зуб не попадает. - Будь добра, - произносит парень, выдыхая дым изо рта. - Здесь все ещё есть люди, которые о нем беспокоятся. Киваю и пытаюсь улыбнуться, но вместо этого выходит какая-то болезненная гримаса. Парень выходит за дверь и накидывает на голову капюшон, пытаясь укрыться от снегопада. Я поднимаюсь по лестнице и оттряхиваю ботинки от остатков снега. Третий этаж. В коридоре холодно, и я надеюсь на то, что ему ещё не отключили отопление за неуплату. Достаю ключ из кармана и открываю замок. Дверь со скрипом открывается и я, чтобы не пускать холод в квартиру, быстро захожу и закрываю её. В квартире темно и я практически на ощупь снимаю обувь и иду вперед. Он запрещает мне включать свет. Он сидит спиной ко мне на матраце, который уже давно служит ему кроватью. Перед ним ноутбук, а рядом проектор, направленный на стену. На стене я вижу очертания каких-то сюрреалистичных фигур – его очередной проект, создатель которого вскоре пожелает остаться анонимом. Смотрю на потрескавшуюся от старости краску на стене и понимаю, что больше не могу видеть, как он глупо тратит свой талант. Кажется, он не слышит моих шагов. Я сажусь сзади него на матрац и обнимаю со спины. Он заметно вздрагивает. - Привет, - произношу я, прижимаясь щекой к его плечу. - Я думал, ты сегодня не придешь, - отвечает он тихо. В проекции на стене картинка затухает и остаётся только белый квадрат. - Почему? Я же обещала. Он пожимает плечами. Каждый раз он думает о том, что в один из дней я его просто брошу. Перестану приходить и оставлю одного. Я понимаю его страх, но никогда так с ним не поступлю. Он притрагивается к моим рукам. Его собственные едва дрожат - даже прикосновения в последнее время становятся для него сложной задачей. Но он пересиливает себя. Я вдыхаю его запах, который стал для меня таким родным за столько лет. Я наслаждаюсь им, пока могу, потому что следующие слова он может принять не так, как мне хотелось бы: - Слушай, Чонгук… тебе нужно выйти, - произношу я с запинкой и напряженно жду его ответа. Проходит несколько секунд, он глубоко вздыхает, поглаживая мою руку. - Я знаю. - Тогда почему… - Я не могу, - произносит он упрямо. Я знаю, что не должна давить на него. Но у меня больше нет сил видеть его взаперти. Весь мир Чонгука вот уже полгода ограничивается четырьмя стенами и наглухо зашторенными окнами. Он пытался выходить на улицу, но ничем хорошим это пока не закончилось. Фобия развилась только сильнее, и он отрезал себя от всего мира четырьмя стенами. Мой мир ограничивается Чонгуком. - Но ты должен. Ты не можешь просто сидеть здесь всю жизнь. Чонгук слегка кивает. Он сам осознает, что эта болезнь съедает его. «Агорафобия» - так болезнь называют врачи, но для него это стало приговором. Я целую его в шею сзади и понятия не имею, что делать дальше. - Знаешь, сегодня выпал первый снег, - произношу я с улыбкой и пытаюсь придать своему голосу воодушевление. - Ты же всегда любил снег. Снова молчание. Он просто смотрит в стену, но когда всё-таки решает ответить, в его голосе я слышу боль: - Прости, что я не могу выйти. Я прислоняюсь щекой к его плечу и шепчу: - Всё нормально. *** Прошло два дня. У меня в руках два гигантских пакета с продуктами. Сегодня у нас будет настоящий ужин, с включенным светом, возможно, я даже уговорю его убрать шторы с окон. Он должен увидеть снег. Я поднимаюсь по лестнице намного бодрее, чем ожидала. На самом деле, руки ноют от напряжения, и единственное, что я хочу, это наконец поставить пакеты на пол. Прохожу по коридору и думаю о том, как лучше достать ключи. Я резко останавливаюсь, когда понимаю, что что-то не так. Все мое тело пронзает от шока, а от страха в животе образуется узел. Дверь открыта настежь. Пакеты падают из моих рук и приземляются на холодный пол. - Чонгук, - шепчу я, делая шаг вперед. В голове пролетает с десяток мыслей и предположений, что происходит, и единственное, на чём я останавливаюсь: где Чонгук? Пожалуйста, пусть он будет в порядке. Меня начинает трясти, но я не могу заставить своё тело идти быстрее. Я боюсь того, что могу увидеть. Он болен. Не выходил на улицу уже несколько месяцев, кроме меня и соседа ему больше никто не помогает. Он же не мог… - Чонгук, - я иду вперед и останавливаюсь прямо напротив двери. – Что ты…? Я не могу продолжить вопрос. Чонгук стоит в коридоре и испуганно смотрит вперед, прямо на меня. Он босиком, его одежда смята, а волосы в беспорядке, как будто он постоянно проводил по ним ладонью. Я ничего не говорю, боясь спугнуть его. Он делает медленный шаг вперед, и я вижу, каких усилий ему стоит сделать это. Его трясет, но не от холода. Я не знаю, что делать, поэтому просто протягиваю ему руку. Чонгук напряженно смотрит мне в глаза, а потом медленно качает головой и шепчет что-то себе под нос. Я вижу настоящий смертельный ужас в его глазах. Пожалуйста, еще шаг. Всё ещё молчу, ожидая его действий. Он настороженно пятится назад, в темноту комнаты. - Чонгук, – произношу я, не удержавшись, и упрямо тяну руку к нему. – Пожалуйста. Несколько секунд проходят в полной тишине. Его взгляд бегает от моего лица к руке и обратно. В полутьме его виски поблескивают от проступившего пота, он едва держится, чтобы не запаниковать. Несколько раз он тяжело вздыхает, а потом закрывает глаза. - Пожалуйста, - повторяю я еле слышно. Когда он открывает глаза, я вижу в нём решительность. Он одними губами говорит «Ради тебя», и в груди бешено бьётся сердце. Он сделает это. Но ради себя. Чонгук расправляет плечи, хоть я и вижу, как трясутся его колени и руки. Шаг, ещё один. Он стоит у самого порога. Губы растягиваются в несмелой приободряющей улыбке, хотя со стороны наверное кажется, что я сейчас расплачусь. Я глубоко вдыхаю, увереннее протягивая руку к нему и глядя прямо в глаза. Не отрывая взгляда от меня, он делает осторожный шаг за порог, и я чувствую его ладонь. Еще шаг. Он стоит напротив меня, голыми ступнями на грязном полу, а я хочу расплакаться, но не позволяю себе это сделать. Его горячая ладонь крепко сжимает мою, охладевшую от волнения и непогоды за окном. - Я хочу увидеть снег, - хрипло говорит он, и я обещаю ему, что у него получится. Мы справимся.