Destiny? (зачеркнуто)

У Чондэ обувь подразделяется на три вида мозолей, вместо мелочи в кошельке горсти билетов от электричек, а его имя в рабочем журнале опозданий встречается чаще, чем даты. До ближайшего магазина путь прокладывается через опасные дворы с обилием злых собак без поводков, и жизнь подвергается риску буквально при каждом походе за хлебом. Первый этаж не позволяет иной раз высунуться в окно и побездельничать с щекой на подоконнике, потому что мимо то и дело мельтешат прохожие, не лишаясь возможности любопытно на него посмотреть. А номер дезинсекционной службы у Чондэ забит в быстрый набор, потому что нередко сталкивается с визитами членистоногих с подвала. В общем, никаких удобств в своей квартире, которую парень купил сразу после института; наверное, он покрутил карандашом в воздухе и ткнул в газету наобум, потому что иначе непонятно, как получилось так лохануться. И жить ему еще так неизвестно сколько, как вдруг… Стечение обстоятельств, припасенная сговорчивость в разговоре с собственником, и вот перед глазами новое жилье, заманчивые десять минут пешком до страховой компании, пирамидки супермаркетов со всех сторон, рынок за углом и неполная предоплата. А еще друг, тараторящий про то, что они будут жить почти через дорогу, и не нужно ему колесить через весь город с пересадками, чтобы встретиться. Чондэ любовно стягивал с полочек свою гирлянду, все песочные часы с тумбочек и фотографии в рамках со стен. Было решено по такому случаю навести ревизию, выкинуть старое и ненужное, почти новая жизнь, как-никак. Потом он активировал свою экономную и «дают-бери» сторону, отвинтил гостиничную люстру, смотал паласы и даже коврик из подъезда забрал. Непривычно перебираться едва ли не в центр города. С торшером подмышкой и чемоданом в руке парень ступил на порог новой квартиры, что встретила нового хозяина пыльным ветерком и комнатными пустотами (не считая перевезенной мебели на пикапе друга) . Чондэ слишком обрадовался пятому этажу и широким окнам с панорамой, что он благодушно простил зданию сломанный лифт и едва теплые трубы. Торшер отправился в угол, одежда в скрипучий шкаф, а плохое настроение в лету. Чондэ уже на пятой книжке, поставленной на полку, пригвоздил к этой квартире описание «туда, куда хочется возвращаться». В целях маленького празднования вскрыл пачку любимых рогаликов и завис на кухне, перед окном. И только после подробной разборки вещей, наткнувшись на пакеты со шторами, вспомнил, что с выходом из зала у него есть балкон. Так все и случилось. Строители дома, видимо, преследовали цель максимально компактно соорудить жилой район, и хорошенько поизголяться над жителями. Первое, что увидел Чондэ, когда вышел на балкон – кирпичную стену. Точнее, даже не стену, а чужой балкон, а вот на его фоне – стену. Дома были расположены так, что перила едва не упирались друг в друга, просто идеальная обстановка для грабителей или сталкеров, и очень, очень несмешная шутка (и как Чондэ этого не заметил, семеня вдоль тротуара к подъезду?) Фыркнув, парень скрестил руки на груди и не ушел сразу же только потому, что взгляд зацепился за балкон напротив. Если на соседних можно было увидеть сваленные табуретки, ведра и пакеты с овощами, то на этом было все обставлено цветами. Множествами небольших горшков на белых подставках, зеленые комочки листиков разных тонов и вида, и вся эта пышная растительность как-то нелепо вписывался в эту картину, хотя с другой стороны глаз не мог не отметить красоты и уютности. Чондэ узнает только голубые кувшинки ипомеи и светлые маргаритки, остальные цветы не узнать, но очень хочется любоваться. Парень с трудом переводит глаза на дверь балкона, пытаясь в нем что-то разглядеть но ничего, кроме краешка зеленых штор он не увидел. Чондэ вернулся за рогаликами и уселся прямо на пол, размышляя, что вот, люди разные; у кого-то есть время преобразовать свой балкон в сад, а у кого-то нет сил даже на генеральную уборку. Ожидания на пожилую женщину в розовой ночнушке с очками-стрекозами и в пушистых тапочках не оправдались, причем очень конкретно. В первый раз Чондэ выронил из рук складные части своей тумбочки и замер посреди зала, впившись взглядом в вышедшего на противоположный балкон молодого парня. Тот казался пририсованной картинкой; слишком быстро у Чондэ замелькали перед глазами красивые вещи/люди, и верилось не без труда, что всё это не побочные эффекты радости из-за переезда. Когда человек чем-то окрылен, всё вокруг кажется прекрасным. Но он и правда притягивал. Чондэ сидел на краю кровати и составлял на ушибленных пальцах крестики из пластырей, попутно воссоздавая в голове увиденный образ: пшеничные волосы (цвет настолько к лицу, будто натуральный), мягкий взгляд (мягче, наверное, только у начальника при выдаче зарплаты), клетчатая рубашка (а под ней черная футболка или майка) и полный бутыль воды для цветов (это всё, чем он занимался, когда вышел – переходил от подставки к подставке, поливая растения). Чондэ смотрит на свои ноги, опустив голову на колени, и прикидывает, что сможет видеть этого парня минимум раз в день. А строители, кажется, действительно подгоняли идеальные условия для убийц и сталкеров, потому что Чондэ неожиданно вступает в ряды вторых, когда каждое утро перед работой вместо того, чтобы заправлять постель, стоит у балкона, выглядывая из-за шторки. Наблюдение за своим соседом напротив оказалось более интересным зрелищем, чем ранние новости или пятнадцать минут любимого радио (а это уже повод призадуматься). Каждый раз одно и тоже – юноша выступает из тени, поливает цветы, изредка наклоняясь и разглядывая листочки, бросает взгляд на улицу, скорей всего, с целью поглядеть, как одеты прохожие, закручивает бутылку и заходит в квартиру. Разве что рубашки меняются на длинно-рукавные толстовки и степень сонливости на лице – от припухших век до зевков с разрывом в пять-десять секунд. Чондэ злится, думая, что будь у него возможность, он бы привел парню перечень занятий, которыми можно заниматься на балконе. Выйди с кружкой кофе, притащи стул и посиди с книгой (октябрь еще не сильно кусается, и атмосфера позволяет), сделай зарядку, облокотись на перила и зависни, смотря вниз, давай, сделай хоть что-нибудь еще, мне не хватает действий для оценки твоего поведения. Из туманных воспоминаний о лекциях психологии Чондэ пытается вспомнить язык тела и расшифровать его движения; то, как иногда взлохмачивает волосы, как чешет шею, как закрывает ладонью глаза. Солнце как раз на его стороне по утрам, как и в нем самом; Чондэ еще ни в ком не видел столько скопления невидимого света. Если бы не ранний режим работы, он бы может еще обошел дом и постоял у тех подъездов – была интересна всё же походка парня, как он разматывает наушники и какую носит куртку. Иногда Чондэ ходит вдоль того двора и прислушивается к жильцам, вдруг те заговорят про «того мальчика с пятого, что растит цветы, всегда кормит кошек, всегда здоровается». По крайней мере, Чондэ кажется, что всё именно так. «А может, он там выращивает замаскированную коноплю, по ночам работает местным мафиози, а в подвале варит английский эль» поступает первая реакция на новость последних дней лучшего друга в сообщении,и Чондэ его куда-то посылает, накручивая на палец связку красных лампочек. Парень силится понять, почему его до этого никто так не привлекал; он тщательно всматривается в лица своих клиентов, пытаясь разглядеть в них что-то особенное, но «наш номер вы знаете, спасибо, до свидания», и больше даже не хочется провожать взглядом в спину. А может, есть все-таки что-то, встречающееся один на миллион? «Ну ты что?» говорит сам себе Чондэ, вспоминая, что среди студентов его звали душой компании и общительным человеком, так неужели ему сейчас так трудно первым сказать «привет?» Повод какой-никакой есть, можно повозмущаться по поводу такой постройки, похвалить цветы ( или улыбкуглазарукифигуру), но вместо этого Чондэ просто выходит на балкон, подходит к краю, складывает локти на перилах и чуть наклоняет голову в позу задумчивости (психология, спасибо). Юноша перебирал в пальцах лепестки одного из растений, и, почувствовав чей-то взгляд, поднял голову. - Я уже думал, придется начать курить, чтобы с тобой познакомиться. – Говорит Чондэ, мысленно себя дубася «пиздец, лучше бы про цветы сказал». - Тогда бы я заставил тебя бросить, - просто ответил парень, приподняв уголки губ в улыбке «я не нарываюсь, просто констатирую факт», - потому что это губительно для растений. Чондэ ставит эти слова на возможные выводы; прямолинейность или пунктуация, то и другое разжигает интерес продолжать разговор. - Твой кусочек природы не сочетается с кирпичными стенами, - бросает юноша, (в параллельной вселенной Чондэ уже раздробил себе череп) оглядывая разноцветные лепестки и спутанные стебли. - Как и минимализм. – Незнакомец кивает за его плечо, намекая на то, что у Чондэ балкон совершенно пуст. - Я недавно переехал. – Поясняет тот, замечая, как парень осматривает его, следит за губами, точно изучает и анализирует, можно ли с ним вообще иметь дело. - А уже успел заинтересоваться соседом напротив. – Усмехается юноша, нагинаясь к дальнему горшку на подвесе. - По глазам читаю, что это взаимный интерес. – «Ты сегодня разогнался, Чондэ», сейчас было бы вполне ожидаемо услышать фырканье или смех. Но парень только улыбнулся, не отводя взгляд от цветов. - Правильно читаешь. Чондэ не спешил уходить. Он затенил свой вопрос о работе, поинтересовавшись, почему он встает так рано, ведь можно поливать цветы и позже. Шалость удалась, парень выходит из дома в семь тридцать, и работает ландшафтным дизанейром парков. Они говорят об удобности их района и городской тишине; на улице еще не семенили прохожие, хотя со стороны дороги уже слышался гул машин. Чондэ все же что-то говорит по поводу всей этой ботаники, а парень рассказывает, что вот эти маленькие, оранжевые, которые он часто видит на клумбах, называются бархатцами. Чондэ комментирует про широкие листы с серединками, похожие на разрез свеклы, ему безапелляционно говорят, что это колеус. «Свекла звучит лучше» хмыкает Чондэ, и сильнее сжимает руки на перилах, когда слышит легкий, чистый смех. - Одна моя странная мечта, - произносит блондин, вытягивая руку вперед ладонью вниз и чуть приподнимая указательный палец, - развести здесь бабочек. Чондэ с улыбкой наблюдает, как он застыл, глядя на свое запястье, точно в голове уже вырисовывает пестрое насекомое, а потом говорит: - Знакомы две минуты, а уже делишься сокровенным. Переведя на него взгляд, парень проворачивает руку в приветственном жесте. - Исин. Чондэ протягивает ладонь и произносит свое имя, наблюдая, как губы напротив зеркально повторяют его, по-видимому, чтобы лучше запомнить. Вскоре парень ежедневно берет себя самого «на слабо» и выходит на балкон полюбоваться тонкой полосой тротуара и кусочком расцветавшего неба. В скобочках - «официальная причина». На деле же он перебрасывается с новым знакомым эпитетами, задает вопросы, а сам уворачивается от этой эстафеты личного плана. - Я думал, что в конце концов женюсь на контролерше электрички, научусь питаться пластмассой и жить при свечах. – на вопрос о переезде отвечает Чондэ, с содроганьем вспоминая, как пару раз его затапливали, и приходилось вылавливать коврики из воды. - Здесь тоже бывают проблемы с проводкой. –Говорит Исин, трогая пальцами рыхлую землю в горшке. - Здесь нет проблем с окружением, - произносит Чондэ, рассматривая серебреный крестик, свисающий на шее парня, - вместо двухчасового созерцания зажигалки я могу в любой момент прийти к знакомому соседу и поиграть в слова. - А там, - Блондин поднял взгляд, означающий, что он уже знает ответ, - не было тех, к кому ты мог пойти? Чондэ сбрасывает на лоб челку и ведет плечами. - Были те, к кому идти не хотелось. Исин не выведывает, но его молчание не нравится парню куда больше. Он общается с ним так, словно проводит научный эксперимент, включающий в себя контактирование с соседом, а не будто он действительно заинтересован. Чондэ на этом плане, возможно, его донимает, но что делать, удочка брошена, и так просто ее не скрутишь. Парень не скоро осознает, что почти ничего о нем не знает. Они говорят о разновидностях чая, уличных музыкантах и магазине со скидками на новогодние елки к зиме. Они не говорят о политических распрях, религиозных предпочтениях и новых законах. Чондэ не любит копаться в других, но здесь, ему чувствуется, лежат сокровища, только Исин их держит на замке под запретом; а может, они просто еще мало общались. Не бывает такого – ты встречаешь человека, выкидывая им в лицо: «Какая цель в жизни? О чем ты думаешь чаще всего? С кем общаешься? что ценишь в людях? Состоишь ли в отношениях, а если нет, то можно ли забронировать место? » Нет, ты начнешь тараторить на нейтральные темы, потому что так проще – узнавать по кусочкам каких-то «нравится – не нравится», а потом уже рассказывать что-то сокровенное глаза в глаза. Чондэ отмечает, что не слышит звуков других людей из квартиры Исина, тот признает, что да, живу один, несколько лет физически, морально, наверно, всю жизнь. Младшему кажется, что погода прогрессирует в противоположную сторону – на душе разливается что-то приятное, светлое, а на небе господствуют холодные краски /а у Чондэ до сих пор нет зонта/. Пока он застегивает на запястьях часы и дожевывает печенье, Исин бормочет про то, что существует язык цветов, и иногда им можно выразиться куда эффектней и проще. Так, например, ракитник символизирует покорность, а плющ – доверие. - А какой означает измену? – спрашивает Чондэ, вертя в ладонях кружку. Блондин посмотрел на него, пустив на лицо тень улыбки. - По языку цветов в тебя бы швырнули желтым тюльпаном.. Чондэ кусает губы, дико хочет огрызнуться и одновременно упасть на плечо Исина. - Май диар фрэнд, - Лухан крутанулся на диване с рамками для биолокаций в руках и посмотрел на Чондэ, качнув полотеничной колбаской на голове, - ты же планировал отдохнуть от отношений. Друг уже половину недели вопил, что он специально отвергает предложения коллег погулять, а приглашения на новоселье всё нет и нет. Он примчался по запоздалому зову, подарил три пачки лавандового мыла и брелок с мячиком. Чондэ всучил парню мешочек кураги и сухое белое, тот сдулся, но поворчал, что даже не успел помыть голову, поэтому заперся в ванной на двадцать минут. Сейчас он сидел рядом с ним по-турецки и по мере короткого рассказа об Исине все больше и больше вытягивался в лице. - Он меня расслабляет. – Произносит Чондэ. - Чего-чего? Лухан поднялся и прошелся вдоль стены, шаря ладонями по полкам в поисках своей любимой фарфоровой кошечки. Чондэ глядел на его оранжевые шорты и говорил: - Есть такие, от которых сдают нервы, портится сон и посуда в избытке. Ты поворачиваешься к ним только с чувством полного отчаяния и изводящей вас обоих привязанности. Изнашиваешься морально, а потом очень болезненно отвыкаешь. А есть такие, с которыми приятны понедельники, имеется понимание во взглядах и стабильность не давит скукой. Хочется молчать друг у друга на плечах, разглядывать окружающих, под лампой собирать пазлы. К таким тянешься, даже когда лучше было бы одному, на таких уже запрограммирован радар заботы. Лухан какое-то время молчал, уставившись на корочку старой зеленой книжки, а потом, отвиснув, брякнул: - А в футбол он играет? - Он играет с людьми, - отвечает Чондэ, вспоминая, как Исин заставляет его чувствовать то, что казалось бы, уже отмерло. Он забирает у него всё – время, внимание и мысли, и Чондэ не уверен, что на этом список закончиться. - Так неинтересно, - бурчит Лухан, крутя ручку на тумбочке, - ты даже не лезешь на стенку и не просишь тебя закодировать. - Пожалуйста, не вспоминай прошлое, - Чондэ поворачивается, сминая на коленях подушку, и смотрит, как старший сует в распакованную новую рамку их совместную фотку с Диснейленда, - и прекрати насиловать английский словарь. «Вот же глупость», думает Чондэ, впервые тыкая пальцем в стертую кнопку починенного лифта и со вздохом прислоняя лоб к исписанной стене. Веки, еще смазанные крепким сном, пытаются слепиться, а часы на запястье режут взгляд слишком ранним временем (он мог еще двадцать минут подремать у телевизора). На улице уже играли первые солнечные лучи, осень еще не докатилась до рассветов едва ли не в обед. Чондэ прислоняется спиной к доске объявлений у подъезда и шумно вздыхает, раскидывая в голове все «за» и «против» вернуться в квартиру. Ноги сами обходят вокруг дома и останавливаются, заставляя ждать, и Чондэ расстраивается из-за отсутствия тени (в этот раз он не хотел быть замеченным). В этом подъезде дверь так же пищит перед открытием и так же скрипит – Чондэ вытягивается параллельно столбу, когда кто-то выходит наружу. Это только собака, а за ней – совсем разбитый мужчина, и парень вздыхает, возвращая корпус на одну ногу, а голову на плечо. Но где-то через пару минут (исороктрисекунды) дверь вновь открывается, и на этот раз с правильным исходом. Чондэ совсем не сдерживает улыбку. У Исина быстрая, слегка неряшливая походка, наушники черные и обмотаны вокруг шеи, а куртка из плащевки, синяя. Наблюдать за кем-то со стороны, пока этот человек вертится в естественной среде и не производит на тебя впечатление, – вот лучший из процессов, особенно, когда тебе на него не всё равно. Впервые Чондэ просто проводил его до поворота глазами, отмечая, как хочется последовать следом, желательно близко и молча (просто полюбоваться). В следующий раз, возможно, его хватит на еще один шаг. Слова «мы вам предлагаем» уже заплетаются на языке, и Чондэ хочется отправиться с документами в шредер или расплющиться в принтере; ручки отказываются писать, а коллеги работать, и парень портит два листа, случайно вместо «зарегистрировать» написав «застрелиться». Он слышит, как Джин Хо во время перерывая шепчет в трубку, что очень скучает и приедет к семи, а Тэун стонет в стол, что сегодня его очередь гулять с собакой. Чондэ смотрит в свой растворимый кофе и гадает, какой сегодня посмотреть фильм. Иногда кажется, что после тяжелых дней, дома тебя всё-таки должен кто-то ждать. - И голос, который хочется услышать, - кивают приятели, слыша стук двери и готовясь натягивать улыбки. Чондэ почему-то вспоминает, как Исин предложил почитать скороговорки, и как сам же рассмеялся (младший тогда честно признался, что не помнит ни одну). Парень по утрам провожает взглядом спешащего Исина с нелепо зажатым подмышкой конвертом и бьющейся о ноги сумкой, свисавшей с плеча. Усидчивость и скрытность дают сбой на шестой («вау, а ведь почти продержался неделю») день, и Чондэ идет следом. Он ставит ставки сам с собой на то, добежит ли парень до подъезжающего на остановке автобуса и узнает ли его. Добежать не добежал – Исин замер, прочитывая план маршрута и сосредоточенно о чем-то думая, после чего аккуратно отступил назад, видимо, ошибившись. Чондэ приближается, чувствуя что-то легкое, свежее и подходит еще ближе. - Непривычно видеть тебя без бутылки с водой, - говорит Чондэ за спиной, готовясь к непониманию в глазах. - А тебя без улыбки, - обернувшись через плечо, тут же отвечает Исин без тени "сейчас-сейчас, я припомню, где тебя видел" в лице. - Никто не любит вставать по утрам. Исин пожимает плечами, и перехватывает сумку. - Мы делаем это всю жизнь, - он смотрит на дисплей телефона, где открыта карта и хмурится. Чондэ заглядывает ему через плечо и усмехается. - Я тоже в шоке от наших дорог. Старший вздыхает, высматривая транспорт, и бегает глазами по противоположному тротуару (совсем не смотрит на Чондэ, а у того взгляд уже столкнулся с открытой, тонкой шеей, и там заглох). Ветер мажет их обоих по волосам, и парень замечает в спутанных волосах что-то зеленое. - Я немного запутался, на какой мне садиться автобус. – Признается Исин, ведя пальцем про красной линии на экране. - А куда тебе ехать? – спрашивает Чондэ тоном «сейчас поможем». Исин называет улицу, и он делает только шаг, тянется к уху и шепчет: - Тебе стоит как-нибудь выкроить день и проехаться со мной на всех автобусах; я покажу остановки, где и в какое время меньше народу, на каком здорово кататься по вечерам, а в каком ставят классное радио, я поведаю тебе о метро и его преимуществах, и познакомлю со своим плечом, когда ты устанешь, а если серьезно, - Чондэ кивнул в сторону дороги, - то вон тот зеленый трамвай тебе подойдет. Перед тем, как отстраниться, раздробив этот личный момент, Чондэ аккуратно убирает из светлых волос листок. Исин глубоко вздыхает и смотрит на него спокойным взглядом, через пару секунд произнося: - Ты не любишь рано вставать, но зачем-то делаешь это уже несколько дней и стоишь у моего подъезда. Странно. Чондэ запускает ладони в передние карманы джинсов и передумывает крикнуть вслед поднимающего в салон Исину, что он вообще человек непонятный. Очень часто сознание фиксирует какие-то отдельные фрагменты из увиденного и надолго заедает в голове: то, как двигаются руки, как съехала кофта, как пляшет тень. Чондэ нравится смотреть, как Исин отщипывает ненужные листочки и одновременно что-то рассказывает, не поднимая взгляда. Он знакомит Чондэ с первым курсом биологии, а Чондэ его с абрикосовым чаем, и это почти что честно. Младший уже наизусть выучил все разветвления вен на бледных запястьях, и запомнил привычки, а Исин… /как-то раз он отметил, что Чондэ носит часы на правой, забывает поправлять карманы и любит смотреть непосредственно на собеседника/ - Тебе это не нравится? – Чондэ нарочно нагинается, чтобы Исин перекрестился с ним взглядом. - Ты словно смотришь не на меня, а в меня, - поясняет парень, но донсэн так и не расслышал в этом ответ. - Что тебе нужно? - спрашивает Лухан, возясь с игрушечной железной дорогой, отрытой из коробки в кладовой и притащенной с целью совместно поностальгировать. - Мне нужно спокойствие, - отвечает младший, уже зная, что его не поймут. - В смысле? - друг хмурится. Чондэ молчит, наблюдая через окно, как устанавливают лайтбокс нового кафе. Лухан с растерянным видом смотрит, как черный паравоз сходит с пластмассовых рельс. Чондэ стоит перед рядами молочных продуктов, свесив голову на грудь и слушая успокаивающее жужжание. Может, он стоит на самом проходе и кому-то мешает взять кефир, но парню все равно – здесь холодильнички, здесь хорошо и спокойно, здесь всё белое с примесью зеленых полос. Наличие небольшого продуктового совсем рядом с домом раньше грезились Чондэ только в мечтах, а теперь он каждое утро заходит сюда как впервые. Начальным порывом было желание сгрести все сладости у касс и сцапать пару бутылок из винного отдела; теперь Чондэ перед уходом пару минут тусуется возле кондиционера или тут, у молочки. Он не сразу замечает, что к нему кто-то подошел. - Здесь прохладно. – Сразу поясняет Чондэ, ожидая раздраженных вопросов, но в ответ прилетает только легкий смешок. - А на улице месяц май. – Это Исин заставляет парня повернуть голову и открыть глаза, и удержаться от удивленного выражения на лице. «Такой домашний» первое, что приходит в голову Чондэ, хотя старшего он иным и не видел. Исин сонно моргает, ожидая какого-то ответа, засучивает упавший рукав своей клетчатой рубашки и идет вдоль полок. Он размеренными, плавными движениями складывает в корзинку бутылочки и пакеты, а идущий за ним Чондэ заметками в голове отмечает: "1. Любит шоколадные коктейли и йогурты. 2. Пьет обезжиренное молоко. 3. Всегда просматривает срок годности. 4.Уничтожает меня своим профилем." Исин поворачивается и смотрит на парня, потом на его пустые руки и улыбается: - Ты пришел за простудой? Чондэ осекся. - Нет, еще хлеб. Старший кивает, и молча кладет в его корзинку черный, не обосновав, что вот, держи, это вкуснее и полезнее белого, и это всего лишь совет. Чондэ рассматривает вкусы жвачек, когда Исин вдруг произносит: - Привет, Ури. Повернувшись, парень ловит улыбку девушки за кассой, которая коротко кивнула Исину и начала пробивать продукты. - Пожалуйста, скажи, что сегодня среда. – С полу смехом просит она блондина, и Исин добавляет три пакетика растворимого кофе. - Ты совсем измотана. – Он отдает ей кофе и цепляет пальцами пакет. Чондэ следит за их переглядками, пытаясь уловить в голосе теплоту не на уровне обычной воспитанности, а на чем-то большем. – Как сестра? - Сжигает на семейном костре мое терпение. – Ури что-то спросила про его дела и автоматически взглянула на Чондэ, который аккуратно прибавил к хлебу мятный Орбит. Она лукаво заулыбалась и посмотрела на Исина. – Всегда завидовала твоему вкусу. - Прекрати. – Впервые зардевшись на глазах Чондэ, говорит Исин и ставит корзинку на тележку внизу. - А какие другие? – спрашивает младший, когда они вышли из магазина и, выйдя из-под козырька, пошли вдоль тротуара. - Что? - Другие странные мечты? – Чондэ ежится, чувствуя, что температура упала, как и вероятность того, что Исин в один прекрасный момент отшутиться про наличие девушки. Теперь можно и попытаться залезть в душу без страха там потеряться. - Когда-то я хотел носить только черно-белое и собрать группу национальных инструментов, - говорит Исин и смотрит на младшего с легкой усмешкой. - А сейчас? - А сейчас я ближе к реалистам, - Парень достает шоколадный коктейль и откручивает крышку прямо на улице, а Чондэ замедляет шаг, потому что вот-вот им придется разойтись, а не хочется. - И при этом отказываешься близко меня подпускать, - бормочет Чондэ, подавляя желание выхватить у парня из рук пакет. Исин поджимает испачканные губы, трет их рукавом на запястье, и вновь упирается взглядом в сторону (как всегда, мимо). - Обычно, тем людям, с которыми я знаком, трудно со мной. - Я привык к странно-характерным, - отвечает Чондэ, вспоминая, как в первую встречу Лухан подарил ему резиновую утку и зачитал томик Ницше. - Это не значит, что можно так просто ломать мне все принципы, - произносит блондин. -Да брось, ты же сделал тоже самое, – парень кротко улыбнулся. Исин смотрит на него вопросительно, потом ласково, шагает вперед, цепляет пальцами его замочек куртки и застегивает молнию по шею, обдав щеки морозным дыханием от жвачки, которой младший его угостил. - Эй, Чондэ, - окликает Исин, когда они уже отошли друг от друга на несколько метров, - уже холодает. Пора придумывать другие причины для встреч. «Ты или мой спасательный круг или упавшие под ноги грабли», - пишет Чондэ, уткнувшись в экран телефона и жмет на «сохранить в черновиках», не решаясь отправить на бог знает как выпрошенный номер. Там слишком много скопилось откровенных признаний и выдающих с головой фраз, а парень не уверен, что ответом не будет пощечина. Хотя нет, Исин не такой, он скорей посадит его на стул и с поглаживанием ладоней объяснит, что они очень разные (а это и было так). Чондэ смотрит на свою лампочку в виде медузы и думает, что хочет сжечь бенгальские огоньки и попробовать холодный кофе (Исин как-то признался, что пьет лишь такой). Чондэ отмечает, что Исин почти никогда не держит в руках телефон (ни на остановке, где можно пробежаться по плейлисту, ни на балконе, куда люди обычно выходят поговорить), на чем делает вывод, что круг его общения смыкается кольцом на коллегах и семье, "хотя я его так мало знаю". - Случайные знакомства сейчас актуальны, - говорит он другу, раздумывая над своим ходом в шахматы. - Неразделенная любовь была актуальна всегда, - хмыкает Лухан, наливая в пуливелизатор яблочный сок. Чондэ чувствует себя, как у стеклянного покрытия на смотровой башне – вроде и знаешь, что опора есть, но все равно боишься упасть. Дожди становятся первой кратковременной преградой для наблюдений и разговоров, три дня Чондэ смотрит сквозь струйки на стекле на зеленое пятно растений и тусклые окна (глаз выколи/расковыряй/положи в баночку/). "С хорошей стороны, дожди - всегда эффективная причина остаться дома, если никуда не хочется идти, правда?" печатает он сообщение Исину, свернувшись в кресле в обнимку с пультом. "Нет, выходи на улицу" внезапно приходит в ответ, и Чондэ несколько минут искал среди коробок резиновую обувь. У Исина над головой черный зонт, а Чондэ разводит пустыми руками и улыбчиво поджимает губы. "Это удачная причина устроиться рядом и сжать твой локоть", думает Чондэ про себя, когда они лавируют между лужами по пути в магазин, и Исин спрашивает, знает ли он что-нибудь теплое, согревающее. Младшего подмывает сказать, что да, знаю, но прости, это далеко не напиток, но вместо этого случайно попадает пальцами в карман синей куртки и натыкается на клубок наушников с плеером. Они оказываются другими, белыми и спутанными, и Чондэ просит одолжить найденное на пару дней, вдруг у них совпадут хотя бы музыкальные вкусы. Исин смеется громче и звучнее дождя; на каждом повороте спрашивает, какая это улица и повторяет одними губами названия вывесок. Он предлагает вместе пойти купить Чондэ зонтик, а тот выбирает самый извилистый путь к самому дальнему магазину. Когда Исин рассказывает, что у него есть сборник цветочных сказок и протягивает руку, чтобы словить ладонью несколько капель, Чондэ выдыхает: - Не надо зонт. Не пойдем за ним. - Почему? – спрашивает Исин, а младший просто наслаждается зрительным контактом и отвечает совсем запоздало: - Смотри, дождь почти кончился. Чондэ посвятил вечер разгядыванию потолка в теплой атмосфере переливающихся красным лампочек и, прокучивая третий раз Winterplay – Billie Jean, понял, что однозначно и окончательно переметнется с классики на джаз. "Ты сможешь заставить меня полюбить чернослив, танцевать на праздниках и мыть окна по воскресеньям. А вся суть в том, что я это ненавижу, но влияние некоторых людей способно сделать из тебя другого человека. Меня это пугает, Исин" еще одна добавка к архивам черновиков и очередной крик души в себя. Когда Чондэ внезапно предлагают идти вместе посмотреть радугу, он думает, что либо у Исина своеобразное времяпровождение, либо он так же придумывает нелепые причины для встречи и тоже соскучился. Он спускается вниз и видит, как парень читает на фонаре объявление о пропаже. Потреся в воздухе пачкой с желешными тянучками, Чондэ привлек к себе внимание и сказал, что знает отличное место. Сидя на низком заборе и разводя носками кедов грязь, парень находит место шутки о том, что их дни рождения совсем рядом и можно было бы даже не снимать украшения в доме. - Когда ты вдруг стал планировать нашу совместную жизнь? – добродушно фыркает Исин. - Это просто теория, - произносит Чондэ, - Нам обязательно нужно отпраздновать вместе. - Наши дни рождения уже прошли, - говорит Исин, и младший предоставляет молчанию безмолвно разъяснять намек на то, что он хочет быть рядом еще минимум до следующей осени. - Есть теория, что настоящая любовь – это та, что с первого взгляда и бывает только таковой. – Как-то раз поделился младший с блондином на балконах, когда тот счищал пол от грязи. - И ты в нее веришь? – спрашивает Исин, поправляя цепочку на шее. - Раньше не верил. – Пожимает плечами Чондэ и слышит, как звенит о перила ручка савка. - Я не люблю двусмысленные фразы, - серьезным тоном произносит старший, поближе подходя к краю. - Ладно, - Чондэ рывком садиться на перила, и ловит в глазах парня тень страха, - биолокационные рамки моего друга сворачиваются над твоими цветами в спиральки, я дразню будильник, вставая раньше него, чтобы тебя увидеть, и даже наши балконы едва-едва не целуются, так будет совсем глупо это игнорировать. - Таких вещей, как судьба, не бывает, если ты об этом, - говорит Исин, на удивление не отведя взгляд, а потом заулыбавшись лучистее, чем когда-либо, - но я рад, что нас свели случайности. Чондэ уже не уверен, кто из них друг друга спасает; Исин вместо столба для опоры утром выбирает его плечо, а при стычке у почты предлагает совместный штурм кофейни. Он точно волна; набегает неожиданно, размыв все песоченные горки, еще не ставшие замками, и отлынивает, оставляя россыпь искрящихся ракушек и легкий приятный холод. - Спорим на всю мою премию, что у вас ничего не получится, - произносит не соответствующую для своего вида фразу Лухан, заворожено рассматривая двух ярких фиолетовых бабочек в банке на столе Чондэ. Юноша каждую день по дороге на работу ловит себя на том, что рассматривает растительность в парках и пытается угадать, придумал ли это Исин, и разглядеть его внутренний мир (как автора читают с картины) через обычные кустарники и цветники. Зависнув, Чондэ пятнадцать минут стучал по документу печатью и думал, как было бы здорово застраховываться от людей. Бросил тебя человек без причины, объяснений и прощальной речи - держи в утешенье денюжку. Удачные отношения можно будет окончательно вписать в несбыточные чудеса, зато можно купить новый холодильник. Или талончик к хорошему психиатру. Исин начинает прятаться. В смысле, он почти не выходит на балкон и не откликается на смс-ки, не поджидает у подъезда и не сталкивается с Чондэ среди магазинных полок. Тот понимает: дожди сделали все за него, а формально они даже не объявлялись друзьями. Но всё же Чондэ расстраивается, проигрывает Лухану десять партий подряд, зашвыривает черного ферзя за диван, а потом тычет в пешку с фразой: «Смотри. Это я в любых отношениях». Он отмахивается от слова про «подождать» и просит купить ему на новый год какого-нибудь животного. Даже когда Чондэ сует чужой плеер с наушниками в угол ящика в прихожей, перед глазами всё еще маячит ямочка на щеке. Все происходит внезапно, как и было в начале. Чондэ заимел привычку не закрывать балкон, а просто врубить все обогреватели на полную, а так же иногда выскакивать в подъезд, чтобы выбросить мусор, не прикрывая двери (тут всего раз-два шага). Так и в унылый вторник, внезапно вспомнив про папку с незаполненными документами и приплюсовывая это к имеющемуся настроению, Чондэ с шумным вздохом откидывает голову на дверь и в полной тишине слышит четкий щелчок замка. Парень даже не стал ругаться – отрешенно взглянул на закрытый вход в квартиру и на разряженный телефон в кармане. Логически соображать не в стиле Чондэ, но он вдруг понимает, как можно и нужно решить проблему (даже две). Быстро перебежав тротуар, парень едва удержался, чтобы не расцеловать девушку, скользнувшую в нужный ему подъезд и избавившую его от нужны звонить в домофон. Исин открыл ему, появившись в привычной своей растрепанности. Он пораженно взглянул на Чондэ так, словно тот заявился не в шесть вечера, а за полночь и в невменяемом состоянии, а не со смущенной улыбкой. - Прости, - вместо «привет» говорит младший, тепло смотря на привычное выступающее над съехавшим рукавом плечо, - ты похож на саму отрешенность. Исин пропускает в квартиру, говоря, что так и было задумано, и у него как раз горячий чайник и новая пачка чабреца. Первое, что бросается Чондэ в глаза – убранность и любовь к клетчатому узору; в мебели, в интерьере и одежде тоже. У Исина низкий стол и мягкие подушки, чувствуется запах цветов с примесью свежих вафель. Взгляд Чондэ задерживается на коллекции патефонных пластинок, а потом находит Исина, прислонившегося к косяку двери и внимательно рассматривающего его. - Я ожидал увидеть обиду, - произносит старший, прислоняя висок к стене, - и не ожидал, что так обрадуюсь твоему приходу. - А где таблетки и градусник? – спрашивает Чондэ, осматриваясь вокруг, - или ты не из-за осенней хандры внезапно пропал? Исин улыбнулся. - Можно списать всё на плохую погоду, да? Чондэ любуются его хрупкостью, рассматривает каждую черту, каждый завиток на макушке и короткие царапинки на руках. У Исина совсем потемнели глаза, он наблюдает за парнем, чуть-чуть прищурившись. Такие моменты, наверное, называют «той самой секундой», когда смотришь на кого-то и понимаешь, что это твоё. Чондэ оглядывает полки и усмехается. - Восточные практики утверждают, что для снятия стресса нужно переставить с прежних мест двадцать семь вещей. – От просто так говорит парень, [но] - А мне кажется, - Исин делает шаг навстречу, и расстояния между ними как не бывало, - что нужно просто найти место для одного человека. Чондэ успевает заметить, что глаза такие оказались из-за расширенных зрачков. Губы Исина слегка обветренные, а руки теплые и мягкие, у Чондэ все рецепторы заводили праздничный хоровод. - Мне нужно вспомнить, зачем я пришел, - бормочет младший в чужую шею, а Исин мягко водит пальцами по его плечам и шепчет: - Чтобы остаться. На следующий день Лухан с оскробленным видом выворачивает свой бумажник, не скупаясь на комментарии про треснувшее от довольной улыбки лицо напротив. Чондэ отмечает все черновики галочкой и жмет на кнопке "отправить", Исин вызывается заполнить его балкон (как и жизнь), а случайности, оказывается, бывают надежней судьбы.