Вчера умрет твоя любовь

      – Ты был прав, – признал Гленн. Виноватое выражение на лице превратило его заурядную внешность в маску деревенского дурака. До чего все же полезная способность – быть хамелеоном без магии. – Стаффорд вернется буквально через неделю, отцу нечего ему вменить. А влезть в дела Хогвартса не дает Дамблдор.       Том ожидал именно таких новостей, но упоминание профессора-магглолюбца неприятно царапнуло. Дамблдор умудрялся мешать даже там, где его крючковатого носа и быть было не должно. Решения по школе принимал Диппет, и у Эйвери получилось бы продавить старика, но…       – Ему не удалось даже приставить к Суон аврора, хотя повод имелся весомый, – Гленн говорил тихо, чуть склоняясь в сторону Тома, но не сбавлял шага. Оба шли по коридорам Хогвартса к выходу из замка.       – Это к лучшему.       Всю неделю Том ждал от Гленна вестей, напряженно пересматривая планы на случай появления в школе авроров. Каким бы лояльным ни оказался человек Эйвери, Том не смог бы действовать при нем так, как привык. Здесь упрямство Дамблдора сыграло на руку.       – В итоге отец поручил слежку мне, – Гленн кисло скривился. – Не уверен, что идея выгорит – у меня со Суон нет точек пересечения.       Том машинально кивнул на сотое пожелания доброго утра – на этот раз от каких-то девиц с Гриффиндора. Обошел замешкавшегося хаффлпаффца, который залился краской и забормотал уже в спину Тома извинения. Перед выходом из школы толчея была как на вокзале. Шум, гам, удушающий шлейф из запаха десятков духов – старшекурсницы любили выливать на себя едва не по половине флакона. Они знали, что духи придумали французы, чтобы отбить вонь немытых тел и навоза в волосах?       – Так найди, – жестко ответил Том и недовольно отметил, что его голос звучал резче, чем следовало: эмоции плохо поддавались контролю. И это только прибавило раздражения.       Если бывали в жизни Тома бестолковые дни, то этот был одним из них. Квиддич, матч, в котором играла сборная Слизерина. Любую другую игру Том пропустил бы, но не мог терять лицо, игнорируя чаяния своего факультета. Квиддичу придавали слишком много значения – столько, что у капитанов сборных привилегии были как у старост школы.       Абсурд. Словно умение держаться на метле могло быть приравнено ко всем обязанностям, что накладывала на Тома его должность.       Обойдя очередного студента, решившего посчитать ворон, и почувствовав, как его задели плечом, Том вытащил палочку и рассек со свистом ею воздух. Студентов вокруг снесло потоком магии, достаточно мягким, чтобы не пострадала репутация старосты.       – До матча еще полчаса, – оповестил Том, перекрывая спокойным голосом сдавленные охи и возмущения. – Нет нужды вести себя, как пикси в клетке.       Убедившись, что возражений нет, Том уже беспрепятственно вышел на улицу и чуть прищурился от яркого света, ударившего по глазам после сумрака замка.       – Повезло нашим, – Эйвери, отстававший лишь на полшага, задрал голову к небу. – Погода самая летная. А у рейвенкловцев вроде как нет ловца, слышал? Дейл до сих пор в лазарете.       – Гленн, избавь меня от квиддичных сплетен, – Том чуть поморщился, а потом обновил чары приватности. Людей вокруг находилось слишком много, и даже если подслушивать было нечего, сам факт, что кто-то может интересоваться не предназначенной для чужих ушей информацией, выводил Тома из себя. – Наш факультет имеет отношение к этому удачному стечению обстоятельств?       – Дейл подорвал себя вместе с котлом вчера на зельеварении, а оно у него с Хаффлпаффом было. Даже Блэк не обвинил. Альфард, в смысле.       Том удовлетворенно кивнул. Если помешанный на квиддиче Блэк не нашел, как свалить вину на слизеринцев, то тогда не найдет никто.       Несмотря на то, что до начала матча оставалось действительно не менее получаса, трибуны были заполнены уже наполовину. За лучшие места в трех секторах стояла практически драка, кучка рейвенкловцев шушукались, гриффиндорцы развернули полотно с поддержкой сборной Рейвенкло… Том остро посмотрел на свой факультет. Если кому-то из слизеринцев тоже взбрела в голову подобная вульгарная идея…       – По поводу Суон, – вернулся к первоначальной теме Гленн. – Отец явно думает так же, как и ты. Стаффорда надо ловить на живца.       Том позволил себе мимолетно усмехнуться. Уже четвертый человек отводил Суон роль жертвы. Ее загоняли, как бешеную мантикору, даже азарт просыпался. Впрочем, она и была бешеной мантикорой, если судить по тому, что они с Эйданом устроили у Министерства. И что вообще из всех студентов Хогвартса Суон исхитрилась сойтись именно с Эйданом. Ей нравились люди с девиантным поведением?       Однако теперь все начнет меняться. В любой охоте терпение – добродетель, и терпеливое ожидание Тома уже вчера дало первые плоды. Суон подпускала его все ближе и ближе вопреки собственному яростному сопротивлению. Еще немного – и Том посадит ее на короткий поводок.       А теперь больше не было беспокойства и за долго выстраиваемые планы. Фаррел Эйвери не сумеет вытащить Суон из Хогвартса, а значит, все действующие лица будут заперты в школе, где Том сможет контролировать события.       – Дуэльный клуб, – сказал он, поднимаясь по ступеням на трибуны.       – Прости?       – Ты искал точки соприкосновения со Суон. Дуэльный клуб. И – возможно – наш внешний круг.       Том не делился ни с кем своими мыслями, но всю последнюю неделю он размышлял над тем, чтобы действительно позволить Суон войти в их закрытый кружок с дополнительными занятиями по чарам, рунам и защите. Идея была довольно… рискованной, связь Суон с Дамблдором игнорировать не стоило. С другой стороны, сам кружок считался официальным: Том получал на него разрешение у Слагхорна, пусть и под немного иным предлогом. Профессора думали, что Том просто помогает своим друзьям с учебой по разным предметам. И внешне все так и было, ситуация менялась лишь для избранных. Для внутреннего круга Тома.       Стоило ли посвящать Суон во внешний круг? Еще недавно Том уверенно бы ответил нет. Теперь же…       Том занял свое место на трибунах, выдержав еще одну волну приветствий. Чары приватности пришлось снять, и разговор с Эйвери прекратился.       – … Рейвенкло без ловца, – донеслось до Тома. – Мы раскатаем их по полю сегодня, ха!       – А я слышал, Блэк нашел замену.       – Да что толку? Команда не сыграна. Замена за сутки не сможет вникнуть в командную стратегию. Это так, чтобы в сборной числились семеро. Нам даже на руку: меньше будет обвинений, что мы выиграли нечестно, потому что у нас было преимущество…       Опять квиддич. Том отвернулся и уставился на поле. Квиддичные матчи с первого курса вызывали у него лишь скуку. Полеты на метлах казались интересными до первой попытки взлететь самому. После Том понял, что он или научится летать без инвентаря маггловских дворников, или не будет летать вообще. И курса три Том и квиддич существовали порознь, никак не мешая друг другу, пока на четвертом Том не нашел намеки на местоположение Тайной комнаты. Вот тогда каждый матч сборной Слизерина просто уничтожал планы спокойно исследовать Хогвартс, не натыкаясь на всех углах на студентов и их глупые, раздражающие расспросы. Сейчас Тайную комнату искать было не нужно, но с планами Тома квиддич опять конфликтовал.       – Они все равно изноются, – фыркнули над плечом, а потом справа к Тому подсел Эйдан.       – Где ты был? – Том внимательно посмотрел на довольное лицо Эйдана. Настолько довольное, что говорило о хорошей драке, либо уже свершившейся, либо только планируемой.       Гленн думал о том же, потому несдержанно поинтересовался:       – Кого успел покалечить?       – Блэка хотел, – оскалился Эйдан и откинулся на сидение. – Продули бы в матче, и Блэк искал бы, где выпустить пар. Он после поражений всегда такой…       Эйдан прицокнул в предвкушении превосходного боя. Но ухмылка сначала застыла, а затем сменила окрас. Том знал это выражение: насмешка над чужими ожиданиями. Эйдан не разделял уверенности Слизерина в победе.       – И что изменилось? – Тома не интересовали квиддичные прогнозы, но выводы Эйдана, даже иррациональные, редко били мимо цели.       – Блэк послал меня нахер, уверенный, что Рейвенкло победит.       – Ты видел замену? – Гленн наклонился вперед, чтобы разговаривать через Тома, вызвав этим новый приступ раздражения.       – Не-а, – беспечно отозвался Эйдан, и внимательно прислушивающиеся вокруг слизеринцы разочарованно загудели. – Но видок у Блэка был такой, словно он заполучил ловца из сборной Англии, не меньше.       – Это кто там такой талантливый? Из новичков на факультете только Суон, но ее ветром с метлы сдует, – прокомментировал Пиритс с четвертого курса, и слизеринцы помладше засмеялись.       Ни Эйдан, ни Гленн, ни сам Том даже не подумали хотя бы улыбнуться. От Суон ожидать можно было всего.       – Да ладно, – Гленн присвистнул, когда понял, что они втроем думают об одном и том же. – Она ж с домашнего обучения, какой ей квиддич?       – Хороший вопрос, Гленн, – протянул Том и вновь перевел внимание на пока пустое поле. – Очень хороший.       Истории про домашнее обучение все больше и больше вызывали сомнения. Но если не оно, то почему студентка по имени Ариста Суон не училась ни в одной известной европейской школе? Абраксас, пользуясь положением отца, проверил даже русский Колдовстворец, хотя русские держались особняком и иностранцев на свои земли пускали неохотно. В Ильверморни студентки с фамилией Суон тоже не числилось, на американскую школу подумали первым делом, учитывая чистоту английской речи Суон и странные сленговые словечки, которые порой мелькали в экспрессивных репликах.       Вспомнился бой в Лютном переулке. Суон была привычна возникшая там ситуация: привычны настоящие, не учебные, бои, привычны Непростительные заклинания, привычна угроза жизни. При этом Гончие сами для нее точно оказались незнакомцами.       И кто бы мог подумать, что Гончие останутся ни с чем дважды?       Том взглянул на Эйдана. То, что сотворили эти двое в Министерстве… В Томе до сих пор при одной мысли об этом поднималась волна недовольства.       Та ночь о многом заставила задуматься. Уолтер Стаффорд, отстраненный от занятий, впервые вышел на связь не с Томом, которого считал своим главным помощником, а с Гленном Эйвери. И выбор Стаффорда, пусть и обоснованный, настораживал. Впрочем, именно Том, прикрывшись обязанностями старосты, спровоцировал длившееся до сих пор разбирательство. Стаффорд не забыл этого.       Гленн, от которого требовалось передать послание отцу, изобразив беспокойство за Суон, смотрел на Тома так… Более неуверенного взгляда Том от него ни разу не видел. Впрочем, он и от себя не ожидал такой злости на игры Стаффорда.       – Передавай, – разрешил Том спустя долгую минуту и указал на пустующую кровать. – Если начнется разбирательство, отговоришься переживаниями за чувства Эйдана.       Ложь, скормленная Прист, плавно шла в массы. Кто бы знал, что Суон сама встретит Эйдана и признается, что идет драться с Вагнером.       И все у всех разом вышло из-под контроля.       Том бездоказательно предполагал, что именно Стаффорд наложил Империус на Блоссом и приказал той вывести Суон из школы. Идея была неплохой, но, как в случае с Селвином, Суон явно скинула империо. И, похоже, Том оставался единственным, кто так считал: остальные решили, что заклинание, наложенное четверокурсницей, просто не подействовало.       Очевидно, что после такого провала Стаффорду пришлось срочно сочинять новый план – как вытащить Суон из Аврората, потому что забрал ее Натан Кроуфорд, аврор, застрявший костью в горле у всех последователей Гриндевальда.       Проще всего заявиться в Министерство было ночью – пока в Аврорате сидели дежурные, а не полный аврорский состав. Однако среди дежурных людей Гриндевальда не оказалось.       Стаффорду требовалась помощь Эйвери-старшего, вынужденного подчиняться Гриндевальду, но даже у главы Аврората должны были иметься причины заявиться в Министерство посреди ночи, и такие, чтобы остаться вне подозрений и сохранить должность. Так Стаффорду пришлось обращаться к Гленну и маскировать послание Эйвери-старшему подростковыми отношениями.       Что произошло дальше, оставалось для Тома раздражающим белым пятном. От своего отца Гленн не смог узнать ничего, Эйдан же как источник информации только добавил новых вопросов.       Гончих в Министерстве ждали. По воспоминаниям Эйдана, западню устроил Кроуфорд. И судя по тому, как Гриндевальд заботился о верности вынужденных последователей, Эйвери-старший к ловушке не имел никакого отношения. Но тогда откуда Кроуфорд мог узнать о появлении Гончих? От Суон?       Иными словами, пока Стаффорд и Вагнер готовили похищение из Аврората Суон, которая ничего не должна была подозревать, Суон сговорилась с Кроуфордом, и Министерство превратилось в капкан. Это объясняло, как она оказалась в школе в то время, когда ей следовало сидеть в Аврорате наживкой для Гончих.       Но не объясняло ничего из случившегося потом.       Почему, вернувшись в Хогвартс, Суон не обратилась к Дамблдору? Неужели и впрямь у нее имелись от него серьезные тайны или случилась с ним размолвка?       Почему Суон попросила о помощи Эйдана? Она же сторонилась всех слизеринцев. Неужели ее расположение к Лестрейнджу переходило видимые границы и было куда глубже?       Почему они с Эйданом напали на Кроуфорда, если Суон изначально была с ним в сговоре?       Или Суон действовала отдельно от Кроуфорда и не знала о западне? Тогда как ее отпустили из Министерства? И зачем Суон потребовалось возвращаться? Эйдан лишь повторил ее слова – из-за Вагнера.       То есть, Суон считала, что сможет справиться с Гончими в одиночку? Ведь встреча с Эйданом явно была случайной. Или Том чего-то не знал о способностях Суон?       Любопытно, что в тупике оказался не только Том, чье желание выпотрошить сознание Суон росло и крепло день ото дня. Воспоминание Эйдана о том, как его допрашивали, показывало, что и Аврорат не особо понял, что той ночью вообще произошло.       Одна хорошая новость – после всего случившегося вопросов к Гленну не оказалось. Их просто забыли задать на фоне общего хаоса.       – … семейные разборки, – хохотнул справа Эйдан.       На поле под громкий свист и улюлюканье трибун появились квиддичные команды. Матч Слизерина против Рейвенкло действительно напоминал семейные разборки между двумя капитанами – Сигнусом и Альфардом Блэками.       Взгляд Тома тут же метнулся на сторону рейвенкловцев. Секунда-другая, и на трибуны Слизерина словно силенцио наложили: из-за широкой спины Дэвиса выглянул новый ловец сборной Рейвенкло.       Ариста Суон.       Ее и видно сперва не было, настолько мелкой она казалась в сравнении с остальными игроками. Единственная девушка на поле – на обе команды.       – Блэк свою пассию в команду затащил? Совсем рехнулся? – крикнул кто-то над головой, разбивая молчание, и Том чуть поморщился. Он уже не первый раз слышал эти сплетни, но верилось пока в них с трудом – ссора между Суон и Блэком недельной давности никак не походила на выяснение отношений в паре. Блэк в тот момент действительно готов был серьезно покалечить Суон, но узнать, что же довело его до невменяемого состояния, так и не удалось.       Как и причину крика Суон «ненавижу». Тем днем Том был уверен, что она наконец начала если не доверять ему, то сближаться с ним. Он слышал «ненавижу» в свой адрес бессчетное число раз в приюте, когда его боялись. Пару раз так, захлебываясь слезами, кричали отвергнутые девицы в Хогвартсе, у которых в мозгах вместо мыслей царил романтический сироп. Но «ненавижу» Суон родилось не от страха и не от попранных чувств. Оно было полно бессилия и отчаяния, причин которых Том не находил.       За него их нашли другие. По школе поползли сплетни о любовном треугольнике между Томом, Суон и Блэком, дуэль отнесли на почву ревности, а «ненавижу» – к последствиям. Том неоднократно становился объектом девичьих перешептываний, но еще ни разу ему не приписывали безответного любовного интереса к кому бы то ни было, тем более – к полукровке с чужого факультета. Впрочем, про Блэка тоже ходило немало слухов, но в ревности того никогда не уличали – в отношениях Блэк вел себя как опытная куртизанка и до ревнивых сцен не опускался.       Так с какой стати сплетницы придумали подобное? Когда Том дал повод вообще считать, что Суон может быть ему хоть как-то интересна?       Пока слизеринцы на трибунах обсуждали наличие Суон в сборной Рейвенкло, Лесли Лафкин, комментатор всех матчей за последние три года, успела представить команды, а Блэки – пожать друг другу руки. Игроки взлетели.       – Как-то неуверенно, – протянул Гленн, разглядывая Суон в омнинокль. Том видел, что она последней из команды оторвалась от земли и действительно слишком медленно набрала высоту, точно приноравливалась к метле. Давно не летала?       Зато место ловца заняла так уверенно, что убежденность Блэка в победе резко перестала казаться беспочвенной.       А затем матч начался.       Тому никогда не было интересно смотреть, как двенадцать человек носятся по полю от двух мячей за третьим, но сегодня скуку разбавили наблюдения за Суон. Она не стала кружить над полем, как это сделал ловец Слизерина, Перри Тикнесс, а смешалась с остальными игроками своей команды.       – Что она делает? Она вообще играть умеет? – снова донеслось до Тома.       – Что-то непохоже.       – Да ты смотри, что творит! Это разве не против правил? Какого Мордреда?       – Ого, – Лафкин тоже заметила действия Суон. – Ловец Рейвенкло решил не искать снитч, а помочь команде с ловлей квоффла. Альфард, Ариста Суон точно в курсе, что играет на позиции ловца, а не охотника?       Суон, словно не ее сейчас уличили в слабой игре, помахала трибунам рукой и вильнула хвостом метлы, точно красуясь. Это было настолько не похоже на ее обычное поведение, что Том нахмурился.       А через секунду она ушла от бладжера, нырнув в воздушную яму, черенком метлы перехватила летящий в сторону слизеринцев квоффл и…       – Обалдеть, пас метлой, – Лафкин даже не пыталась сдержать эмоции. – Квоффл у Альфарда. Он летит к воротам и… Гол! Альфард забивает гол, счет десять – ноль в пользу Рейвенкло!       – А впечатляет, – прокомментировал Гленн, и Том повернулся к нему. Отсутствие интереса к квиддичу мешало в полной мере понять, что такого революционного происходит на поле. Гленн опустил омнинокль и пояснил: – Пока все отвлекались на Суон, команда Рейвенкло закончила построение. Теперь нашим будет сложнее отобрать у них квоффл.       – Еще бы, это как четыре охотника против трех! Нечестно! – возмутился кто-то из младшекурсников: Том не разглядел, кто именно, они сидели кучкой и галдели хором.       – Суон не коснулась квоффла рукой, а метлой можно отбивать любые мячи, поэтому правила не нарушены, – покачал головой Гленн; на его лице теперь читалось любопытство. – Она действительно умеет играть, Том. Знает квиддичные правила и как их обойти и очень хорошо владеет метлой. Поймать мяч на древко в полете – это совсем не просто.       Вот как. Хорошее домашнее обучение у Суон было, однако.       Том поднял глаза и сразу нашел миниатюрную фигуру в развевающейся синей мантии. Суон снова с удивительной легкостью увернулась от бладжера и вдруг сменила направление.       – Снитч! – заорали трибуны. – Снитч!       – Ловцы заметили снитч! – голос Лафкин перекрыл вопли с трибун. – И Суон среагировала первой. Прости-прости, Ариста, беру свои слова обратно, ты в команде не за красивые глаза, что бы там Альфард о них не думал.       Том недовольно выдохнул. Это была еще одна причина, по которой он старался не посещать квиддичные матчи. Лафкин комментировала все подряд, а не только игру. Но остальные почему-то находили бесконечный поток информации, извергающийся из ее рта, привлекательным и забавным.       Бладжер просвистел прямо перед лицом Суон, заставив ее отклониться назад. Метла накренилась, и вместо разворота вышла петля. Трибуны одобрительно загудели, а Суон выровняла полет и устремилась дальше, но растерянно зависла в воздухе через несколько ярдов.       – Загонщики решили помешать ловцам, и какая жалость, снитч пропал! – продолжала трещать Лафкин. – А мне было интересно, догонит Тикнесс Суон или нет.       – Если ее собьют бладжером с метлы, какова вероятность, что миссис Ургхарт ее не вылечит, а добьет? – вдруг протянул Гленн. Том промолчал. Из-за частоты, с которой Суон попадала в лазарет, он подозревал, что миссис Ургхарт обвешала ее сигнальными чарами, и решил выждать несколько дней, прежде чем предпринять еще одну попытку проникнуть в ее сознание. И если она сейчас получит травму, все выжидание Тома окажется бесполезным.       Но загонщики Слизерина словно объявили Суон вендетту за первые минуты матча, когда она своим вмешательством дала сборной Рейвенкло преимущество. Половина всех бладжеров теперь летела в нее, мешая искать пропавший снитч, превращая матч в игру на выживание.       Вот только Суон будто и не замечала охоту на себя. Она действительно не видела или просто ей было все равно? Том наблюдал за ней в небе, сравнивая поведение с тем, что было на земле – и узнавал характер Суон. Он в полной мере понял присказку сборной Слизерина «в небе пыли нет, в глаза пустить нечего».       Суон снова была в роли жертвы и как будто смирилась с этим, продолжая летать среди остальных игроков и рисковать целостностью костей.       – Зачем? – спросил Том, прекрасно зная, что Гленн поймет и ответит. Так и было.       – Мешает нашим. Считай, что у Рейвенкло плюс один охотник или вратарь – она же квоффлы отбивает. И вменить ей нечего – ищет снитч. Вот же зараза, и летает она так, что бладжерами ее не проймешь! Это же какой летный опыт у нее! Ты смотри, что вытворяет!       Суон, уходя от очередного бладжера, развернула метлу вертикально, повиснув на одной руке – трибуны дружно загомонили, а Лафкин экзальтированно заорала, оглушив стадион, – а затем ударом ноги изменила угол крена метлы и села на нее обратно.       Что ж, летать Суон умела, и получше многих игроков из обеих сборных.       Сигнус Блэк тоже быстро понял, что с новой тактикой рейвенкловцев победы Слизерину не видать, и на счете «восемьдесят – тридцать» взял тайм-аут.       – Блэк послал меня нахер справедливо, – Эйдан лениво потянулся и выпрямил ноги, запихнув их в щель между сидениями. Сидящие впереди младшекурсники хотели возмутиться, обернулись и, увидев, кто сидит, сделали вид, что никого не видели.       – Сядь нормально, – по-привычке велел Том, снова находя взглядом Суон в небе. Она не стала пользоваться передышкой и спускаться, а замерла у колец, переговариваясь о чем-то с Блэком. Подкидывала пищу сплетницам.       – Дай омнинокль, – велел Том Гленну. В омнинокль было лучше видно лица Суон и Блэка. Блэк выглядел озадаченным, даже обеспокоенным, но при этом светился, будто уже выиграл, и не матч, а кубок школы. Суон слушала спокойно, отрицательно покачивая головой и посмеиваясь. Словно ощутив на себе взгляд, она вдруг посмотрела на слизеринские трибуны, на Тома – через все поле и линзы омнинокля.       Том вернул омнинокль Гленну.       Матч возобновился через несколько минут, и замысел Сигнуса Блэка стал очевиден. Заметив, что бладжеры Суон не сильно мешают, команда Слизерина сменила тактику. Теперь место загонщиков и мячей занял Тикнесс. Он сел Суон на хвост, повторяя все ее движения и не отлетая дальше, чем на три ярда.       Тактика себя оправдала: Суон через пять минут набрала высоту и перестала вмешиваться в матч. Теперь ловцы летали высоко и почти синхронно, а команды продолжили игру в привычном составе.       Еще через четверть часа счет почти сравнялся: «сто десять – сто» в пользу Рейвенкло. А затем Лафкин закричала:       – Снитч! Суон заметила снитч, Тикнесс летит за ней! Ого, кажется, снитч у самой земли, Суон входит в пике!       – Где? – Гленн подался вперед, почти вдавив в глазницы омнинокль. Том же посмотрел на Суон.       Развернув метлу вертикально вниз, она лишь набирала скорость. Тикнесс летел следом, чуть отставая. Матч прекратился, трибуны замерли.       – Да они же разобьются! – закричали со стороны. – Выходите из пике, выходите!       Но Суон не слышала и продолжала нестись к земле, словно той не было. Синяя мантия надувалась за спиной, бронзовые вставки бликовали, превращая ткань в иллюзию крыльев, которые трепыхались, тщетно пытаясь удержать от падения.       И уже у самой земли Суон резко дернула метлу вверх, слегка задев ногой траву.       – Чокнутая, – восторженно протянул Эйдан, жадно подавшийся вперед.       Это движение привело Тома в чувство. Он выдохнул и прислонился спиной к сидению. Кто бы мог подумать, что из-за какого-то самоубийственного полета он прекратит дышать и почти вскочит на ноги…       – Какого обвислого Мерлина? – Гленн, наоборот, не выдержал и поднялся. – Там нет снитча!       Треск дерева и крик громом прозвучал в резко повисшей тишине. Тикнесс, летящий следом за Суон, из пике выйти вовремя не смог.       Трибуны хором охнули.       – Уй! Это было очень больно, – Лафкин заволновалась и привстала с комментаторской скамьи. – Эй, Тикнесс, ты живой? Дерни ногой или рукой!       Матч остановился. Том без особых эмоций отметил, что Тикнесс шевелится – лучше бы сломал шею, раз в голове все равно нет ничего, кроме снитча, – и посмотрел на команды. Слизеринцы слетелись к Тикнессу, а рейвенкловцы собрались около Суон, причем на их лицах был написан восторг.       – Погодите, – Лафкин вдруг словно опомнилась. – А снитч где?       Все взгляды с трибун приковались к Суон, которая только руками развела.       – А его не было, – Гленн упал на сидение и потрясенно посмотрел на Тома. – Снитча не было. Суон обманула Перри.       Том поднял глаза на Суон и снова встретился с ней взглядами, но на этот раз не увидел смысла разрывать зрительный контакт.       Обманула, значит?       Внутри поднималась странная, непонятная волна темного восторга и ликования. Несчастная жертва Ариста Суон, загоняемая в угол, беззастенчиво воспользовалась жертвенным статусом и завела своего охотника в ловушку. Обманула, сделав наживкой саму себя. Не дрогнула, когда «охотник» едва не убился об землю.       А теперь смотрела на Тома без раскаяния и смущения. Словно предупреждала, что судьбу Тикнесса разделит любой, кто посмеет следить за ней, мешать ей, влезать в ее дела.       Мир сузился до застывшей на метле фигуры Суон. Девочка с домашнего обучения, которая сражалась как аврор. Девочка с отнятой чужой силой, которую выдали зелья. Девочка с абсолютным ментальным щитом, который не рухнул даже под круцио. Девочка, которая без истерик и удивления приняла все случившееся в Выручай-комнате. Девочка, которая так нужна была Гриндевальду, что за ней отправили десяток Гончих.       Девочка, которая сейчас хладнокровно при всей школе избавилась от ловца соперников.       «Долго же ты притворялась, – одними губами произнес Том, довольно, в предвкушении улыбаясь. Жертва оказалась охотником. – И на кого же ты здесь охотишься, Ариста Суон?»       Не выдержав его взгляда, Суон отвернулась. Том улыбнулся еще шире. Вот уж действительно, в небе пыли нет, в глаза пустить нечего.                     Слизерин проиграл со счетом «двести девяносто – сто сорок». Тикнесса отправили в больничное крыло, а без ловца у сборной факультета не осталось шансов.       Чтобы не видеть разочарованные лица, не слышать по десятому круг обсуждаемые моменты матча и не касаться унылой атмосферы, повисшей из-за идиотской игры, Том удалился в библиотеку и запретил его трогать. Особо впечатлительные студенты с его факультета тут же решили, что их староста тоже переживает поражение.       Пусть, это даже на руку. На деле же проигрыш Слизерина Тома волновал даже меньше, чем обычно. Все его мысли были сосредоточены вокруг Суон, утренняя скука обернулась возбуждением, которое он испытывал в последний раз перед открытием Тайной комнаты.       Давно пора было заняться этой девчонкой вплотную. И первым делом они, пожалуй, закроют вопрос с краденой силой…       – Том!       Абраксас Малфой появился между стеллажей, взволнованный до состояния, когда переставал заботиться о внешнем облике и приличиях. Увидев Тома, он бросился к нему, прорвался через трехслойный барьер, ограждающий от чужого внимания, и упал на стул по-соседству.       – Надеюсь, у тебя веские причины… – холодно начал Том.       – Ты просил разузнать побольше о семье Дамблдора. Я написал отцу, и он прислал мне подшивки старых выпусков «Пророка». Смотри! – Малфой разложил на столе поверх книги, которую читал Том, пожелтевшую газету со старыми шрифтами. – Дату видишь?       Палец ткнул в цифры «1899`07».       – А теперь смотри, – Абраксас развернул выпуск на странице с колдографией. На ней на фоне самого обычного коттеджа стояло три человека. Первого знал весь мир – Геллерт Гриндевальд, на колдофото он был совсем молодым, ровесником Тома. Второй – статный юноша с небрежно взъерошенными волосами и в круглых очках – внешне был незнаком. А вот третий человек…       В старомодной шляпе, в платье в пол, но до последней черточки лица, до мимики, до манеры отвернуться, уйти от внимания… Это была она.       Рядом с Геллертом Гриндевальдом и неизвестным магом в круглых очках сорок пять лет назад стояла Ариста Суон.