Да пошла твоя чёртова жизнь!

      Его кулак встретился со скулой Фуруичи. Парень отступил на пару шагов назад, затем твердо встав в боевую стойку. В его глазах он видел только бескрайнюю злость, которую Фуруичи и не пытался скрыть.       Из носа текла темно-алая горячая кровь, пачкая белую кожу Фуруичи и падая на заснеженную землю. Скула отдавала болью, но парень её не чувствовал. Все ощущения притупились от переполняющей нутро ярости.       Они стояли напротив друг друга, выставив перед собой сжатые кулаки, готовые в любую минуту броситься в бой. В бой насмерть.       Ога до сих пор не верил в происходящее. Всё казалось нереальным.       Он впервые был бы рад проснуться в своей кровати без Вельзевула. Но всё, чёрт их дери, было реально! Реальней некуда! И Огу злило осознание того, что он бессилен и ничего не может сделать. Его руки связаны, а тело медленно разъедает с каждым ударом, который он наносит Фуруичи.       Вина лежит только на нём, парень это знал. Если бы кто-нибудь мог создать машину времени, он вернулся бы в прошлое и преподал бы себе урок, рассказав будущее, которое его ожидает.       Он сильнее стиснул кулаки и желваки. Почти не мигая, он смотрел на парня напротив себя, не упуская того из виду. Время между ними замерло, и ничто не могло сейчас их отвлечь друг от друга.       Он был самым худшим другом, которого можно только представить. Ога не раз говорил об этом Фуруичи, но парень отмахивался, говоря, что его это не волнует. Фуруичи, какой же ты идиот! Я ведь предупреждал. Я ведь…       Его вина была проста, как день: он виновен в том, что не смог оказаться в нужное время, в нужном месте, с нужным человеком. Если бы он услышал, если бы хоть раз дал Фуруичи выговориться, он предотвратил бы всё то, что происходит сейчас. Но поздно горевать о прошлом. Он получил то, что получил.       Его вина проста – он не спас друга.       Фуруичи напряг ноги и в следующую секунду сорвался с места, занося на бегу руку для удара. Ога не сдвинулся с места, выжидая лучшего момента, чтобы увернуться. Когда Фуруичи был в двух шагах от него, Ога пригнулся, схватил парня за выкинутую вперед руку, развернулся и перекинул Фуруичи через себя, повалив того на снег. Больно приложившись спиной о снег, Такаюки зашипел сквозь плотно сжатые зубы.       Перевернувшись, парень приподнялся на локтях и закашлял. На снегу дождём оставались пятна горячей крови.       Ога смотрел на отхаркивающего кровь друга с беспристрастностью. Он ни чем не должен выдать свои чувства. Ведь родителю Владыки Демонов не знакомы такие эмоции, как жалость или сострадание.       - Поднимайся, - говорит как бы между прочим Ога, всё же отведя взгляд в сторону. Хотя со стороны это выглядело так, словно Фуруичи для его ничто. Мусор - не более.       Фуруичи поднял взгляд и посмотрел снизу верх на бывшего друга. Ога не смотрел на него. Недостоин…       Ещё сильнее разозлившись, Фуруичи врезал кулаком в снег. Поднявшись на ноги, он покачнулся, но успел вовремя выставить ногу в сторону, тем самым не упав обратно. Спину нещадно ломило, но парень предпочёл наплевать на боль. Ни у кого из них нет шанса на передышку. Во время боя есть только один закон: либо ты, либо противник. Отдых в их план не входил, увы.       Он вытер рукавом белой рубашки кровь, до сих пор идущую из носа. Глаза неотрывно следили за бывшим другом. Фуруичи знал, о чём думает Ога. Знал, и это распаляло его ещё сильнее. Ну почему ты такой твердолобый упрямец?       - Отдохнул? – учтиво поинтересовался Ога, осмотрев Фуруичи. Вид у того оставлял желать лучшего. В голове пролетела мысль, что если друг упадет хотя бы на одно колено, это можно будет считать победой, и тогда…. Тогда доктор Форкас примется за дело.       Но мысль была до глупого наивной. Фуруичи не из таких. Слишком стойкий, чтобы упасть. Слишком упрямый, чтобы сдаться.       И Ога, не дожидаясь ответа на вопрос, ударил кулаком в живот, выбивая воздух из легких оппонента. Фуруичи задохнулся, согнувшись пополам.       Нет, он не проиграет. Не может проиграть!       Не теряя секунды, Фуруичи ухватился за ворот рубашки Оги, потянул того на себя и врезал что было сил парню в лицо. Приняв удар, юноша дал в ответ, отчего Фуруичи не выдержал и повалился на снег.       Что-то горячее стекало по лицу и лилось в глаза, застилая весь обзор. Кажется, у него рассечена бровь. Фуруичи рвано дышит, стараясь как можно мягче вдыхать кислород. Ребра отдавали невыносимой болью, словно между ними воткнули деревяшку и легкие то и дело цепляются за неё. В голове звенело; весь мир, казалось, трясет. А может, это трясёт самого Фуруичи, полностью вымокшего в снегу и замёрзшего.       Ога сплюнул кровь и повернулся в сторону наблюдателей, в лице Хильды, Ален Делона, Форкаса с Ламией, и того самого, из-за кого они с Фуруичи убивают друг друга. Джин.       Джин являлся высшим демоном, который посетил людской мир с единственной целью – навестить племянника. Этот подонок был страшим братом матушки Вельзевула IV, который покинул отчий дом ради «знаний».       Он предпочитал действовать довольно подлыми методами, чтобы достигнуть своих целей. ***       Он появился не сразу. Несколько недель он вёл за ними наблюдение, ничем себя не выдавая. Даже всегда чуткая на такого рода слежки Хильда не учуяла присутствия чужака. Высший демон вёл себя так, будто пришёл на сеанс кино и ни за чем больше.       И первым, к кому он пришёл, был не Ога, а Фуруичи. Правда, всё началось задолго до появления Джина. Этот демон послужил спусковым крючком для Такаюки. Он спустил того с привязи, вколов перед этим большую дозу адреналина. За это Ога ненавидел Джина, высшего демона и дядю Вельзевула. ***       Фуруичи давно знал, что в обществе Вельзевула и остальных он – «третий лишний». И хотя все не раз доказывали ему обратное, парень всегда это знал.       Но проблема была не в этом. Проблема была в Оге Тацуми.       С появлением маленького исчадия Ада, Ога совсем забросил Фуруичи. Забил на него гвозди, а точнее в него. И если поначалу Ога хоть как-то ввязывал его в передряги или просто на прогулку, то после полугода в Демонии парень перестал уделять другу знаки внимания. Фуруичи это сначала не беспокоило, он даже наслаждался жизнью.       Пока не понял, что про него забыли.       Фуруичи понял этот факт в момент, когда попытался заговорить с Огой, увидев того на лестнице, ведущей на крышу.       - Ога! – окликнул он парня, пытаясь привлечь его внимание. Но Ога даже не обернулся. Только что-то промычал, даже не остановившись.       Фуруичи, естественно, последовал за парнем. Когда они оказались на крыше, он опять попытался заговорить с другом, но тот или игнорировал его, или и правда не замечал. Это было не одним и тем же. Наоборот. Эти два понятия несли за собой разный смысл. Если бы Ога игнорировал его, Фуруичи этому не очень бы удивился, ведь парень это делал постоянно. Но если он его не замечал, значит, не хотел видеть. А раз так…       Поняв, что Ога так и не откликнется на его голос, Фуруичи бросил «Ну и пошёл ты!» и покинул крышу, а затем и школу.       Он не появлялся там несколько дней. И когда к концу подходила вторая неделя, Фуруичи решил расставить все точки над «ё». Он собрался, крикнул родителям и пошёл к дому Оги.       На пороге дружеского дома его встретила удивленная и радостная Мисаки. Девушка обняла его и спросила, почему тот так долго не объявлялся у них. Парень спросил, что по этому поводу говорит Ога, на что Мисаки пожала плечами и сказала, что тот молчит. Весь запал Фуруичи растаял, стоило ему услышать эти слова. Плечи его поникли, а взгляд потух. Заметив это, Мисаки спросила в чём дело и что натворил её брат. Фуруичи отмахнулся, сказав, что ничего не произошло, а не появлялся он из-за болезни, с которой слег. Было видно, что старшая сестра не поверила, но расспрашивать его она не стала. Не сочла нужным.       Дружеский дом он покинул десять минут спустя, с тех пор как переступил порог. Он выбежал оттуда, проклиная про себя тот день, когда завёл дружбу с Огой и называя парня последними словами. Было чертовски обидно, а изнутри жгло пламенем. Даже толком не дав ему и слова сказать, Ога выгнал его, сказав: «Фуруичи, олень, уйди нахрен, чтоб я тебя не видел!». Чем он вызвал такую реакцию со стороны друга, Фуруичи не имел и малейшего понятия.       Но знал одно – у него больше не было друга по имени Ога Тацуми. ***       - Бой окончен, - холодно говорит Ога, смотря прямо в ехидные глаза Джина. Ухмылка демона становится шире, а глаза блестят пламенем.       - Не так быстро, Тацуми-кун, - певуче говорит он, змеёй плавно скользнув взглядом по лежачему на снегу парню. – Ты забыл правило? «Победитель должен дышать». Победитель у нас только один, а этот парнишка ещё дышит. Как и ты.       Ога стиснул зубы. Во рту появился металлический привкус - он прокусил изнутри щеку.       - Подонок, - прорычал он и уже было сделал шаг навстречу демону, как почувствовал на своём горле леску. Очень, мать её, тонкую и с тем острую леску! Его глаза полыхали огнём ярости, Ога смотрел на демона, не в силах сделать и шага. – Ублюдок.       - Да брось, Тацуми-кун, - веселился демон. - Не строй из себя святого. Уж тебе ли не знать, каков исход? – Джин оказался лицом к лицу с Огой. На лицо демона легла тень, делая его немного жутким. – Так чего тянуть?       Стоило этим словам слететь с губ демона и лицо Оги стало непроницаемым. В глазах стоящей позади Хильды отразилось удивление, быстро сменившееся страхом. Демонице это было не свойственно - бояться. Но она впервые за время проживания на людской земле по-настоящему испугалась за жизнь Оги и Фуруичи. Ей ли было не знать характер Джина III, которого она бы охарактеризовала двумя словами: азартный садист. Этот любитель издевательств даже в Демонии прослыл опасным, что само по себе уже говорило о многом. И прекрасно зная это, Хильда боялась, хоть в душе и не видела в страхе смысла, ведь исход "поединка" будет печален, с Джином по-другому быть не может. И, кажется, Ога это тоже понял.       Неожиданно внутри стало опустошённо и глухо. Словно из него в один момент высосали душу, оставив только разум и оболочку. Ога смотрел в наполненные насмешкой глаза высшего демона и ничего не чувствовал. Наверное, проткни сейчас его кто мечом насквозь, он бы и этого не заметил. - Эй, Ога, как думаешь, жизнь прекрасна? - всплыли неожиданно слова Фуруичи трехнедельной давности. Интересно, почему?       Звуки стали возвращаться, а с ними и понимание сложившейся ситуации. Лицо Джина никуда не делось, только насмешку в глазах сменил неподдельный интерес. Неужели никогда не видел прострации, рогатый сукин сын?       - Ну что, - вкрадчиво произносит он, - ты подумал, кто из вас...       Он не договорил, но в этом не было нужды.       Ога повернулся и сделал два шага, чтобы присесть рядом с другом. Фуруичи лежал, кровь на лице застыла, как и всё тело лежачего. Только глаза давали понять, что юноша ещё в сознании.       Ему не хотелось. Всё его нутро кричало, билось в агонии, сопротивляясь происходящему. "Нет! Не смей! Не делай этого!! Забирай его и беги ко всем чертям отсюда! Куда угодно, только..!"       Но выхода нет. Как и спасения.       - Эй, Фуруичи...       Его слова отразились паром, так и не достигнувшим лица Фуруичи. Юноша не двинулся, только непрерывно смотрел в лицо возвышающегося над ним парня. Ему уже было всё равно, только руки немного покалывало от холода, но и это в скором времени не будет приносить дискомфорта.       Они молчали, казалось, вечность, всматриваясь в лица друг друга. Ога не знал, что сказать, как спасти, а Фуруичи было всё равно. Он понимал, что кто-то из них должен умереть. И этим "кто-то" был не Ога. Только как утешить этого идиота и недоспасителя? Как сказать ему, что ничего, он, Фуруичи, справится, не в первой ведь в пекло лезть. Как объяснить своему убийце, что ты не нуждаешься в жалости?       Осколок приземлился ровно между ними. Ога поднял лицо и посмотрел на Джина. Демон встретился с его взглядом и пожал плечами.       - Это начинает наскучивать. Поэтому вот, - он кивнул на осколок, - для быстроты. Чем быстрее мы тут закончим, тем скорее вернёмся домой. О-ох, как же я замерз!       Он потянулся и передернул плечами, стряхивая невидимый снег. Демон отвернулся от парней, раскинув руки в стороны и направляясь в сторону замерших наблюдателей.       - Хей, хей! Думаю, будет лучше, если мы оставим голубков наедине. Как думаете? Ну, идемте, идемте!       И всем пришлось послушно покинуть снежную поляну под напором Джина. Вельзевул на руках Хильды начал вырываться, хныкать и звать Огу, и всё не прекращал попыток обернуться назад.       - Ну-ну, молодой господин, всё хорошо, Ога скоро придёт к нам, - успокаивала его демоница, но тщетно.       - Эй, Вель-чан, а хочешь я тебе дам конфетку? Она такая вку-у-усная-я! - Джин пытался перевести всё внимание ребёнка на себя, но Вельзевул его словно не слышал. Он отбрасывал руки служанки, едва не падая на снег, но Хильда вовремя его подхватывала, сильнее прижимая к себе.       Всю поляну огласил надрывный плач Вельзевула. К сожалению, даже всесильный Вельзевул IV был бессилен перед смертельной игрой своего дяди.       Когда силуэты людей скрылись за стволами деревьев, наступила тишина, прерываемая дальними рыданиями малыша. Ога смотрел на осколок стекла, не в силах посмотреть на друга. Наверное, Фуруичи окончательно замерз, и надо бы поскорее отвести его домой, согреть и отпоить. Но Ога медлил.       И как долго ты собираешься нас мучить, Ога?       Фуруичи вздохнул.       - Ога... - прохрипел он и застонал от боли, отозвавшейся во всём теле, особенно на лице. Ога явно не гнушался на силу, когда бил его. Ах да, они ведь дрались по-настоящему. Это многое объясняет, да.       Тацуми скользнул взглядом по телу соратника. Весь в крови, отметил он. Сердце дрогнуло. И нерадостно подумалось: - А кто обрадуется убийству дорогого человека?       Это произошло настолько быстро, что Ога не успел опомниться. Вот Фуруичи лежал парализованный на снегу, а вот его рука хватает осколок и с силой проводит по горлу. На снег дугой ринулась кровь. Она быстро впитывалась, топя снег и окрашивая его в тёмно-красные цвета. Под телом Фуруичи уже образовывалась кровавая лужа.       Глаза Оги расширились. Словно в замедленной съемке он видит, как из горла друга хлыщет кровь, а тело начинают сотрясать конвульсии.       Он аккуратно поднимает тело, обнимая одной рукой за пояс и прижимая к себе. Другой удерживает голову Фуруичи. Его глаза бегают от открытой раны к стремительно бледнеющему лицу юноши и обратно. Ога не знает, что ему делать.       - Фуру... - он запнулся, а его голос - дрогнул.       Фуруичи же улыбнулся. Улыбнулся так, словно всё происходящее - иллюзия.       - И.. диот. Ты - идиот! - Ога выкрикнул фразу. Он уже не скрывал страха, накатывающего с каждой секундой сильнее. - Ты же... Я же... Как так..?       - Кха-хха, - пытается смеяться Фуруичи, но выходит жалко и он закатывает глаза.       - Эй, эй, эй! Открой глаза немедленно! Фуруичи!       Юноша послушно открыл глаза, хоть Ога и видел, что далось ему это с большим трудом.       У нас мало времени.       - Т-ты не закрывай глаза, хорошо? Я... Мы сейчас быстро... Да.. Ты только глаз не закрывай, ага?       Было странным видеть хоть и мутное, но бледное лицо Оги, который пытался что-то сделать, что-то предпринять. Бесполезно...       - Эй, Ога...       - Ш-ш! Ничего не говори, олень! Ты что, не слышал меня?..       - Что ты... хо...       Говорить было тяжело: сознание уплывало и очень хотелось спать. Но паника Оги не давала покоя и Фуруичи старался как можно дольше пробыть здесь.       - Живи, идиот, слышишь?! Я хочу, чтобы ты жил! Олень! Как только Доктор Форкас и Ламия вылечат тебя, ты огребешь по полной, слышишь?!       - Да пошла... твоя чёрто.. ва жизнь... Ога.       Последние слова потонули в шёпоте. Фуруичи последний раз посмотрел в глаза любимого друга перед тем, как закрыть их.       - Эй... - прошептал Ога, не веря увиденному. - Нет-нет-нет! Так не должно быть! Эй, Фуруичи! Открой глаза! Эй-эй-эй!       Но Фуруичи их так и не открыл.       В центре снежной поляны сидят двое парней. У одного на руках покоится бездыханное тело другого. Светлая кожа испачкана в крови, а на горле мертвеца зиял неровный порез. Снег окрасился кровью, кругом очерчивая двоих.       Ога укачивает хладное тело, уткнувшись в волосы Фуруичи, и что-то беспорядочно шепчет. По его щекам льются слёзы.       И он не в силах их остановить. *~*~*       Они стоят на кладбище, святой отец что-то говорит, но Ога не слышит. Его глаза смотрят в пустоту, а взгляд то и дело цепляется за крышку темно-красного гроба. Там безмолвно лежит Фуруичи. На нём надет чёрный смокинг. В нём он, кажется, хотел пойти на выпускной в университете. Теперь его мечта уже не сбудется. И почему-то собственное сердце больше не бьётся. Как и душа ничего не чувствует, кроме холода. Ему было также холодно? - мелькает в голове мысль.       Он смотрит, как кто-то поливает гроб Фуруичи бензином. Родители решили кремировать сына старым способом, уж никто не знает - почему. Вот его отец, придерживая жену за плечи, подходит к гробу с факелом в руке. Он медлит, явно вспоминая приятные моменты из их семейной жизни. Рука тянется вперед и гроб спичкой загорается.       Гроб горит, пеплом развиваясь по ветру, уносясь куда-то далеко наверх, в небо. А может и выше. - Эй, Ога, как думаешь, жизнь прекрасна? - всплыли неожиданно слова Фуруичи месячной давности. Интересно, почему?..