The Killer

Седой дождь лил, как из ведра, смывая пыль и жару летнего дня. Он принес прохладу и потоки воды, бежавшие по асфальту, превращая его в сплошную огромную лужу, а в ней отражаются люди, деревья и небо, и машины, и в общем, весь мир. Дождь, падая на нежное личико, за прозрачными каплями скрывал ее слезы. Она быстро шла по мокрому асфальту, под проливным дождем. Мимо проезжали машины, люди спешили укрыться от косых струй дождя в магазинах. Жизнь кипела вокруг одной замечательной особы, а она... она была одинока среди этой толпы спешащих людей. Была одна в большом городе, ей было не убежать. Он неуловимой тенью следовал за ней. Чувствовал ее страх, смаковал его, наслаждаясь как изысканным лакомством. Он шел за ней попятам. Наблюдал как она дрожит под потоками воды, не хилым ветром, пробивающим своим холодом до костей. Ее затравленный взгляд согревал его душу. Он шел за ней, чутко прислушиваясь к каждому ее шагу. Стоял в подъезде, слушая, как она запирает дверь на несколько замков; стоял у двери ее маленькой квартирки, вдыхая страх хозяйки, кожей ощущая панику, витавшую в воздухе, наслаждаясь всем этим. Он явно вел с ней игру, как кошка играет с мышкой, прежде чем съест, но бывают такие кошки, которые затевают игру ради самого процесса, но он не из таких. Она была его мышкой, его лакомой добычей. Наградой, заслуженной по праву. Вбежать в квартиру, заперев дверь на несколько замков дрожащими пальцами. Тяжело дыша, прикрыть глаза, содрогаясь от животного страха, пока дождевая вода капает с промокшей одежды на темный пол прихожей, превращаясь в холодную лужу под ногами, которую надо будет потом убрать, но это явно не сейчас. Позже. Прильнув к двери, она прислушалась, холодея душой, с ужасом слушая легкие, крадущиеся шаги у своей двери. Шелест тихого, мурчащего голоса, от которого не убежать. Он, словно кот, скребся в ее дверь, давая понять, что он здесь. Он рядом и он ее не отпустит. Она кричит «Убирайся! Оставь меня в покое!» И слышит его смех, от которого в жилах леденеет кровь, ибо он ее персональный кошмар. Ее ад. Ее смерть. И ей от него не скрыться. Он исчезает также внезапно как появился. Просто растворяется в рассвете наступающего дня, словно какой-то призрак или наваждение, больше не отравляя ей жизнь, и она постепенно входит в свое привычное русло, память стирает все неприятные моменты, так сказать, срабатывает защитный механизм и девушка перестает содрогаться от каждого легкого шороха за спиной, от случайной тени, отброшенной проходящим мимо незнакомцем. Страх уступает место спокойствию. Ужас стирается из памяти подобно кошмару, что проходит с восходом солнца. Мир возвращает ей свои краски, пока однажды она не входит в темный подъезд, где фигура в черной одежде заступает ей дорогу, тенью возникая на лестнице. Он словно посланник преисподней, чей неумолимый лик сулит неизбежное. И она пытается кричать, но в воздух срывается лишь испуганный хрип когда сильная рука, закрывает рот. Ее бесцеремонно прижимают к холодной стене, покрытой облупившейся краской, которая с хрустом ломается и осыпается, кое-где остается на куртке. Лезвие ножа холодит кожу на горле, мурлыкающий шепот над самым ухом. От него в ужасе сжимается сердце и тихонько скулит душа, убегая в пятки. Он вызывает панический страх. Это голос ее палача. Его лицо – лик смерти. Он – ее убийца, который явно хочет вдоволь наиграться со своей мышкой, прежде, чем оборвать ее жизнь. Сталь нежно скользит по ее шее, слегка царапая кожу. Он слизывает со щеки ее слезы, смакуя их солоноватый вкус. ─ Отпусти, - на этот стон–мольбу уходят все силы, когда он убирает руку с ее рта. ─ Ты моя, - шепчет он ухмыляясь, и его пальцы сжимают в кулак волосы, оттягивая их назад, заставляя запрокинуть голову. «Ты моя» - это ее приговор. Девушка обреченно закрывает глаза. Ждет, когда нож скользнет по ее горлу, перерезая его. Сырость и мрак, затхлый воздух, в котором ощущается запах свежей земли бьет в нос. Звон цепи эхом разносится по маленькому подвалу, вторя шагам над ее головой. Не сразу понимает что все еще живая, а поняв тихо воет, понимая что ждет ее впереди, а холодная цепь натирает нежную кожу, оставляя красные рубцы, капли крови медленно стекают по коже и она слизывает их, морщась. Девица знает, что ей не уйти. Здесь, в темноте сырого подвала, она, наконец, вспоминает то, о чем хотела забыть. В памяти прошлого всплывает ОН. Теперь она знает, кто ее палач, а он, тем временем, сидит на кухне. Медленно курит в темноте. Кончик зажженной сигареты горит алым, и это единственный источник света здесь. Пред ним стоит давно остывший чай, горький, как полынь. Пепельница полна не выброшенных окурков смешанных с пеплом. Луна с любопытством заглядывая в окно, отражается в лезвии ножа, лежащего сбоку на столе, серебря его своим светом, наводя ужас на жертву этой затянувшейся игры. Он выбрасывает окурок в пепельницу и зажигает новую сигарету. Дым заполняем его легкие и он выдыхает его через нос, словно сердитый дракон, глаза мерцают холодным серебром. Он едва не урчит от удовольствия. Старый домик у леса на самом краю почти мертвой деревни. Его обитатель проклят людьми, жизнью побит. Он не зло, не добро. Он убийца. Зверь, чья обитель – вечная тьма. А смерть ему мать и сестра, верный спутник его. Она дала ему новую жизнь, когда люди забрали жизнь, данную ему Всевышним. Теперь он – дитя Смерти. Он сам смерть для людей. Он курит, и кончик его сигареты вспыхивает красным, слабо освещая молодое лицо, обрамленное волосами, рано потерявшими свой цвет. На кухне, с зажженной сигаретой, сидел молодой старик с глазами цвета луны. Он умер телом и душой. И снова возродился. Он курил на маленькой кухне, а там, в подвале, на цепи, сидела та, у которой не дрогнула рука его растоптать. Девушка, что стала причиной его боли. Она была виновна в том, что его прокляли и отправили на смерть безжалостной рукой. Он безродный сирота, она дочь генерала. Кто станет слушать его? Кто поверит ему? Никто. Никто не услышал, никто не поверил. В лунную ночь его прежняя жизнь оборвалась. Теперь он возьмет с нее плату за свою смерть. Его лицо… Теперь она вспомнила все. Вспомнила, как предала того, кто открыл ей свое сердце, впустил в свою душу. Она играла с ним, чтобы растоптать его любовь, для нее он стал очередной игрушкой. Куклой, которую не жалко сломать когда она надоест, а потом выбросила, как обычно ребенок выбрасывает надоевшую игрушку. И ушла не оглядываясь, но теперь он пришел за ней. Она плакала, дергала цепь, пытаясь освободиться, но только делала сама себе больнее. Она хотела жить, пусть и обреченная умереть, а хотеть жить нормальное желание. Стихшие было шаги снова прозвучали над головой. Скрипнула дверь подвала, и шаги зазвучали на лестнице. Вместе с ними пришел и тусклый свет. В руке он нес зажженную свечу. Звон цепи. Забившаяся в дальний угол девушка с застывшим ужасом в глазах. Он чуял ее страх, он видел ее слезы. Он впитывал их, они его пища. ─ Не бойся, я буду с тобой нежен, ты ведь заслуживаешь этого как никто другой,- урчал он, приближаясь. В тусклом свете свечи поблескивал нож в его руке. Ее крик метался по подвалу, бился об стены, не находя выхода. Холодное лезвие ножа медленно, почти ласково скользит по бледной коже, оставляя на ней красные полосы, а ведь он не так уж и сильно давит лезвием. Капает кровь, стекая по коже, капля за каплей падает на пол. Кровь, которая медленно вытекает из раны так же уносит за собой и жизнь, что уходит вместе с кровью. Такая слабость. Сначала больно, а потом не очень и так хочется спать, будто кто-то отрубил все остальные чувства и остается лишь ощущение, что она что-то теряет. Что-то очень важное, но так хочется спать и думается, об этом можно подумать потом, когда проснется, но так больно становится, но она уже не может кричать. Лишь стонет, пока он делает надрез за надрезом, отстранено слыша его довольное урчание, с ее стороны предсмертный хрип. Он слизывает кровь с лезвия ножа, сидя на сыром полу. В его руке остывает ее вырезанное сердце. И оно больше не бьется. На его руках не только ее сердце, но и ее кровь, ее слезы. Он пьет их, смакуя, каплю за каплей. Для него это самое изысканное лакомство, да еще и пока в теплом виде, не требующие разогрева. Он подарил ей вечность, взяв за это свою плату – ее жизнь. Он пил ее кровь, ее слезы. Теперь она навеки будет с ним, будет в нем, так как ее кровь бежит по его венам, ее душа стоит рядом с ним. Теперь и на века – она его новая спутница! Конец!