Ценный

Тот день стал самый ужасным для него. И все это произошло из-за него. Очередное убийство, очередная жертва, очередной маньяк. Даже сам способ убийства был очередным. Яд. Шерлок вычислил имя преступника легко и быстро. Это был почтальон, сумасшедший фанатик. Несколько лет назад его дочь умерла от пневмонии, а сам он сошел с ума, отравил жену и на время исчез от людских глаз. На самом деле он просто переехал в Лондон. И теперь детектив и его вечный спутник бежали за негодяем. Почему это случилось?! Как это вообще смогло произойти?! Как он мог это допустить?! Джон бросился вперед, схватил маньяка за полу куртки и повалил на землю. И тут же с криком откинулся на спину. В его плече был шприц. Доктор вытащил иглу мгновенно, но яд уже был в его организме. Шерлока обуяла такая ярость, что не подоспей вовремя полицейские, от безумца не осталось и мокрого места. Но и сам детектив оказался заражен. В больницу их доставили уже через двадцать минут, но вот средства от яда никто не знал. — Это очень редкий яд, — прошептал Джон, пока его подключали к капельнице, правда, на сей раз совершенно бесполезной, — Помнишь, ты как-то рассказывал мне о ядовитой гадюке? Противоядие сейчас почти невозможно достать. — Возможно, — Шерлок с трудом улыбнулся. Внутренности уже начало сводить судорогой. Слабеющей рукой детектив вытащил из кармана крохотную колбочку с совершено прозрачной жидкостью и протянул ее Джону.- Выпей. — Откуда… Она… У… Тебя? — Выдохнул доктор. Он вытянулся на койке, прижимая одну руку к ребрам, под которыми жгло, как огнем. Действие яда было быстрым, если в течение получаса не выпить противоядие, наступал паралич. И вот теперь его лучший друг протягивал крохотную бутылочку со спасительной жидкостью, и в сотый раз пытался доказать, что он не герой. — Сам пей, — прохрипел Джон, но, как и следовало ожидать, детектив отрицательно покачал головой. — Осталось всего семь минут, Джон… Тебе… нужно… это… выпить… — И смотреть, как ты умираешь?! — Прошипел Ватсон, почти теряя сознание от невыносимой боли. — Ты должен жить! Джон посмотрел в зеленоватые глаза и молча взял из протянутой дрожащей руки свое спасение. С минуту он рассматривал содержимое бутылочки, а потом, сделав над собой нечеловеческое усилие, рванулся вперед, откупорил крышку с противоядием, и не взирая на яростное сопротивление друга, разжал ему челюсти и вылил жидкость в рот. Широко раскрытыми от ужаса глазами, Шерлок схватился одной рукой за горло, а второй — за воротник рубашки доктора. — Ты что наделал, Джон?! У меня больше нет антидота! — Я знаю.., — прошелестел доктор. Он медленно сполз на пол, но Шерлок подхватил его за плечи и поддержал.- Так надо… — Ты не понимаешь, что натворил! Джон, нет! Нет, не уходи! — Страх, липкий, парализующий, чужеродный, возник внутри его существа, охватил лапами сердце и крепко сжал. Сыщик-консультант вцепился в плечи друга и прохрипел: — Не смей умирать, Джон! — Лучше я, чем ты.., — по лицу доктора разлилась зеленоватая бледность, а синюшные губы произнесли беззвучно: — ты намного ценнее… *** — Шерлок! Шерлок! Звенящий голос выдернул детектива в реальность. — Очнись уже наконец! Перед ним стояла Молли. Лицо девушки выражало растерянность. — Ты кричал! — Я кричал? — Как попугай повторил Холмс, схватился руками за голову и пошатнулся. Неужели это был только сон… — Да, я уж думала, что тебя тут режут… Постой, ты что, спал?! — Молли пристально вглядывалась в лицо детектива. — Да, совершено верно… Заснул… — Да он спит раз в два дня по полчаса, — раздался от двери голос, который невозможно перепутать ни с чьим другим. Шерлок так резко повернулся на стуле, что чуть не сбил локтем колбу. — Джон! — Говорил тебе, что надо заканчивать с экспериментами, — Ватсон окинул друга взглядом, с его лица медленно сползла улыбка.- А ты, часом, не заболел? — Нет, я в норме, — сыщик вскочил с места, бросился к вешалке, подхватил пальто и шарф, у двери обернулся: — увидимся вечером, — и исчез, оставив Молли и Джона в недоумении смотреть ему вслед. *** Никогда еще Шерлок не задумывался о том, ЧТО для него было действительно важным. Он закрылся от всех, не подпуская в свой глубокий, но тайный мир никого, даже самых близких. Родителей он уважал и любил, но старался свести общение к допустимому минимуму, они были слишком… другими. Майкрофт, его брат, был последним человеком, с которым бы Шерлок поделился своими внутренними переживаниями. Младший и прекрасно знал, что холодный расчетливый старший брат вряд ли одобрит излияния чувств, которые, как и сам детектив, в душе презирал. Но вот Джон… Это был единственный человек, с которым Шерлок, к своему немалому удивлению, не боялся показаться самим собой. Показать свою человеческую сущность. Ведь глубоко запрятав в себе все, что считал слабостью, Шерлок знал, что никогда от этого не избавится. А теперь эта странная мысль, этот сон… Все началось с того момента, как однажды Джон невзначай, почти в шутку, бросил одну фразу, которой не придал значения, а Шерлок сохранил в Чертогах, и периодически обдумывал. Речь шла о выборе. — Да брось ты, Шерлок. Любой выберет твою жизнь. Ты ценнее. Намного ценней. И умнее. Да, я это сказал, не ухмыляйся! И это значило, что Джон не ценит себя? Ведь знал ли друг, насколько он был важен детективу? Шерлок прекрасно понимал, что чувствовал Джон. Ведь и сам он когда-то находился в тени брата. Тот всегда был лучше. А теперь доктор совершенно уверен в том, что, будь у кого-нибудь выбор, спасти его жизнь или жизнь сыщика, то выбрали бы конечно консультанта. И сон это ясно показал. Но разве сам факт того, что Джон всегда рвется спасти его, Шерлока, жизнь, отгородить от опасностей, не говорит о том, что сам Ватсон — лучше? Шерлок вспомнил, как Джон впервые спас ему жизнь. А ведь тогда они почти не знали друг друга. Джон всегда шел на риск, невзирая на угрозы и покушения. Он всегда был рядом. И почему он считает себя намного ниже, чем сам детектив? Разве такое самопожертвование ради кого-нибудь близкого — не подвиг?! *** — Шерлок? Это ты? Джон выглянул из-за угла с чашкой чая в руке. — Где тебя носило столько времени? Я уже волноваться начал. Он начал волноваться. В этом весь Джон. Так… Под глазами темные круги, окно открыл специально, чтобы холод проник в комнату и не дал ему заснуть. Друг хотел его дождаться, убедиться, что с ним, с Шерлоком, все в порядке.  — Ты… Ты не должен так говорить о себе, Джон, — тихо произнес детектив. Доктор, в этот момент уже повернувшийся в сторону кухни, остановился, услышав что-то странное в голосе Холмса. — Ты о чем? — О том, что ты стоишь меньше, — произнес Шерлок. Он вошел в комнату бесшумно, словно ночной мотылек, и остановился посреди собственноручно устроенного в квартире хаоса. Джон явно не сразу понял, о чем говорил друг. Но потом лицо его изменилось. Оно стало… протестующим. — Да не говори ерунды. Это ведь правда, и я совершенно не обижен. Ведь, знаешь, я и сам приказал бы кому-нибудь спасти в первую очередь тебя. Шерлок сглотнул, ощущая, как пересохло горло. Всегда нелегко говорить такие вещи. — А я бы сперва спас тебя. Ведь ты и сам не понимаешь, насколько ты ценен, Джон. Ценен для меня, — с этими словами детектив круто повернулся и скрылся за дверями своей комнаты.