Огонь воспоминаний

Маленькая комната наполнена бархатистым полумраком. Тихий, едва слышный шелест страниц, запах плавленого воска и тепло только что погасшей свечи, больше не дающей света. Но тому, кто сидит за столом, для чтения, да и чего угодно другого, свет совершенно не обязателен. Себастьян медленно, очень бережно перелистнул страничку старой рукописной книги. Текст фолианта пережил многое и многих, поэтому вряд ли бы кого удивило, что кое-где буквы или даже целые слова были стёрты до полной нечитаемости. Конечно, демон мог тем или иным путём подправить состояние книги, но зачем? Текст он уже давно мог рассказать дословно с любой строки. К тому же, почему-то Себастьяну не хотелось вмешиваться в "жизнь" книги. Сюжет рассказа не был слишком затейлив, да и вообще - эта книга ничем не отличалась от тысяч других старых книг. Название стёрлось с корешка, на страницах - ни следа былой белизны. Увидев её лежащей на тротуаре, поднимать томик стал бы разве что букинист, да и то не всякий. Но демон раз за разом возвращался к ней, пробегал кончиками пальцев по обложке и осторожно касался страниц. По причине, над которой человек недалёкий мог и посмеяться. В книге повествовалось о девушке с именем Аннет, обладавшей светлыми волосами и мягким характером. Впрочем, она была довольно простой и недалёкой. Но и просто имени и небольшой внешней схожести хватило, чтобы Себастьян время от времени тратил несколько минут на чтение. Демон помнил из своей человеческой жизни очень немногое - даже собственное имя стёрлось, и, вероятно, не только от времени. Но кое-что Себастьян всё же не забыл. Её звали Аннет. Её глубокие чёрные глаза, чуть прикрытые неровной чёлкой, всегда смотрели весело и чуть лукаво. На тонких, но поразительно ярких губах улыбка расцветала так часто, что грустное или просто спокойное выражение лица Аннет выглядело неестественным. Маленькая светлая родинка на правой скуле. Золотистые волосы, обрамлявшие лицо, как рамка с позолотой - картину искусного художника. И тонкие, лёгкие руки. Их касание было мягким и каким-то... понимающим, несмотря на то, что пальцы почти всегда были холодными. Чётких воспоминаний было мало. Были картинки, пустые места в которых заполнялись ощущениями, сплетаясь в единый красочный гобелен. Запах воды. Брызги. Смех. Светлая, светящаяся фигурка на фоне солнца. Мокрые волосы. Потом - кружение и ощущение в руках чего-то лёгкого, гибкого, и такого родного. Своего. Как будто продолжения себя, но всё же немного другого. Дышащего и продолжающего смеяться. Себастьян усмехнулся и, прикрыв глаза, откинулся на спинку стула. Вспоминать, так вспоминать. Тем более, что дальше воспоминания становились более целостными. Ночной воздух. Немного влажный, как после дождя. Тепло нагревшегося за день камня под спиной. И другое, совсем живое тепло - в руке. Тогда рука Аннет была тёплой, как и вся она - маленький, хрупкий комочек тепла в ночной прохладе. Блеск кожи, отражавшей свет звёзд. Тихий, мягкий голос, рассказывающий что-то. Но тогда он не понимал, что именно. Он слушал только этот голос. Дальше - весна. Луг, накрывающий двоих тёплой волной цветочных запахов. Рядом с лугом - лес, а между ними - одинокий вековой дуб. К одной из толстых веток привязаны две верёвки, удерживающие над землёй отшлифованную доску. Качели. Они вешали их вместе. Из того дня причудливая память оставила Себастьяну всего один четкий миг. Мерный скрип верёвок резко обрывается и Аннет, оттолкнувшись босыми ногами от земли, взлетает с качелей. Полы длинного жёлтого платья - как крылья птенца, делающего первые шаги к становлению мастером пилотажа. И, хоть Аннет смеялась, он испугался тогда, боясь не поймать, упустить её. Ведь она так хрупка... Себастьян помнил, что она не упала. Но картинки не было - только сам факт. А в памяти остался тот самый миг полёта и паники. Демон тихонько заурчал. Никто и никогда не видел его таким. Впрочем, Себастьян очень редко позволял себе расслабляться настолько, чтобы урчать. Но сейчас - почему бы нет? Следующее воспоминание было его любимым. В него входило целых несколько секунд, а не один кадр. Аннет, улыбаясь мягко и чуть-чуть хитро, протягивает ему средних размеров плетёную корзинку. Она говорит что-то, но слова Себастьян вспомнить не мог. И вдруг - корзинка едва заметно покачивается. Показалось? Нет. Из-за края, вслед за острыми пушистыми ушами, высовывается пара настороженных зелёных глаз с вертикальными зрачками, затем - покачивающийся кончик чёрного хвоста. Аннет ставит корзинку на землю и бережно достаёт оттуда маленького чёрного котёнка с лоснящейся шерстью. "Он напоминает мне тебя"- звучат слова, пронизанные улыбкой и теплом. Да, кажется, тогда у него были зелёные глаза... Тут же возникает воспоминание-спутник того, с котёнком. Точечная боль в руке, капельки крови по краям царапин. Прохладные пальцы, легко порхающие по предплечью, что-то промывая, закрывая. И тёмный бархат родного взгляда. Аннет никогда не боялась крови, в отличие от многих других девушек. Вспышка. Короткое, но очень яркое воспоминание. Ноги - по щиколотку в мелком песке, глаза прикрыты. Тепло рук вокруг собственной шеи, мягкие длинные волосы, щекочущие щёку. Под ладонями - тонкая, трепещущая фигурка, и этот трепет передаётся и ему. Обжигающее касание губами других губ. Одновременный тихий вдох, полной грудью, но будто нехотя. Кажется, это и называется счастьем. Но счастье не вечно. Крик. Ржание коней, резкий, истеричный скрип колёс. Удар. Боль. Не его боль. Ему станет больно позже, и не физически. Светлый камень мостовой. Светлая волна волос. Красный бархат платья на бледной коже. Красный блеск крови на золотых локонах. В глубоких глазах - боль. Стон. Лёгкая тяжесть маленькой головы на коленях. Ужас. "Ничего", - любимый голос, надломленный болью. "Не бойся", - собственный голос, изменённый слезами. "Не боюсь". Улыбка. Потухающий, но всё такой же тёплый взгляд, и последнее, едва слышное - "Люблю". Крик. Боль. Теперь - его боль, перешедшая от Аннет с этим последним словом. Кто-то берёт его за плечи, но это не те руки. Не её. Резкое движение локтем - и чужие руки исчезают. Он прижимает её к себе. Хрупкая, тёплая. Сломанная. А руки - холодные, как и всегда... Она не боялась крови. Она не боялась смерти. Себастьян резко тряхнул головой и медленно встал со стула. Книга лежала на полу, раскрывшись и растёкшись по полу вылетевшими страницами. Странно, ведь демон точно оставлял её на столе. Дворецкий осторожно поднял томик с пола. Теперь точно придётся подлатать её - следующего раза бедняжка может не пережить. Себастьян убрал книгу в шкаф и, выпрямившись, замер, коснувшись губ кончиками пальцев. Затем усмехнулся, качнул головой и отправился в другую комнату за новой свечой. Он - демон. От чувств - паники, счастья, ужаса - остались только названия. Он не помнит их. Но понимает. Парадоксально, так не должно быть. Из человеческой жизни он, в идеале, не должен был помнить ничего. Даже самого факта, что таковая была. Но он помнил. Благодаря старой книжке с наивным и чуть глуповатым сюжетом. И, пусть в груди стабильно, как внутри брошенной шкатулки, была холодная пустота, пусть чувств не было из-за физической неспособности чувствовать, он помнил. И это значит немало.