Три в квадрате

      - Сколько любви может поместиться в одном сердце? – задумчиво протянул Тета, постукивая себя по плечу отверткой и созерцая свое наполовину собранное, наполовину разобранное механическое творение.       - Что за лирические мотивы? Мы тут пытаемся моделированием заниматься, - нахмурился Кощей, внимательно вглядываясь в чертеж. – Я пытаюсь, по крайней мере. А ты собрал очередную штуковину-которая-делает-динь.       - Еще пока не собрал, - качнул головой его товарищ. – Мне просто стало интересно… когда будет два сердца, чувства как-то между ними распределятся?.. Потому что если да, то получится, что их станет в два раза меньше.       - Мне больше интересно, как ты опять умудрился собрать динькающую штуковину, когда на моем чертеже ясно…       - Еще пока не собрал, - вновь поправил Тета. – Или, может быть, чувства не распределяются, а удваиваются? Копируются вместе с сердцем, и их становится в два раза больше?..       - Куда уж больше, - пробормотал себе под нос Кощей, шелестя чертежом.       - Я вот тоже думаю, куда уж… - задумчиво согласился Тета. – Куда уж еще больше резисторов, Кощ? Я и так их целую горсть припаял, а их еще вон сколько на твоем чертеже осталось.       - Я не знаю, что ты куда припаял, потому что твоей динькающей штуковины на моем чертеже нет.       - Как это нет? Ну-ка дай сюда, - удивился Тета и взял из рук хмурящегося Кощея лист бумаги. – А, так это я просто его вверх ногами читал… Но все равно, куда тебе там столько резисторов?       - Слушал бы лекции, знал бы.       - Мне твоих хватает, - усмехнулся Тета, возвращая чертеж автору. – Знаешь, что я думаю? Их можно припаять по обшивке – круто выглядеть будет. А еще я думаю, что, наверное, не очень много любви помещается. В два сердца точно поместится больше.       - Было бы лучше, если бы у тебя после регенерации две головы отросло, может, хоть немного ума прибавилось бы, - проворчал Кощей, сворачивая чертеж в трубочку.       - Или стало бы в два раза меньше, - пожал плечами Тета. – Видишь, какой все-таки непростой вопрос с этими сердцами. И головами. И вообще-то, - мальчик присел на корточки напротив собранной собственноручно модели. – Она не делает динь. Она щелкает, когда…       - Хватит с меня! – перебил его Кощей и отобрал отвертку. – Иди лучше формулы учи, без тебя соберу как-нибудь.       - Нет, я хочу видеть, куда ты засунешь все эти резисторы в итоге!..       - О, я знаю, куда я их сейчас засуну! И кому!       - Все-все, Кощей, я все понял и осознал и… ай! Больно! Иду учить, иду.       Кощей вновь развернул свой чертеж и, уткнувшись в него, начал что-то хмуро бормотать себе под нос. Тета, потирая ушибленный отверткой лоб, нехотя плюхнулся на стул, сграбастав со стола конспекты. На какое-то время в комнате воцарилась тишина.       Спустя несколько часов Кощей, наконец, разобрался со своим механическим изобретением и подошел к Тете, чтобы узнать, как продвигается его заучивание формул. Но, подойдя, он обнаружил, что вся столешница завалена листами, исписанными какими-то неразборчивыми каракулями.       - И что ты тут делаешь?.. – протянул он, взяв один из листов и попытавшись разобрать написанные на нем формулы.       - О, это я тут пытаюсь найти зависимость количества любви от количества сердец! И ты не поверишь, какие неожиданные факты всплыли наружу в ходе моих расчетов!.. Кощей?.. С тобой все в порядке?       - Во-первых, ты – безответственный идиот, - спокойно начал Кощей. – Во-вторых, я что-то не припомню такого вопроса в билетах. И, в-третьих!.. – на этом месте Тета обреченно зажмурился, ожидая очередной атаки с отверткой. – Как, скажи мне на милость, ты так возвел три в квадрат, что получил шесть?! Весь остальной лист же перечеркивать можно после этого!       Тета недоверчиво приоткрыл один глаз, осторожно глянул на товарища.       - Что ты вылупился на меня? Пересчитывай! – Кощей вернул ему взятый со стола листок и, криво ухмыльнувшись, добавил. – Мне тоже интересно, какие там зависимости.